| на главную | | <<< назад <<< | | юридическая фигня| | гостевуха | | форум | | mail | Посмотри мне в глаза. Пейринг: ВТ/СЛ Рейтинг: R Жанр: бондиана Предупреждения: 1. Имеется флафф (много). 2. Имеются сцены насилия и убийств. 3. Имеется Сережа Лазарев, не соответствующий лазорефильским представлениям о нем. 4. Внесены изменения в ранее опубликованные главы. Дисклеймер: герои мне не принадлежат, никакой выгоды из всего написанного не извлекаю. Все совпадения с реальностью считать случайными. Консультант по детективной части - Sakhy Глава 1. - Камера, стоп! Снято! Спасибо, Влад, было супер, - Юра Пашков опустил микрофон и повернулся к ассистентке и выключавшему камеру оператору, - кто там ещё остался? - Колдун, Дайнеко и Терлеева, - сверилась девушка со своими записями. - Скажи Деникиной, пусть она их отработает, - отдал ей микрофон Пашков и устало потер лоб, - я уже затрахался сегодня. Девушка кивнула и побежала искать ведущую «Двадцатки» и оставшихся в списке участников концерта «Последний звонок в Питере». Влад прислонился к старому клену, а Юра достал сигарету и щелкнул зажигалкой. Вся MTVвишная компания артистов и телевизионщиков ушла по набережной вперед метров на сорок, пока Юра брал у Влада интервью. Накануне снимали концерт для выпускников 2007 года, а теперь прогулку по Летнему Саду, во время которой все артисты должны были рассказать, как проходил их выпускной вечер. Пашков был режиссером проекта и замотался за два дня, как лошадь – звездные капризы и постоянные проблемы с аппаратурой выводили его из себя. Он усмехнулся, проследив направление топаловского взгляда, и затянулся сигаретой. Всю дорогу Билан и Лазарев негласно соревновались, кто из них перетянет больше внимания на себя. И сейчас, похоже, Серега проиграл. Он стоял с обиженным видом у перил на горбатом мосту через Фонтанку, в стороне от всех, а Димка, с двумя пышногрудыми «Блестящими», демонстрировал грязные танцы у фонарного столба так активно, что было удивительно, почему тот ещё не раскалился от проявления таких страстных чувств к себе. Лазареву, победившему в цирковом шоу и всю неделю самозабвенно купавшемуся в лучах славы и всеобщего восхищения, было совершенно непонятно, как MTVишники могли предпочесть ему этого придурочного Билана! Юра видел, что Владу очень хочется подойти к покинутому всеми и жутко расстроенному этим Сереге. Но он прекрасно понимал, что Влад никогда не сделает этого, чтобы лишний раз не дразнить людей, обоснованно сомневавшихся в ссоре бывших солистов группы «SMASH!!». «Конспираторы, бля, - подумал Пашков, затушив сигарету, - связываться неохота, а то бы я вас в два счета на всю страну…» Юрка врал – связываться было не неохота, а опасно. Влад Топалов был единственным артистом моложе 35 лет, которому Кобзон при встрече пожимал руку. А, если принять во внимание, что Иосиф Давыдович не подавал руки при встрече и тем артистам, кто старше 35, то злить Топалова-младшего было себе дороже. Расположение такой персоны означало, что на Влада почему-то обратили внимание очень крупные финансовые и политические структуры страны. Это внушало многим вполне понятное желание не доставлять молодому артисту неприятностей, интересуясь его амурными делами. Тем более, Пашков прекрасно помнил, чем подобное любопытство чревато. Когда год назад по светской тусовке пополз слушок, будто бы Лазарев собрал свои вещи и переехал из захолустных Кузьминок в центр Москвы к Топалову, охочие до подобных сенсаций желтые газетенки сунулись за пикантными подробностями в Чистый переулок, где Влад купил себе элитное жилье вскоре после ухода Сергея из группы. Но оказалось, что интересующий их дом находится в ведении расположенного неподалеку Министерства Иностранных Дел, и квартал, ограниченный по периметру арбатскими переулочками, окружен трехметровым забором с сигнализацией и оцеплен вооруженной охраной, от которой горе-писаки едва унесли ноги. Позже стало известно, что карьера незадачливых папарацци на этом репортаже закончилась, а у газет сменились и владелец, и редактор. Больше в личную жизнь Влада Топалова никто сунуть нос не решался. - Влад, - осторожно начал Пашков, внимательно отслеживая реакцию парня, чтобы вовремя остановиться, если тому не понравится тема разговора, - ты присматривай за Серегой. Ходят слухи: наш «Генерал» на него глаз положил. По крайней мере, указание давать эфиры и держать его в лидерах хит-парадов идет непосредственно от него. - А слухи не ходят, что если это будет продолжаться, то он останется без глаза и без своей компании? – нехорошо усмехнулся Топалов. - Слухи разные ходят, - ушел от ответа Пашков. Он понял, что Влад давно уже в курсе этих сплетен и решил свернуть разговор. - Ладно, пойду работать, - Юра кивнул Владу на прощание и побежал догонять остальных, по ходу соображая, что лучше остаться в стороне от этих дел. Вдруг «Генерала» и правда уйдут, раз тот осмелился покуситься на собственность Топалова-младшего, а новое руководство может должность штатного режиссера потом предложит – от старого хрен дождешься повышения. Влад проводил «заботливого» виджея взглядом и пошел к палатке, чтобы купить себе мороженое и съесть его, пока никто не видит. Май стоял необыкновенно жарким - даже в девять вечера было около 25. Влад вздохнул. В последнее время он так закрутился с делами, что Серега справедливо обижался на недостаток внимания с его стороны. При таком попустительстве со стороны Топалова было неудивительно, что излишне ретивые почитатели Лазарева обоего пола совершенно обнаглели. Серый был избалован всеобщим обожанием и таял от комплиментов и дорогих подарков поклонников. Он считал, что все эти любезности и знаки внимания бескорыстны и искренни, и он заслужил их своей работой и талантом. Его возмущению не было предела, если вслед за признаниями следовали непристойные предложения. Когда он вернулся к Владу, о влиятельных покровителях которого ходили самые невероятные слухи, внимания к Сереге стало даже больше, а вот количество грязных домогательств резко пошло на убыль. Но Влад все равно старался не терять бдительности, потому что соискатели Серегиной благосклонности с цветами и подарками возникали на горизонте с завидным постоянством. Влад посмотрел на часы. Жаль, что в этот раз им не удалось сбежать из гостиницы и погулять вдвоем где-нибудь в тихом месте в стороне от любопытных глаз. Влад знал, что Сереге нравится Питер и белые ночи. Завтра надо возвращаться в Москву, да и нет в период школьных выпускных тихих мест в городе… Топалов пристроился в небольшую очередь за светловолосой девушкой в джинсах и розовой футболке и нашарил в кармане стольник. Он нервно хмыкнул – девица что-то копалась, выбирая мороженое и отсчитывая деньги. Влад демонстративно побарабанил пальцами по прилавку, давая понять, что он тут тоже не поразвлечься встал. Копуша подняла взор от кошелька, и глаза ее удивленно расширились, увидев стоящую рядом звезду. Влад дежурно улыбнулся девушке и отвернулся к набережной. Страх и злость сдавили ему горло. Его упрямый любовник нашел все-таки способ привлечь к себе внимание камер и теперь стоял на перилах на самой высокой точке моста, демонстрируя народу, чему его научили в Цирке на Цветном. - Серый, слезь немедленно! – не выдержав, крикнул ему Влад, забыв от ужаса, что его слова и приказный тон могут выдать их с головой. Но камеры уже нацелились на Серегу, и тот стал спускаться, балансируя руками, к набережной, где стояли развернувшиеся навстречу грациозному красавцу на перилах операторы и сопровождавшие съемочную группу фанаты и зеваки. - Серега, давай! – заорала Юлька Волкова, подпрыгивая и хлопая в ладоши, - покажи им! «Сука, - мысленно выругался Влад, - а этот тоже хорош. 24 года стукнуло, а все как ребенок, лучше всех должен быть. Ладно бы в деле, а то ведь в херне всякой этого добивается». Влад бросился к мосту, окончательно наплевав на то, что завтра весь интернет будет забит фанатскими фотографиями с дешевых мобильников, на которых он стаскивает Лазарева с перил. А уж комментарии «девачки» понапишут – мама не горюй. Но все же это будут только цветочки в сравнении с ягодками, ожидающими Серегу вечером. Влад ахнул и почувствовал, что у него зашевелились волосы на голове и по спине побежали струйки пота. Серый качнулся, неловко взмахнул руками и стал терять равновесие, отклоняясь к воде. Кто-то истерически завизжал, все замерли и боялись пошевелиться, словно любое движение могло подтолкнуть Серегу к пропасти, а Пашков хладнокровно подумал, что это будет его лучший репортаж, и он получит, наконец, вожделенную должность режиссера. - Серый! – заорал Влад, рванувшись изо всех сил, - держись! Влад успел в последнее мгновение схватить Серегу за футболку, и, уперевшись ногами в бордюр, рвануть на себя. Оба на секунду замерли, сохраняя шаткое равновесие, не зная, куда перетянут их законы физики – в воду или на мостовую. Серый почему-то видел как побелела прикушенная нижняя губа и напряглись вены на руках Влада, изо всех сил тянувшего его к себе. Влад сделал глубокий прерывистый вдох, вцепился крепче в легкую ткань и, собрав все силы, дернул его на себя, не обращая внимания на раздавший треск разрывающейся материи. Кроссовки Влада соскользнули с выступающих камней, но опасная точка равновесия парнями была уже пройдена, и они вместе грохнулись на мостовую. Серый приземлился довольно удачно, отделавшись расцарапанными ладонями, разбитыми часами и порванной футболкой. - Влад! – Сережка обернулся и метнулся к Топалову. Тот лежал на спине и стонал, схватившись за голову. Поскользнувшись, он не успел развернуться и упал навзничь, ударившись затылком о камни мостовой, - Владь! Владик! Дайте воды кто-нибудь, – Серый начал трясти приятеля, совершенно не соображая, что так может только ещё больше навредить ему. - Не тряси его! – из толпы подбежавших людей выскочил пиар-менеджер Влада Денис Воробьев, быстро свернул свою куртку и Серега осторожно положил на нее голову пострадавшего. Денис открыл бутылку воды и брызнул Владу в лицо. Тот застонал и, отмахнувшись от Дэна, попытался сесть. Столпившийся вокруг них народ радостно загудел. Влад нашел взглядом Лазарева, с облегчением улыбнулся, увидев, что Серега хоть и взволнован, но вроде цел, и медленно встал, держась за его руку. - Скорую вызвать? – деловито спросил Дэн. - Нет, - ответил Влад и, поморщившись, провел рукой по затылку, - отвези нас в гостиницу. Я отлежусь в номере, и к утру все будет нормально. Воробьев явно хотел возразить, но, встретив взгляд Влада, передумал и пошел искать такси – дожидаться окончания съемок и общего отъезда в предоставленном организаторами автобусе при таких обстоятельствах было нежелательно. Серый обхватил Влада за талию, игнорируя слабые протесты и укоризненные взгляды друга, и повел его в сторону кустов сирени, наплевав на ухмылки собравшегося народа. Влад шел, опустив голову и кусая губы. Хотя журналисты и коллеги старательно делали вид, что ничего не знают и совершенно не в курсе их отношений, памятуя о незавидной судьбе незадачливых папарацци, Влад предпочитал этим заговором молчания не злоупотреблять и по привычке, оставшейся ещё со времен «Смэш», они с Серегой соблюдали максимальную осторожность на людях. «Что ж мне с ним делать-то? – обрывочно проносилось в мыслях, - умеет Лазарев создавать проблемы… Если бы вел себя потише… Он же ходячий компромат на мою голову. И меня в один распрекрасный день им так прижмут - небо с овчинку покажется». - Влад, - Сережка придвинулся к нему и попытался обнять, - ну прости, я, правда, дурак. Тебе очень плохо? - Нормально. Сотрясения вроде нет, но шишка будет здоровая, - устало произнес Влад, осторожно ощупывая затылок, - сколько раз тебе говорить: не выпендривайся ты там, где это никому не надо. Ты хоть понимаешь, что мои отношения с тобой у всех как бельмо на глазу!? Мы не в Англии и не в Америке. Нет у нас такого закона, чтобы мы с тобой жили, как хочется, и не скрывали этого. Да и не в этом дело. Ты же убиться мог! Напоролся бы на какую-нибудь железяку в реке, - Влад вздрогнул и невольно сжал Сережкину ладонь, когда перед его глазами поплыли картины одна страшнее другой. - Всё, - вынырнул из-за кустов Дэн, - машина ждет. Ты точно в порядке? - Да, - ответил Влад, морщась от спазма в затылке, - сейчас идем. Денис исчез за кустами. Серый вздохнул. Влад был прав. Не полезь он на перила, и не случилось бы ничего. Он задумался. Раньше, во времена «Смэш», Топалов таким не был. Серега год назад вернулся, как оказалось, совсем к другому человеку, более сильному, умному, решительному и осторожному. Сережка считал, что Влад стал таким, начав водить дружбу, к несказанной радости своего отца, с политиками, бизнесменами, банкирами и прочими сомнительными с точки зрения Сергея, личностями. Эти люди иногда появлялись в роскошной двухэтажной квартире Влада обсудить какие-то непонятные Лазареву дела. Они неодобрительно косились и поджимали губы, если заставали его во время своих визитов у Влада, но почему-то помалкивали и не требовали прекратить неподобающие отношения в доме, в котором живут приличные люди строгих нравов и исключительно гетеросексуальной ориентации. Серый тогда отправлялся на второй этаж и оставался там до их ухода или ложился спать, если те задерживались допоздна. Сергей поднял на Влада взгляд шрековского котенка. Его любимый был серьезен, рассержен, кусал губы и дулся, как мышь на крупу. - Я люблю тебя, - вдруг ни с того ни с сего признался Серега, обхватывая стоявшего перед ним Влада за талию и пытаясь заглянуть ему в глаза. - И я тебя, - тот быстро коснулся поцелуем влажных губ, и Серый успел заметить, как тают льдинки в самых дорогих для него в мире глазах. Возле машины Топалов как бы невзначай закрыл дверь за успевшим расположиться на заднем сидении Лазаревым, сделав вид, что хочет сесть в такси с другой стороны. - Дэн, - притормозил он пиар-менеджера, уже собравшегося открыть переднюю дверь и сесть рядом с водителем, - мы до гостиницы сами доедем. Вернись к Пашкову и поговори с ним, чтобы в эфир ничего из случившегося на мосту не попало. И вообще, сделай всё, чтобы никто ничего не узнал об этом, - Влад осторожно коснулся ладонью шишки на затылке, - никто, ты понял? - Понял, - кивнул тот, - ты сам-то в это веришь? Тебе голову оторвут за эти выходки, да и мне заодно - за то, что недоглядел. Помяни моё слово: этот, - Денис кивнул на пассажира на заднем сидении, - тебе еще таких проблем подкинет, что ни в сказке сказать, ни пером описать. - Знаешь что, писатель, - раздраженно глянул на него Влад, - займись тем, что я тебе сказал, а с остальным сам разберусь. Влад открыл дверцу и сел рядом с Серегой. Дэн проводил взглядом отъехавшее такси и отправился на поиски Пашкова. В номере Влад сразу лег в постель. Серега сделал ему холодный компресс на затылок и принес пакет сока из холодильника. Влад с улыбкой смотрел на суетящегося вокруг него Сережку. Он знал, что Лазарев сейчас мучается от беспокойства, потому что Влад упрямится и не хочет показываться врачу. Весь Серегин вид говорил, что его терзает безмерное чувство вины за случившееся по его такой же безмерной глупости несчастье с любимым человеком. Он сожалел, что подставил Влада перед его высокопоставленными друзьями и покровителями, которых Серый терпеть не мог и которые будут очень недовольны разыгравшимся публичным спектаклем в Летнем Саду. Можно было не сомневаться, что Дэн заткнет рты всем, кто был и не был в парке, кроме этих людей. - Сереж, - позвал Влад Лазарева, пытавшегося задернуть шторы на окне, чтобы свет не мешал отдыхать больному, - иди сюда. - Чего, Владь, - тут же присел на край кровати Серега, - принести чего? Или тебе хуже стало? Давай все-таки я врача позову? - Не надо, - ответил Влад, вытаскивая из-под головы полотенце, - ты сам-то как? - А что мне сделается, - улыбнулся Серый, разглядывая свои разрисованные йодом руки, - царапины саднит немного, а так все нормально. - Ну, тогда иди ко мне, - Влад осторожно провел ладонями по рукам Сережки, сжал их чуть повыше локтей и притянул любовника к себе. - Владька, - прижимаясь, выдохнул тот, - а голова-то как? Болит ведь… - А я сверху буду, - нахально заявил Топалов, стаскивая с Сереги футболку и опрокидывая его на спину. Влад закрыл окно и подошел к кровати. Сережка ещё спал, закинув руки за голову. Отправить вчера Лазарева в его номер не получилось – и тот уперся, желая лично и непосредственно присматривать за состоянием пострадавшего - и Влад не настаивал. Он присел на край кровати и осторожно коснулся кончиков Серегиных пальцев. Рука инстинктивно сжалась, тень ресниц шевельнулась на щеке, и легкая дрожь пробуждения пробежала по телу спящего. Влад наклонился и бережно поцеловал теплые, чуть припухшие губы. «Серый мой, Серый, - подумал он, прижимаясь щекой к ещё чуть влажным после сна и секса растрепанным черным волосам, - ты мое единственное слабое место. Каким бы сильным я не становился, какими бы связями не обладал, чего бы не достиг, стоит только тебе оказаться в опасности, и я совершенно теряю голову. Вся моя крутость рассыпается как карточный домик. Мне становится наплевать на всё, на всех и на себя самого, лишь бы только с тобой, родной, ничего не случилось». - Ммм, - сонно промычал Лазарев, не открывая глаз, - Владька… Ты опять на меня смотрел? - Конечно, - улыбнулся Влад, - ты мне дороже всего мира в эти минуты и даже ближе, чем когда мы занимаемся любовью. - Угу, - Серый довольно потянулся, провел тыльными сторонами ладоней по лицу, обнял склонившегося к нему Влада и открыл щелочки еще наполненных сном глаз, - чего ты поднялся в такую рань? Или опять за компьютером сидел до утра? Давай поспим ещё… - Не получится, Дэн уже прибегал – через час всех везут в аэропорт, - Влад сжал Сережкину безвольную ладонь и чуть отстранился, вглядываясь в едва заметные тени под глазами Лазарева, - я не очень увлекся ночью? - Очень, я вырубился почти трупом, - довольно облизнулся Серега, окончательно открывая глаза, и бережно провел ладонью по затылку Влада, - ого, какая здоровенная! Ты как себя чувствуешь? - Голова - сносно, - упершись подбородком в Серегино плечо, улыбнулся Влад, с нежностью глядя в темные глаза любовника, - остальные части тела - великолепно. - Мои тоже, - потянулся Серый, окончательно стряхивая остатки сна, и, чуть склонив голову, попытался вместе с нежным взглядом получить такой же поцелуй, а потом освежить и ещё кое-какие ночные впечатления, - великолепно. - Тогда давай вставай, - поднялся с кровати Влад и кивнул на сумки, - твои вещи я уже собрал и сюда принес. - Эх, Топалов, - Серый с сожалением откинул одеяло и направился в ванную, - умеешь ты обламывать с продолжением банкета. Давай хотя бы пожрать спустимся в ресторан, - крикнул он через шум воды, - я голодный, как волк. Влад, хмыкнув, опустился в кресло. На Лазарева после секса нападал жуткий жор, и он сметал за раз столько, сколько обычно ему хватало на завтрак, обед и ужин вместе взятые. Безнаказанно поедание по ночам копченых колбасок, круассанов, пиццы, мясных соусов, жареной картошки и отбивных, естественно, не проходило. Лицо Серого круглело на глазах, и на ребрах откладывалась очень приятная Топалову на ощупь прослоечка. Обычно такое происходило, когда в делах появлялся просвет, и они оба на некоторое время зависали в Москве. Хорошо ещё, что подобное бывало не часто - у обоих были гастроли, записи, концерты, съемки, фотосессии, и такой напряженный график быстро возвращал Лазарева в привычные габариты. Когда они подходили к ресторану, у Влада зазвонил мобильный. Он прикрыл трубку рукой и попросил Серегу занять им столик и что-нибудь заказать. Серый сразу понял, что это звонок не от родителей или знакомых, и Влад не хочет, чтобы он слышал его разговор. - Опять твои друзья соскучились, - со злостью дернул Сергей дверь ресторана, - как они меня достали! Отвяжутся они когда-нибудь или нет? У тебя из-за них карьера рушится! Ты уже не записываешься почти, и гастролей кот наплакал. Как дальше-то жить думаешь с таким отношением к работе? Тебя же через полгода уже никто и не вспомнит! - Сереж, не заводись с утра, - потер пальцами висок Влад. Голова у него все-таки болела, - и так настроение ни к черту. Моя карьера давно бы рухнула, если бы не их финансовая поддержка взамен на моё участие в их политических проектах. В отличие от тебя, я не такой уж талантливый артист и сам не потяну… Серый от души хлопнул дверью, так, что зазвенели вставленные в резные створки стеклянные витражи, и прошел к столику у стены, стараясь не обращать внимание на любопытные взгляды обслуживающего персонала и немногочисленных завтракавших постояльцев. Он сел лицом к двери и поверх меню стал смотреть, как Влад нервно меряет шагами холл, держа трубку около уха. Судя по виду друга, разговор был неприятным. Но Влад не возражал и не оправдывался, он только хмурился и слушал, сникая на глазах. К столику Влад подошел мрачнее тучи и молча сел напротив Сереги. Официант принес заказанные Лазаревым мясной салат, заливную телятину, омлет с ветчиной, персиковый сок, кофе и булочки с вишневым джемом. Влад решил ограничиться омлетом и кофе, а Серега с удовольствием придвинул к себе остальное. - Чего они, - осторожно спросил он, перестав жевать салат и посмотрев на расстроенного друга, - уже пронюхали про то, что на мосту произошло? - Угу, - угрюмо ответил тот, ковыряя вилкой омлет, - приеду - получу по максимуму. - Нет, ну вот чего лезут? За собой пусть следят! Сами спят с кем хотят, а к нам прицепились, - скрипнул зубами от возмущения Серый. Он явно намекал на их соседку по дому Наденьку, имя любовника которой Влад сразу же после переезда Сереги в Чистый шепнул ему на ухо, чтобы тот понимал, в каком районе ему придется жить, и держал свой длинный язык на привязи. Серега был ошарашен, узнав, что в нашей стране имеется собственная Моника Левински, но, в отличие от своей заокеанской коллеги, Надя вовремя сдавала платья в химчистку, работала на дому корректором, воспитывала двух очаровательных пацанов пяти и семи лет и толстого черного лабрадора Фильку, и всегда здоровалась с соседями. В общем, вела себя тихо, незаметно, не создавая никому проблем, - я им когда-нибудь все выскажу. А то ходят, косятся на меня, будто я у них в долг взял и не отдаю. - Сережка, - вдруг неожиданно рассмеялся Влад, с нежностью глядя на него, - какой же ты у меня хороший! - Да чего уж там, - неожиданно засмущался тот, словно за всю свою творческую жизнь впервые удостоился комплимента, - они тебе на шею сядут, если их не приструнить. Политики-олигархи они такие, дашь палец – всю руку откусят. Как ты вообще позволяешь им так обращаться с тобой, - снова начал заводиться Серега, - попробовал бы на меня кто орать по телефону, я бы такое ему устроил! А ты слушаешь и молчишь. - Они мне в отпуск предложили съездить, - Влад прервал тираду Лазарева о правах человека, глотнул сока и посмотрел на приятеля поверх стакана, - сначала, конечно, отругали за неосторожность, а потом сказали, чтобы я травму свою подлечил. За их счет, между прочим, и… - он чуть помедлил, не зная, как Серега воспримет такую новость, - с тобой вместе. Поедешь? - Ни хрена себе, - закашлялся Серега, подавившись от удивления булочкой и хватаясь за стакан с водой, - нет, правда? Конечно, поеду. Хоть там отдохнем по-человечески. Осточертела мне эта конспирация. В «Смэш» и то не так прятались. А когда и куда? - Подберу что-нибудь по Интернету, - ответил Влад и задумался, - а когда - сам решай. Наверное, в конце июня, после того, как ты от Роулинга вернешься. Серый хотел ответить, но его прервал звонок телефона. Связь в ресторане была плохая, и он, схватив свой мобильник, побежал разговаривать в холл ресепшена, где сигнал принимался без помех. Влад допил кофе, сунул пятисотку в принесенный официанткой счет, глянул на часы и поспешил на выход – до отъезда в аэропорт оставалось 10 минут. - Владька! – заорал Лазарев, подскакивая к нему возле подъехавшего лифта и сгребая приятеля в охапку, - мы можем ехать уже через неделю. Роулинг только что позвонил, - чуть отдышавшись, поспешно стал объяснять он, затаскивая Топалова в кабину, - ему куда-то уехать надо в июне и, видимо, надолго. Он предложил мне или сейчас ремиксы записать или отложить всё до сентября. Так что я завтра утром улетаю и к первому числу буду свободен, как ветер. Ты успеешь от своих политиков-олигархов отделаться? - Успею, наверное, - задумался Влад, открывая дверь своего номера, - только не ори на всю гостиницу. Я тебе позвоню, как только подберу подходящий вариант для отдыха. Серый схватил и потащил к лифту свою сумку, довольно улыбаясь в предвкушении предстоящего отпуска и гадая о причинах столь неожиданной щедрости Владькиных покровителей. На ресепшен он позаимствовал пару туристических журналов, намереваясь по пути домой подыскать место, куда за свои деньги ехать жалко, а за чужие очень хочется. Глава 2. - Всем привет! – объявил Влад, появляясь в дверях с халатом в одной руке и стопкой дисков в другой, - как же тут у нас хорошо! А на улице темнотища, гроза жуткая и хлещет, как из ведра. Пока из аэропорта доехали, чуть не утонули по дороге. - О, Топалов явился! Двое парней и девушка в белых халатах оторвались от своих компьютеров и, развернувшись к парню, засыпали того вопросами. - Как тебя угораздило так отметиться в Питере? - Мормон рвет и мечет. - Ты у врача-то был? - Был, был, - отмахнулся Влад, усаживаясь в кресло возле своего стола с компьютером, и пробегая пальцами по клавиатуре, - этот Эскулап за два часа чуть башку мне не отвернул, но подтвердил, что всё в порядке. Чего у нас опять на входе намудрили? Меня пять минут система не могла идентифицировать. Стоял, как пень, под дверью. - Так это, - засмеялся парень в очках, покосившись на Влада, - она ж у нас вроде как женского роду и впечатлительная. А тут такой торс перед ней возник! Вот она и зависла. - А ты объясни ей всю тщетность интереса к моему торсу. Ты ж ее программировал, - парировал Влад, но халат со спинки кресла снял и на себя надел, - вообще это глупость и прошлый век – ходить в халатах. Он поставил руки домиком на стол и положил подбородок на сцепленные пальцы, ожидая пока загрузится компьютер на его столе. - Давайте попросим Мормона, чтоб нам футболки выдали. Штаны с тапками дают, а футболки жалко что-ли? - Лучше купальники, - мечтательно протянул сидевший спиной к остальным розовощекий парень с длинными светлыми волосами, стянутыми в хвостик, - по такой жаре самое оно… - Кому, Петь? Тебе? – рассмеялась рыжая девушка через стол от Влада, - да тебе хоть на нос купальник повесь. Ты ничего кроме своих вирусов не замечаешь! - Лиль, а где народ? – спросил Влад у рыженькой, оглядывая пустые столы. - Денис с Ольгой в командировке, Женя и Макс решили не приходить сегодня, - ответила девушка, - у нас же не обязаловка – главное, чтоб тут кто-то был, а остальных из-под земли достанут в случае чего. Мы и тебя не ждали. - У меня в шесть аудиенция у Мормона, - вздохнул Влад, доставая из коробки один из принесенных им дисков, - велено прибыть, выслушать ещё раз лекцию о вреде Лазарева государственной безопасности России и покаяться. - Скоро нас ещё меньше станет, - повернулся к коллегам парень с хвостиком, - ходят слухи, что в учебном центре в Канаде опять курс компьютерщиков набирают. Начальство хочет кого-то из нас туда упечь на полгода. - Давно пора, - усмехнулся очкарик, разглядывая потолок и раскачиваясь в кресле, - мы туда денег вбухали не меньше америкосов, а приглашения третий год дождаться не можем. Топалов, не хочешь поехать, как молодой и перспективный сотрудник? - Ага, счас, - придвинул к себе клавиатуру Влад, - во-первых, артисту полгода на публике не показываться все равно, что помереть; а во-вторых, куда я Лазарева дену? Ещё загуляет без меня. Вокруг него такие ухари крутятся, только успевай расшвыривать. На мониторе Топалова, наконец-то, появились синие таблицы, он поерзал, удобнее усаживаясь за столом, и его пальцы заплясали по клавиатуре. В комнате повисла тишина, нарушаемая только щелканьем клавиш. Лиля улыбнулась, подумав, что скоро уже два года, как Влад обосновался в подвале пятиэтажного дома в Денежном переулке. Надо будет напомнить ему проставиться по этому поводу. Растет парень, быстро растет. Это сейчас он на «ты» со сложнейшей компьютерной техникой, а тогда в глазах у него был шок при виде своего рабочего места. Точнейшая чувствительнейшая аппаратура, требующая идеального сочетания определенной температуры, влажности, давления; на которой создавалось и разрушалось всё, что в арсенале спецслужб всех стран называлось своим и чужим программным обеспечением. А пять парней и две девушки, с любопытством разглядывавшие тогда юного новенького, могли взломать любую сеть, любую компьютерную систему, любую базу данных… Или защитить… Всё зависело от поставленной руководством задачи. Лиля тогда обожала «Смэш» и после распада невзлюбила Влада и всячески пакостила ему всеми доступными ей средствами. Поэтому сайт и форум Влада Топалова постоянно зависали, все отрубалось и не загружалось. Если что-то хоть немного работало, то это означало, что Лиле или было некогда бить врага или использовалось ею как источник распространения вирусов, от которых системные администраторы топаловского сайта не могли отбиться. Влад потом рассказал ей, что подумал, будто это Серега кого-то нанял вредить ему и попросил отвечавших за сайт компьютерщиков научить его, как отомстить засранцу. Результатов трехмесячного обучения не мог предвидеть никто. Влад был не просто талантлив, он был почти гениален. Его подтолкнули, объяснив азы, и он начал творить такое… Лиля поймала Топалова на взломе лазаревского форума, за которым по собственной инициативе присматривала, и ничего не смогла противопоставить его атаке. Форум он грохнул за пять минут без возможности последующего восстановления. На него вышли легко. Влад совершенно не прятался, ему было безразлично, кто и как скоро его найдет. Ему было все равно. Он сходил с ума без Лазарева и забивал свою голову чем угодно, лишь бы только не слышать, чем полно сердце. Поэтому он пришел и остался. Ему даже не понадобилось создавать легенду. Шоу-бизнес с постоянными гастролями, записями и прочими разъездами был в большинстве случаев идеальным прикрытием для истинных целей визитов Влада в Новосибирск или Мадрид. Аналитики только добавили немного политики, легального бизнеса, сделали из этого сотрудничества тайну, известную всем, и Влад получил репутацию человека с большими связями и возможностями. С ним стали держаться уважительно, старались не докучать с просьбами и не устраивать неприятностей. Отец Влада, узнав о том, что сын стал водить дружбу с политиками и бизнесменами, возгордился до небес, решил, что наконец-то Влад взялся за ум, и строил грандиозные планы, видя его в своих мечтах чуть ли не президентом страны. В результате Михаил Генрихович отстал от сына с нравоучениями и нотациями. Он даже сделал вид, будто ему все равно, что в жизни Влада опять появился Сергей. Или ему подсказали делать вид... Или он последовал примеру высоких покровителей сына, смотревших на ориентацию Топалова-младшего сквозь пальцы… Этого Влад не выяснял. Только посмеивался, представляя какой бы папу ожидал шок, узнай он истинное положение дел и сумму на счету Влада в швейцарском банке. И мрачнел, представляя, что будет, если об этом узнает Серый… Влад любил Сергея. Он готов был ради него буквально на все и возражать тут было бесполезно. Нытье Топалова по поводу Лазарева достало всю службу безопасности, располагавшуюся на третьем этаже здания, и лично ее руководителя Савельева Олега Васильевича. Обычно безопасность членов семей сотрудников обеспечивалась плановыми проверками их окружения. Управление иногда выделяло для них охрану, но только в исключительных случаях. У Топалова таких случаев было десять штук в неделю, и все почему-то имели место у его звездного любовника. На молодого программиста, приходившего с такими просьбами, смотрели, как на врага народа, мысленно поминая недобрым словом особые отношения, имевшиеся в шоу-бизнесе. Топалов молча проглатывал начальственное недовольство и все равно упрямо настаивал на своем. Но Савельев не зря всю жизнь проработал в разведке. Он точно знал, когда опасность реальна, и надо что-то делать, а когда это пустые фантазии и лучше спустить все на тормозах. Поэтому Владу иногда шли навстречу, иногда отказывали, чаще напрягали этим региональные отделения Управления, потому что требования Топалова, в основном, касались гастролей, а ещё чаще просто предупреждали через своих сотрудников в регионах принимающую Лазарева сторону, чтобы те были внимательнее к гастролеру и не подпускали к нему фанатьё и папарацци. «Да уж, влетит ему, - Лиля отвернулась от уткнувшегося в экран монитора Влада и придвинулась к своему компьютеру, - Мормона всего трясло, когда он узнал, что Влад головушкой об асфальт приложился. Денис-то куда смотрел? Охранник хренов. Разболтался, после того как его к Владу прикрепили. Надо ж, как ему понравилось в сфере шоу-бизнеса вращаться - и замены не хочет, и назад на оперативку не просится. А Топалова хрен поймешь – то требует глаз с Сереги не спускать, то отсылает всех, когда сам рядом с ним. Впрочем, я бы тоже так себя вела – какой кайф с любимым человеком при посторонних общаться?» - Саш, - Влад откинулся на спинку кресла и аккуратно положил диск в коробочку, - протестируй мою прогу для связистов, а я пошел на ковер ***люлей получать. Сорри, дамы, вырвалось, - отвесил он театральный поклон в сторону Лили. - Тебе есть за что, - ухмыльнулся подъехавший на кресле к Владу очкарик. Он сгреб диск, и, оттолкнувшись от края стола, прокатился через всю комнату, - и-эх, до чего в отпуск хочется… В горы… - Охренел что ли! – гавкнул на него Топалов. - От своего компа стартуй, сайгак, блин, горный. А в отпуск я пойду, - с довольной улыбкой заявил он, внимательно скользя взглядом по аппаратуре, и щелкнул клавишами, проверяя, не сбилось ли чего от Сашкиной выходки. - Не посоветуете, куда мне Серегу вывезти, чтобы не далеко и без лишних глаз? - На Искью не хочешь? – отозвался из угла Петька, потягиваясь в офисном кресле, - это островок в Тирренском море недалеко от Неаполя. Я там домик прикупил в Лакко Амено в прошлом году. Красотища неописуемая и источники минеральные есть. Очень полезные для здоровья. Я тебе ключ дам, и будет тебе с Лазаревым все, что ты тут перечислил: и тишина, и недалеко, и море. Топс, ты бы видел какой у меня с террасы вид на залив… - Мысль вообще-то хорошая, - перебил парня Влад, видя, что того понесло, - пока я буду Мормону в грехах каяться, скинь мне что-нибудь по этой Искье и ключ завтра принеси, если не передумаешь. Петр кивнул, снова приступая к работе, а Влад пошел переодеваться для визита к шефу. Ходить в казенной одежде по зданию компьютерщикам запрещалось из соображений стерильности – слишком уж начальство тряслось над аппаратурой в подвале. Да и Влад не горел желанием разгуливать по этажам в таком непрезентабельном виде. Впервые надев на себя выданные в хозчасти вещи, Влад возблагодарил небеса, что в таком виде гламурного модника, артиста и тусовщика Влада Топалова никто не сможет увидеть, а то перед ним бы сразу же закрылись двери всех модных ночных заведений, и разбежались все поклонники и друзья. Влад, обматерив про себя Макса, забившего на работу и не отладившего до конца систему распознавания объектов, терпеливо стоял перед тяжелой металлической дверью на четвертом этаже, ожидая, пока сканер идентифицирует его личность по сетчатке глаза и даст команду отключить датчики и впустить посетителя в апартаменты начальства. Здание было напичкано разной электроникой, в основном защитного и распознавательного характера, которая и так иногда тормозила, а по такой жаре, которая второй стояла в Москве уже второй месяц, вообще зависала нещадно. Влад подумал, что, наверное, правильно внизу завели трех овчарок. Собачий нос был порой чувствительнее и надежнее хваленой суперсовременной электроники. Он этого не застал, но ребята рассказывали, что как-то к ним попытался вломиться нехороший «дядя», ставший после пластической операции как две капли воды похожим на зама Мормона Егора Петровича. «Дядя» систему безопасности на входе прошел с полпинка, и защита на этажах, судя по обнаруженному у него арсеналу, его бы тоже не остановила, но песики учуяли чужой запах и завалили визитера, не особо парясь внешним сходством и тонкими технологиями. Потом Управление трясло всех за это целый месяц так, что до сих пор некоторые крестились и оглядывались. Влад вспомнил, как в свой первый визит сюда, он стоял, сжавшись, у тяжелых ворот КПП, а собаки медленно ходили вокруг него, прижимая уши, и почти тыкались влажными подрагивающими носами ему в руки, обнюхивая, запоминая, изучая, словно у них не было зрения, а только обоняние и слух. - Здрасьте, Модест Николаевич, - сделав серьезное и чуть виноватое лицо, Влад вошел в кабинет шефа и остановился в конце стола для совещаний. Модест Николаевич Моршанский был кадровым военным, ничего не понимал в компьютерах, но за своих подопечных стоял горой во всех кабинетах, когда кто-нибудь из них лажался на очередном задании и все жаждали крови виновника. Родители его принадлежали к миру искусства, мечтали видеть единственного сына музыкантом, а потому дали ему имя в честь великого композитора, но юноша пошел совсем по другой стезе. - Проходи, присаживайся, - строго сказал шеф, - чего голову повесил? Мне принесли заключение врачей. Благодари Бога, что все обошлось. Ну, чего молчишь? - А чего говорить? – вздохнул Влад, пытаясь изобразить на лице глубочайшее раскаяние в содеянном, - виноват, больше не повторится. - Топалов, Топалов, - покачал головой Мормон, - поучился бы у своего баламутного приятеля актерской игре. Шутники, е-мое… Как дети малые… Уймешь ты, наконец, своего красавца, пока он Савельева в гроб не загнал? - Ладно, попробую, - без особого энтузиазма ответил Влад, понимая, что от него требуют невозможного. На столе зазвонил телефон, и шеф потянулся к трубке. Влад решил, что сейчас настал самый благоприятный момент, чтобы исчезнуть. Он понял - Мормон, получив оптимистичное заключение врачей о состоянии здоровья своего сотрудника, кричать передумал, решив, видимо, что хватит Владу и того, что тот выслушал от него по телефону. Но Топалову надо было разобраться с отпуском. - Иди, чего ждешь? – прикрыл ладонью трубку Моршанский. - А отпуск? – напомнил Влад, - вы же обещали. - Ну, ты наглец, - изумленно протянул шеф и махнул рукой, пытаясь приступить к телефонному разговору, - раз обещал, езжай. Напиши служебку Савельеву, когда, куда и с кем, ну, как обычно, и охрану зарезервируй. - А без охраны можно? – окончательно обнаглел Влад, прекрасно понимая, что после Питера эта его просьба будет, скорее всего, отклонена и им навяжут в спутники Дэна. Но все-таки решил попытаться переубедить начальника. - Мы у Петьки Колесникова на Искье будем. От кого там меня охранять? - От Лазарева, - окончательно потеряв терпение, рявкнул Модест Николаевич, но, увидев расстроенное лицо парня, смягчился, - ладно, езжайте так. Но учти, если и там начнете чудить, то по возвращении я тебя в вашем подвале на всю жизнь запру. - Спасибо, - просиял Влад и выскочил из кабинета, соображая, хватит ли ему двух дней доделать кое-какие дела или не напрягать пока канцелярию с бронированием билета на самолет. Он решил позвонить Лазареву и сказать, что все на редкость удачно сложилось и нечего тому возвращаться из Лондона в Москву. Лучше пусть тоже поскорее заканчивает свои дела и летит прямо на остров, где его будет ждать Влад с распростертыми объятьями. В Питере по дороге в аэропорт Сереге пришла в голову гениальная идея - не ехать из Шереметьево домой, а попробовать вылететь в Лондон четырехчасовым вечерним рейсом, вместо семичасового утреннего. Влад искренне не понимал, зачем это надо, если Серега все равно начнет работать в студии только завтра, а три часа разницы во времени с Лондоном практически полностью компенсируют четырехчасовой перелет. Но в голове у Лазарева эта мысль засела капитально, и он заявил, что ему обязательно нужно отоспаться, прежде чем предаться мукам творчества, а на утренний рейс надо вставать в полтретьего ночи, и не спать вторую ночь подряд он «не могет». Дэн хмыкнул, догадываясь о причинах лазаревской бессонницы. Влад махнул рукой, и Дэн, ворча, что можно опоздать на регистрацию лондонского рейса, если самолет из Питера задержится хотя бы на пятнадцать минут, взялся за телефон и сумел-таки забронировать Сереге билет на вечер. Сергей тоже провисел на телефоне до самой посадки, диктуя их домработнице Лене список вещей и документов, которые она должна привезти ему к трем часам в Шереметьево. Владу в шесть надо было быть у Мормона, поэтому он оставил Серегу на попечении Дэна, а сам уехал на присланной за ними машине. Дэн примерно через час отзвонился, сказал, что они все успели, хотя носились по терминалу, как лоси, и что Серега улетел, а он едет домой на такси и, если Влад не против, то Дэн тоже хочет недельку отдохнуть. Влад был не против. Сережка Воробьева на дух не переносил и Топалов брать Дэна с собой на Искью не собирался. Дэн это прекрасно знал и решил воспользоваться моментом, чтобы тоже взять отпуск. Сергей пришел в неописуемый восторг и от новостей, и от места проведения отпуска за казенный счет. На радостях он тут же попытался загрузить Влада на предмет того, что ему надо привезти для полноценного отдыха. Топалов его послал, уверяя, что раньше чем через три дня он никуда не поедет, и на эту тему они созвонятся позже. Домой Влад отправился в отличном расположении духа. - Бизя! – крикнул он, притормозив за воротами северного КПП, и открыл переднюю дверцу с пассажирской стороны «Ауди». - Добрый вечер, - улыбнувшись, ответил охранник, расставляя миски с едой четверке сторожевых собак, - нету его. Отдежурил. - Добрый вечер, - кивнул мужчине Влад, закрывая дверь, - спасибо. Он, не спеша, поехал по автомобильной дорожке к дому. В очередной раз Влад отметил для себя, насколько здесь было потрясающе – огромные каштаны и кусты диких роз по краю тротуаров, постриженные газоны, ухоженные дома и совершенно нереальная в центре Москвы тишина. Вряд ли такое было бы возможно в столь соблазнительном для риэлторов районе, если бы очень давно это место не облюбовало для проживания своих руководящих сотрудников расположенное в начале Денежного переулка Министерство Иностранных Дел. Лет десять назад сюда попытались сунуться «новые русские», намереваясь выставить дипломатов из уютных домов и сделать тут себе филиал Рублевки. Управление вмешалось незамедлительно и тут же отбило у доморощенных миллионеров желание покушаться на жилой фонд, предназначенный для людей, которых по роду деятельности или некоторым особенностям личной жизни нужно было оградить от праздного любопытства общественности. Сейчас Управление было бы не прочь расширить свои владения, но в этом районе все территории ещё до него разобрали различные посольства, и выселение их с насиженных мест могло обернуться нешуточным международным скандалом. Мормон предупредил тогда Влада, что это жилье предоставляется ему временно, пока он не приобретет себе подходящую квартиру в приличном и, главное, одобренном Управлением месте. Сотрудники службы безопасности, обследовав квартиру, которую Влад снимал, запретили техникам подключать в «этом проходном дворе» необходимый Владу для работы компьютер. Это стало главным аргументом, заставившим Мормона отдать новичку эксклюзивную жилплощадь. Когда Модест Николаевич привез его сюда, чтобы показать предоставленное Владу жилье, Топалов всю дорогу таращился по сторонам, не понимая, как в огромном мегаполисе мог сохраниться скрытым от любопытных глаз этот уголок начала прошлого века. Влад, даже ещё не увидев свою квартиру, твердо решил, что ляжет костьми, будет работать бесплатно и днем и ночью, но отсюда ни за что не уедет. А после того, как он побывал в доме и обошел квартиру, шефу было объявлено об этом решении с таким выражением лица, что он обещал подумать. Думал он или нет, Влад не спрашивал, но выселить его из Чистого переулка пока никто не пытался. Тут у Влада была не квартира, тут у него был почти дом или, как стало модным говорить с недавних пор «таунхаус»: с отдельным лифтом, подземным гаражом, зимним садом на крыше и спортзалом с бассейном и сауной на первом этаже для жильцов. На территорию можно было попасть, только пройдя через КПП в разных концах квартала и только по предварительной заявке того, к кому этот самый гость шел. Владу сразу дали понять, что если такие визиты будут иметь место, то его попросят подыскать себе другое жилье. Топалов такую заботу о своем покое оценил и был ей даже рад. Ему порядком поднадоели навещавшие его родители, у которых он никак не мог решиться забрать ключи от съемной квартиры, орущее под окнами фанатьё и врывавшиеся без предупреждения приятели. А тут даже Дэн, которого Савельев приставил к Владу личным охранником, вынужден был дожидаться Топалова-младшего, нарезая круги у ворот КПП. Единственным исключением из этого правила стал Серега. Влад привез его сюда осенью поздно вечером после своего посещения «Тенора», за две недели до этого поставив в известность начальство, что теперь он будет жить не один. Мормон почесал лысину и согласился при условии, что служба безопасности не обнаружит за гражданином Лазаревым С.В. ничего подозрительного. Серый тогда стоял на пороге квартиры с открытым ртом, не понимая, куда он попал. Влад его не торопил, но через месяц они лежали, обнявшись, на кровати в спальне в этой самой квартире, отдыхая после распаковки Сережкиных чемоданов и коробок. - Почему ты решил остаться? – спросил тогда Влад. - Я всё время думаю о тебе, - ответил Серега. Поставив машину в гараж, Влад вышел на улицу. Он глубоко вдохнул казавшийся кристально чистым после прокатившейся над городом грозы воздух. Влад знал, что будет скучать по этому месту, если ему придется отсюда уехать, и поэтому с поисками постоянного жилья тянул, как мог. Здесь иногда по ночам на старой иве у соседнего дома пел соловей, тут не ругались из-за мест на автостоянке, не безобразничали подростки, и не было даже духу фанаток и папарацци. Соседи их отношения с Серегой может, и не одобряли, но и открытой неприязни не демонстрировали. - Привет, псина, - посмотрел под ноги Влад, - улетел твой хозяин. Будешь опять со мной куковать. Бизя тявкнул и потрусил к двери в парадное. С этим песиком вышла смешная история. Влад не хотел, чтобы Лазарев привозил сюда собаку. Он боялся, что волкодавы с КПП просто сожрут малявку. Но Сергей не послушался, а вечером третьего дня Бизя пропал. Серый под дождем обегал все закоулки, но без толку. Он даже пробовал звать его ночью, пока им не позвонили с поста охраны и поинтересовались, не случилось ли чего. После этого Влад решительно захлопнул окно и утащил Серегу спать. Утром Лазарев сидел на кухне мрачнее тучи и грозился перетравить всех собак, а заодно и тех, кто их тут развел. Влад оставил его страдать дальше, а сам поехал по делам. Влад всегда выезжал с северного КПП около посольства Мексики. Такой маршрут он сделал правилом, к которому Серый привык, как к чему-то само собой разумеющемуся, и не обращал внимания, куда Влад сворачивает, выехав за ворота - направо к Арбату или налево в Денежный. Сам Сергей терпеть не мог крутиться по узким, забитым припаркованными машинами арбатским переулкам с односторонним движением. Он не разделял любви Влада к северному выезду и пользовался южным КПП, выходящим на Пречистенку, с которой мог свернуть как на бульварное кольцо, так и в центр к Кропоткинской. Дожидаясь, пока откроются автоматические ворота, и он сможет выехать на улицу, Влад глянул в сторону здания охраны и вздрогнул – Бизя, живой и здоровый, ел из миски кашу с мясом в окружении здоровенных волкодавов, одна лапа которых тянула на троих таких псявок, как он. - Это что? – изумленно ткнул пальцем в нахальную собачонку выскочивший из машины Влад. - Собачка ночью прибилась, - улыбнулся дежурный охранник, - страшненькая. Наши почему-то ее не тронули. Мы и решили - пусть живет. Она безобидная, ест мало, ее и усыплять-то грех. С тех пор Бизя нашел себе занятие - он охранял покой жителей то на одном, то на другом КПП. Влада это устраивало. Они с Серегой часто отсутствовали, а домработнице Елене с псинкой возиться не хотелось. Пристраивать периодически Бизю к Сережкиной маме тоже был не выход. Валентина Викторовна была крайне любопытна, и все время напрашивалась к ним в гости. Серега, отказывая ей, имел настолько несчастный и виноватый вид, что было опасно часто подвергать его силу воли такому испытанию. А так проблема присмотра за Бизей к всеобщему удовлетворению решалась сама собой. Бизя оглянулся на задумавшегося Влада и нетерпеливо тявкнул, требуя впустить его в холл. Дверь открылась и песик проскользнул в щель. На крыльцо вышел мужчина в светлых брюках и футболке и отцепил поводок от ошейника черного лабрадора. Влад растерялся, остановившись на нижней ступеньке крыльца и не решаясь идти дальше. В присутствии Надиного друга он всегда чувствовал себя неловко и робел. Серый в этом отношении был куда бесцеремоннее и смелее. В этом Влад убедился, застав однажды вечером Лазарева и гостя из квартиры № 2, распивающих в гостиной чай и обсуждающих перспективы Сереги на западном музыкальном рынке. Филька проскочил мимо Влада и зашуршал в мокрых после дождя кустах. - Добрый вечер, Влад, - негромко поприветствовал его мужчина, - вот собаку решил прогулять. Ваш уже набегался? - Здравствуйте, - Влад чуть смешался. За два года он так и не смог решиться назвать Надиного друга по имени-отчеству, хотя сталкивались они нередко, - да он целыми днями бегает. Несет сторожевую вахту. - Как и его хозяин, - кивнул хозяин лабрадора, - освоились уже? - Почти… Мормон, - начал Влад и осекся, - простите… - Да перестаньте, - рассмеялся мужчина, скручивая поводок в кольцо, - кто ж этого не знает? У него это прозвище ещё с Питера, со студенческих лет. Он вас не очень нагружает? - Нормально. По ситуации, - ответил Влад, - вот отпуск дал на две недели. - Да, в такую жару только на море, - согласился его собеседник, спускаясь по ступенькам, - надо и мне Надю с мальчишками отправить отдохнуть. Вы куда собираетесь? - На Искью, - растерялся Влад ещё больше. Слишком уж личными были сказанные этим человеком слова. - Романтическое место. С Сергеем едете? - спросил он совершенно будничным тоном, как о чем-то само собой разумеющемся, - что-то его давно не видно? - В Лондон улетел, - у Влада пересохло в горле, когда разговор неожиданно свернул на столь щекотливую тему. Ему вообще было тяжело общаться с Надиным другом, а уж обсуждать с ним свои с Серегой отношения казалось просто непозволительной дерзостью. - Ну, передавайте ему привет, - прощаясь, чуть склонил голову собеседник и отправился на поиски умчавшегося вдоль по улице Фильки. Влад попрощался, поблагодарил и вошел в парадное, где Бизя совершал акробатические прыжки перед лифтом в квартиру № 4. «Папу хватил бы удар, - усмехнулся он, набирая код вызова лифта, - если бы он узнал, кто Лазареву приветы передает». Прежде чем лечь спать, Влад проверил почту. Серега прислал ему письмо, состоящее из двух целующихся смайликов и списка из 62 предметов, без которых его отдых на острове никак не сможет стать полноценным. Влад закрыл послание, достал из холодильника кусок лазаньи, выгнал в холл Бизю, облюбовавшего в последнее время для лежания диван в бильярдной у камина, и отправился на второй этаж. Как-то само собой сложилось, что первый этаж с кабинетом, большой гостиной, бильярдной и кухней со столовой стал вотчиной Влада, где он принимал своих высокопоставленных гостей и обсуждал с ними политические и деловые проекты. Второй этаж был владением Сереги. Переехав, тот сам занялся дизайном и ремонтом расположенных наверху маленькой гостиной, спальни и ванной. Четвертую комнату, задумывавшуюся архитектором как детскую, Серый приспособил под домашнюю студию для занятий вокалом и танцами. Он даже купил туда рояль, уверяя, что будет учиться на нем играть. Влад с трудом представлял себе, как он собирается это осуществить: охрана никогда не пропустит постороннего человека на территорию, а заставить Лазарева заниматься самостоятельно невозможно было и под дулом пистолета. Но Топалов комнатой все равно был доволен – звукоизоляция стен в ней была теперь отменная. Там можно было заниматься не только вокалом, но и многими другими вещами, не боясь побеспокоить соседей. Правда, в последнем Влад был не совсем уверен. Он прекрасно помнил, с каким грохотом они с Серегой летели с этого рояля, когда устраивали на нем «Триумф Димы Билана на Евровидении», правда, в несколько другой интерпретации. Они тогда долго ржали, лежа на полу и потирая ушибленные места, что Евровидение точно бы прошло в Москве, если бы Билан закончил свой номер с балериной на рояле по их сценарию. Влад поставил посреди гардеробной два чемодана, решил на этом на сегодня сборы в дорогу закончить и отправиться спать. Завтра с утра он планировал заняться делами артиста Влада Топалова: дать пару интервью подростковым журналам; сняться в новой фотосессии, пока он ещё в форме, а то после отпуска неизвестно, что будет с фигурой и выступить в «Дягилеве» на вечеринке «Космополитена», где оповестить «по секрету» журналистов и тусовщиков о своем предстоящем отъезде на отдых. «Надо бы ещё маму с Алинкой навестить, давно у них не был, - подумал он, - кручусь как белка в колесе. Вздохнуть некогда. На фиг мне ещё это политическое прикрытие... Хотя я в нем очень убедительно смотрюсь. Даже папа верит, не говоря о всех остальных, что Влад Топалов нереально крут, потому что участвует в играх проправительственной политической партии. Фиг вам! Хоть этого никто и не знает, Влад Топалов работает на спецслужбы - вот поэтому он так нереально крут». Глава 3. Влад сидел на заднем сидении служебного «Мерседеса» рядом с шефом и пытался понять, что происходит. Они ехали на Лубянку. В том, что туда вызвали Мормона, не было ничего удивительного – он там бывал почти каждый день. Зачем вызывали программиста отдела информационной безопасности Влада Топалова, не понимали ни он сам, ни его начальник. Влад, закусив губу, мучительно пытался вспомнить, где он мог так напортачить, что удостоился приглашения посетить печально знаменитое здание возле Детского Мира, мимо которого он часто проезжал, делая разворот на Лубянской площади. Владу было жутковато. В 21 год невозможно иметь железные нервы, непроницаемое лицо, холодный взгляд и непоколебимую уверенность сотрудника спецслужб. Все эти качества были атрибутами тех, кто занимался оперативной работой, не важно тайной или явной, но обязательно в непосредственном контакте с противником. Влад же, в сущности, был кабинетным работником, и необходимость в демонстрации такой крутизны у него не возникала. Да и перед кем ему было строить из себя «Агента 007»? Перед Мормоном или ребятами из отдела? А вздумай он выделываться перед Серегой, родными или приятелями, Дэн тут же настрочил бы рапорт, и Владу влетело бы за это так, что чертям тошно стало. Противником Влада был компьютер. На заданиях, когда ему предстояло вскрыть интересующую начальство базу данных, его всегда сопровождали два–три оперативника. Группа прикрытия, иногда устраняя свидетелей, доставляла Влада к компьютеру и охраняла его все время, пока он делал свою работу. Чтобы не быть для оперативников Олега Васильевича уж совсем ни на что не способной обузой с ценными сведениями в ноутбуке, от которой нельзя отойти ни на шаг, Влад выучился неплохо стрелять и водить машину. С остальным дело обстояло гораздо хуже. Да и Моршанский был крайне возмущен, увидев, как его подопечного мутузят в тренировочном зале, обучая навыкам самообороны и владения холодным оружием. Шеф тогда нарушил все инструкции, составленные ещё полвека назад и предписывавшие сотрудникам Управления любого ранга сдавать нормативы по стрельбе и самообороне, но запретил обитателям подвала заниматься опасными с его точки зрения тренировками. Модест Николаевич считал, что люди, работающие с такой сложной техникой, должны иметь голову поэта и руки пианиста и ни в коем случае не подвергать ни одно, ни другое опасности. Влад как-то поддался на уговоры крупного медиа-магната и согласился поучаствовать в боксерском шоу на одном из центральных каналов и даже начал тренироваться. Но шеф от такой инициативы телевизионщиков пришел в ярость и устроил грандиозный разнос и Владу и руководству канала. В итоге Влад отказался от боя на ринге, а телевизионный босс облегченно вздохнул, радуясь, что так легко отделался. «Накрылся мой отпуск, - с тоской подумал Влад, - как я это Сереге скажу? Он так рад был. Теперь расстроится». Вчера Влад переделал все дела, собрал чемоданы и сегодня утром понес Савельеву служебную записку на отпуск. Тот коварно посмотрел на ненавистного всему оперативному отделу программиста и отправил его сдавать нормативы по стрельбе и самообороне. Влад хотел было возразить, но тут же был одарен экземпляром соответствующей инструкции и устной информацией о режиме работы канцелярии, где в письменном виде принимаются жалобы чем-то недовольных сотрудников Управления. Поняв, что избежать сдачи нормативов не удастся, Влад отправился в тир. Отстрелялся он быстро, а вот в спортзал пришел с менее радужными перспективами. Но ему и тут улыбнулась удача. В зале разминался инструктор по рукопашному бою Лешка Большаков, при виде которого Влад облегченно вздохнул. С Лешкой можно было для вида покувыркаться на татами и договориться об отметке в графе «сдача норматива». С ним Влад общался довольно плотно, даже дружески и не только по работе. Случалось, вместе обедали в столовке, сидели иногда по вечерам в баре неподалеку. Лешка пару раз приходил на концерты Влада. Прошлой осенью он даже был на банкете по случаю дня рождения Михаила Генриховича. Причем это вышло как-то случайно. У топаловской «Ауди» заглох двигатель на стоянке. Влад опаздывал и злился. Проходивший мимо Лешка вызвался его подвезти, потом помог Владу дотащить цветы и подарок до банкетного зала, да так и остался. Отец напрягся, увидев, что сын пришел с парнем, и решил, на всякий случай, обезопасить свое мероприятие от косых взглядов подвыпивших гостей в сторону сына, для чего попросил пересадить незваного гостя за другой столик к дамам. Лешка от столика дам быстро переместился за столик к дочкам этих самых дам, которые сидели отдельно от мамочек вместе с сестренкой Влада Алинкой. Весь вечер девчонки, которые не ждали от взрослой тусовки ничего хорошего, прохохотали над цирковыми историями и фокусами с салфетками, перетанцевали с Большаковым все танцы и, захмелев, призывно начали поглядывать на парня. Развеселилась даже Алинка, хотя от природы была застенчива и многолюдных вечеринок не любила. Она часами могла разговаривать только о лошадях, а это в окружении Топалова-старшего мало кого интересовало. Влад не любил ни лошадей, ни папиных вечеринок и поэтому, промучавшись часок, отбыл на такси домой к более приятным развлечениям с Серегой. Работать с Лешкой Владу вообще нравилось больше, чем с остальными спецназовцами. Большаков был одним из лучших оперативников Управления. Все знали, если в группу прикрытия ставят его, то на задании ожидается ад, и живыми могут вернуться не все. Но Влад даже в таких условиях чувствовал себя за Лешкой, как за каменной стеной. Он всегда знал, что Леха обязательно вытащит его из любой передряги. А полгода назад Большаков вообще оказал Владу неоценимую услугу, согласившись присматривать за Лазаревым, которого занесло на цирковое шоу, чтобы тот, не дай Бог, не покалечился. Цирк на Цветном был прикрытием и официальным местом работы Алексея, и он, без особой, впрочем, радости, согласился понянчить там новоявленную звезду циркового искусства. Влад одел кимоно, отвесил инструктору стандартный поклон и, даже не успев встать в боевую стойку, оказался лежащим на мате. Он поморщился, с недовольным видом потирая ушибленную спину под ехидным Лешкиным взглядом. - Ладно, Топалов, - протянул Большаков Владу руку, помогая встать, - давай свою бумажку. Поставлю зачет по нормативу. Все равно с тобой только время терять… Машина въехала в железные ворота и остановилась во внутреннем дворе. Влад вылез из машины и огляделся. Эти стены никогда не показывали по ТВ; о подвалах этого здания рассказывались страшные вещи; сюда было трудно войти, но ещё труднее выйти. Они сдали мобильные телефоны, ключи, часы и бумажники, прошли через сканер и поднялись на третий этаж. «Всё как у нас», - подумал Влад, когда они шли к массивной двери в конце коридора. Моршанский удовлетворенно заметил, что два года работы в Управлении не прошли для парня даром. Влад быстро фиксировал взглядом маршрут и обстановку, запоминая детали и встречавшихся им по пути людей. Потом, при необходимости, Влад вспомнит все до мельчайших подробностей: и цвет ковровой дорожки под ногами, и возраст секретаря, открывшего им дверь приемной Каверина Вадима Андреевича - заместителя начальника Управления по антитеррористической работе. - Влад, - чуть наклонился к нему Модест Николаевич, - не кусай губы. Это выдает твое напряжение. - Спасибо, - кивнул Влад и облизнул губы, - постараюсь… Кабинет у заместителя шефа разведки был точно такой же, как у Мормона, только чуть больше размером. Те же темно-коричневые тона, огромный стол красного дерева с несколькими телефонами и тяжелые стулья для посетителей. За спиной начальственного кресла темнел экран плазменной панели. Единственное различие было в маленьких, утопленных в полутораметровые стены окнах. У них в Денежном они закрывались жалюзи, и толщина стен здания не так бросалась в глаза, а здесь на окнах ничего не было, и от этого они казались ещё меньше и очень похожи на бойницы в средневековом замке. У одного из окон, заложив руки за спину, стоял мужчина в сером костюме и разглядывал кусочек открывавшегося в узком проеме городского пейзажа. - Здравствуйте, - мужчина развернулся к вошедшим и проводил закрывавшего за собой дверь секретаря взглядом, - мое почтение, Модест Николаевич. - Вадим Андреевич. Владислав Михайлович, - церемонно представил их друг другу Мормон, не назвав ни фамилий, ни должностей. Это было ни к чему. Влад этого человека знал и так. Он иногда мелькал по телевизору, но вот лично они столкнулись впервые, а хозяин кабинета уж и подавно был в курсе, кого и в каком ранге пригласил с утра пораньше к себе на встречу. - Прошу садиться, - кивнул он на стол для совещаний и, отодвинув стул, сел напротив коллег, - я вам вкратце изложу создавшуюся ситуацию, а вы поделитесь со мной своими соображениями и, может, проясните некоторые обстоятельства. 28 мая около шести часов вечера в багажном отделении аэропорта Шереметьево был найден труп гражданина Афганистана Хакима Рахмана, который при проверке оказался Мустафой Самиром – правой рукой руководителя террористической организации «Черная пантера» Абдаллы Хасана. Убийца выбрал место, которое не просматривалось камерами слежения аэропорта, и задушил Самира его же галстуком. Наши английские коллеги, узнав об этой… хм… «неприятности», подняли шум до небес. Оказывается, Самир решил отойти от дел и вступил с ними в диалог, предложив в обмен на гарантию его безопасности и перспективу безмятежной старости в тихом английском городке, список городов Европы, в которых Хасан планирует провести масштабные теракты. К списку прилагалась масса сопутствующих деталей и подробностей: от каналов поставки оружия и взрывчатки до имен исполнителей и точного времени и места проведения акций. Англичане настрочили нам ноту протеста и пригрозили международными санкциями, обвиняя Управление в убийстве их информатора и краже у него диска с интересующими их данными. Это сильно огорчило нас, ибо английские спецслужбы оказались лучшего мнения о нашей осведомленности и компетентности, чем мы того заслужили – мы ни сном, ни духом не знали об их переговорах с Самиром и понятия не имели о том, куда тот летит и что везет. Никакого диска у Самира найдено не было, и мы заявили о своей непричастности к событиям в аэропорту. Англичане нам, может, и не поверили бы, но вчера около десяти вечера к правительствам почти всех Европейских стран обратился известный торговец международными секретами Элвис и предложил им купить у него информацию с диска Самира. В общем, в этой истории спецслужбы двух стран оказались всеобщим посмешищем и сборищем тупых идиотов. Англичане – потому что Элвис элементарно перехватил у них информатора и увел из под носа ценнейшие сведения, и мы - потому что все это проморгали на нашей территории. И теперь мы сидим в полном дерьме. Афганское правительство пошло нам на встречу, согласившись в течение нескольких дней не разглашать факт гибели террориста и поддерживать версию об аресте гражданина Афганистана Хакима Рахмана по подозрению в перевозке наркотиков. Но Хасан не сегодня-завтра узнает про убийство своего неожиданно исчезнувшего соратника, и тогда именно наши города в списке Самира будут отработаны первыми. А пойти к Хасану, объявив Самира предателем, и свалить все на тупых английских бобиков и Элвиса мы тоже не можем. Тогда руководство «Черной пантеры» моментально свернет этот проект, и их люди залягут на дно, а на нас озлобится вся Европа за упущенный шанс избавиться от пары-тройки десятков боевиков, засевших на их территориях и давно не дающих их правительствам спать спокойно. - Мы заплатили? - осторожно спросил Мормон, покосившись на сидевшего рядом Влада и все ещё не понимая, почему Каверину понадобилось вводить в курс этого дела его парня. - Как и большинство, - ответил хозяин кабинета и встал из-за стола, - у всех выборы на носу, а Элвис – это стопроцентная гарантия точности информации. Эта сволочь всегда играет наверняка. Не зря его Интерпол уже лет пятнадцать ищет, но до сих пор даже фотографией не располагает. Он ждет денег завтра до полудня, а потом начнет рассылать информацию тем, кто перечислил деньги. Мы договариваемся с европейскими коллегами начать аресты одновременно, чтобы не дать времени засевшим в городах боевикам предупредить друг друга и привести в действие взрывные устройства. Кто не заплатит – тому мало не покажется. Пока Хасан ничего не пронюхал про кражу информации, но, как только он узнает о начавшихся арестах его людей, то даст отмашку и рванет у тех, кто замешкался или пожадничал, надеясь на свои структуры безопасности. Мы заплатили двадцать пять миллионов евро. Если у нас загремят взрывы в городах за год до президентских выборов, стабильная внутриполитическая ситуация в стране рухнет в момент. Влад смотрел то на одного начальника, то на другого и не понимал, что он тут делает. Он не имел допуска к такой информации. В работу Влада никогда не входило знание причин и следствий его заданий. Это был другой уровень секретности, доступный лишь высшему руководству, но никак не компьютерщику, пусть даже и очень хорошему. На заданиях перед его глазами часто мелькали списки счетов в иностранных банках, какие-то схемы, таблицы, колонки с цифрами и именами людей и прочая, тщательно, как казалось владельцам компьютеров, защищенная информация, но Влад никогда не всматривался и не пытался запомнить, что он скачивал. Его только неприятно царапнули дата и место действия этого события. Именно 28 мая во второй половине дня они с Серегой прилетели в Шереметьево из Питера с гастролей, и именно из Шереметьево Лазарев в тот же день улетел в Лондон. - Почему я узнаю об этом только два дня спустя? – скрестив руки на груди, спросил Мормон, не скрывая своего недовольства. - Не забывай, что это мое направление работы, - спокойно ответил хозяин кабинета, - я вызвал вас, как только следствие по делу Самира дало хоть какие-то результаты, и у меня появились доказательства причастности к этому Сергея Лазарева, который является… хм… близким другом одного из твоих сотрудников. - Вы с ума сошли, - вскочил обалдевший от столь неожиданного поворота разговора Влад, отмахнувшись от предостерегающего движения шефа и совершенно забыв, с кем он разговаривает и где находится, - я Сережку сто лет знаю. Я живу с ним. Вы вообще соображаете, что несете, у вас тут уже крыша едет от шпионских игр! - Влад! Сядь! – резко одернул его Модест Николаевич, понимая, что бросаться такими обвинениями Каверин без доказательств не станет, - Вадим Андреевич, на чем основано твое предположение о причастности Лазарева к событиям в Шереметьеве? - Врачи констатировали смерть Самира между 15.00, точнее 15.10, когда его последний раз зафиксировала камера службы безопасности аэропорта, и 15.30, - сказал Каверин, глядя на побледневшего Влада. До того тоже, наконец-то, дошло, что тут не то место и не те люди, словам которых можно не верить, - Лазарев прилетел из Питера в 14.45. Сергей был последним пассажиром, прошедшим регистрацию на лондонский рейс и единственным, кто сделал это после 15.30., т.е. после убийства Самира. И никуда, кроме Лондона, диск долететь до десяти вечера не мог. В 16.30. метеорологи дали штормовое предупреждение, и все аэропорты были закрыты до 19.40. Лондонский рейс был последним перед начавшейся грозой. Мы почти уверены, что диск улетел с Лазаревым. - Значит, Элвис, выследив информатора англичан, приказал кому-то убить его и забрать диск, - Модест Николаевич задумчиво посмотрел на Каверина, - а Москва была единственным местом, где его агенты могли сделать это. Прилетев в Лондон, Самир тут же попал бы в лапы английской контрразведки, и Элвису бы уже ничего не досталось. Ты не выяснял, с кем Лазарев контактировал в тот день? - А то ты не знаешь с кем, - многозначительно покосился Каверин на расстроенного парня, - а в Лондоне - только с ним, - Вадим Андреевич взял со своего стола папку и положил ее перед Топаловым, - Влад, взгляните, Вам ведь знаком этот человек? - Да, - Влад оторопел, глянув на фотографию в папке, - это Брайан Роулинг – известный английский композитор и продюсер, - пробормотал он, наклонившись ближе, словно не верил своим глазам и хотел ещё раз убедиться, что на фотографии изображен именно этот человек. - Есть подозрение, что это и есть Элвис. И с музыкой псевдоним опять же связан, - перевел взгляд на ошарашенного новостью Моршанского Вадим Андреевич, - а Ваш друг, Влад, возможно, его агент… Особенно если учесть, что он каждый раз, приезжая в Лондон, живет в его доме… - Этого не может быть, - пробормотал Влад, вспомнив и спешку Сереги с отъездом, вызванную неожиданным звонком Роулинга, и жуткий ливень, бушевавший в Москве в тот день до самого вечера, - Серега не мог убить. И агентом Элвиса он не был. Я тоже был знаком с Роулингом, мы даже в гости к нему приезжали лет шесть назад. Альбом записывать хотели… - Нам это известно, - жестко сказал Каверин, - Вы тоже были под подозрением и вызвал я Вас для того чтобы арестовать до окончания расследования… - Нет! – резко перебил генерала Влад и метнулся к двери кабинета. В следующую секунду он замер и испуганно попятился, глядя на возникшего на пороге человека в штатском, - вы не понимаете! - с отчаянием воскликнул он, повернувшись к мужчинам за столом, - если вы правы, он может убить и его, узнав, что всё раскрылось… Каверин сделал знак, человек на пороге исчез, и дверь в кабинет закрылась. Вскочивший с места шеф Влада снова сел. Влад схватился руками за голову и застонал. Их с Сережкой подозревают в связи с международным преступником и шпионаже. Даже мысль об этом была настолько нелепой, что он не мог додумать ее до конца. Это же просто случайность, просто цепочка невероятных совпадений. Предположение, что он или, тем более, Серега могли хладнокровно задушить матерого боевика, было настолько фантастично и нереально, что мозг отказывался даже воспринимать его. Они просто оказались не в том месте не в то время, как и тысячи людей в тот момент в аэропорту. Но он и Серега оказались знакомы с Роулингом, и именно против них складывались все подозрительные обстоятельства и факты. И ещё они были любовниками. - Влад, Вы могли бы не перебивать меня, - раздраженно спросил Вадим Андреевич, давно отвыкший от подобного поведения собеседников, обычно слушавших его внимательно и без возражений, - двадцать минут назад вскрылись некоторые обстоятельства, которые снимают с Вас все подозрения, ина… - А с Сережки? – тут же поднял глаза Влад, проигнорировав растущее недовольство хозяина кабинета, которого он опять прервал на полуслове. - Иначе, Вы бы уже сидели в камере, а не получали здесь информацию, к которой Вы не имеете допуска. - Каверин решил не прерывать свою мысль, поняв, что призывать Мормоновского программиста к чинопочитанию пустая затея – разбаловал своих сотрудников коллега из контрразведки до предела. – Нет, Лазарев по-прежнему остается под подозрением. Влад, он - ваш близкий друг и, если он агент Роулинга, у Вас серьезные проблемы… - Подожди, подожди, - вмешался Модест Николаевич, поняв, что рано успокоился, узнав, что его сотрудника ни в чем не обвиняют. - Твои подозрения, что Элвис – это Роулинг, надо или подтвердить или опровергнуть. Насчет Сергея тоже полной ясности нет. Лазарев или агент Элвиса, или был использован втемную для передачи диска, или вообще часть официальной деятельности Роулинга/возможно Элвиса, и в этой истории ни при чем. Нужно съездить, сделать обыск у Роулинга и привезти всю информацию сюда. Сегодня ночью из Таллинна возвращается Винер. Ее и пошлю. А наши люди в Лондоне пусть соберут все, что смогут, по Роулингу. С Лазаревым будем на месте разбираться. Отправим ему телеграмму, что его мать в тяжелом состоянии, примчится как миленький. - Нет, не надо, - решительно возразил сидящим за столом мужчинам Влад, - Ольга не успеет это сделать. Элвис ведь только завтра до полудня будет ждать. И Сережку не трогайте. Он там с ума сойдет, начнет метаться, звонить всем подряд. Кто-нибудь скажет ему, что с матерью все в порядке. Лучше я ему позвоню и попрошу уехать на Искью. Мы там с ним отдыхать собирались. А сам вылечу в Лондон как можно скорее и сегодня ночью всё сделаю. - Так и поступим, - Модест Николаевич решительно встал из-за стола, - только обыск – это я, конечно, загнул. За полдня и информации не собрать, и хозяина из дома не выманить. Пошарим, где можем – в компе в первую очередь. Если твои подозрения подтвердятся, начнем готовить серьезную операцию. А Лазарева Влад сам привезет. - Если под твою ответственность, - после долгой паузы ответил Каверин, глядя на Моршанского, - пусть едет. Хочешь рисковать? Валяй! Если они оба свалят, ты пойдешь под трибунал. Но парень прав – времени у нас только эта ночь. А Лазареву пусть позвонит. Это немного прояснит ситуацию. Если он согласится уехать, то это будет лишний довод в пользу его непричастности. - Сергей тут ни при чем. Это я вам заявляю со всей ответственностью, - снова взвился Влад, - ищите кого-нибудь другого на эту роль. Он к Элвису не имеет никакого отношения. «Заявляет он, - хмыкнул Каверин, проводив взглядом Влада и усаживаясь в свое кресло, - молодежь - никакого уважения к старшим. Мормон, конечно, жилы вырвет из кого угодно за своих ребят. А вдруг Роулинг и правда Элвис и получится взять его на крючок? А, если удастся, завладеть и предметом мечтаний всех спецслужб мира - его базой… То, что тогда уже мы, а не Элвис, будем громить сеть агентов «Черной пантеры» в Европе, будет детским лепетом по сравнению со сведениями о некоторых людях и их деятельности, которые окажутся в нашем распоряжении. Сейчас можно только догадываться какими тайнами Элвис обладал и кто их у него выкупал, чтобы избежать огласки. Получив к ним доступ мы наверняка сможем много кому диктовать свои условия и правила. А это открывает такие перспективы… Что ж, если у Топалова получится это сделать, его приятеля можно будет взгреть как следует, да и отпустить на поруки к близкому другу. Надо же сколько их сейчас развелось этих близких друзей, - перескочили его мысли на другую тему, - ещё двадцать лет назад попадись такие у нас, с позором бы выгнали из органов, да и посадили бы лет на десять. А сейчас…» - Вадим, - прервал его раздумья Моршанский, - что за обстоятельства вскрылись, из-за которых с Топалова сняли обвинения? - Пошли, - вздохнул Каверин, поднимаясь из-за стола, - шеф на совещании сам тебе скажет, - Каверин помедлил, - и готовься - спецы из отдела внутренних расследований завтра с утра приступают к работе у тебя в Денежном… Глава 4. Пассажиры рейса № 4112 Москва – Лондон маялись в Шереметьево уже четвертый час. Сначала было объявлено о задержке рейса на час, потом людей все-таки посадили в самолет. В ожидании взлета прошло ещё около часа, в конце которого командир экипажа вежливо попросил всех освободить салон и вернуться в накопитель, а в самолет проследовали люди с собаками. В зал вылетов вышла делового вида дама и довела до сведения пассажиров, что в авиакомпанию позвонил неизвестный с сообщением о заложенном на борту взрывном устройстве, и они вынуждены ещё раз перепроверить самолет и груз в багажном отделении. Среди пассажиров началось брожение. Какая-то женщина устроила истерику, заявляя, что в этот самолет она не сядет и никуда на нем не полетит. К ней присоединилось ещё несколько особо впечатлительных личностей, и в итоге руководство авиакомпании приняло решение заменить борт. Пассажиры, выслушав извинения ее представителей и отобедав за счет авиаперевозчика, скучали в креслах, лениво наблюдая за взлетом и посадкой лайнеров, которым телефонный хулиган не создал таких проблем. Все так устали от ожидания, что не обратили внимания, как к собравшимся в накопителе людям присоединились два молодых парня, по виду туристы. Один был с серой дорожной сумкой через плечо, второй нес маленький кейс с ноутбуком. Не успели новоявленные попутчики присесть в крайнем ряду на кресла, как было объявлено, что пассажиры рейса 4112 Москва – Лондон могут пройти на посадку в автобусы к четвертому выходу. В самолете все стали торопливо рассаживаться по своим местам, молясь про себя, чтобы хоть в этот раз их не высадили, и полет прошел без осложнений. Прибывшие последними парни прошли в салон бизнес-класса и заняли два передних кресла слева от прохода. Стюардесса задернула синюю занавеску, отделяя VIP пассажиров, и занялась подготовкой к взлету. Лешка закинул сумку на полку для ручной клади, закрыл крышку багажного контейнера и опустился в кресло рядом с Владом. Кейс с ноутбуком остался лежать у Влада на коленях. Как они не спешили, вылететь в Лондон, не нарушая расписания рейсов, у них не получилось. Все было готово и согласовано только к семи вечера, и рейс в 16.15 пришлось задержать более чем три часа. Отправлять парней частным самолетом не рискнули. В преддверии операции по захвату боевиков из «Пантеры» такие рейсы пользовались особым вниманием спецслужб, а появление в Лондоне двух русских сотрудников Управления не должно было вызвать подозрений и лишнего интереса у англичан. Влад с Лешкой летели под чужими фамилиями через турагентство на три дня полюбоваться лондонскими достопримечательностями. Их багаж был типичен для подобного времяпровождения в британской столице, а потому минимален. Большаков видел, что Влад очень нервничает, но все же меньше, чем когда он вернулся откуда-то с Моршанским. Тогда на Топалове лица не было. А потом начался такой шухер по всем отделам, что хоть всех святых выноси. Лешке было объявлено, что он срочно вылетает с Владом в Лондон вечерним рейсом. Срочно растянулось на шесть часов беготни, суеты, согласований, обсуждений, звонков и вызовов в различные кабинеты. Ему сказали, что по заданию есть только адрес в пригороде Лондона, работать они будут в контакте с нашим посольством и с местным оперативным прикрытием, оружие получат по прибытии, как и всю остальную информацию по объекту, которую сейчас в поте лица собирают на месте агенты Управления. Времени на изучение, корректировку и саму операцию отводилось от силы четыре часа. В девять утра все данные должны были быть уже в Москве. Лешка был в шоке от такого расклада. Их с Владом кидали на амбразуру, по-видимому, ради искупления грехов крупно проштрафившегося начальства, без подготовки, практически в одиночку да ещё с привлечением российских дипломатов, что вообще случалось крайне редко. Но Большаков посмотрел на стоявшего рядом взволнованного Влада и понял, что парень поедет туда не зависимо от его решения и степени риска. Этого Лешка допустить не мог и согласился прикрывать парня на задании. - Влад, - Лешка взял с подноса у стюардессы леденец и протянул спутнику, - сейчас взлетаем. Пристегнись. - Спасибо, - Влад развернул фантик и отправил конфету в рот. Он застегнул ремень безопасности и поднял спинку кресла. Взревели двигатели и самолет начал разгон по полосе. - Что с тобой происходит? – повернул к нему голову Лешка, - ты весь на нервах. Уверен, что сможешь работать? Может, лучше было бы Макса послать, а не тебя? - Нет, Леш, - покачал головой Влад и посмотрел оперативнику в глаза, решая для себя, стоит ли рассказывать ему правду или послушаться предупреждения Мормона и не упоминать о личных причинах, из-за которых он и взялся за опасное задание, - Сережка у меня вляпался по самые уши. Если я привезу то, за чем меня посылают в Лондон, может все и обойдется. Помоги мне, - глаза Влада заблестели, и голос предательски дрогнул, - без тебя не справлюсь… - Перестань, - одернул его Большаков и похлопал по лежавшим на кейсе крепко сцепленным рукам парня, - ты же знаешь… Не в первый раз вместе едем. - Знаю, - облизнул пересохшие губы Влад, - поэтому и взял тебя с собой. Спасибо, что не отказал. - А с чего мне отказывать? – пожал плечами Лешка, и отвернулся, занявшись установкой Гринвича на своих часах. - Задание есть задание. Ты лучше поспи. Тебе нельзя нервничать перед работой. - Я просто боялся, что после «Цирка» ты на меня обидишься, - ответил Влад, - с твоей квалификацией и вдруг Серегу моего пасти. Ты ж у нас профи высочайшего уровня, а тут я со своим Лазаревым. - Да нет, - усмехнулся Большаков, - мне даже интересно было. Хотелось узнать поближе человека, которого ты так любишь, что даже наше начальство вынуждено было смириться с этим. Посмотреть, что в нем такого особенного… Влад подозрительно покосился на Леху, некстати вспомнив, что приревновал к нему Серегу, когда увидел по телевизору их акробатику. Влад тогда даже потребовал предоставить ему записи репетиций. Уж больно комфортно Лазарев чувствовал себя в сильных Лешкиных руках и уж слишком довольную имел при этом физиономию. Но страхи Влада оказались напрасными. На записях было ясно видно, что Леха, тренируя Сергея, ни разу не переступил границы профессиональной этики и не позволил себе ни малейшей вольности или двусмысленности в отношениях с партнером, как на манеже, так и за его пределами. А вот Лазарев с Лешкой пытался кокетничать. Влад это видел совершенно определенно. То ли к чести, то ли в силу своих сексуальных предпочтений Большаков эти Серегины поползновения оставил без внимания и, более того, сразу же пресек их, установив такой жесткий график тренировок и физических упражнений, что у новоявленного циркача с непривычки начали болеть все мышцы. Лазареву стало не до стреляния глазками по сторонам. Он еле приползал домой после репетиций и падал на кровать совершенно без сил. Самолет набрал высоту и лег на курс. Влад откинул спинку кресла, отстегнул ремень и закрыл глаза. Лешка прав. Надо успокоиться и отнестись ко всему происходящему, как к обычному заданию, которое приходится выполнять в авральном режиме. А про Сережку не думать. Тем более, к огромной радости и облегчению Влада, тот улетал сегодня в 20.50 по Гринвичу в Неаполь, а оттуда всего чуть больше часа добираться до городка Лакко Амено на Искье, правда, на пароме и на такси. Влад позвонил Сереге сразу, как только получил назад свой мобильник при выходе из Лубянки. Он собрал все силы, чтобы говорить спокойно и жизнерадостно, без дрожи в голосе. Но, оказалось, Сережка взвинчен ещё больше него: два часа назад Лазарев вдрызг разругался со своим музыкальным продюсером Брайаном Роулингом. Сереге категорически не понравился записанный за три дня ремикс на одну из песен с его нового альбома. Он отказался начинать работу над вторым и высказал все свои претензии г-ну Роулингу в повышенном тоне, мало заботясь о литературности выражений английского языка. Серега, кипя от возмущения, пытался в красках расписать Владу свой разговор с продюсером, закончившийся ссорой на весь дом. Влад впервые за весь день улыбнулся, не веря такой удаче. Он посочувствовал другу, еле сдерживаясь, чтобы не запрыгать от счастья на заднем сидении «Мерседеса» и очень убедительно стал расписывать ему преимущества создания ремиксов с американскими ди-джеями. В конце разговора Влад обрадовал Серегу тем, что сегодня в 16.00. вылетает на Искью, правда, через Рим и в восемь вечера по местному времени будет уже в Лакко Амено. Сереге было предложено плюнуть на всё и присоединяться отдыхать. Лазарев подумал, повздыхал и согласился. У Влада камень свалился с души. От мысли о том, что Серега находится рядом с опасным международным преступником, способным на всё, Влада сковывал ужас, парализуя все мысли и чувства. Он, конечно, ни на какую Искью не летел, но это было уже не важно, даже если Серега обидится на него за обман. Всегда можно что-нибудь потом придумать – сейчас важнее было под любым предлогом убрать Лазарева из дома Роулинга и вообще из Англии как можно быстрее. Влад через час ещё раз позвонил Сереге, опасаясь, как бы он не передумал или Роулинг его не отговорил. Но упрямство и гордость любовника в этот раз праздновали победу – Серега как раз паковал вещи, собираясь съехать из загородного дома композитора в отель, и уже успел забронировать билет на вечерний рейс до Неаполя. Аналитики подкорректировали план Влада, ненавязчиво дав ему понять, что не надо лезть туда, где они разбираются лучше. Они сделали так, что Владу теперь даже врать и выкручиваться перед Серегой стало не нужно. В Неаполь рейс из Лондона прибывал в 23.20 по местному времени. Лазарева должны были встретить сотрудники Российского посольства и поселить в гостинице, мотивируя это тем, что паромное сообщение с островом на ночь закрывается, а больше его туда доставить не на чем и придется ему ждать отъезда на Искью до утра. Учитывая связи Топалова-младшего с высокими российскими чинами, такое особое отношение к своей персоне Серегу бы не удивило. Влад вылетал из Лондона в Неаполь по окончании операции в полседьмого утра и в девять должен был стоять под дверью серегиного отеля, якобы приехав за ним из Лакко Амено. Большаков вылетал в Москву с докладом о результатах операции и копиями файлов из компьютера Роулинга из Лондона в три часа ночи и в десять утра по московскому времени прибывал в Шереметьево. Начальству хотелось бы, конечно, заполучить файлы пораньше, но тут уж ничего нельзя было сделать. Им и так вполне хватало двух часов, чтобы разобраться в их содержимом и, если подозрения подтвердятся, раньше Элвиса поставить в известность своих европейских коллег о находящихся теперь в распоряжении Управления сведений о сети агентов «Черной пантеры» и местах проведения терактов. А также обрадовать их заманчивой перспективой возврата уплаченных ими Элвису значительных денежных сумм. Встречу Лазарева в аэропорту, доставку в Петькин дом их чемоданов с вещами и проблемы у оператора сотовой связи Модест Николаевич брал на себя, а Владу велел голову ерундой не забивать и сосредоточиться на основной, «роулинговской» части задания. Как это можно было сделать, Влад не очень понимал. Все детали операции - наблюдение за загородным домом и городской квартирой Роулинга, возможности отключения систем охраны и сигнализации, распорядок дня обитателей поместья, пути подхода, проникновения на объект и отхода по завершении задания разрабатывали агенты Управления в Лондоне. Влада с Лешкой вводили в курс дела по прибытии, и они должны были действовать по уже готовому плану, внося в него лишь незначительные коррективы. На более тщательную проработку операции у Большакова времени не было, и это Лешку очень беспокоило. Он понимал, какому риску они подвергнутся, если там кто-то что-то недопроверит или проглядит. Влад вздохнул и попытался сосредоточиться на версиях аналитиков Каверина. Логика была во всех, но и белых пятен в каждой тоже было предостаточно. Влада порадовало, что самой сомнительной эксперты сочли версию о том, что Сергей лично убил Самира. Убийца должен был иметь доступ в служебные и складские помещения аэропорта и знать расположение камер наблюдения. Элвис, конечно, мог своего агента С. Лазарева необходимыми сведениями снабдить, но… И вот эти самые «но» фактически исключали данную версию. Во-первых, неспециалисту разобраться в схеме громадных грузовых терминалов и систем слежения было просто нереально, тем более при столь поспешном вызове, а во-вторых, более неподходящей кандидатуры на роль убийцы и придумать было нельзя, потому что послать 24-летнего артиста душить матерого боевика мог только идиот. Элвис уж точно идиотом не был, да и, по слухам, агентов себе подбирал очень профессионально. Эксперты склонялись к курьерской роли Лазарева в этой истории и именно эту версию считали основной и наиболее правдоподобной. Тут все вроде бы складывалось в логическую цепочку – и звонок Роулинга, и спешка Сергея с отъездом. И не имело значения, успел бы Серега на вечерний рейс в Лондон или нет. Агент Элвиса прибыл в аэропорт к прилету Самира, а не к отлету Лазарева. Он вполне мог, совершив убийство, подождать Серегу или вообще уехать подальше от рыскающих по Шереметьеву следователей Управления и вернуться для передачи диска только к моменту вылета Лазарева в Лондон. И даже если убийца не знал, каким именно рейсом улетит Сергей, он мог просто пару дней приезжать в аэропорт к утреннему и вечернему самолетам в Лондон и, в конце концов, подкараулить нужного ему человека. Но и в этой версии было белое пятно. Телефоны и у Влада, и у Сергея стояли на прослушке, и, хотя Влад не слышал разговора с Роулингом в холле питерского отеля, связисты дали распечатку, в которой не было ни единого намека на Самира и передачу диска. Разговор шел исключительно о переносе записей ремиксов либо на сентябрь, либо на конец мая. На сентябрь Серега не соглашался и обещал Роулингу прилететь к нему в самое ближайшее время. Это Влада сильно напрягло – Роулинг знал, что в течение двух дней Серега к нему вылетит обязательно, и мог все распланировать с учетом этого обстоятельства. Третью версию забраковал даже Влад, который не был так искушен в выстраивании логических схем оперативных ситуаций, как аналитики Каверина. В ней было слишком много случайных совпадений и непредвиденных обстоятельств. Предполагалось, что Самир кого-то испугался в аэропорту и сбросил диск случайному человеку, стоявшему на регистрацию на лондонский рейс, который, опять же случайно, направлялся к Элвису, но совершенно по другому делу. Это афганцу, в итоге, ничем не помогло, иначе его труп не лежал бы сейчас в морге. Проблема была в том, что даже при таких раскладах к Элвису диск бы ни за что не попал. Впрочем, и к английской разведке тоже. Самир никому из аэропорта не звонил, чтобы предупредить, что диск летит со случайным пассажиром. Английские спецслужбы после провала операции с Самиром даже не знали, в какую страну из Москвы улетел упущенный ими диск. Элвис как обычно сработал гениально, рассылая предложения о продаже информации с территорий тех стран, правительствам которых она предназначалась. И чтобы такой хитроумный комбинатор, пятнадцать лет водивший за нос все спецслужбы мира, неожиданно терял поставщика сведений и сами сведения получал по воле случая, а не в результате тщательно проработанного плана! Да скорее небо упало бы на землю, чем такое могло произойти! А если бы Самира убили ликвидаторы Хасана, они непременно бы оповестили об этом своего шефа. Но и тут была полная тишина. В «Черной пантере» пока никто ничего не пронюхал, иначе бы уже гремело по всей Европе, и Элвис торговлю информацией не сворачивал. Влад мысленно перебрал странички из папки Каверина. Ему очень хотелось, чтобы правдой оказалась четвертая версия. Чтобы убийцы, террористы, курьеры, международные авантюристы и их агенты существовали отдельно и подальше от Сереги, а Лазарев просто отправился в Лондон к музыканту и продюсеру Брайану Роулингу, и слыхом не слыхивавшему ни о каком Элвисе. Но тут все портило то, что Серега единственный после смерти Самира прошел регистрацию на рейс, оказавшийся последним перед разыгравшимся в Москве ураганом и всплывший этим же вечером у Элвиса диск. Управление впервые за столько лет получило реальную наводку на Элвиса, и теперь готово было продать душу дьяволу, лишь бы Роулинг им оказался и попал к ним в лапы вместе с собранными материалами. Влад знал, что их служба безопасности сейчас трясет всех сотрудников Шереметьево в поисках человека, заманившего Самира в багажное отделение, пытаясь выйти на Элвиса и с этой стороны, но пока безрезультатно. Влад задумчиво прикусил губу. Мормон отправил его в Лондон, взяв всю ответственность на себя. Он, в отличие от Каверина, даже не допускает мысли, что Влад может оказаться агентом Роулинга. Влад ведь был с ним знаком раньше, находился в аэропорту в момент убийства и вполне мог использовать любовника для передачи диска. Хотя нет… Не мог… Мормон, видимо, понял, что Влад никогда не поставит под удар Сергея… Скорее встанет сам… И убедил в этом коллег. А вот убить? Влад задумался. Убивать ему никогда не приходилось, хотя и трупов он повидал достаточно и видел сопровождавших его оперативников, что называется «в действии». Ему самому тоже несколько раз приходилось стрелять… Он, правда, никогда не интересовался, попал ли в цель. Но все равно - выстрелить из пистолета, стоя на расстоянии от противника, это одно, а вот задушить или ударить ножом… Влад вынужден был признать, что сделать это он вряд ли бы смог. И ещё Влад вспомнил, что Роулинг был без ума от Элвиса Пресли… - Я не сплю, Леш, - Влад открыл глаза и посмотрел на Большакова, пытавшегося укрыть его пледом, - просто задумался. - Извини, - улыбнулся тот, - я думал - ты заснул. - Заснешь тут, - Влад провел рукой по лежащему на коленях ноутбуку, - скорей бы уж прилетели. Может, Сереге успею позвонить. - Вряд ли, - Лешка закинул руки за голову и уставился в потолок, - он уже полчаса будет в воздухе, когда мы сядем. Ты просил, чтобы за этим проследили? - Просил, - ответил Влад без особой радости, - обещали, вроде. Если бы мы тут не носились, согласовывая да обсуждая всё по сто раз во всех кабинетах, я бы сам проследил за этим. А так, только позвонить ему смог перед вылетом из Москвы. Он сказал, что через час едет в аэропорт и скинет смску, когда сядет в Неаполе. - Что будете? Рыбу, курицу, мясо? – с улыбкой вмешалась в их разговор стюардесса, - вино белое или красное? - Спасибо, ничего не нужно, - поспешно отказался Влад. - Нужно, нужно, не слушайте его, - одарил девушку лучезарной улыбкой Лешка, - курицу и мясо, пожалуйста. А вместо вина принесите какой-нибудь сок. И кофе… - Леш, я не буду, - заупрямился Влад, глядя на стоящую перед ним на откидном столике еду, - не хочется что-то ничего. - Влад, не спорь, - повысил голос Лешка, вытаскивая из упаковок нож, вилку и салфетку, - я видел, как ты по этажам весь день носился. Прилетим, не до еды будет, а так хоть что-то в желудок попадет. Сейчас сок принесут, и я ещё курятинки попрошу. Надеюсь, не откажут бизнес-классу в такой мелочи… Лешка оказался прав. Какая там еда… Встречающие дипломаты первыми протащили их через паспортный и таможенный контроль, запихнули в машину и помчались в посольство, на ходу вводя в курс дела и излагая собранные по Роулингу сведения. Его городскую квартиру агенты Управления проверили досконально, благо в летнее время в ней никто не жил. В квартире не оказалось ни компьютера, ни каких-либо бумаг, дисков или кассет, которые позволили бы идентифицировать Роулинга как Элвиса. В квартире не было даже сейфа, не говоря о тайниках, и стояла стандартная для дорогих многоквартирных домов Лондона система охраны и наблюдения. Последним шансом в такой спешной подготовленной операции оставался загородный дом. Влад после ужина весь остаток полета пытался восстановить в памяти резиденцию Роулинга, куда их с Серегой в бытность «SMASH!!» привозил отец Влада для переговоров о сотрудничестве новоиспеченного дуэта с известным композитором, работавшим с Иглесиасом, Шер и Тиной Тернер. Влад помнил большой ухоженный английский парк с аккуратными дорожками и постриженными лужайками вокруг двухэтажного особняка, массивные кованые ворота и высокий забор из толстых железных прутьев, а вот расположение комнат в доме и их интерьеры он так и не смог вспомнить. В памяти чуть-чуть сохранился только кабинет Роулинга, на стенах которого были развешаны доказательства его успешности, как продюсера и композитора в виде большого количества наград, которые получили в разных странах написанные им композиции. Сейчас Влад с Лешкой изучали разложенную перед ними на столе карту поместья и вникали в разработанный коллегами план проникновения в отмеченный красным крестиком кабинет хозяина, где стоял единственный в доме компьютер. Влад ругал себя за то, что не расспросил Серегу о загородной резиденции Роулинга, когда тот показывал Владу его с Брайаном фотографии, сделанные в качестве иллюстраций к Сережкиному интервью какому-то журналу. Серый тогда красноречиво оглядывал их квартиру, сожалея, что нельзя отснять весь материал здесь и поразить народ и коллег по цеху местом своего проживания до самых печенок. Влад разыскал эти фотографии в Серегином альбоме, но толку от них было мало. То ли случайно, то ли намеренно, но все фотографии, как внутри, так и снаружи дома, были сделаны крупным планом на фоне куска стены или фрагмента интерьера и не давали никакой информации ни о расположении комнат, ни тем более о технических средствах защиты особняка. Английской агентуре Управления так и не удалось найти способ проникнуть в дом за столь ограниченное время. Все снимки и записи были сделаны с расстояния двухсот метров минимум различными техническими средствами. И это ничего не дало. Роулинг жил обычной жизнью композитора, звездный час которого уже миновал, но дал возможность хорошо заработать. Он был продюсером на покое. Отдыхал, толстел, для собственного удовольствия занимался делами своей небольшой музыкальной компании, писал песни для начинающих исполнителей, играл на лужайке в гольф с соседом, ругал садовника за неровно постриженный можжевельник и болтал по телефону с живущими в Риме дочерьми и внуками, собираясь с ними на отдых в Бразилию. Среди фотографий, сделанных сегодня наружкой, Влад нашел несколько кадров с Серегой. На одной тот выходил с чемоданом из дверей дома, а Роулинг со злым лицом что-то кричал ему вслед; на другой садился у ворот в такси; а на третьей это же такси поворачивало на шоссе, ведущее в Лондон. Влад ещё раз возблагодарил небеса за упрямый и порой склочный характер Сереги, из-за которого тот сейчас летел в небе где-то над Францией, а не торчал в доме Роулинга, ставя под угрозу всю операцию. В одиннадцать вечера темно-синий фургончик местной компании по ремонту газонокосилок свернул с шоссе за полкилометра от владений Роулинга. Проехав через реденький лесок, примыкавший к усадьбе позади хозяйственных строений, грузовичок остановился в пятидесяти метрах от забора в тени относительно густых дубов. Деревья, наверно, когда-то примыкали к забору вплотную, но были вырублены, создав вокруг усадьбы хорошо просматриваемую десятиметровую полосу отчуждения. Машиной управлял паренек в форме компании. Рядом с ним сидела девушка, выглядевшая как дешевая шлюшка. Девушку звали Энн, парня – Марк. Они осуществляли легальное прикрытие операции: в случае обнаружения фургончика девушка готова была весьма убедительно доказать любопытствующим, зачем ее привез в это безлюдное место на служебной машине отошедший на минуточку отлить работник компании. Энн должна была дать сигнал тревоги на передатчик Марка. Парень тут же примчался бы к ней, и пристыженная парочка укатила бы прочь. Обратно к месту дислокации им надлежало вернуться уже пешком, оставив фургончик немного в стороне. Ничего более правдоподобного в отведенное на подготовку время придумать ни английской агентуре, ни Лешке не удалось. В грузовом отделении машины сидели Лешка с Владом, и стоял прикрученный к стенке мотоцикл. Они ждали, когда Марк проделает лаз в заборе и скажет, что можно выдвигаться. Система безопасности в особняке Роулинга была отменной, но жутко чувствительной, и, когда хозяин находился в доме, часть ее он отключал. Это с одной стороны облегчало задачу, а с другой увеличивало риск нежелательной для всех встречи. Лешка решил, что справится, если кто сунется в кабинет, когда там будет работать Влад. Все равно ждать отъезда Роулинга не было времени. А так, если все пойдет по плану, по окончании операции Леха с Владом на мотоцикле возвращались в Лондон, а Энн с Марком уезжали в противоположную сторону на случай, если их начнут искать и кто-то из местных жителей заявит, что видел фургон возле поместья Роулинга. - Готовы? – распахнул дверцы фургончика Марк, - тогда пошли. Всё тихо. Лешка и Влад посмотрели друг на друга, проверяя все ли в порядке с костюмами для «маски-шоу». Лешка поправил пару пистолетов за поясом, сунул нож за голенище ботинка и постучал себе по макушке, выразительно глянув на Влада. Тот спохватился и натянул на голову последний атрибут маскировочного костюма, стараясь аккуратнее обойтись с ещё побаливавшим затылком и точнее попасть прорезями в шапке на глаза. Лешка вылез из машины, к нему тут же подбежал какой-то человек, очевидно, из группы наблюдения и стал шепотом докладывать обстановку. Большаков, выслушав и отпустив агента, задумавшись, постоял несколько секунд, прислушиваясь к звукам и шорохам ночного леса, обернулся и знаком позвал Влада. Топалов мысленно перекрестился, поправил перчатки и, схватив кейс с ноутбуком, побежал вслед за Большаковым. Один из толстых железных прутьев забора был отогнут вбок, и три темные фигуры неслышно проскользнули в образовавшуюся щель. Короткими перебежками, стараясь держаться в тени строений на заднем дворе, они добрались до стены дома. Марк спрятался за кустом в пределах прямой видимости фургона и окон особняка, а Лешка с Владом, прижавшись к фундаменту здания, стали пробираться вдоль стены к кабинету Роулинга на первом этаже. Три окна гостиной на этой стороне дома были освещены, и Лешка велел Владу пригнуться, чтобы не попасть в полосы падавшего на землю света. Возле шестого они остановились. Это был кабинет Роулинга и хозяина в нем, судя по темному проему окна, не было. Большаков осторожно осмотрел периметр окна в поисках датчика сигнализации и жестом велел Владу сесть на землю. Влад в очередной раз восхитился ловкостью Лешки. Он встал на едва заметный выступ фундамента; послышался легкий скрежет, тихо звякнуло стекло. Лешка, держа фонарик в зубах, вырезал датчик, аккуратно отсоединил его и, просунув руку в образовавшееся отверстие, прилепил индикатор к верхнему внутреннему откосу окна. Покончив с этим, он вырезал ещё одно отверстие в стекле чуть пониже и открыл створки. Сигнализация не сработала и спокойно моргала зеленой точкой на стене, не подавая тревоги ни на пульт охраны особняка, ни в местное отделение полиции. Большаков легко перескочил через подоконник и быстро обшарил фонариком комнату. Он удовлетворенно кивнул, когда луч уперся в монитор на столе, и наклонился из окна к Владу. - Давай, - тихо позвал он, - нам сюда. Влад протянул Лешке в окно ноутбук и попытался зацепиться носком ботинка за выступ фундамента, чтобы влезть на высокий подоконник. Большаков крепко схватил его за руки и втащил в кабинет. Лешка закрыл окно, задернул шторы и ткнул лучом фонарика в сторону рабочего стола, на котором стоял девятнадцатидюймовый FLATRON последней модели, а внизу - полупрозрачный системный блок. Влад тихонько выругался. Он ненавидел эту страсть некоторых обывателей к красоте там, где она не нужна. Такой системник надо было вскрывать крайне аккуратно, чтобы на блестящих боках не оставалось ни одной лишней царапины. Лешка осторожно выглянул в коридор и тут же закрыл дверь снова. - Всё тихо, - вполголоса сказал он и приступил к обходу стен кабинета с прибором для поиска тайников и пустот в стенах, - в коридоре никого. Влад ничего не ответил. Взяв в зубы фонарик, он занялся разборкой компьютера, подсоединением ноутбука к винчестеру и настройкой сканирования диска. Он поморщился – никак не мог привыкнуть работать на клавиатуре в перчатках, да ещё дурацкая шапка щекотала нос. - Здесь ничего нет, - отодвинул клавиатуру Влад минут через двадцать, - вообще ничего. Комп полностью автономен и чист. Ни почты, ни выхода в Интернет на нем не предусмотрено, а файлы либо уничтожены, либо он его только вчера купил и тут для нас поставил. Может, ещё где комп есть? - Тут что-то точно есть, - пробормотал Лешка, стоя за спиной Влада перед висевшей на стене картиной. Влад, собиравший системник, замер с отверткой в руке, а потом резко обернулся, забыв про разложенные на столе детали. Он вдруг вспомнил, что в прошлый свой визит подсмотрел, как Роулинг убирал пачку долларов, полученных от Топалова-старшего в сейф в этом кабинете. Влад увидел это случайно, вернувшись за забытым им шарфом, которым было замотано тогда его больное горло, и который отец велел ему в кабинете снять. Он заглянул через щелочку в дверь кабинета и увидел, как Роулинг правой рукой крутит механизм, закрывая сейф, а левой упирается в угол картины, которая скрывала тайник от посторонних. Влад тогда подождал, пока продюсер снова замаскирует сейф картиной, и постучал в дверь. - Сейф, - прошептал он и метнулся к картине. Влад схватил ее за раму и стал дергать во все стороны. - Подожди, - Лешка отстранил его, и руки в черных перчатках заскользили по периметру рамы. Что-то щелкнуло, и картина пошла вверх, открывая массивную бронированную дверь с кодовым замком. Лешка и Влад растерянно переглянулись. - Леш, - испуганно пробормотал Влад, - чего делать-то? - Сматываться, - с сожалением сказал Большаков, - такие сейфы вскрываются подбором шифра при одной неверной попытке. Я вообще эту модель только в учебнике видел. Влад вздохнул. Он и о существовании учебника такого не знал. Лешка вернул картину на место. Перед глазами Влада поплыл футуристический городской пейзаж в оранжево-черных тонах и подпись художника в правом нижнем углу картины: Ф.Л. Вильямсон 24.12.56. - Лешка, стой! – Влад вдруг вспомнил, как Роулинг тыкал пальцем в картину и сделал то же самое, - вот шифр, - и неуверенно добавил, - наверное… - Нет, Влад, - ответил Лешка, - ты что - на теории спал, что ли? В шифрах замков такого типа должно быть не менее шести двузначных цифр – три по часовой стрелке, три – против часовой. Это по внешнему контуру. И то же самое по внутреннему, только латинскими буквами. Это просто имя автора картины и дата ее написания. - А это тогда что? – указал Влад в левый угол, - Р.Ф. Вильямсон 17.03.92. - Черт, - пробормотал Леха, - может дата реставрации? Слушай, если мы сейчас ошибемся, в сейфе сработает температурный датчик защиты от взлома и все, что там есть, превратится в пепел. - Да плевать, - буркнул Влад, - один хрен. Не достанем, так и пусть горит синим пламенем. Картина снова поползла вверх. Лешка, не снимая перчаток, осторожно набрал всю комбинацию букв и цифр – из правого угла по часовой стрелке, из левого против нее и крутанул ручку. Дверь тяжело отошла, а Влад поклялся по возвращении все-таки прослушать курс лекций по предписанным инструкцией для сотрудников спецслужб предметам. В сейфе на нижней полке лежали пачки евро, долларов и фунтов, а на верхней – кожаная коричневая папка, придавленная сверху пистолетом и стопка дисков рядом с ними. - Опа! – невольно вырвалось у Лешки, узревшего под папкой серебристый бок ноутбука. - Лешка, смотри! – Влад схватил лежавший сверху диск с белым стикером, на котором шариковой ручкой было написано «Samir». - Хватит разглядывать, - Лешка схватил со стола кейс от ноутбука, - сгружаем все сюда и убираемся. Слишком много времени тут торчим. Большаков вынул пистолет из сейфа и положил его на стол рядом с клавиатурой, предупредив Влада, что оружие заряжено. Выдранные из папки страницы Лешка свернул в трубочки и засунул за голенища своих армейских ботинок, а диски стряхнул в кейс, ни мало не заботясь об их ценности и сохранности. - Зачем это? – дернулся Влад, увидев, как Лешка торопливо заполняет оставшееся место в кейсе пачками валюты. - Грабим, - лаконично ответил тот, - для полиции. Пошли. - Сейчас, - ответил Влад, кидаясь к все еще разобранному системнику, - иди, я мигом. - Ладно. Марку все отдам и вернусь за тобой, - Лешка выпрыгнул в окно и стал пробираться вдоль стены к засевшему в кустах напарнику. Дверь в кабинет отворилась бесшумно. Влад спиной почувствовал присутствие чужого и в развороте схватил лежавший на столе пистолет. Резанув глаза, вспыхнул свет и мир вокруг Топалова зашатался… У дверей рядом с Роулингом стоял Сережка и с ужасом смотрел на направленное на них оружие. Роулинг среагировал мгновенно. Он метнулся от выключателя, обхватил Серегу левой рукой за горло, а правой - за кисть и завернул парню правую руку за спину, полностью им закрывшись. Влад попытался прицелиться в стиснувший горло Сереги локоть, но Роулинг и тут его опередил. Он выпустил Сережкину шею, ловко схватил пленника за кисть левой руки и заломил ее парню за спину. Влад увидел, как по лицу Сереги прошла судорога боли. Роулинг держал одной правой рукой обе кисти парня. Ему было неудобно, и он стискивал их изо всех сил, боясь, что, если пленник опомнится, то вырваться ему не составит большого труда. Левой рукой Роулинг торопливо вытащил из-под рубашки пистолет и попытался приставить его к виску Сереги. Но продюсер был довольно крупным мужчиной и правшой, и надежно держать пистолет левой рукой у виска пленника ему мешали собственный живот и стянутые назад руки парня. Влад невольно дернулся, сжав пистолет в руке. Для Сереги это был момент попытаться вырваться, тогда Роулинг хоть чуть-чуть бы открылся, давая возможность Владу выстрелить. Но этого не произошло. Влад понял, что Серый настолько растерян и испуган происходящим в кабинете, что даже не пытается сопротивляться. Роулинг дернул к себе заложника. Пистолет опустился к левому боку Лазарева и теперь упирался стволом ему в область сердца. Влад замер, не зная, что делать - так убийце было значительно удобнее и держать оружие и закрываться живым человеком от выстрелов. Влад не представлял, что такой крупный субъект, как Брайан Роулинг, может полностью спрятаться за вдвое меньшим его по габаритам Сережкой. Но он смог, и не оставил Владу ни одного участка для поражения… - Нашли, - процедил он, покосившись на вскрытый сейф, - опусти пистолет и давай поговорим. Или я его пристрелю… Влад и Сергей смотрели в глаза друг другу. Остановилось время… Влад заметил, как начал подрагивать палец Роулинга. В любую секунду угроза могла быть приведена в исполнение. Выбора не было… Влад стал медленно опускать пистолет. Сережка, как завороженный, смотрел в глаза Владу, не в силах отвести взгляд. Тишину разорвал звук выстрела. Пистолет выпал из окровавленной руки Роулинга. Сережка обмяк и осел на пол. Прозвучал второй выстрел, и Роулинг упал вместе с Серегой - пуля вошла продюсеру точно в лоб… Влад на негнущихся ногах подошел к лежащим на полу телам. На груди Сережки расползалось по светлой футболке темно-красное пятно. Влад не услышал поднявшийся за дверью в коридоре шум, не увидел, как на пороге кабинета возникли люди. Он молча стоял и смотрел, не понимая, как могло все это произойти. Пистолет выпал из его безвольно опущенной руки и с глухим стуком отскочил от пола. Всё было кончено и всё стало ему безразлично… Лешка вскочил на подоконник и начал стрелять в сторону распахнутой двери кабинета, заставляя столпившихся в дверном проеме людей испуганно шарахнуться в коридор. Он уже возвращался назад, когда услышал выстрелы… Большаков спрыгнул в комнату, схватил со стола топаловский ноутбук, сгреб напарника в охапку и вывалился вместе с ними в окно. Они уже не таились от преследователей и вспыхнувших прожекторов наконец-то сработавшей сигнализации. За спиной слышались стрельба, крики преследователей. Вдали завывали сирены полицейских машин, мчавшихся на вызов из поместья. Лешка втолкнул Влада в грузовой отсек и вскочил следом. Энн рванула к шоссе. Марк в последнюю секунду успел вскочить на подножку и плюхнуться рядом с девушкой на переднее сиденье. Влад, скорчившись, лежал на полу фургончика и глухо стонал, обхватив голову руками. - Влад, вставай! - Лешка поднял его, посадил, прислонив спиной к мотоциклу, и стал стягивать с напарника черный маскировочный костюм. - Нам ещё доставить все надо. - Господи, что я наделал, - прошептал парень. Лешка с ужасом отшатнулся от безумных, остекленевших глаз на искаженном лице. Вздохнув, он стер стекавшую по подбородку Влада кровь из прокушенной губы и обнял его, изо всех сил прижимая к себе. Из горла Топалова вырывались какие-то нечеловеческие сдавленные звуки, - я убил… Убил Сережку… - Послушай, - Лешка отстранил Влада от себя и сжал его ледяные руки, - Роулинг мертв, а вот на счет Сергея я не уверен. Он был жив, когда я тебя тащил из кабинета. Пойми, чем скорее мы доберемся до посольства, тем быстрее выясним, что с Сергеем и откуда он там вообще взялся. - Я знаю, что он был жив, - с трудом произнес Влад, снова поднимая на вцепившегося в его руки Лешку глаза отчаявшегося и загнанного в угол безумца, - я не нашел другого выхода. Кто-то должен был выстрелить - или он, или я… Роулинг бы убил наверняка, - голос Влада прервался, и по его горлу прошла судорога. Он уткнулся Лешке в плечо, задыхаясь и кашляя, ему стоило больших усилий проталкивать воздух в легкие, - я выстрелил первым… - Господи, - прошептал Большаков, судорожно стискивая вздрагивающие плечи парня, - как же ты смог… Фургон остановился на обочине. Марк, запрыгнул к ним и бросился к мотоциклу. - Ребята, - быстро сказал он, торопливо отстегивая ремни, привязывавшие черную «Хонду» к стенке фургона, - скорее. Через четверть часа полиция даст ориентировку. До города вам тогда не добраться. - Хорошо, - Лешка выпустил Влада и стал стаскивать с себя маскировочный костюм, - только планы меняются. Я еду в Лондон один. Влада в таком состоянии я с собой не возьму. Успокоится - все вместе вернетесь. - Нет, - Влад поднял голову, стараясь держаться уверенно и твердо, - ты прав. Мне надо скорее вернуться, иначе я не узнаю, что с Сережкой. Влад стал решительно переодеваться. Большаков заметил, что руки у него дрожат уже меньше – парень начал приходить в себя. Марк выкатил «Хонду» на шоссе, Лешка положил в багажник кейс и оба ноутбука и завел мотоцикл. - Держись за меня крепче, - повернулся он к усевшемуся сзади Владу и протянул ему шлем, - поедем быстро. Марк, - перевел он взгляд на англичанина, - ну, ты сам все знаешь… Лешка нажал на газ. Они промчались мимо дома Роулинга и Влад краем глаза успел заметить переливающееся сияние огней полицейских машин около особняка. Дрожь прошла по его телу, заставив крепче вцепиться в Лешку, когда мимо них пронесся реанимобиль службы спасения с включенной сиреной… В половине второго ночи мотоцикл влетел на территорию посольского комплекса. Влад снял шлем и Лешка, глянув на него, понял, что за время сумасшедшей гонки Топалов пришел в себя. Влад сунул в руки подбежавшим к ним сотрудникам посольства шлем, соскочил с мотоцикла и бросился с кулаками на Большакова. - Ты что? – схватил его железной хваткой за кисти увернувшийся от удара Лешка и оттащил парня в сторону, - совсем спятил? - Пусти, - Влад тщетно пытался вырваться из рук Лешки, - ты знал, что он там! Ты скрыл от меня это! Ты понял, что я с места не сдвинусь, зная, что Сережка у него! - Да знал! – что есть сил тряхнул Топалова за плечи Лешка. - И что? Разворачиваться надо было и уходить? - Да!!! – заорал Влад и вдруг всхлипнул и без сил опустился на землю. - Господи, что ж вы делаете-то… - Влад, затравленно глядя в сторону суетящихся у мотоцикла дипломатов, вдруг вздрогнул и схватил стоявшего над ним Лешку за руку, - Леш, я должен найти список агентов в ноутбуке Роулинга. Там может быть… - Влад, – Лешка присел рядом с Владом и сжал его плечи, - не подставляйся так и ребят своих не подставляй. Им вскрывать базу Элвиса. Они сразу поймут, что ты в ней уже копался. Ты ведь не веришь, что найдешь его там? - Не верю, - пробормотал Влад, опустив глаза, - а вдруг? - Поверь тогда мне. Я с Серегой полгода работал, - чуть слышно прошептал Владу на ухо Лешка, прижав голову Топалова к своему плечу, - его там нет и не может быть… Постоянно общаясь с ним, я бы заметил, что у него есть тайна. Я же шпион… У меня глаз натренирован на такие вещи. И за Серегу прости… Но, сам понимаешь, не было выбора у нас… - Знаю. Но, если он умрет, не прощу, - Влад высвободился из рук напарника, поднялся на ноги и, резко развернувшись, пошел в сторону особняка. С каждым шагом его походка становилась все более уверенной. Большаков быстро огляделся. Пресс-атташе российского посольства и по совместительству резидент русской разведки в Великобритании, был занят извлечением из багажника ноутбуков и кейса с дисками Роулинга. Дипломат на сцену между Владом и Лешкой обратил внимание, но, занятый более важным делом, выяснять ее причину не стал. Да и к окончанию разговора парни перешли на полушепот, и никто услышать ничего не мог. Значит, в Москву о минутной слабости Влада сообщено не будет. Алексей облегченно вздохнул, догнал Влада на ступеньках крыльца и, обняв его за плечи, вошел с ним в дверь посольского особняка. Резидент посмотрел вслед московским агентам, догадываясь, что операция хоть и прошла успешно, но, видно, не совсем по плану, и его проблемы ещё не закончились. Глава 5. Влад сидел на стуле возле больничной кровати в палате лондонского военного госпиталя. Сережка спал после операции уже вторые сутки. Ранение было настолько серьезным, что пострадавшего сразу отвезли в одну из лучших клиник Лондона. Пуля прошла в трех сантиметрах ниже сердца, пробила легкое, сломала ребро и застряла в спине. Влад все это узнал лишь в три часа ночи, когда в российское посольство позвонил следователь Скотланд-Ярда и сообщил о происшествии с гражданином России Сергеем Лазаревым. Один из помощников посла вместе с юристом тут же отправились в полицию ознакомиться с обстоятельствами случившегося и прояснить состояние пострадавшего. Влад весь остаток ночи метался между окнами и телефоном посольства и срывался на дипломатов, не проследивших за вылетом Сереги из Хитроу. Всё, что ему удалось выяснить - рейс на Неаполь был перенесен по техническим причинам с 20.50 на 23.30, а дипломаты посмотрели, как Лазарев прошел таможенный и паспортный контроль, и с чистой совестью покинули аэропорт, сочтя задание выполненным. Им и невдомек было, что на борту при взлете возникли неполадки со связью, и диспетчер тут же вернул лайнер. Пассажиров отправили в зал вылета и отложили рейс. Серега, по-видимому, решил для чего-то воспользоваться этим, чтобы вернуться к Роулингу. Что он и сделал, приехав к нему на такси около десяти вечера... Что произошло дальше – Влад не узнавал, и так было все ясно. От него предпочли скрыть присутствие любовника в доме, чтобы программист не задурил и не сорвал операцию. Испытываемые им в тот момент чувства настолько явно отражались на лице, что дипломаты, по своей профессиональной привычке, поспешили ретироваться от греха подальше, чтобы не узнать о себе и своих методах работы много интересного, неожиданного и нецензурного… Влад, несмотря на телефонный донос Большакова в Москву и тут же последовавший приказ Каверина немедленно возвращаться в Россию, заявил, что ему наплевать на мнение заместителя главы СВР и наотрез отказался покидать Лондон. Большаков попробовал воззвать и к здравому смыслу напарника, и попугать арестом за совершение убийства - Влад ничего не хотел слышать. Лешка в результате улетел с материалами из сейфа Роулинга один, пообещав тут же вернуться обратно и, если Влад не одумается, увезти его из Англии силой. Каверин грозил Топалову по возвращении всеми мыслимыми и немыслимыми карами, но через полчаса Владу сообщили, что Управление уже начало в отношении него операцию прикрытия. Однако для придания его пребыванию на британской земле законных оснований требовалось, как минимум, часов двенадцать. И в течение этого времени получать известия о Сережкином состоянии Влад мог только через находившихся в клинике и полиции дипломатов. От них он в шесть утра узнал, что операция по извлечению пули прошла успешно, кровопотеря при ранении восстановлена, жизненно важные органы не затронуты и, если не будет никаких осложнений, через пару дней Сережку планируют перевести из реанимации в отдельную палату. Примерно в это же время в Интернет-порталы и утренние выпуски новостей попала информация об убийстве накануне поздно вечером при попытке ограбления его загородного дома известного продюсера и композитора Брайана Роулинга и тяжелом ранении работавшего с ним молодого русского певца С. Лазарева. Закономерным итогом таких новостей был вылет в 8.00 из римского аэропорта Фьюмичино молодого человека в темных очках, с мелированной челкой и документами на имя Топалова Владислава Михайловича. Парень был не очень похож на Влада, но его прибытие в Великобританию было абсолютно законным, как и привезенный им подлинный паспорт, ранее отправленный Мормоном с багажом в Лакко-Амено, со всеми положенными штампами русской, итальянской и британской таможен. Лже-Топалов в 10.00 по лондонскому времени приземлился в Хитроу, и в час дня вышел из такси у ворот российского посольства. Через полчаса с территории посольства вылетел черный «BMW» и помчался к лондонскому военному госпиталю. Влад до самой ночи метался у стойки регистрации, требуя впустить его в палату м-ра Лазарева. Ненормального русского персонал терпел, уверяя, что жизни его друга уже ничего не угрожает, но в палату пустил только через сутки, когда получил на это разрешение врачей и полиции. Скотланд-Ярд русских, замешанных в противоправных действиях на территории вверенного их заботам государства, не любил. Особенно сильно эта нелюбовь стала проявляться после того, как русские, попросив для начала политического убежища, по приобретенной в России привычке, нагло начинали вредить своей новой Родине и втягивали ее в международные скандалы, распивая чаи с радиоактивными веществами в лондонских кафе. Влад, отвечая на вопросы следователя, касающиеся пребывания Сереги у м-ра Роулинга и своего столь быстрого появления в Лондоне после трагических событий с близким другом, не мог отделаться от весьма тревожной мысли. Английские бобики явно хотели повесить это преступление на русскую мафию, инкриминировать Сереге наводку на дом продюсера, а то и все убийство целиком. Да только пуля в груди м-ра Лазарева, результаты баллистической экспертизы и хронология событий не оставляли им никакой надежды убедить в этом суд. По показаниям домочадцев и охранников нападавших было двое, они были в масках и проникли в дом через окно. И ни один из них не был Лазаревым. Сергея впустил в дом через парадную дверь дворецкий за полтора часа до роковых событий. Все это время гость из России находился в другом крыле дома в студии в компании звукорежиссера и аранжировщика и был обнаружен прислугой, сбежавшейся на выстрелы в кабинете, рядом с трупом Роулинга, как раз в тот момент, когда преступник, увидев, что молодой человек лишь ранен, намеревался его добить. Следователь Скотланд-Ярда, убедившись, что парень будет проходить по делу исключительно как свидетель и жертва преступления, нехотя подписал настырному любовнику русского разрешение на посещение, предупредив, что как только состояние пострадавшего позволит, у него будут взяты свидетельские показания. Влад ледяным тоном поставил полицейского на место и заявил, что это произойдет только в присутствии консула и юриста посольства, переводчиков с английской и русской сторон и нанятого им местного адвоката, которому обязательно понадобиться ознакомиться с материалами дела. Выходя из кабинета, Влад коварно подумал, что через два, максимум четыре дня полиция Лондона будет так носиться, отлавливая по всему городу людей Абдаллы Хасана, что вообще забудет про убийство какого-то там Роулинга. Влад осторожно взял в ладони Сережкину руку. Ему было как-то не по себе. Комом в горле стояло страшное «Что я наделал?», ранее чуть не лишившее его рассудка. Именно сейчас до Влада начало доходить, на какой кошмар он себя обрек – любить, обнимать, жалеть человека, все время помня, что чуть не убил его. Не смея ничего сказать, не зная, как вообще можно признаться в таком злодеянии, жить с этим преступлением, чувствовать с любимым одну на двоих боль и знать, что он ее причина. То, что в кабинете казалось единственным способом спасти жизнь Сережки, сейчас внушало ужас фактом своего совершения и тем, насколько хладнокровно он смог это сделать, не промахнувшись ни в руку Роулинга рядом с сердцем Сереги, ни в лоб державшему друга на прицеле негодяю. А если Сережка не сможет петь? Нет, Господи, только не это! Сережка не сможет существовать без музыки, без пения. Он этим живет, дышит, страдает, любит. Его душа умрет без сцены. Он не простит, никогда... Влад вздрогнул: Сережка чуть пошевелился, освобождаясь от долгого сна. Осторожно, стараясь не задеть бинты на его груди, Влад склонился к бледному лицу друга и его вновь захлестнула жгучая волна сожаления и раскаяния. Не в силах взглянуть в глаза любимому, Влад опустил ресницы и уставился на родинку на Сережкиной щеке. Внутри все замерло и сжавшемуся сердцу стало холодно и тяжело… - Владька, - услышал он слабый шепот, - Владька… Как хорошо, что ты у меня есть… Так страшно, так больно… - Серый, - голос Влада сел и сорвался, он осторожно коснулся губами Сережкиной щеки, все ещё не решаясь поднять глаза, - я люблю тебя… Я так боялся… - Угу, - привычно вздохнул после сна Сережка и правой рукой обнял Влада за плечи, - а ты мне снился… - Что? – от удивления Влад невольно вскинул голову и замер, встретившись с Сергеем взглядом. Ничего не произошло. Любимые, измученные карие глаза на бледном лице улыбались после долгого сна, полные неведения и усталости. - Я знал, что когда открою глаза, первым увижу тебя, - более окрепшим голосом сказал Серега и нахмурился, пытаясь высвободить левую руку, прибинтованную к боку, - чего это они привязали? - Тихо, тихо, - Влад отстранился от Сереги, - лежи смирно. Тебе два дня снотворное кололи, чтобы ты не двигался, и ране заживать не мешал. А меня ты увидел, потому что мама твоя визу получить не может. Если б она была тут, то с тобой бы она сейчас сидела. Что ж ты, Лазарев, не мог матери визу сделать? – Ком в горле растворился, едва Сережка заговорил с ним. Он смог ответить, и сразу стало легче дышать. - Уже два дня прошло? - Серега нервно сглотнул. - Не надо, - осторожно прикрыл пальцами потрескавшиеся губы любимого Влад, - потом… Сначала полиция должна у тебя показания взять про… - Влад запнулся, - про то, что произошло в доме Роулинга. - Хорошо, - опустил ресницы Серега, - когда это можно будет сделать? Я хочу поскорее забыть этот ужас и уехать домой, - Сергей сглотнул, - скажи одно – Брайан мертв? - Да, - кивнул Влад, - убит выстрелом в лоб. - Понятно, - облизнул губы Сережка и отвернулся, закрыв глаза. Влад понял - Сергей вспомнил, как Роулинг скрутил его, закрываясь от нацеленного оружия. И не жалеет о смерти продюсера. Сейчас его переполняет ненависть за совершенное предательство - человек, которого Сергей считал своим другом, спасал свою шкуру, прикрываясь им как заложником и подставляя под пули. Хотя, возможно, полиции этого Сергей не скажет… Вновь внутри все сжалось и замерло… «Пусть будет, что будет», - решил Влад, поворачиваясь на звук открываемой двери. В палату входил доктор Чарльз Бартон, посмотреть очнувшегося от послеоперационного наркотического сна пациента. Бартон был врачом, оперировавшим Серегу, и именно ему Топалов был обязан разрешением находиться в палате возле постели Сережки почти круглосуточно. Сжав Сережкину ладонь, Влад взял роль переводчика на себя. По уверениям врача, молодой организм быстро справлялся с последствиями ранения, динамика заживления тканей положительная, жидкости в легких нет. Основная рекомендация: соблюдать полный покой, чтобы чтобы не тревожить сломанную кость в груди и придерживаться строгой диеты, тогда через неделю можно будет начинать потихоньку вставать, и, если и дальше выздоровление пойдет хорошо, то к концу июня можно будет выписываться и ехать на реабилитацию на курорты Альп или Сицилии. Ближе к выписке он точно определит, какой воздух, горный или морской, будет полезнее для укрепления восстанавливающейся легочной ткани. Влад, с трудом продираясь через перевод медицинских терминов, чувствовал, как от слов врача у него гора сваливается с плеч. Сережка, вначале замкнувшийся при воспоминаниях об обстоятельствах своего ранения, после столь оптимистических прогнозов доктора заулыбался, смешно состроив недовольную моську при упоминании о предстоявшей ему диете. - Ваше счастье, что пистолет был не крупнокалиберным. Иначе последствия были бы намного страшнее, - посмотрел врач на своего пациента, вписывая в медицинскую карточку несколько дополнительных процедур и лекарств. - М-р Топалов, могли бы вы зайти в администрацию клиники, когда у вас будет возможность? - спросил врач Влада, уже собираясь покинуть палату. - Да, конечно, - кивнул тот, не оборачиваясь на хлопнувшую дверь, и тихо позвал отвернувшегося к стене друга, - Сереж, пожалуйста… Тебе нельзя волноваться. - Как он сказал? Не крупнокалиберный? - голос Сережки дрогнул, перейдя в прерывистый вздох, - а показалось тогда, что меня наизнанку вывернули. Такая боль… - Серега всхлипнул и уронил руку на постель. - Тише, родной, - Влад коснулся безвольно лежавшей на одеяле руки друга, - все прошло, надо забыть. Я люблю тебя. Помни об этом когда… Когда станет ещё больнее… И прости меня или хотя бы попытайся… - Владь, ты чего? – Сережка поцеловал сжимавшую его руку ладонь, сквозь слезы глядя на друга, - если бы не ты, я, может, вообще бы не выжил. Я все время чувствовал, что ты рядом. И держался… - Знаю, любимый, знаю, - Влад прильнул к темным взъерошенным волосам друга, - я всегда с тобой, даже когда ты об этом не знаешь… Пытаясь проглотить душивший его ком вины и страха, Влад гладил Серегу по бинтам, опоясывавшим грудь и спину друга. Именно в эту минуту он поклялся себе, что будет всю жизнь мучиться этой тяжестью на сердце, но не позволит Сереге узнать о том, кто был выстрелившем в него человеком. Влад не думал, сколько он сможет так жить, но ему казалось, что это лучше, чем познать всю глубину ненависти любимого человека. Может потом, через годы, воспоминания об этих страшных событиях притупятся и Серый сможет понять его мотивы и намерения. И простить… Но не сейчас… Сейчас им обоим слишком больно, чтобы делать друг другу ещё больнее… Когда Сережка заснул, Влад пошел в администрацию клиники. Он знал, что д-р Бартон хотел с ним обсудить. Страховка Сергея не покрывала затрат на операцию и последующее лечение. Влад вручил доктору гарантийное письмо посольства с обязательством возместить все понесенные клиникой расходы, связанные с пребыванием у них Сереги и пообещал, что операция сегодня к вечеру будет оплачена обязательно. В Москве решили, что оплату лечения лучше провести по официальным каналам, а не с личного счета Влада, что немного затягивало поступление денег на счет клиники, но не вызывало лишних вопросов у полиции. Но самое главное, Владу необходимо было расспросить доктора о беспокоящем его частом и неглубоком дыхании друга во сне. Врач немного успокоил его, сказав, что это обычное явление при ранениях такого рода и дышать полной грудью, не чувствуя боли, больной сможет в лучшем случае через полгода. Этого Влад Лазареву сообщать не стал, опасаясь расстроить его. Он вообще со страхом ждал, когда Серега спросит о том, когда ему можно будет снова петь. И что он будет ему отвечать. Но дни шли, а Лазарев почему-то разговор об этом не заводил… Врачи постоянно отмечали быстрые темпы выздоровления. Через неделю Сергей уже пытался заигрывать с делавшей ему уколы медсестрой Джулией, преувеличенно охая при виде шприца в ее аристократических ручках и кривя мордаху на предлагаемые ему субстанции различной консистенции в обеденных тарелках – жидкая называлась супом, более густая – кашей. Вечерами Влад укладывался в ногах Сереги, нарушая все больничные правила, и они вполголоса болтали обо всем, стараясь не привлекать внимания персонала клиники, пока Серый не засыпал. Тему убийства Роулинга и ранения Сережки они не затронули в своих разговорах ни разу. Более того, Владу казалось, что Сережка сознательно избегает воспоминаний и обсуждений произошедшей трагедии. Влад даже не решался спросить у него, как Серый оказался в доме Роулинга в тот роковой вечер и почему не улетел в Неаполь, как они договаривались. Влад рассчитывал это выяснить в ходе допроса Сереги следователями Скотланд-Ярда, но они почему-то не торопились. Он понял причину их забывчивости, включив в один из вечеров телевизор. Новости пестрели репортажами о ликвидации в Европе сети агентов международной террористической организации «Черная пантера» и предотвращении крупномасштабных терактов в европейских городах. Телевидение наперебой демонстрировало захваченных боевиков и склады оружия. Электорат новостям внимал и проникался доверием к способным их защитить правительствам. Руководители спецслужб в прямом эфире за круглым столом вещали, не раскрывая деталей, о тщательной и секретной подготовке этой операции в тесном сотрудничестве с иностранными коллегами и говорили о пользе обмена информацией и перспективах дальнейших контактов в других областях деятельности. Президенты и премьер-министры европейских стран принимали поздравления, раздавали награды, жали друг другу руки, клялись в вечной дружбе и говорили о пользе совместной работы по противодействию терроризму. Короче, шла крупнейшая пропагандистская компания желавших остаться на последующие сроки у руля своих государств правящих политических кланов. Сережку политика не интересовала, Влада тем более. В посольстве он вообще не появлялся, постоянно находясь у постели Сереги, тем более, что Управление почти все контакты с Владом прекратило, дабы не навести английские спецслужбы на след своего агента. Владу вообще-то было наплевать, как его начальство объясняет своим коллегам в Европе, почему именно русской разведке удалось вычислить Элвиса и раздобыть бесценную для всех информацию. Ему было важнее, чтобы дома в России никто не узнал ничего достоверного о происшедшем с Сережкой. В первых сообщениях в Интернете об убийстве Роулинга говорилось также и о тяжелом ранении молодого русского артиста С.Лазарева, сотрудничавшего с композитором. Все, кто мог, кинулись звонить Сереге, но его мобильник не отвечал, а менеджмент артиста утверждал, что Лазарев находится на отдыхе. Слухи ползли по тусовке самые невероятные, фанатьё стенало, требуя новостей от и о Сергее. Мать Сергея, Валентину Викторовну, предупредили не разглашать никаких сведений о сыне, да ей, в сущности, были безразличны как друзья, так и фанатьё – она предпринимала все возможное, чтобы получить британскую визу. Консульство визы не давало и более того, отказывало в предоставлении информации, напустив ещё больше таинственности и туману. Корреспондентам крупных газет, имевших свои корпункты в Лондоне, также ничего узнать не удалось, а на их прямой вопрос полиции следователь заявил, что Роулинг был убит в своем загородном доме при попытке ограбления, и больше никаких заявлений до окончания расследования журналисты могут не ждать. После этого все запутались окончательно, не зная, что думать и куда бежать в поисках Сереги. Влад целый час обсуждал по телефону сложившуюся ситуацию с Калясиной. В итоге в одной из крупных московских газет была опубликована скорбная речь Лазарева о гибели великого композитора и продюсера всех времен и народов Брайана Роулинга. Серега искренне сожалел, что он так поздно узнал об этом ужасном событии, потому что отдыхал на Сицилии, уже несколько дней расслабляясь среди красот дикой природы после успешной записи ремиксов, ставшими, увы и ах, последним творением м-ра Роулинга и поэтому особенно ценным для Сереги наследием. Он не включал телевизор и не читал местных газет по причине слабого владения итальянским языком и лишь когда позвонил своему директору, узнать о текущем состоянии дел, был шокирован известием о страшной трагедии, случившейся в ночь после его отъезда. Про то, что Брайан Роулинг в Италии был не такой уж большой звездой, чтобы местная пресса отвела первые полосы сообщению о его кончине, московские журналисты решили не писать. Сергей даже наговорил эту ерунду на мобильник Калясиной, что тут же и было выложено на официальном сайте к радости и облегчению фанатья и огорчению светских сплетников. Видя, что Серега окреп, Влад решил поторопить полицию с допросом. Неведение все сильнее его тяготило. Поэтому во время очередного обхода, выслушав со счастливой улыбкой восторги лечащего врача темпами выздоровления больного, он попросил порекомендовать им хорошую клинику в Неаполе, чтобы Сергей продолжил лечение на побережье Италии вообще и на знаменитом своими радоновыми источниками острове Искья в частности. На следующий день, ближе к вечеру, когда Сережка успел уже вернуться с прогулки, пообедать и поспать часа три, в палате появились «вспомнившие» о них следователи Скотланд-Ярда. Все формальности были соблюдены: соответствующие бумаги российской стороне вручены, представители посольства приглашены, и вся компания чиновников сейчас рассаживалась на принесенных медсестрами стульях, чтобы присутствовать при даче свидетелем показаний. У Влада чуть расширились зрачки, когда он увидел входящего в палату вслед за помощником посла Олега Брюсова. Олег в свои 38 лет был юрисконсультом Управления, крупным специалистом по международному праву и не раз вытаскивал соотечественников из крупных неприятностей, в которые они попадали за границей при исполнении служебных обязанностей. Влада его появление насторожило. Он впервые подумал, что ситуация после убийства Элвиса стала намного сложнее и опаснее, и Каверин прав, надо им с Серегой убираться отсюда при первой же возможности. Влад вручил полицейским подписанный Серегой контракт, назначающий м-ра Топалова его личным адвокатом, и снова уселся на край кровати, стараясь взглядом подбодрить друга. Покончив со стандартными вопросами о личности, роде занятий свидетеля и знании им английского языка следователь перешел к сути дела. - М-р Лазарев, как давно вы были знакомы с м-ром Брайаном Роулингом, и при каких обстоятельствах произошло ваше знакомство? – начал следователь. - Мы познакомились пять лет назад, когда я ещё только начинал петь в одной группе и ее продюсер хотел заключить с м-ром Роулингом договор, контракт, о записи нескольких песен, - Сережка говорил медленно, старательно подбирая английские слова. Он решил отвечать на вопросы сам, без переводчика, - тогда мы и приезжали к м-ру Роулингу в загородный дом. - Контракт тогда был подписан? – поинтересовался следователь. - Нет, - ответил Сережка, - они не смогли договориться. - Но ваши отношения с м-ром Роулингом продолжились? – утвердительно наклонил голову следователь. - Нет, - покосился на Влада Серега, - я обратился к нему только три года спустя: после того, как ушел из группы и начал сольную карьеру. Он согласился заключить со мной контракт, и я выпустил два альбома в России преимущественно с его композициями. - Получается, вы начали работать с ним только в 2005 году? – уточнил полицейский. - Простите, какое все это имеет отношение к совершенному преступлению? – вмешался Влад. - Ваш клиент, похоже, нарушал иммиграционные законы Англии, приезжая сюда работать, не имея соответствующего разрешения, - криво усмехнулся полицейский. - Нет, позвольте, - Влад жестом остановил хотевшего вмешаться Олега, понимая, что на Серегу начинают вешать несуществующих собак, - ни о какой работе речь не идет. М-р Роулинг написал несколько песен и предложил моему клиенту их приобрести. Они понравились м-ру Лазареву и он, оплатив их в соответствии с договором, сделал запись со своим вокалом. Это его право, ибо песни стали его собственностью. А м-р Роулинг просто был очень любезен, предложив воспользоваться для этого своей студией звукозаписи. Простите, но, если я куплю в вашем магазине себе костюм, и прежде чем одеть, решу сначала его погладить или постирать, вы меня тоже обвините в незаконной трудовой деятельности? - Вернемся к отношениям свидетеля с м-ром Роулингом, - уклонился от ответа полицейский. Влад усмехнулся. В Англии была прецедентная правовая система, и её представители по-другому мыслить просто не умели, - какого рода это были отношения? - Деловые, - ответил Серега, немного удивленно глядя на Влада. Такого он от него не ожидал. Он был уверен, что из Владьки юрист, как из Билана балерина. - Но по показаниям прислуги вы жили у него в загородном доме всегда, когда приезжали в Лондон, - возразил следователь, глядя на Серегу, - а это предполагает тесное личное общение. - В тесном личном общении, - резко вскинул голову Влад, - м-р Лазарев состоит со мной. Надеюсь, вы понимаете, что беспокойство по поводу условий его пребывания в непосредственной близости от м-ра Роулинга должен был, в первую очередь, испытывать я, а никак не полиция и уж тем более не прислуга в доме. Поэтому считаю безосновательным требовать от свидетеля каких-либо комментариев к домыслам слуг. - Поддерживаю возражение, - вмешался Брюсов, - джентльмены, мы уже полчаса здесь находимся, но не выяснили ровным счетом ничего из обстоятельств произошедшей трагедии. К тому же примите во внимание, что свидетель только что перенес тяжелую операцию и нуждается в покое и отдыхе. Я предлагаю перейти непосредственно к выяснению деталей преступления и ограничить время нашего пребывания у больного. - Мы принимаем к сведению состояние больного, - подумав, согласился следователь Скотланд Ярда, - но давайте проясним ещё одну деталь. М-р Лазарев, по показаниям горничной и кухарки м-ра Роулинга за несколько часов до трагедии в кабинете между вами и хозяином произошла бурная ссора, в результате которой во второй половине дня вы покинули дом. Что стало причиной скандала?» - Меня не удовлетворил предложенный м-ром Роулингом музыкальный материал, - ответил Сережка, устраиваясь удобнее среди подушек, - я сказал ему… м-ру Роулингу, об этом и попросил переделать некоторые аранжировки. Ему мои предложения не понравились, и он в резком тоне отказался вносить изменения в готовые треки. Я тоже вспылил, и все закончилось ссорой. Я собрал свои вещи и съехал в отель. - Понятно, - кивнул следователь, - но поздно вечером вы вернулись, хотя у вас в 20.50 в авиакомпании EasyJet был забронирован билет до Неаполя? Почему? - В Неаполе мы с Владом… м-ром Топаловым, собирались провести отпуск. Он меня там уже ждал, а я все никак с делами разобраться не мог, - Серега немного запутался в словах полицейского и не сразу понял, что того интересует не его личная жизнь, а причины, по которым ему пришлось вернуться в дом Роулинга. И только, поймав взгляд Влада, он сообразил, что от него хотят узнать, - вернулся я потому, что около половины девятого вечера мне позвонил м-р Роулинг и сказал, что я забыл у него диск с записями. Мне казалось, что я положил его в сумку, но видно, ошибся… Я уже в это время сидел в самолете и мы договорились, что он отдаст мне диск через неделю в Риме, когда будет заезжать за внуками, чтобы отвезти их на отдых в Бразилию. Но мой рейс неожиданно задержали почти до полуночи, и я решил, что успею забрать у него свои записи и вернуться в Хитроу ко времени вылета. - По показаниям дворецкого вы приехали на такси в 21.45, - следователь перелистал какие-то бумаги перед собой и поднял глаза на Серегу, - но через полчаса ему было приказано отпустить ожидавшую вас машину. Вы переменили планы и не поехали в аэропорт. Почему? - М-р Роулинг стал извиняться передо мной за ссору, сожалел, что был груб и несдержан, - ответил Сережка, разглаживая складки одеяла у себя на коленях, - сказал, что переделал кое-что в аранжировках и хочет, чтобы я это послушал. Это было значительно лучше первоначального варианта и как раз то, что мне хотелось. Я решил не лететь в Неаполь и попробовать записать вокальные партии ещё раз. Должно было получиться потрясающе. - Серый, - не выдержав, перебил друга Влад, в отчаянии хватая его за руки, - почему ты меня не предупредил? - Я звонил, - посмотрел на своего побледневшего адвоката Серега, - ты был недоступен… - Джентльмены, - вмешался следователь, боясь, что больному станет хуже от переизбытка эмоций и врач потребует перенести допрос свидетеля на другое время, - ваши личные недоразумения вы выясните позже. М-р Лазарев, расскажите, что произошло в кабинете м-ра Роулинга? Как вы там оказались? - Мы встретились в коридоре, - облизнул дрогнувшие губы Серега, - он шел ко мне в студию, а я из студии к нему в гостиную, чтобы попрощаться, вызвать такси и уехать в отель, потому что была уже почти полночь. М-р Роулинг снова начал говорить, что не надо нам ссориться, что все недоразумения можно уладить, что я останусь доволен результатом. Я не заметил, как мы оказались у дверей кабинета. Он открыл дверь, пропустил меня вперед и включил свет. И тут я увидел человека в черном за его столом. - Продолжайте, м-р Лазарев, - снова повторил полицейский, видя, что Сергей замолчал, - что произошло дальше? - Дальше, - хрипло сказал Серега, и у Влада похолодели ладони и спина. Он уставился на одеяло, не в силах ни поднять глаза на Серегу, ни перевести взгляд на находящихся в комнате людей, - человек за столом увидел, что мы стоим на пороге кабинета, схватил пистолет и прицелился в нас с м-ром Роулингом. Я испугался. Очень. А м-р Роулинг нет. Он схватил меня рукой за горло и спрятался за мной. Потом он как-то руки мне за спину вывернул. И почти сразу в ребра что-то уткнулось. Получается, это пистолет был. - Вы не пытались сопротивляться? – следователь сцепил пальцы в замок и посмотрел на заметно нервничавшего Сережку. Полицейский знал, что он не лжет. Синяки и следы впившихся ногтей на запястьях русского парня были зафиксированы врачами, а у Роулинга под ногтями были обнаружены кусочки кожи и кровь пострадавшего. - Нет, - дыхание Сереги участилось, он тихо всхлипнул. Влад осторожно взял любимого за руку. Его ладонь была такой же влажной, как и у него, - на меня словно паралич нашел. Вы не представляете, как это страшно ощущать на себе взгляд своего убийцы – холодный, пустой, - Сережка от волнения перешел на русский. На родном языке все эмоции, весь ужас пережитого им ощущались Владом пугающе реально, - а потом я услышал выстрел и сразу второй. Меня изнутри словно огнем обожгло, и я понял, что падаю. А м-р Роулинг даже пытался о чем-то договориться с ним. Он ведь кричал: «Убери пистолет, а то я его убью». Получается, он меня в заложники взял, чтобы самому спастись … Только зря он это сделал… Убийцу это не остановило… Он все равно начал стрелять… - Вы могли бы его опознать? - спросил полицейский, дослушав до конца ничего не прояснивший по существу дела перевод эмоциональной речи свидетеля. - Вопрос не корректен, - вмешался Олег, видя, что Влад едва держит себя в руках и не реагирует на провокации следователя, - свидетель не контактировал с преступником, он находился в положении, не позволяющем адекватно оценивать происходящее. - Опознать??? – вдруг вскинул голову Серега, с ужасом оглядев присутствовавших на допросе людей, - вы хоть раз видели, как смотрит человек, решивший вас убить? Вы сможете вновь посмотреть в его глаза? - Всё, хватит, - не выдержал Влад и вскочил с кровати, - я… Я… Мне надо выйти… Я больше не могу это слушать… Он выскочил в коридор и медленно стал сползать по стене на пол. Пришлось сжать голову руками, чтобы не застонать. Ужас содеянного вновь сдавил все внутри, прижимая к земле и не давая дышать. Перед глазами опять поплыла темнота. Кто-то подхватил его под руки и потащил по коридору... Очнулся Влад от холода на лице. Олег сунул его голову под кран в туалете и держал, пока Влад не пришел в себя. - Возьми себя в руки, - протянул он задыхающемуся парню комок бумажных полотенец, - ты что думал, сделать такое и смотреть ему в глаза будет легко? Либо держись, либо уходи. Он не простит, так что будь готов к этому всегда… - Да я себя с того самого вечера готовлю, - Влад ухватился руками за край умывальника и уставился на свое перекошенное лицо в висевшем на стене зеркале, - а видишь, что получается… - Вижу. Завтра встретимся в кафе «Литл Роуз» на соседней улице, - Олег оторвал его от умывальника и тряхнул за плечи, - сможешь прийти? Есть кое-какие новости… - Смогу. Завтра в 14.00, когда Сережка заснет после обеда, - Влад сбросил движением плеч руки юриста и стал вытирать лицо и руки бумажными полотенцами, - пойдем назад, - швырнул он мокрую бумагу в мусорную корзину и поправил влажную челку, - я выдержу… Я слишком сильно его люблю… Сильнее его страха и боли… Они вернулись, когда полицейские уже сворачивали свою аппаратуру и договаривались с российскими дипломатами об урегулировании формальностей и предоставлении гарантий, что, при согласии следствия на отъезд пострадавшего на лечение, он явится в суд для дачи показаний, если преступники будут пойманы. Около постели Сережки стояли доктор Бартон и медсестра. У Влада внутри все замерло, и он метнулся через палату к кровати. Серега был важнее собственных ещё не успокоившихся нервов. Влад остановился рядом с кроватью и через силу улыбнулся другу. Тот отвел взгляд от манометра в руках Джулии и виновато посмотрел на Влада. - Напугал я тебя? – спросил Серега, дождавшись, пока врач закроет за собой дверь и Влад присядет на кровать, - поэтому и не рассказывал тебе ничего. Хотя, знаешь, сейчас как-то легче стало. Давить перестало. Я боялся, что после всего этого мне кошмары по ночам будут сниться. А не снятся почему-то… Владь, ну перестань, - Серега попытался привстать и обнять Влада. Тот наклонился, осторожно прижал Серегу к себе и уткнулся вздрагивающими губами ему в шею, - у тебя такое лицо, словно ты вот-вот заплачешь. Помнишь, как в детстве? Мы прятались где-нибудь и плакали обнявшись. Одного обидели, а второй за компанию ревел… Потом футболки были все мокрые от слез, а об мою ты ещё все время нос вытирал. Помнишь? - Ох, Серый, как же давно все это было, - прошептал Влад, перебирая пальцами взъерошенные Сережкины волосы, - целая жизнь прошла. Как же нам жить-то теперь? - Справимся, - прошептал Серега, целуя Влада в ухо, - когда мы вместе, разве мы можем с чем-то не справиться? Не переживай. Всё со мной нормально будет. Видишь, как я быстро поправляюсь? Даже врачи удивляются… Давай только уедем отсюда поскорее. Я домой хочу… - Нет, Сереж, - Влад отстранился и вытер нос, - домой нельзя. Очень заметно, что ты не совсем здоров. Тебе лечиться надо у хороших врачей и в хорошем климате. У нас это проблематично будет совместить. Так что поедем, как и собирались, на Искью, но не на две недели, а до конца лета, а то и до зимы пробудем, если морской климат тебе подойдет. - Владь, - поколебавшись минуту, решился спросить Серега, - ты не интересовался – ранение не повлияет на мой голос? Мне дышать очень тяжело и сразу боль, если глубоко вдыхаю. Я так петь не смогу… - Спрашивал, - Влад прижался лбом ко лбу Сережки, - прости, родной, но тут нет специалистов, которые могут точно ответить на этот вопрос. Твой лечащий врач… - Говори, пожалуйста, - попросил Серега, видя, что Влад запнулся и медлит с ответом, - плохо, да? - Полгода будет болеть при глубоком вдохе, - набравшись смелости, ответил Влад, - и год на полное восстановление дыхания. - Полтора года, - ахнул Серега, - это невозможно! Он ошибается! - Скорее всего, - предчувствие беды снова сжало Владу сердце, - он же хирург, что он в этом понимает. Мы проконсультируемся в Италии. Там есть специалисты такого профиля. Мне обещали дать координаты очень хорошего врача, у которого все оперные певцы лечатся, если с голосом проблемы возникают. - Представляю, сколько консультация у него стоит, - невесело усмехнулся Лазарев. - Серый! – одернул его Влад, - об этом не думай… Деньги я найду… - У твоих покровителей что ли, - Серега кисло посмотрел на синяки от пальцев Роулинга, оставшиеся на кистях рук, - а дадут? - Пусть только попробуют не дать! Я…, - вскинулся было Влад и тут же осекся на половине фразы. - Ты останешься со мной? – поднял на него глаза Серега, - я без тебя боюсь… - Конечно, - коснулся его губ Влад осторожным поцелуем, - до полного твоего выздоровления. Черт с ней, с карьерой! После того, что произошло с тобой, все это не имеет значения. - Спасибо, Владька, - Сережка прижался крепче, подставляя лицо поцелуям любимых губ, и вдруг лукаво сощурился, - Топалов, а почему тебя тут врачи терпят и не выгоняют из палаты за нарушение мной больничного режима? - Так ты же не нарушаешь, – рассмеялся Влад, немного подозрительно глядя на Серегу и не понимая причину его внезапно улучшившегося настроения. - Сегодня нарушу, - улыбнулся Серега, замирая в руках осторожно укладывавшего его на подушки Влада, и потянулся к выключателю в изголовье кровати, - ты не против? - Ну, вы, больной, даете! – выдохнул обалдевший от намерений любовника Влад, - я только за! На встречу с Олегом Влад опоздал на полчаса. Он вообще уже жалел, что не назначил эту встречу на другой день. Расставаться с Сережкой после прошедшей ночи не хотелось ни на минуту. С Владом произошло что-то странное. После секса осталось какое-то непонятное ощущение новизны и восторженности обладания любимым человеком. Что-то отдаленно похожее он уже ощущал, когда они в первый раз занимались любовью на квартире после переезда Сереги. Но в этот раз Влад был так сосредоточен, так захвачен чувствами и ощущениями, что каждое малейшее движение Сережки поднимало внутри теплую трепетную волну. Он совершенно забыл, сколько перемучился за эти дни, не зная, как после всего случившегося решиться на близость с любимым. Но Серега сам все решил, и сомнения Влада разлетелись, как ночные тени с наступлением утра. Сергей уснул сразу же, а Влад ещё долго лежал, прижавшись щекой к его макушке, прислушивался к неровному дыханию друга и не мог отделаться от предчувствия, что сегодня ночью в их отношениях возникло что-то новое, что нужно принимать, как подарок судьбы, и хранить, и оберегать, сколько хватит сил. Проснувшись утром, Серега, жмурясь, как мартовский кот, заявил, что Влад был бы самым лучшим лекарством на свете, если бы не занимал на больничной койке столько места. При этом он так эротично потягивался под одеялом, что Влад забил на завтрак и полез к нему целоваться. Они еле успели отшатнуться друг от друга, когда в палату, совершая утренний обход, зашел доктор Бартон. Влад укоризненно косился на Серегу, но тот, не пряча довольных глаз, завел разговор о выписке, уверяя, что сегодня ему так хорошо, как и здоровому не всегда было. Врач вежливо кивал, прекрасно понимая, что у влюбленной парочки начинается обычная в таких случаях реинкарнация чуть притупившихся в обыденной жизни чувств. Он на это насмотрелся, когда поступавшие к ним с мест боевых действий раненые после выздоровления отправлялись в медовый месяц с партнерами, с которыми до этого были на грани развода или вообще успели расстаться. У людей переворачивалась вся жизнь, забывались все обиды, когда они в страхе метались перед операционными, внезапно осознав, что находящийся там между жизнью и смертью человек по-прежнему дорог, любим и значит так много, что потерять его становилось немыслимо. Влад вошел в кафе, не скрывая счастливой улыбки и сияющих глаз. Олег сидел с чашкой цейлонского чая, сырным кексом и «Дейли Миррор» за столиком в углу. - Привет, - опустился на стул напротив Влад, - извини, опоздал. - Привет, - кивнул тот, откладывая газету, - ты лучше выглядишь, чем вчера. - Угу, - улыбнулся Влад, наливая из чайничка себе в чашку чай, - без добавок? - Шутник, - ухмыльнулся Брюсов, поняв намек Влада на весенние события с одним из отставников Управления в Лондоне, - тебе сосед привет передает. И Сереге твоему… - Какой? – вскинул глаза Влад и тут же осекся, сообразив, о ком идет речь, - понятно. Ну, как там дела? - Ждем, не дождемся, когда вы отсюда уедете, - ответил Олег, - чем дольше вы тут находитесь, тем больше вероятность, что полиция, не продвинувшись ни на шаг в расследовании, начнет под тебя копать. Легенда, которой достаточно для артиста Влада Топалова в уголовном дела Роулинга, разлетится вдребезги для ликвидатора международного авантюриста Элвиса. В Москве третью неделю дышать боятся, как бы тебя не скомпрометировать вольно или невольно. Ты в Интернет не заглядывал? Там тебя куча писем дожидается. На виллу Колесникова можете через пару дней перебираться и пользоваться ей до конца года. Мы сейчас там более совершенную систему охраны и видеонаблюдения ставим, и все - к вашему приезду все уже готово. - Спасибо, Олег. А Интернет, - вздохнул Влад, помешивая ложечкой чай, - я звонить-то боюсь в Москву и Сереге не разрешаю ни с кем перезваниваться. Только с матерью, братом и менеджером его. Валентина Викторовна так и не приедет? Он ее ждет… - Нет, - Олег откусил кусок кекса и вытер губы салфеткой, - мы не хотим даже заикаться в посольстве о скорейшем оформлении визы, а так они будут тянуть, сколько им захочется. - Пусть тогда она в Италию летит, - отхлебнув чаю, ответил Влад, - там и встретимся. - Она тебе там нужна? – осторожно спросил Брюсов. - Сережке нужна, - Влад долил себе ещё чая, - ну и так - на всякий случай. Если что, с ним должен быть рядом близкий человек… - Хорошо, - Олег полез в карман и протянул Владу сложенный вчетверо листок бумаги, - держи. Когда вы вылетать думаете? - В конце недели. Врачи согласны, а Сережка вообще спит и видит уехать отсюда. Тяжело ему тут, - Влад развернул листок, и уставился на выписку со своего банковского счета, - охренеть! Два лимона? - Не ори, - оглянулся по сторонам Олег, - на дисках, что Большаков привез, были номера счетов Роулинга. Не знаю, сколько мы получили, но, судя по тому, что Управлению миллиард перепал, да ещё коллегам почти столько же вернули, денег там было до фига. Вам с Лешкой на радостях отвалили по паре лимонов, а Марку с Энн полтора на двоих. - Здорово! – восхитился Влад, - теперь я квартиру точно выкуплю. - В Чистом? Тебе ее уже отдали, документы получишь по возвращении домой, - усмехнулся Брюсов, - а на эти деньги Серегу своего лечи. - А Лешка там как? – Влад внутренне устыдился, что все эти дни не вспоминал о напарнике. - Лешка к тебе рвется. Боится, что ты тут без охраны по лезвию ножа разгуливаешь. Только вряд ли его сюда пустят, - усмехнулся Брюсов, - его дядя на дыбы встал. По-моему, семье профессора Большакова осточертели чудачества наследника. - Вырвется. Я Леху знаю, - рассмеялся Топалов, добирая остатки кекса в тарелке. Лешкин дядя был комендантом Кремля, в племяннике души не чаял и не мог простить сыну сестры только одного – инфаркта, сразившего Лешкиного деда, профессора МГУ и Нобелевского лауреата, когда тот узнал, что единственный внук подал заявление для поступления в цирковое училище. - Слушай, что у вас там произошло? - Олег помедлил, но все-таки решился спросить, - Большаков такой рапорт начальству написал, что хоть под трибунал его отдавай. - Чего? – офигел Влад, - за что? - Ну, будто он тебя оставил без прикрытия в доме, и ты чуть не погиб по его вине, - Олег внимательно посмотрел на вытянувшееся лицо парня, - ты бы отчитался начальству, а то Лехе взыскание впаяют вслед за премией. - Он что, совсем сдурел что ли? – пробормотал пораженный такой новостью Влад. Похоже, Большаков все ещё терзался муками совести за допущенную им в кабинете Роулинга оплошность, - рапорт я напишу сразу, как в Италию приедем. Лешку не слушайте. Я после того, как в Серегу выстрелил, вообще ничего не соображал. Большаков меня и из кабинета вытащил, и на себе триста метров через парк до фургона проволок. Я идти-то толком не мог и вообще дороги не видел. Не говоря уж о том, что без него я бы сейф не открыл ни за что. - Понятно, - кивнул Олег, - перенервничал парень. Прислать его к тебе, если он родню уговорит? - Нет, - убирая выписку в паспорт, ответил Влад, - мы все равно скоро отсюда уедем. Он только подозрения лишние на нас навлечет, и Сережке не объяснишь Лешкино появление. Они знакомы по шоу-бизнесу… Олег, а кто у нас знает, что я Элвиса грохнул? - Да почти никто не знает. Все считают, что ты в отпуске, - задумался он, - начальство, конечно, знает, посольские. А из рядовых - ребята твои, они же базу Элвиса вскрывали, я и Лешка. Кому по должности положено, тот и знает, - отрезал Олег. - Брюсов, не темни, - сложил руки на столе Влад, - чего наши боятся? Не говори, что англичан, с ними можно договориться. Вон по телевизору вторую неделю клянутся в любви и дружбе друг к другу на веки вечные все кому не лень. Так что колись… - Абдалла Хасан назначил за твою голову три миллиона евро, - ответил Олег, тяжело вздохнув. - За мою? – судорожно сглотнул Влад, - почему? - Не именно за твою, - уточнил Брюсов, - за голову того, кто порушил его планы и разгромил сеть агентов в Европе. - Так это ж Самир и Элвис все украли, - воскликнул Влад, - а я-то тут при чем! - Они мертвы, - пожал плечами тот, - а ты последнее звено. Надо же ему кого-то убить, чтобы хоть смыть позор со своей организации. Поэтому мы и виллу в Лакко Амено ставим на серьезную охрану и к вам приставляем людей. - Но он же не знает, что это я? – с надеждой посмотрел на собеседника Влад. - Пока Управление в этом окончательно не убедится, вас на Искье будут охранять, – не допускающим возражений тоном ответил собеседник, - Связь через консульство в Палермо. Наш человек в Неаполь уже прибыл. Он вас и встретит в аэропорту. Влад, так будет спокойнее и тебе и нам. В Лондоне пока тихо. Никто вами не интересуется и в госпиталь проникнуть не пытается. Может и обойдется всё. - Так вот почему Лешка рвется ко мне, - пробормотал Влад и нехотя согласился, - пусть будет по-вашему. Московского агента Элвиса так и не нашли? - Ищем - Олег, усмехнувшись, повертел в руках пустую чашку и зачем-то заглянул в чайник, - пока безрезультатно. Агенты Элвиса разбегаются после его гибели, как крысы, в поисках новых хозяев. Этот тоже свалил. Чего ему, нас дожидаться что ли? - Странно как-то все это, - задумался Влад, - неужели в его ноутбуке были его счета, а списка агентов не было? - Вот именно - был, - фыркнул Олег, - не сумели его открыть, и он самоуничтожился. Начальство чуть удар не хватил после этого. - Жаль… Ребят, наверное, взгрели за это капитально, - вздохнув, посмотрел на часы Влад, - это всё? - Почти, - Олег достал из кармана и протянул Топалову небольшую синюю коробочку, - возьми. Подстраховаться все-таки надо. - Что это? – Влад пододвинул к подошедшему официанту пустые чашки и чайник и открыл бархатный футлярчик. Олег внутренне усмехнулся, проследив взгляд официанта. Наверняка тот подумал, что это встреча двух любовников. В коробочке лежала пара сережек-гвоздиков с черными бриллиантами, - у меня же есть такие. - Новая разработка, - ответил Олег, чуть понизив голос, и дождавшись, пока официант налюбуется на дорогую вещицу и уйдет вместе с посудой, пояснил, - сдираешь ногтем защитный слой сверху камня, и сигнал спутник поймает даже через десятиметровую бетонную стену. Точность местоположения один квадратный метр. - Круто, - восхитился Влад, вытаскивая из ушей старые сережки и торопливо заменяя их новыми, - спасибо. Надеюсь, не понадобятся. Олег, я пойду, ладно? – Влад ещё раз глянул на часы и поднялся из-за стола, - времени уже много. Сережка проснется, а меня нет. Привет там всем передавай и соседу тоже. - Кстати, чуть не забыл, - остановил его Олег, убирая коробочку в карман, - твоего Воробьева забрали на оперативку. У Савельева люди в отпусках, а он все равно, пока тебя нет, без дела мается. Так что звонить ему бесполезно. Если указания для него будут - кидай все на мыло. - Да он и так знает что делать, - кивнул Влад, поднимаясь из-за стола, - не первый год в шоу-бизнесе. Это всё? - Вроде да, - ответил Брюсов, - будь осторожен… - После твоих новостей уж постараюсь, - улыбнулся Влад и направился к выходу. Выйдя из кафе, Топалов быстро огляделся и торопливо свернул за угол на улицу, ведущую к госпиталю. «Хоть бы все получилось, - подумал юрисконсульт, выходя вслед за ним, - хоть бы мы нигде не ошиблись на этот раз. Иначе парню не позавидуешь. В столь юном возрасте бросать всё – родных, друзей, работу, страну, и начинать новую жизнь совершенно другим человеком...» Глава 6. Влад повернул голову к сидевшему в соседнем кресле Сережке. Лазарев смотрел в иллюминатор на бегущую взлетно-посадочную полосу с нескрываемой радостью и облегчением. Сергей, после получения разрешения полиции и согласия врачей на амбулаторное лечение, буквально ежеминутно пересчитывал оставшиеся до отлета в Италию дни, часы и минуты на любой попавшейся под руку бумажке. - Владька, - Серега почувствовал взгляд друга и посмотрел на него, - наконец-то мы уехали. Пусть и не домой… Знаешь, я загадал, если нам удастся покинуть Лондон до первого июля, то у меня все будет хорошо. А нас все не отпускали …Я уже было отчаялся, а ты вдруг приносишь билеты как раз на последний день июня. - Намучился ты за этот месяц, - грустно улыбнулся Влад, сжимая Сережкину руку, - теперь будешь все лето отдыхать, лечиться и забывать об этом кошмаре. - Поможешь? – шепнул Серега и придвинулся ближе к Владу, - с тобой у меня это лучше получается. Знаешь, я только когда чуть не умер, понял одну вещь. Мы с тобой стали привыкать друг к другу и к тому, что мы вместе. Стали относиться к этому, как к чему-то обыденному и само собой разумеющемуся. Мы забыли, какое это счастье быть рядом и как надо наши отношения беречь и хранить. Особенно если устали, растратили предназначенное друг другу время на карьеру или пустые забавы. Ты был прав, когда сказал, что пошла вся работа к черту, если дорогому и близкому человеку нужна твоя поддержка, забота и любовь. - Сереж, а как же музыка? - прервал его Влад отводя глаза. - Ты не сможешь не петь. Я сто раз видел тебя на сцене. Вы с ней одно целое. Мне такой экстаз неподвластен. Музыка значит для тебя гораздо больше, чем ты сам готов признать. И уж точно куда больше, чем значу для тебя я. Поэтому от меня ты смог уйти, а ее ты не оставишь никогда, даже если она не ответит тебе взаимностью. Ей ты прощаешь все. Мне на это надеяться не приходится. Я принимаю тебя таким, какой ты есть, со всеми достоинствами и недостатками. Я не пытаюсь ничего переделывать и совершенствовать. Но я все равно проиграю… Прости, если обидел… - Всё изменилось, - тихо пробормотал Серега, глядя на дрожащие ресницы Влада, откинувшегося на спинку кресла, - я понял, что дороже жизни и родных людей ничего в мире нет, что только любимый человек удержит тебя на пороге вечности и потащит обратно к себе. Именно в его глаза ты посмотришь, вернувшись из небытия, и поймешь, что ради него ты и живешь. Я почувствовал это, встретившись с тобой взглядом ещё на мосту в Питере. Но тогда опасность не показалась мне смертельной. Я сразу, еще на перилах, понял, что ты меня удержишь, не позволишь сорваться в пропасть. А в Лондоне все встало на свои места… - Прости, любимый, - Влад вдруг повернулся, обнял Серегу, не обращая внимания на стюардесс и укладывавшихся спать пассажиров, и прильнул к его губам, - прости мои страхи. Я столько передумал всего за этот месяц… - А ты думаешь, я в потолок смотрел? – вздохнул Серый, - тоже, знаешь ли, в голове все кувырком было. Но самое важное я понял, за что и благодарю Бога каждый день. - Серый, ты самое лучшее, что только могло случиться в моей жизни, - дрогнувшим голосом прошептал Влад, запуская пальцы другу в волосы, - как же страшно тебя терять. - Угу, - фыркнул тот у самого уха Топалова и ощутил ладонями, как мурашки побежали у Влада по спине, - Топс, или отпусти меня или пошли записываться в клуб высотников. - Куда? – удивленно посмотрел Топалов в лукавые глаза друга, - что ещё за клуб? - Эх, ты! Всю жизнь летаешь, а таких вещей не знаешь, - хитро улыбнулся Лазарев и зашептал, щекоча своим дыханием шею Влада, - он объединяет тех, кто в полете хоть раз сексом в туалете занимался. - Почему в туалете? - неожиданно брякнул Влад, - там же тесно! - Вот именно поэтому, - ещё больше развеселился Серега, - пошли - попробуем? Влад вернул Серегину руку обратно к нему на колени и демонстративно повертел указательным пальцем у виска. Серый деланно огорчился и улегся в кресле в ожидании ужина. Влад напомнил ему выпить лекарство и достал из сумки медицинские документы и направление в неаполитанскую клинику Сан-Бернардо, выданные доктором Бартоном находившемуся у него на лечении м-ру Лазареву. Перед ужином парни решили немного отступить от предписаний врача и выпили по глотку вина за скорейшее серегино выздоровление. Лазарев довольно потер руки, решив, что теперь он может плюнуть на диету. Но не тут-то было. Всем пассажирам, включая Влада, принесли салат, копченое мясо, сыр и рыбу с лимоном, а Сереге овсянку, яблочный мусс и свиной паштет на булочке с отрубями. За свои проделки Влад был назван вредителем и до конца ужина проигнорирован и забыт. Поев, Влад под выразительное Серегино молчание уткнулся в заключение о состоянии здоровья Лазарева, полученное при выписке из госпиталя, и копию его медицинской карты. Серый пристроился на его плече и попытался самостоятельно выяснить, что же такое Влад столь внимательно изучает. Через десять минут бесплодной борьбы с английским языком, он заскучал, пересчитал ребра на своем рентгеновском снимке, зевнул и последовал примеру всех пассажиров бизнес-класса, заснув в предусмотрительно откинутом Владом кресле. Влад, попросив стюардессу укрыть Сережку одеялом, отложил бумаги и тоже закрыл глаза. Ему хотелось поскорее добраться до Неаполя и узнать, как он будет жить ближайшие полгода. Естественно, Управление все распланировало, продумало и организовало и по их пребыванию на Искье, и по долгому отсутствию в Москве. Влад плохо себе представлял, как можно в шоу-бизнесе полгода нигде не появляться и не быть забытым. Но аналитики наверняка что-то придумали на пару с Дэном – Управление скорее удавится, чем пожертвует таким роскошным прикрытием для деятельности своего сотрудника. Значит, и для Сереги им пришлось что-то изыскивать. Но червячок сомнений продолжал беспокоить: ушлый юрист что-то натемнил на встрече в кафе. Жаль, что не было времени задержаться и выяснить все до конца… - Владь, - услышал он голос проснувшегося Сережки, - ты спишь? - Нет, - открыл глаза Влад и посмотрел на часы, - и ты просыпайся. Садимся скоро. - Поздно как, - удивился Лазарев, тоже глянув на часы, - мы ночью-то на этот остров сможем попасть? - Переночуем в городе, а на остров утром, - ответил Влад, - нас встретят в аэропорту. - Понятно, - Серега стянул правой рукой с себя одеяло. Левое плечо при движении болело, и он старался лишний раз не напрягать руку. Доктор Бартон требовал, чтобы Серега носил ее на перевязи, но Лазарев, выйдя из ворот госпиталя, тут же снял хомут с шеи и выкинул в урну. - Ничего тебе не понятно, - улыбнулся Влад, решив не устраивать другу стресс, пусть и радостный, в аэропорту, - тебя в Неаполе небольшой сюрприз ждет. - Какой? – оживился Серега, поняв по лицу Влада, что сюрприз будет приятным, - давай говори быстрее. - Мама твоя сегодня утром прилетела, - посмотрел в засиявшие от счастья глаза друга Влад, - в Англию она так и не смогла визу получить, а итальянцы выдали быстро. Она нас и будет встречать и посольский кто-то. - Владька, - обхватил его за шею Серега, - спасибо тебе. Я так хочу ее видеть. Она по телефону извелась вся, что ко мне прилететь не может. А нам она мешать не будет. Она ж знает всё про нас. И я еще с ней поговорю. - Поговори, поговори, - осторожно оторвал от себя Лазарева Влад, - я на Искье изображать рядом с тобой исключительно любящего братика не собираюсь. - А я тебе и не позволю, - глаза Лазарева призывно заблестели, - я слишком соблазнительный братик даже в этих бинтах, чтобы ты смог устоять морально и физически. Слушай, они тебе мой цирковой костюм не напоминают? Ну, тот, который ты порвал, когда в гримерке с меня стаскивал? - Чего там рвать? Одни веревочки, – буркнул Влад, вспомнив, как хлипкая дверь гримерки ходила ходуном под ударами собчаковских копыт и, в конце концов, не выдержала и слетела с петель. К чести бывших «смышей» и разочарованию ворвавшегося народа, парни хоть и не успели поправить одежду и привести в порядок прически, но в положении были застигнуты приличном и друг от друга отдаленном, - и вообще, чтобы я больше не слышал о цирках, коньках и остальной работе. Мы в отпуске – лечимся, отдыхаем… - Трахаемся, - радостным шепотом перебил друга Серега. - И это тоже, - от души потянулся в кресле Влад и, обняв Серегу за плечи, нежно поцеловал любимого в висок. Владу показалось, что Серега все-таки чувствует себя не очень хорошо, хотя виду и не подает, и убедил его при выходе из самолета воспользоваться для передвижения креслом на колесиках. Это оказалось довольно удобно и безопасно. Им уступали дорогу спешившие на выход пассажиры, не говоря уж о том, что Сергею не пришлось идти пешком по терминалу и отстоять очередь на паспортный контроль. Валентина Викторовна, увидев сына сидящим в кресле, задрожала, расплакалась и кинулась к Сережке. Влад невольно вздрогнул. Взволнованная мать, целуя и обнимая сына, могла неосознанно причинить ему сильную физическую боль. Но она вдруг отшатнулась, почувствовав плотный слой бинтов на его теле, всхлипнула, упала рядом с креслом на колени и стала гладить Серегу по плечам, шепча что-то неразборчивое и нежное. Лазарев целовал ее волосы, дрожащим голосом пытался успокоить и ободрить, но было видно, что сам вот-вот расплачется. Встречавший их вместе с Валентиной Викторовной мужчина лет сорока в светлом летнем костюме осторожно поднял женщину с пола и кивком велел Владу следовать за ними на выход. - Игорь Мальков, - повернул он в машине голову к Владу, заводя двигатель, - советник посольства по туризму. - Влад Топалов, - протянул ему руку Влад и посмотрел в зеркало заднего вида на обнявшихся Лазаревых. - Вам выделили квартиру в арендуемом посольством доме, - сказал Игорь, выруливая на трассу, - так и нам удобнее, и вам при визитах на континент к врачу или просто погулять. - Согласен, - кивнул Влад и повернулся к пассажирам на заднем сидении, - Сереж, как ты? Скоро приедем и ты сможешь отдохнуть нормально. - Да, сынок, - поцеловала его Валентина Викторовна, - меня в таком месте замечательном поселили вас дожидаться. Тебе понравится. Владик, - спохватилась она, - спасибо тебе за все. Наконец-то мои мучения закончились. Валентина Викторовна попыталась улыбнуться сквозь слезы и снова прижала к себе темноволосую голову сына. Переведя затуманенный слезами взгляд на светлую макушку, торчавшую над спинкой переднего сидения, она впервые мысленно поблагодарила Бога за то, что у ее сына есть Влад. Именно он уладил все формальности с госпиталем, чиновниками и полицией, нашел деньги на оплату лечения в одной из лучших клиник Англии и привез Серегу отдыхать и набираться сил в это полезное для здоровья место. Если бы не влиятельные друзья Влада, она бы так и не узнала ничего ни о состоянии сына, ни об обстоятельствах случившегося с ним несчастья. От друзей Влада к ней то прибегала с известиями какая-то рыженькая девушка, то заходил пожилой мужчина, с виду военный. Она жадно слушала новости, которые нельзя было говорить по телефону, выпытывала у них малейшие детали происходящего в Лондоне. От них она узнала подробности Сережкиной операции, состояния его здоровья, расследования полиции, допроса и много чего важного для нее. Хотя ей было важно всё. По телефону она почему-то не могла говорить с сыном, постоянно начиная плакать. Влад терпеливо утешал ее, как мог, но, быстро исчерпав слова сочувствия, передавал трубку Сережке. С сыном она могла говорить бесконечно, вернее, слушать его родной голосок, с каждым днем становившийся все более окрепшим и бодрым. И только повесив трубку, она вдруг спохватывалась, что сын ещё слаб и болен. Но теперь все позади. Её мальчик рядом с ней и она его уже никуда не отпустит! Квартира оказалась замечательной – две спальни, гостиная, кухня и ванная. Просторные комнаты были с огромными окнами, обычными в южных городах, где практически не бывает зимы. Валентина Викторовна увела Сережку спать, и Влад с Игорем остались в гостиной тет-а-тет. Резидент Управления был в недоумении - ликвидатор международного преступника оказался слишком молод и был больше похож на студента колледжа, чем на многообещающего и перспективного сотрудника спецслужб. Он вспомнил, что этот парень ещё и довольно известный в России певец… - Игорь, - начал Влад и спохватился, - простите, ваше отчество? - Без отчества, - улыбнулся тот, поднявшись с кресла. - Хорошо, - кивнул Влад, присоединившись к подошедшему к распахнутому в южную ночь окну Игорю, - мне нужен компьютер, ноутбук, с выходом в Интернет и все полученные вами для меня письма из Москвы. Ещё – мне нужно познакомиться с людьми, обеспечивающими здесь нашу безопасность. И не знаю, поступало ли к вам такое распоряжение или нет, но мне нужно оружие. Какой-нибудь малогабаритный пистолет. Можно «Беретту». - Ноутбук я сейчас принесу, - ответил Мальков, внимательно слушавший Влада, - папку с инструкциями и разработками экспертов тоже. Всю корреспонденцию вам предписано после ознакомления уничтожить. Оперативное прикрытие представлю завтра утром. Двое русских и трое итальянцев только для конспиративной работы в Лакко Амено. Контакт у вас будет с их руководителем Адриано. Так что вся связь, просьбы, требования через него. Оперативники будут жить в доме напротив, сменяясь каждые двое суток. Туда же подключена вся аппаратура видеонаблюдения, как наружная, так и внутренняя. - Понятно, - задумался Влад, - предупредите их, если будут пялится, куда не надо, лично головы оторву. - Предупреждены, - невозмутимо ответил резидент, - когда будете приезжать на континент или попутешествовать захотите, дадим ещё людей и гида-переводчика. У вас ведь итальянский никто не знает? Еще машины в гараже дома – спортивное купе и седан. Оружие в сейфе в спальне, там же деньги, кредитные карточки и контракты с клиникой и термальным парком «Сады Негомбо». Завтра утром я дам список всех необходимых вам телефонов, а сейчас ложитесь спать – устали вы с дороги, да и третий час ночи уже. - Мы, вероятно, задержимся в Неаполе дня на три, - сказал Влад, направляясь к двери, в которую вышли Сергей с Валентиной Викторовной, - Сереге послезавтра к врачу, а я как раз успею разгрести все послания от начальства и отчет написать. Спокойной ночи! - И вам того же, - попрощался Игорь, - компьютер и свои ключи я оставлю в холле, а второй экземпляр у синьоры. Кстати, она очень похожа на итальянку. - Игорь, - остановил у двери Влад уже хотевшего уйти мужчину, - из Москвы кого-нибудь прислали сюда? - Нет, - удивленно посмотрел на парня Мальков, - а что, кто-то должен был приехать? Мне сказали рассчитывать на свою сеть агентов. У меня хорошие оперативники, вы не бойтесь. - Я не боюсь, - улыбнулся Влад, - просто надеялся, что приедет кое-кто, но видно не сложилось. Влад прошел в конец коридора, осторожно приоткрыл дверь и заглянул в спальню. Сережка уже спал, значит, хорохорился в аэропорту, утомил его трехчасовой перелет. Валентина Викторовна сидела на краю кровати, вытирала слезы, глядя на забинтованную спину сына, и прислушивалась к его дыханию. Серый дышал осторожно и неглубоко. Влад понял – она боится того же самого, чего и он в первую неделю после операции – что Сережка перестанет дышать вообще. Влад из-за этого первое время даже не мог спать по ночам, пока его не начало шатать от переутомления и хронического недосыпа. Доктор Бартон тогда пригрозил выгнать его из палаты, если Влад немедленно не отправится отсыпаться, и пообещал, что в его отсутствие около Сереги всю ночь будет сидеть медсестра. - Спит? – шепотом спросил он, на цыпочках подходя к кровати, - оставайтесь с ним, а я в другой спальне лягу. - Тсс, - поднесла палец к губам Валентина Викторовна и вдруг наклонилась и поцеловала Владу руку, - спасибо тебе, - прошептала она, глядя на него полными слез глазами. - Я пойду, - пролепетал Влад, отступая к двери. Он был в ужасе – мать Сергея поцеловала руку, нажавшую на курок и выпустившую пулю в грудь ее сына, - спокойной ночи. В спальне Влад швырнул кейс с ноутбуком на кровать и распахнул окно. Ему не хватало воздуха, и боль вновь сжимала сердце. Он закрыл глаза, обхватил себя руками и вдохнул запахи южного портового города. Ночной Неаполь был пропитан ароматами морских просторов, жареного кофе и душистых экзотических пряностей, веками свозившихся сюда со всего света. Этого не могли перебить и заглушить ни поднимавшиеся с улиц пары бензина, ни гарь расплавившейся днем на раскаленном солнце пластмассы и синтетики. Город, согретый теплым дыханием древних камней мостовых и дворцов, опутанный паутиной улиц, пронизанных лучами фонарей и вспышками неоновой рекламы, опьяненный звоном сияющих фонтанов на площадях и автомобильных сигналов на проспектах, напрасно пытался угомониться под шелест пальмовых листьев и шепот принесенного ветром соленого морского песка на тротуарах. Старый город не хотел засыпать, разглядывая сиявшие над ним с самых первых дней его создания, звезды, и предаваясь полузабытым воспоминаниям. Неаполь каким-то непостижимым образом стал дивным сочетанием старины, вековых традиций и вечного и постоянного во все времена его существования юного, шумного задора и волнения его неугомонных обитателей, на чей жизнерадостный смех и громкие голоса до сих пор отзывались эхом его растрескавшиеся стены и стертые подошвами обуви площади. Странно, но чем дольше Влад вслушивался в этот итальянский город, тем спокойнее становилось у него на душе. Неаполь за долгие века стал мудрым и научился утешать растревоженные умы и страдающие сердца своих жителей и гостей, околдовывая их вязким очарованием и затуманивая терпким ликером горячих южных ночей. Влад вернулся к кровати и включил компьютер, решив не закрывать окно и предоставить хозяйничать в комнате шелесту легкого морского бриза, а не гудению кондиционера. Спать ложиться уже не имело смысла, следовательно, стоило написать отчет в Москву и ознакомиться, наконец, с корреспонденцией. Отправленный им в семь утра отчет о Роулинговской операции выставлял Большакова в таком свете, что начальство должно было, как минимум, отвалить тому ещё пару лимонов и пасть ниц при его появлении в их кабинетах. Еще Влад успел ответить на личные письма шефа и Каверина, начинавшиеся за упокой и грозившие большими неприятностями по возвращении в Москву, заканчивавшиеся за здравие и перечислением всех благ, свалившихся по их ходатайству на голову Топалова, и пожеланием удачи и осторожности в роли подсадной утки для ловли Абдаллы Хасана. Ребята из отдела, похоже, особо не парились муками совести, и взыскания серьезного не получили, порушив часть базы Элвиса. Видимо, Мормон опять отмазал их от гнева вышестоящего начальства. Коллеги, чувствовалось, испытали огромное облегчение, узнав, что все, и Влад в первую очередь, остались живы в лондонской заварушке, засыпали его шуточками, поздравлениями и новостью, от которой Влад чуть не свалился с кровати. Оказывается, спецкурс в канадском антитеррористическом центре предназначался ему, но теперь, когда стало ясно, что Влад точно туда не поедет, начальство вторую неделю размышляет, кого из компьютерного отдела этим счастьем одарить. Влад успел послать приветы и осторожные впечатления об отдыхе на Искье и путешествии по Европе родителям, паре приятелей и Дэну, которого, как он понял из письма Мормона, в отсутствие Влада нещадно эксплуатировали на оперативной работе, и в Москве он практически не появлялся. У Влада промелькнула мысль, что Дэн забросил его сайт и дневник, и для него было большим облегчением увидеть и новые записи, и свои фотошопные фотки на фоне пейзажей острова, и сплетни о своем романе с прекрасной темноволосой итальянкой в желтой прессе. Влад хмыкнул, вспомнив о своей сопящей в соседней комнате под маминым бочком «прекрасной темноволосой пассии», и стал разбираться с разработками аналитиков Управления по сохранению их с Сережкой положения в российском шоу-бизнесе в условиях полугодового отсутствия на Родине. В результате Воробьеву было отослано письмо с просьбой до конца лета отправить всю смэш-команду в отпуск, Влад посетил свой форум, полчаса потрепался с проснувшимися спозаранку фанатками и сделал собственноручно запись в своем дневнике. Последнее письмо он решил написать Асе Калясиной, но этому помешал влетевший вихрем в спальню полуодетый и раскрасневшийся Сережка. - Топалов, придурок, - зашипел он, плюхаясь на кровать рядом с Владом, - в игрушки чуть свет играешься? - Нет, - озадаченно протянул Влад, удивленный появлением Сереги в такой час, и закрывая крышку лежащего на коленях ноутбука, - Асе твоей втолковываю, как полгода без тебя продержаться. А что, случилось что-то? - Случилось, что я просыпаюсь, а рядом мама спит, - вскипел Серега, - чего ржешь? Это надо такое выдумать? Как мне пришло в голову глаза открыть, прежде чем… - Ох, Серый, - вытирая слезы от смеха, простонал Влад, - ну, извини… Неудобно было вчера Валентину Викторовну выпроваживать. Она так скучала по тебе. - Неудобно ему. А мне каково? - пробурчал Серега, устраиваясь на кровати и пытаясь завернуться в вытащенное из-под Влада одеяло, - дай сюда подушку! Лишившись одеяла и одной из подушек за спиной, Влад решил перенести разговор с Асей на более благоприятное время и выключил ноутбук. Поворошив в камине пепел начальственных писем, он стянул с себя джинсы и футболку и забрался к Сереге под одеяло. Лазарев тут же прижался к нему, поцеловал в нос и закрыл глаза – ему ещё хотелось поспать. Влад вдруг почувствовал, что у него тоже слипаются глаза, и через пять минут уже спал, уткнувшись Сереге лицом в волосы. Два дня спустя на палубе парома, неторопливо направлявшегося из Неаполя в Искья-Порто, темноволосый молодой человек в светлых брюках и свободной рубашке, с аристократической бледностью на лице, облокотившись на перила, задумчиво разглядывал морскую синеву за бортом. Стайка студенток, чуть поодаль, косилась на симпатичного иностранца, споря, из какой он страны и кому идти знакомиться с ним. Спор выиграла кудрявая смешливая шатенка в символической маечке. Она попудрила носик, поправила прическу и, спустив с плеча лямочку, хотела уже двинуться на абордаж, как вдруг к намеченному для захвата красавцу подошел парень с мелированной челкой и обнял его. Девушки дружно засмеялись – прикосновения и взгляды молодых людей не оставляли сомнений, что кудрявая синьорина ни одного из них не заинтересовала бы. Шатенка пожалела, что не родилась парнем и вернулась к подругам. - Серый, ты чего киснешь? – заглянул в глаза друга Влад, - не нравится тебе тут? - Нравится, - вздохнул Серега и оглянулся на скрывающийся за горизонтом Неаполь, - потрясающий город, шумный, суетливый, а на душе как-то спокойно в нем и дышится легко. Наверное, этот итальянский врач прав: море мне поможет быстрее поправиться. Хотя все равно долго. - Он тебе еще в горы посоветовал иногда выбираться, - напомнил ему Влад, - давай на выходные будем на север ездить в Альпы. - Давай, - без особого энтузиазма согласился Серега, уставившись на бьющиеся о борт парома волны. - Серый, что с тобой, - Влад развернул его к себе за плечи, - родной мой, что случилось? Скажи мне… - Мне Роулинг сегодня ночью приснился, - дрогнувшим голосом прошептал Серега, и судорога прошла по его горлу, - он нас обоих убить хотел… Я не суеверен, ты знаешь, но осадок неприятный остался… - Господи, - вздрогнул Влад и привлек Сережку к себе, - может тебе к психологу начать ходить? Что скажешь? - Да не нужен мне психолог, - невесело отмахнулся Серега, - когда ты рядом, я практически не думаю об этом. А вчера перед сном я маме рассказывал, как все было. Вот и приснилась такая дрянь… Расскажи мне лучше, что вы там с Асей придумали? - Сейчас ты отдыхаешь на Сицилии и путешествуешь по Европе, - начал Влад, радуясь, что может отвлечь Серегу, - кстати, я тоже тут недалеко расслабляюсь. Смлэшеры уже во всю стебутся, что Искья и Сицилия - это рядом, и мы зря времени не теряем. Почитаешь потом, когда приедем на виллу. В конце августа ты объявишь, что познакомился со знаменитым итальянским педагогом по вокалу Джанни Морелли и остаешься у него в консерватории заниматься вокалом на четыре месяца. Все это время на сайте будет вестись твой «Итальянский дневник». Ася уже наняла для этого какого-то начинающего писателя. Там даже романтическое увлечение планируется, вроде сериальчика из постов от случайного знакомства до расставания. Наше дело снабжать их фотографиями. В ноябре появишься в Москве, снимешься в новогодних шоу, пооткрываешь рот под фанеру на праздничных солянках, покрутишься на вечеринках и улетишь обратно. Январь переживем легко. В начале года все разбегаются по Куршавелям и Паттайям, и никто ни о ком не вспоминает. В феврале объявишь о начале работы над новым альбомом, и под это дело будешь изредка появляться в России. Да, в сентябре Ася выпустит в ротацию твой новый сингл. Вот тут проблемка. Нам с тобой надо отснять как можно больше материала для клипа и к сентябрю переслать все в Москву монтировать. Ну, как тебе? - Слушай, а ведь продержусь при таком раскладе! – на лице Сереги было написано нескрываемое удивление, - почти до марта. Класс! Я сам себе буду снимать клип. Надо камеру купить хорошую и сценарий придумать. Владь, - вдруг спохватился он, - а ты? Себе-то ты что придумал? - Да почти то же самое, - рассмеялся Влад, увидев, что разработки Управления Серегу воодушевили, - только без консерватории. Мне надо будет просто появляться два раза в месяц в Москве, начиная с сентября, да бузить и отмечаться на всех вечеринках. Все остальное Дэн проконтролирует и всех сказками накормит. Будешь отпускать меня дня на два-три? - Я с тобой буду ездить, - серьезно посмотрел на друга Сережка. - Серый, ты что? – брови Влада удивленно поползли вверх, - узнают же. Представляешь, сколько сплетен и грязи опять на нас выльется? - Плевать, - решительно тряхнул головой Серега, - пусть хоть захлебнутся в этой грязи. Жизнь слишком непредсказуема и дорога, чтобы всю ее потратить на игры в прятки и притворство. - Сереж, - оторопел Влад, - ты это… Так уж с плеча-то не надо… Мало ли что… Люди всякие бывают… - Ах, ну да. Твои политики-олигархи, - фыркнул он, сморщив нос, - ладно. Уговорил. С объявлением на весь свет о наших отношениях пока подожду, но гадостей о тебе больше публично говорить не стану. Так своему Воробьеву и передай… Серега запрокинул голову, подставив лицо ветру, и на его губах заиграла неуловимая улыбка. Лазарев разглядывал открывавшуюся его взору панораму залива, уже прикидывая сюжет своего нового клипа и напевая себе под нос мелодию песни. Влад замер, впервые услышав тихую, немного дерганую мелодию, слетавшую с губ любимого. Влад с надеждой смотрел на возникающие на горизонте очертания зеленого острова с белой башней маяка и скалистой береговой линией в окружении гордо дефилировавших вдоль пляжей яхт и катеров. В этот момент он вдруг неожиданно понял, что все у них будет хорошо. Вместе они сильнее любых обстоятельств и всех ударов судьбы. Сережка сможет его понять и простить. Любящее сердце, даже раненое, не может ожесточиться и возненавидеть того, кому было однажды отдано целиком, без условий и ограничений. Глава 7. Островок оказался небольшим, но на удивление зеленым и живописным. Благодаря мягкому климату и плодородной почве каштаны соседствовали с виноградниками и банановыми пальмами, лимонные, апельсиновые и оливковые рощи с цветущими кактусами и сосновыми борами. Сережка с Владом к концу месяца уже объездили его вдоль и поперек по замысловатому серпантину горной дороги, которая опоясывала весь остров и связывала крохотные игрушечные городки и рыбачьи поселки. Они вдоволь налюбовались и наснимали Серегу на фоне суровых скал, песчаных пляжей, уединенных мысов, силуэтов старинных церквей и потрясающей красоты видов на море, неожиданно открывавшихся за очередным поворотом. Валентина Викторовна только ахала, удивляясь меняющимся каждую минуту пейзажам и несметному количеству разнообразных цветов в городских парках и палисадниках домов. Над всей этой красотой возвышался дремлющий много веков вулкан Эпомео, у подножия которого находился утопающий в зелени самый респектабельный на северном побережье острова городок Лакко Амено, жителями которого они стали на ближайшие три месяца. За последние полвека Лакко Амено, как и находящиеся недалеко Форио и Казамиччиола, преобразились из рыбацких деревушек в известные во всем мире прекрасно обустроенные приморские климатические и бальнеологические курорты. Игорь пробыл с ними час, за который успел познакомить московских гостей с новым жильем, разъяснить Владу систему охраны дома, свозить Валентину Викторовну в супермаркет и показать дорогу в термальный парк. Влад, провожая его до машины, ещё раз выслушал все инструкции и обещание наведываться по выходным, посмотрел на дом на другой стороне улицы, где поселились их телохранители, и поспешил вернуться обратно к отдыхавшему после утомительного путешествия с континента Сережке. С трудом войдя в дом, тот еле дополз до спальни и рухнул на кровать. Он всю дорогу старался не подавать виду, что ему плохо, но, сойдя с парома на берег, вдруг побелел и повис на Владе, до смерти перепугав его и Валентину Викторовну. Более-менее придя в себя, Лазарев чуть не впал в депрессию. Ему вдруг стало казаться, что врачи лгут, что боль в груди и затрудненное дыхание никогда не пройдут, и что он останется инвалидом на всю оставшуюся жизнь. И что петь уже никогда не сможет. У Влада тогда у самого чуть не случился нервный срыв. Он понял, что, не выдержит, если Серый сейчас начнет вспоминать тех, кому был обязан своим теперешним состоянием. Неожиданно на помощь пришла Валентина Викторовна. - Сергей, прекрати истерику, - строго глядя на сына, сказала она, - ты Влада с ума сведешь своей мнительностью. Ты ещё не начал лечиться, а уже Бог знает что себе навыдумывал. Серый сразу притих, глядя в спину смотревшего в окно спальни на море Влада и тихо позвал его к себе. - Скажи, что у меня все будет хорошо, - умоляюще прошептал он, обхватив его руками за талию, - пожалуйста, скажи… - Все будет хорошо, - дрогнувшим голосом ответил Влад, проводя рукой по темным волосам уткнувшегося ему в живот носом Сереги, - ложись, тебе надо отдохнуть. Стоявший у шкафа Влад повернулся к развалившемуся поперек разобранной кровати Лазареву, терзавшему клавиатуру ноутбука. Сегодня они должны были нанести третий за время своего пребывания в Италии визит в клинику Сан-Бернардо, а Серегу все никак не удавалось вытащить из постели. - Серый, ложись нормально или вставай. У тебя вся грудь сдавлена, – нахмурился Влад, увидев, что Лазарев лежит на боку, грациозно изогнувшись и подперев голову рукой, - какую рубашку оденешь? Голубую или зеленую? - С коротким рукавом и шорты, которые вчера в Искья Порто купили, - Серега мельком глянул на вешалки в руках Влада, перевернулся на живот и снова уткнулся в экран, хихикая над своим «Итальянским дневником». Влад улыбнулся. Его тоже забавляло литературное изложение спрятанной в сейфе папки с разработками аналитиков. - Черт, - заворчал Влад, пытаясь всунуть отвергнутую Серегой голубую рубашку обратно в шкаф, - месяц всего тут живем, а барахла накопилось, дома столько нету. Серый, как мы все это в Москву потащим? - Вот сучка! – выругался Сережка, баня очередную фанатку на форуме и, покосившись на Влада, стал торопливо удалять посты «девачек», - откуда такие дуры берутся? - Чего там? – Влад подошел к кровати и положил одежду перед Серегой, - опять пишут, что тебя даже в Италии заметили и оценили, а я только прохлаждаюсь по клубам? По официальной версии Серый уже познакомился со знаменитым учителем итальянских оперных певцов и перебрался с Сицилии на Искью в ожидании начала занятий в консерватории. На самом деле с Морелли только три дня назад удалось договориться, что он послушает в конце сентября Серегу и, если состояние здоровья молодого русского певца позволит, начнет с ним заниматься разработкой дыхания и постановкой голоса. Влад по той же версии давно с Искьи свалил в Германию, а оттуда в Голландию, где и зажигал теперь по ночным клубам и дискотекам. По крайней мере, два его интервью появились в российской прессе со ссылкой на корпункты «Комсомолки» в этих странах. - Владь, это неправильно, - Серега отодвинул ноутбук и перевернулся на спину, - и роман с фотомоделью, и приглашение на учебу в консерваторию. Мы, по-моему, перегнули палку. - Зато твое имя дома не слезает с первых полос газет, – улыбнулся Влад, глядя сверху вниз на лежащего Сережку, - ты же всегда хотел этого. - Это было до того, как… - Серега запнулся и, дотянувшись до руки Влада, усадил его рядом с собой, - тогда это казалось смыслом и целью жизни, сейчас для меня важнее сама жизнь и близкие мне люди. - Ты очень изменился за этот месяц, стал внимательнее, задумчивее, - Влад наклонился к другу и осторожно обнял его. Он научился за этот месяц быть очень чутким, находясь рядом с Сережкой. Ночью сразу же просыпался, если тот начинал ворочаться или стонать, случайно приняв во сне неудобную позу, которая сдавливала больное легкое и затрудняла без того неровное дыхание. А днем просто не спускал глаз с Сереги, следя, как бы тот не оступился, не споткнулся или не ударился обо что-нибудь по неосторожности, - что с тобой? Что тебя тревожит? - А тебя? – внимательно посмотрел на него Серега, - ты нервничаешь, хоть и стараешься это скрыть. Я же вижу. - Меня тревожит только твое здоровье, - прошептал Влад, просовывая руки под Сережкину спину и нежно целуя завитки волос на его шее, - и я в тебя влюблен… По уши… Ммм, Лазарев, да ты толстеешь потихоньку. - Где? – вскинулся Серега, подскакивая на постели и скашивая взгляд на свои загорелые плечи, - это из-за бинтов кажется. Может, снимут их с меня сегодня? У меня там уже давно зажило всё, а я два месяца с этим корсетом мучаюсь. - Тебе, правда, лучше, Сереж? – провел ладонями по спине друга Влад, - или ты опять пытаешься нам с тетей Валей лапшу на уши повесить? Мне хватило того раза, когда ты всю дорогу делал вид, как все прекрасно, а, сойдя с парома, чуть сознание не потерял от боли. - Выпендривался, - признал Серега, ложась к Владу на колени, - хреново тогда было. Как свинцом грудь наливалась. Сидеть ещё кое-как получалось, а стоять вообще не мог… Сейчас все намного лучше. Наверное, мне эти ванны и процедуры помогли. Хорошо, что ты такое место отыскал… Лечебно-романтическое… - Тебе нравится тут? – спросил Влад, перебирая спутавшиеся волосы у Сереги на затылке, - мама твоя так просто в восторге… - Владька, не смеши меня, - расхохотался Серега, скрестив руки Влада у себя на груди, - у нее восторг к этому овощеводу, который нам по утрам молоко и помидоры с укропом привозит. И у него, по-моему, тоже… Думаешь, чего он по часу на кухне сидит и откуда букетики цикламенов на буфете? И в гости он нас к себе возил зачем? Это мы с тобой весь день в саду на матрасе провалялись, а он матушке целую экскурсию по округе устроил и вечером на танцы повел. Она же уже по-итальянски лучше нас с тобой вместе взятых говорит! - Ты уверен? – улыбка сошла с лица Топалова, и он прикусил губу, припоминая события недельной давности. Он всерьез думал, что синьор Скани решил сделать им приятное и увел Валентину Викторовну почти на весь день, чтобы ребята могли побыть наедине. - Нет, блин, - съязвил Серый, - мы на эту ферму поперлись от недостатка свежих молочных продуктов в доме. - Вообще-то да, - озадаченно пробормотал Влад. Серый не знал, но тогда они вынуждены были уехать, чтобы дать возможность охране заменить сломавшуюся на южной стороне дома видеокамеру и проверить систему сигнализации, - тебе полезно было и обстановку сменить и парного молока попить. Вот я и принял предложение погостить у него денек. Влад нахмурился. Адриано Скани появился у них на следующее по приезду утро. Влад тогда проснулся из-за того, что испуганная Валентина Викторовна трясла его за плечо, шепча, что на кухню ворвался какой-то мужчина, что-то лопочет и раскладывает на столе овощи и зелень, а она ничего не понимает. Влад покраснел и забормотал, косясь на беспорядок в постели, что сейчас спустится. Дождавшись, пока женщина уйдет, он осторожно вылез из-под одеяла, стараясь не разбудить Серегу, и, накинув халат, пошел на кухню. Спускаясь по ступенькам, Влад подумал, что, если Валентина Викторовна и дальше будет продолжать так врываться к ним в спальню, то когда-нибудь она сделает это в очень неподходящий момент, и тогда от стыда будет впору из дома бежать. В Чистом они с Серегой жили одни и запирать межкомнатные двери в квартире на ключ им и в голову не приходило, и Влад сильно сомневался, что будет постоянно помнить, что здесь это надо обязательно делать. Но, то ли Сергей с матерью поговорил, то ли она сама поняла, что может поставить ребят в неловкое положение, но таких инцидентов больше не повторялось. Валентина Викторовна даже не стала спать в соседней с ними спальне, окна которой выходили на общую для комнат второго этажа террасу с роскошным видом на море, а предпочла гостевую комнату на первом этаже, объяснив это желанием быть поближе к кухне и заниматься хозяйственными делами, никого не беспокоя. На кухне Влад обнаружил толстенького человечка полтора метра ростом, очень похожего лысиной и манерами на Дэнни де Вито. Синьор Адриано Скани был агентом Управления, отвечал на Искье за их безопасность, а по совместительству занимался производством и поставками мяса и овощей в отели и магазины Лакко Амено и Форио. Игорь представил этого толстяка Владу ещё в Неаполе. На плохом английском он объяснил свое вторжение в дом тем, что русские хозяева были его постоянными клиентами, он поставлял им продукты на дом и, если синьора желает, будет делать это и для них. Валентина Викторовна, выслушав перевод, обрадовано закивала, и с тех пор синьор Адриано каждое утро с корзинкой и бидончиком навещал вверенный его заботам объект. - Вот жук итальянский, - возмутился Влад, досадуя, что проглядел такой поворот событий, - вместо того, чтобы делом заниматься, он матушку окучивает. Ну, я ему покажу цветочки, прогулки, танцы! - Владь, да не парься ты этим, - Серега пожал лежавшую поверх бинтов ладонь Влада и сладко потянулся, закинув руки за голову, - тут же не остров, а сплошная романтика. Мне иногда кажется, что здесь все влюблены друг в друга… - А ты влюблен? – с улыбкой склонил голову к плечу Влад, заранее зная ответ. - Да уж лет десять в одного крашеного придурка, - фыркнул Лазарев, садясь на постели и пытаясь нащупать край бинта на боку, - правда, что я в нем нашел, сам не пойму, но без него очень хреново жить. - Представляю, - Влад обхватил Сережку сзади и, отыскав марлевый кончик, стал разматывать повязки, - всё. Пошли. Серега кивнул и поднялся с кровати. Влад всегда помогал ему в ванной. Он стал делать это после того, как в первый же день по неосторожности поскользнулся на мокром кафеле и ударился так, что у него вся левая рука стала такого же цвета, как и татуировка на ней. Влад пришел в ужас от одной мысли о том, что такое может произойти и с Сережкой, и в ванную его одного не отпускал. Серый ждал сегодняшнего приема, как манны небесной, потому что доктор Джонетти обещал снять бинты, если выздоровление будет и дальше продвигаться такими быстрыми темпами. Больному явно шел на пользу морской воздух, минеральные ванны и лечебные процедуры в термальном центре Лакко Амено. В «Сады Негомбо» они ходили по утрам втроем. Пока Влад с Валентиной Викторовной блаженствовали в открытых бассейнах, лениво переползая от одного источника с прохладной водой к другому – по-горячее и расслаблялись на массаже, грязевых обертываниях и косметических процедурах, Серегу осторожно купали по четкому медицинскому графику в бассейнах со строго определенной температурой воды и бережно растирали какими-то маслами и мазями. Его поили разными травяными настойками, заставляли дышать целебными испарениями и по два часа спать в комнате-пещере с эффектом горного воздуха. Всё это удовольствие обычно растягивалось на 4-5 часов и за месяц осточертело всем троим, но эффективность такого лечения была налицо. - Классно я все-таки загорел! - Серый с удовольствием крутился у зеркала и только вид широкой белой полосы поперек груди заставил его недовольно нахмурить брови, - хоть бы с меня сегодня бинты сняли. Так хочется поплавать по-человечески, а не сидеть в бассейнах в этих дурацких лягушатниках. И загар мне выровнять надо. Столько классных маек и футболок, а одеть нельзя. - Тебе врач вообще загорать запретил, - недовольно поморщился Влад, регулируя температуру воды в гибком душе, - а тебя черти на террасу тянут. Даже спишь днем там. - Так, - ответил Сережка, вдавливая гель для душа на губку, - объясни мне, как на таком солнце не загореть, если я все время на воздухе - то в бассейнах этих соленых сижу, то на яхте или на машине катаемся, то тебя с мамой караулю на пляже. - Под зонтом сидеть надо и одежду закрытую носить, - пробормотал Влад, осторожно проводя по пояснице Лазарева мочалкой. У него постоянно сдавливало горло при взгляде на рубцы от шрамов, оставшиеся на теле любимого после ранения и операции. Он только неделю назад, лежа под апельсиновыми деревьями в саду на ферме Адриано, смог впервые дрожащими пальцами коснуться стянутых полосок розовой кожи на Серегиной груди. А перебинтовывал он Серегу, лишь уставившись на рулончик марли, стиснув зубы и изо всех сил стараясь унять дрожь в холодных руках. Наверное, в глазах Влада было в эти моменты что-то странное и страшное, потому что в саду Серега, уловив его взгляд, вдруг вздрогнул и испуганным шепотом спросил: - Владь? Что с тобой? Не смотри так… - Прости, - Влад быстро убрал руки и отвернулся, уткнувшись лицом в надувной матрас, - прости, родной… Серый тогда обнял его, прижался к вздрагивающей спине друга и затих, поглаживая его по волосам. Странно, но после этого случая Влад почему-то стал спокойнее, и Сережка больше никогда не видел так напугавшего его взгляда. С тех пор, когда Влад прикасался к его израненному телу, Сережка всегда видел взгляд, полный любви, нежности и заботы. - Спасибо, добрый братик, - улыбнулся Серега, глядя, как осторожно Влад вытирает ему грудь чуть влажным полотенцем. - Не за что, - коротко ответил Влад, отбрасывая полотенце и закрывая флакон с гелем для душа, - бинт давай. - Классно ты научился повязки накладывать, - Серега, склонив на бок голову, смотрел на ловко раскатывающего марлевый рулончик Влада. - Если бы не научился, пришлось бы тебе каждый раз топать на перевязку в клинику, как на уколы приходится, - Влад заправил оставшийся кончик бинта в складку корсета и накинул на плечи Сереги светло-зеленую рубашку. Сегодня Влад справился с волнением быстрее обычного – и голос почти не дрожал и в глаза он Сереге смог посмотреть сразу, как закончил перевязку. - Не ври! – рассмеялся Лазарев и уселся на кровать, натягивая шорты, - утром ты мне их прекрасно делаешь, а в клинику мы ходим, потому что тебе нравится гулять со мной по вечерам по улицам, целоваться в кустах и ужинать в местных ресторанчиках втихую от мамы. - Вот я и разоблачен, - рассмеялся Влад, направляясь к скрытому в шкафу сейфу за документами и парой сотен наличных. Серегу сейф не интересовал с тех пор, как он, сунув однажды туда нос, не обнаружил там ничего, кроме денег, паспортов, чековой книжки медицинской страховой компании, контрактов с клиниками на лечение и договоров на прокат автомобилей. Пистолет и бумаги из Управления Влад тогда предусмотрительно спрятал, а после того, как Серега удовлетворил свое любопытство, пошарив в сейфе, спокойно вернул обратно, точно зная, что Лазарев, не найдя там ничего для себя интересного, повторно в сейф не полезет. Влад запер сейф, сунул купюры в бумажник, подобрал валявшиеся посреди комнаты Сережкины кроссовки и присел перед любимым, чтобы помочь ему обуться, - и какое наказание за это мне полагается? - Сначала допрос с пристрастием, - растягивая слова, начал Сережка, глядя, как Влад завязывает ему шнурки, - во время которого я добьюсь страстных признаний… - Сколько страсти, - с ироничной улыбкой прервал друга Влад, опершись локтями Сереге на колени и лукаво глядя ему в лицо снизу вверх. - Не перебивай, - строго посмотрел на него Серега, - а то приговорю тебя к пожизненному заключению… И не выпущу никогда… - О как! – усмехнулся Влад, отстраняясь от Сережки, - сразу к пожизненному? А срок давности, искреннее раскаяние и смягчающие вину обстоятельства во внимание принимаются? - А срок давности на такое деяние не распространяется, - расправляя на груди рубашку, хихикнул Сережка, - смягчающие обстоятельства будут мной досконально изучены, глубина твоего раскаяния потребует веских доказательств. - Лазарев, ты можешь без пошлых намеков? Впрочем, на мой приговор уже ничто не повлияет… - Влад поднялся с пола и глянул на часы, - Сереж, давай быстрее. И так опаздываем, а мне ещё перед визитом в клинику надо к Игорю заскочить. - Зачем? – Серега перестал застегивать пуговицы на рубашке и насторожился, - новости из Лондона есть? Поймали кого-нибудь из тех бандитов? - Нет, он в горы нас обещал свозить в эти выходные. Сами мы так и не выбрались, а Джонетти велел это делать, - Влад стал собирать с кровати подушки, чтобы засунуть их в шкаф. Он был совершенно спокоен. К вопросу Сереги о Лондоне он был готов и всегда ждал его, - а про англичан… Нам бы сразу позвонили. Ты же главный свидетель обвинения. - Не хочу я туда возвращаться, - прошептал Серега, отворачиваясь от Влада и вцепившись руками в матрас, - не хочу ничего вспоминать. А мне предстоит увидеть их лица, - дрожь ужаса прошла по телу Сереги, - без масок, живыми… Я буду смотреть в глаза тому, кто хотел меня убить. Знаешь, даже, если их поймают и суд вынесет им самый суровый по английским законам приговор, я все равно буду считать его слишком мягким по сравнению с совершенным ими преступлением. - Ты так ненавидишь их? – Влад подошел к сидящему на кровати спиной к нему Сереге и сжал его плечи, - и никогда не сможешь… - Влад запнулся. Он хотел сказать «простить», но вдруг понял весь ужас этого слова для Сереги. - Забыть? – закончил за него предложение Сережка и горько усмехнулся, - я не знаю… Мне бы для начала хоть как-то научиться с этим жить, а потом… Потом видно будет… Владь, давай не будем об этом говорить, - Серый развернулся и обнял застывшего за спиной друга, - ты переживаешь больше меня. Руки у тебя опять ледяные и лицо, как у привидения. Что ж ты так расстраиваешься-то? Все же у меня хорошо идет. Врач тебе сегодня это подтвердит. - Прости, - облизнул пересохшие губы Влад и невольно улыбнулся, почувствовав, как Серега прижимается к нему, словно ищет защиты в его объятьях, - я буду тебя защищать… Всегда, - он наклонился и поцеловал растерянные глаза Сережки, не понимавшего, как Владу удалось разгадать его мысли, которые он никогда не произносил вслух и которыми ни с кем не делился, и желания, ещё в детстве спрятанные в душе так глубоко, что порой он даже стал сомневаться - остались ли они у него или с возрастом ушли, став ненужными и неосуществимыми… Синьор Скани, разумеется, сидел на кухне. Свежий букетик цикламенов, разумеется, стоял на буфете. Серый был прав. Валентина Викторовна за месяц если не научилась говорить по-итальянски, то, по крайней мере, донести до Адриано свои мысли, судя по его улыбке, точно могла. Увидев входящих в кухню парней, итальянец заулыбался ещё шире и поинтересовался состоянием их дел на своем кошмарном английском. Влад хотел было попросить его выйти в холл для разговора, но Серый погрозил ему кулаком из-за маминой спины и Влад оставил эту идею, решив сначала лично убедиться в подозрениях Сереги, а потом уже орать на любвеобильного толстяка. Адриано, получив заверения, что на охраняемом объекте ночь прошла без происшествий, поцеловал руку хозяйке дома и ретировался. Влад сел за стол, положил себе салат и налил стакан сока. Он уже не так стеснялся Сережкиной мамы. Когда в квартире в Неаполе они в первый раз вышли с Серегой к завтраку, Влад испытал жуткий дискомфорт и смущение, вдруг поняв, что Валентина Викторовна прекрасно знает, куда среди ночи удрал из спальни ее сынуля. Владу показалось, что она, в отличие от Сережки, тоже чувствует себя неловко. Лазареву было пофиг. Он чмокнул маму в щеку и тут же полез проверять сковородки и кастрюли на плите в поисках еды. Соскочить с диеты у него опять не вышло, и он получил уже от мамы на завтрак тарелку рисовой каши, омлет и сок. Серый тогда бузил неделю, но смирился и уже месяц послушно лопал каши, бульоны, отварные рыбу и мясо, свежие овощи и фрукты, творог и мягкие сыры, которыми их в изобилии снабжал синьор Скани. Чтобы лишний раз не травмировать Серегу, и так страдавшему от соблазнительных запахов итальянской кухни, которые источали по вечерам ресторанчики Лакко Амено, Влад и Валентина Викторовна дома стали есть то же, что и он. Это было не трудно. Мать Сергея хорошо готовила и Серега каждый раз, вставая на весы, ворчал, что, если так пойдет и дальше, он разъестся, как барсук перед зимней спячкой. - Владь, может все-таки возьмем «Мазератти», а не «Ауди»? – спросил он, когда Валентина Викторовна вышла из кухни, чтобы переодеться перед поездкой в Неаполь, - надо же доснять материал для клипа. Фигня будет, если яхта будет, море и горы тоже, пейзажи все эти классные будут, а меня на «Мазератти» не будет. - Это ещё почему? – глотнул сока Влад. - Как это почему? – уставился на него Лазарев, перестав перемешивать в своей тарелке кашу, - ты только представь меня, рассекающего по горной дороге в синем спортивном авто! Это ж самые классные кадры будут! А мама пусть сегодня дома останется. - И кто ей об этом скажет? - запустил зубы в отварную куриную грудку Влад, - тем более, что это проблему не решает. Нас переводчик будет ждать в порту. Его куда сажать в двухместной машине? - Пусть на своей едет, - Серегино упрямство сегодня утром никак не хотело сдаваться, - Ася уже звонила, спрашивала, когда мы все материалы для клипа пришлем. Кстати, она интересуется - фотки моей возлюбленной фотомодели будут или ей без них выкручиваться? - Скорее всего без них, - Влад поковырял вилкой куриный скелет в поисках мяса и, ничего не обнаружив, отодвинул тарелку, - Игорь так и не нашел девицу, которая бы хорошо засветилась в модельном бизнесе и согласилась изобразить роман с тобой. А врать внаглую не хочется. Вдруг некоторые особо деловые пробьют по поиску имя, а ни хрена такой модели и нету. - Топалов, а давай мы из тебя фотомодель сделаем, - заявил Лазарев с серьезным видом, поливая медом творожную запеканку. - А смысл? – пожал плечами Влад, помешивая сахар в чашке с кофе, - я от тебя сейчас нахожусь в 500км. и, будь я хоть десять раз фотомодель, крутить со мной роман у тебя не выйдет. - Ладно, - вздохнул Серега, допивая травяной чай, заменивший ему на период лечения все напитки в рационе, - давай тогда завтра покатаемся по округе, и ты меня поснимаешь на «Мазератти». Может, я уже без бинтов буду, - мечтательно протянул он, заглядывая в пустую чашку, - а камеру возьми все равно. Вдруг что интересное увидим… - Дети, я готова, можем ехать, - появилась в дверях кухни Валентина Викторовна в легком бежевом брючном костюме от Донателлы Версаче. Сережкина мать приоделась за месяц пребывания в Италии, сделала модную стрижку и заметно похорошела после посещений термального парка, пройдя курс омолаживающих и оздоровительных процедур. Не удивительно, что у итальянца голова пошла кругом от такой очаровательной женщины. Ее, правда, немного стесняло зависимое от Влада финансовое положение, но это совершенно не стесняло Серегу, и, когда Валентина Викторовна в очередном бутике, глянув на цену, возвращала продавцу понравившуюся ей вещь, ее сынок бесцеремонно заталкивал маму в примерочную, а Влад протягивал кассиру кредитку. Дети переглянулись, вернули отпавшие челюсти на место, поблагодарили за завтрак и, еле сдерживая смех, выскочили из кухни в дверь, ведущую в гараж. В гараже Влад ещё раз помянул непечатным словом московских шутников и достал из кармана ключи от «Ауди». К этой машине у него претензий не было. На «Ауди» он ездил всю жизнь и тут Управление на запрос из Италии о средствах передвижения для своего сотрудника вполне разумно попросило предоставить автомобиль той марки, которая была у Влада дома. А вот синий спорткар «Мазератти», так восхищавший Серегу, заставлял Влада скрипеть зубами от злости. Над его обломом этой весной хохотало все Управление, включая гаражных механиков и уборщиков территории. Владу Топалову, артисту, его друзья из Германии подарили Мазератти, и он, не разобравшись, что к чему, запрыгал от счастья до потолка и растрезвонил на всю округу, что будет теперь гонять по Москве на крутой спортивной тачке. Влад даже сбегал в гараж, узнать, доведут ли там подарок до состояния, позволяющего ездить по Москве, не нарушая правил и инструкций ГИБДД. Механики уважительно поцокали языками и сказали: «Без проблем». Влад бы ещё долго пребывал в состоянии эйфории, если бы не пришли таможенные документы, по которым Мазератти оказался трехлетним жеребцом. Такое веселье не посещало сотрудников Управления всех рангов уже давно. Пять этажей при виде Влада ржали не хуже чертова жеребца, находившегося на карантине на Брестской таможне. Шуточки про «Мазератти» мощностью в одну лошадиную силу, скоростные характеристики и эксклюзивные условия вождения расцветали во всех кабинетах буйным цветом. В довершении всего, кто-то особо умный разослал по внутренней сети предложение всем сотрудникам в обмен на килограмм овса, записаться у Топалова на получение экологически чистого органического удобрения. Влад вскипел от злости и отказался забирать подарок. Его решимости не поколебала даже рыдающая Алинка, дождавшаяся брата как-то вечером у КПП и умолявшая его не бросать животное на произвол судьбы. Проблему решил заглянувший на пост по поводу прогулов охраной тренировок Большаков, пожалевший и коня, и расстроенную девчонку. Он вызвался съездить в Брест, если Влад выпишет ему доверенность и выбьет три дня отпуска. Влад согласился при условии, чтобы эту лошадь он в глаза не видел и больше ему о ней никто не напоминал. И вот, пожалуйста… Как будто других машин в Италии нет… К Малькову они не успели. По дороге в Искья Порто Лазарев узрел «охренительную» глыбу и, несмотря на протесты матери, залез на самый верх державшегося на честном слове над обрывом куска скалы и выпендривался там минут пятнадцать, пока Влад снимал его позирование на камеру. Влад, в отличие от Валентины Викторовны, прекрасно понимал, что, если уж Серега что-то вбил себе в голову, то, иногда, для его и своего собственного блага, лучше побыстрее все это выполнить. Влад с полупрофессиональной камерой управлялся неплохо, но все равно половину отснятого материала приходилось уничтожать – то была видна забинтованная грудь Сереги, то в кадр попадали посторонние люди. Влад по телефону сказал Игорю, что они опаздывают на прием к врачу и заедут к нему после посещения клиники. Мальков, ко всем незапланированным изменениям относившийся подозрительно, ждать их не стал и приехал сам. Влад уже час стоял у окна на четвертом этаже, разглядывая верхушки лимонных деревьев во дворе больницы. Как и в предыдущие визиты, доктор Джонетти устроил своему пациенту доскональный осмотр. На этот раз Серегу сопровождала Валентина Викторовна, а Влад остался ждать у дверей кабинета врача – конечного пункта путешествия Лазарева по больничным коридорам. - Игорь, - повернулся Влад к сидевшему на диване резиденту, - что там слышно? - Ничего, - отложил тот газету и, поднявшись с дивана, подошел к Владу, - пока все тихо. - Может, снимешь тогда охрану? – повернул к нему голову Влад, - месяц прошел, никто мной не интересуется. «Пантера» полностью уничтожена и о моей роли в этом ее главарь, похоже, не узнал. - Нет, - отрицательно покачал головой Мальков, - я ничего не могу сделать, пока Москва не даст разрешение снять наблюдение за вами. Свяжись с ними сам. - Хорошо, - кивнул Влад, - свяжусь. А то Адриано, от безделья, начал голову Сережкиной матери морочить… - Он не морочит, - улыбнулся Игорь, - она ему очень симпатична… - Свихнуться можно, - бросил на дипломата неодобрительный взгляд Влад, - прав Серый… Место у вас тут такое… Все друг в друга влюблены… Игорь пожал плечами и вернулся на диван к газете, а Влад переключился мыслями на Москву. Оттуда не было никаких вестей – ни хороших, ни плохих. Управление работало, ребята из отдела слали письма личного и дружеского плана, и Влад напрасно выискивал между строк хотя бы что-то, проливающее свет на ситуацию вокруг него. Было совершенно непонятно, что происходит, поймали ли кого на живца - на них с Серым, и было ли кого ловить… В обычной жизни тоже все было схвачено, окучено, устроено. Влад якобы путешествовал по Европе, перезванивался с друзьями и родней, отрывался то на Ибице, то в Амстердаме и Лондоне. Приближался, правда, его первый срок появления в Москве, но до этого была ещё целая неделя. Разными мелкими приключениями и грешками Топалова за границей его официальный сайт, прессу и дневник Дэн кормил регулярно, делая, как обычно, сенсацию из всякой ерунды. В общем, на ушлого пиар-менеджера можно было положиться, если даже такую ерунду, как прокол Владом колеса по дороге в Вену, уже неделю обсасывали все русские газеты и интернет-издания. Воробьев, правда, в письмах ныл, что Савельев так завалил его заданиями в отместку за отлынивание от оперативной работы в то время, когда он был личным охранником Влада, что ему совершенно некогда фотошопить присылаемый материал. Денис попросил слать все это в компьютерный отдел Максу или Ольге, которым поручили этим заниматься. «Два месяца кое-как продержались, - удовлетворенно подумал Влад, - быстро-то как время летит». - Владька! – услышал он радостный вопль за спиной и обернулся навстречу выбежавшему из кабинета Сереге. Лазарев сиял, - смотри! – он распахнул рубашку. Бинтов не было - только короткая майка из плотного хлопка, закрывавшая торс до половины. - Сняли? Слава Богу, - Влад крепко обнял Серегу, - наконец-то! С ним все в порядке? – повернулся он к вышедшему за пациентом доктору Джонетти. - В принципе – да, - ответил врач, - организм молодой, сильный, восстанавливается быстро. Рекомендации коллегам в Лакко Амено я передал синьоре и до конца дня ещё созвонюсь с ними. Ванны продолжать, ингаляции тоже. Диеты придерживайтесь, но уже не так строго. Можно есть всё в меру, кроме холодного. Простывать сейчас нельзя ни в коем случае… Кашель и воспаление дыхательных путей самое страшное, что может случиться. Больное легкое только начинает приходить в норму и такого напряжения не выдержит. Да - берегите грудь и спину от ударов и толчков. Побольше бывайте на свежем воздухе и держитесь подальше от сигаретного дыма и городского смога. Место для лечения вы выбрали идеальное. К весне полностью поправитесь или я съем свой диплом в вашем присутствии. Валентина Викторовна рассмеялась, ещё не дослушав перевод. «А что я тебе говорил?» – многозначительно посмотрел на Влада Сережка. Влад только головой покачал, слушая, как мать Сергея лопочет по-итальянски, благодаря врача за заботу о сыне. - Всё, - Серый, выйдя из ворот клиники, провел ладонями по груди, очень медленно вдохнул как можно глубже воздух и так же осторожно выдохнул. Влад заметил, что невольно повторил за ним то же самое, - поехали по магазинам, а потом в кафе. Я пиццу хочу, и лазанью, и спагетти с соусом… Через четыре часа «Ауди» с доверху забитым пакетами от D&G, Лагерфельда, Армани и Луи Виттона багажником стояла в трюме отплывающего из неаполитанского порта парома, а ее пассажиры сидели на верхней палубе в открытом кафе, отмечая очередной этап выздоровления Сереги. У Ив Сен Лорана Лазарев нашел самое необходимое ему сейчас – коротенькую облегающую фиолетовую майку, предельно открытую, но все вырезы которой удивительным образом заканчивались как раз там, где начиналось незагоревшее из-за бинтов тело. Лазарев блаженствовал, подставляя ветру, солнцу и восхищенным взглядам свои загорелые руки, плечи и живот и впервые жалел, что все вещи в бутиках продаются в единственном экземпляре. Для полного кайфа ему нужно было, как минимум, три таких майки разных цветов. Серый лопал уже второй кусок пиццы с ветчиной и грибами. Валентина Викторовна настраивалась на войну до победы: теперь заставить сына питаться в соответствии с требованиями диетологов будет намного сложнее и, глядя, как Влад уплетает спагетти «Болоньезе», понимала, что воевать ей придется одной. Но она все равно была счастлива. Потому что счастлив был ее сын. Она думала, что этого уже никогда не случится. У нее на всю жизнь осталось перед глазами, как, Серега, обхватив себя руками, стоял осенним вечером у окна своей комнаты, собираясь ехать на спектакль в театр, и вдруг обернувшись, уткнулся ей в плечо и всхлипнул: «Почему он не приходит? Я же столько приглашений ему посылал, а он все не приходит». Она тогда молча обняла его, впервые не находя слов для утешения. А вечером после спектакля сын ей не позвонил. Его телефон был отключен, но она почему-то не испугалась и каким-то шестым чувством поняла, что ее мальчик сейчас по настоящему счастлив. Впервые после ухода из группы. Влад все-таки пришел к нему… - Чего там? – вытянул шею Серый, пытаясь разглядеть, что могло заинтересовать Влада на брелке с ключами от машины. - Сигнализация сработала, - Влад нахмурился и поднялся из-за столика, - пойду спущусь вниз, посмотрю. - Подожди, я с тобой, - вскочил Серега со стула, на ходу дожевывая пиццу. - Зачем? – сунул ключи в карман Влад, краем глаза заметив, что один из охранников за соседним столиком поднимается, собираясь идти вместе с ним, - сиди тут. В трюме духота страшная и бензином воняет. Тебе это вредно. Серега снова опустился на стул, а Влад быстро вышел из кафе и отправился на нижнюю палубу. У двери в трюм, где находились машины пассажиров, он остановился, огляделся и осторожно стал спускаться по металлической лестнице вниз. В трюме было жарко и душно. Влад, два пролета лестницы прошедший довольно быстро, при повороте на третий трап вдруг замедлил шаг. Его что-то насторожило и отнюдь не гул турбин, и не вой сработавшей противоугонной системы его «Ауди». Его он услышал сразу, ещё только открыв дверь в грузовой трюм… На последней ступеньке Влад решил не идти дальше и нажал на кнопку отключения сигнализации. Машина пискнула и затихла, но даже через шум работающих воздуходувок и двигателей парома Влад услышал за спиной шорох. Он хотел развернуться и броситься назад вверх по трапу, но не успел – кто-то одной рукой обхватил его сзади поперек груди, а другой зажал рот и потащил под лестницу. Влад, на секунду потеряв опору под ногами, быстро сориентировался и попытался ударить свободным локтем нападавшего под ребра, но тот оказался проворнее и успел увернуться, ненадолго ослабив хватку. Это дало Топалову возможность рвануться, двинув кроссовкой по ноге державшего его человека. Удар опять пришелся в пустоту. Влад не понимал, куда подевался шедший за ним охранник, и уже не надеялся на помощь. Необходимо было хотя бы закричать и привлечь чье-то внимание, пока его не убили или не оглушили. Поэтому он плюнул на все попытки применить на практике результаты своего недолгого обучения дзю-до и боксу, и поступил старым детским способом – изо всех сил впился зубами в зажимавшую ему рот ладонь. Человек за спиной, почувствовав, как зубы стискивают его кожу, разжал руку и стремительно развернул парня к себе, пока тот не заорал на весь трюм. От неожиданности Влад подавился воздухом, и его тут же ткнули лицом в джинсовую рубашку, чтобы он прокашлялся, не производя много шума. - Лешка, - начал было Влад, отплевываясь от попавшей в рот пуговицы и вылупив глаза на Большакова, осторожно убиравшего с его затылка свою покусанную руку, - ты откуда? - Тсс, - прижал палец к губам Лешка и наклонился к лицу Топалова, стараясь говорить как можно тише, - молчи… - он толкнул Влада на свое место к стене, а сам осторожно выглянул из укрытия. - Нас нашли? – прошептал Влад, пытаясь высвободиться из его рук, - пусти меня. Там Сережка… - Ничего с ним не случится, - Лешка достал из-под рубашки пистолет и сунул его в руку Влада, - держи. Твой где? - Думал, не нужен, не взял, - виновато посмотрел на Большакова Влад и попробовал протиснуться ближе к перилам, пытаясь тоже выглянуть из-под лестницы. - Куда? – корпусом отодвинул его Большаков обратно к стене, - не взял он. Стой тут. Пойду попробую снять очередного охотника за твоей головой. - Очередного? - прошептал Влад, до которого весь ужас сказанного Лешкой дошел только после того, как тот бесшумно выскользнул из укрытия и исчез за бетонной перегородкой. Влад постоял, сжимая в руке тяжелый пистолет и прислушиваясь к звукам в трюме. Где-то, чуть в стороне, гудели мощные моторы, плескалась вода. Влад пробежал глазами по рядам машин и наполовину перегоревшим люминесцентным лампам на потолке. Нигде не было видно ни Лешки, ни того, на чьи поиски он отправился. Влад выбрался из-под лестницы и медленно, стараясь держаться возле опорных балок, стал красться к своей «Ауди». Он почти добрался до машины, как вдруг из-за стоявшего метрах в трех в соседнем ряду автомобиля выскочил Лешка и направил на него пистолет. Влад, широко раскрыв глаза, оцепенело наблюдал, как оперативник медленно поднял руки, опустился на пол и, положив оружие перед собой на расстояние вытянутой руки, движением кисти оттолкнул его в сторону. Пистолет отлетел под зеленый «Фиат», а Влад увидел, как Большаков чуть подался назад, словно собираясь подняться на ноги уже безоружным. Пальцы на правой руке Лехи чуть заметно дрогнули, и в следующую секунду Влад ничком кинулся на бетонный пол. Над его головой просвистел горячий воздух. За спиной рухнуло что-то тяжелое. Лешка один во всем Управлении владел этим приемом – нож, спрятанный в маленьких ножнах за отворотом брюк, он мог метнуть в мишень, почти лежа на земле, по невероятной траектории снизу вверх, под углом больше сорока пяти градусов. Это противоречило всем законам физики и военного дела, но это был фирменный Лешкин удар, научиться которому никому из его коллег так и не удалось. Влад быстро развернулся и прицелился в лежащее в полутора метрах от него тело. Армейский нож торчал из груди смуглого мужчины, по черной бороде которого текла кровавая пена, а по телу пробегали предсмертные конвульсии. Влад почувствовал, как к горлу подступает тошнота. - Цел? - метнулся к нему Лешка, хватая его за плечи и быстро ощупывая спину и грудь парня, - чего вылез-то? Сказал же сидеть и не высовываться. - Ага, - судорожно сглотнул Влад, отводя глаза от предсмертной агонии, сотрясавшей тело, и невольно прижимаясь спиной к Лешке, - а как бы ты его завалил без наживки. Так бы и игрались тут в прятки до самого порта. - Кровь откуда? – Большаков развернул Влада к себе и провел пальцами по его плечу, размазывая мелкие алые пятна по белой футболке. - Не знаю, - побледнел тот, скосив глаза и прислушиваясь к ощущениям своего тела, - я не ранен. Наверное, от него забрызгался. - Да, похоже, - кивнул Леха, еще раз проверив наличие повреждений на теле Влада. Он отобрал у парня пистолет и бросил взгляд в сторону затихшего тела на полу, - вывезешь его отсюда? Влад посмотрел на Большакова и, поняв, что тот не шутит, поднялся на ноги и быстро пошел к своей машине. Под ногами заскрипело стекло – чтобы выманить его из ресторана в трюм, террорист разбил левую переднюю фару «Ауди». Влад открыл багажник и дверцы машины и стал торопливо перетаскивать пакеты с покупками на заднее сидение. Лешка слазил под «Фиат», нашел пистолет и, ухватив подмышки труп, поволок его к топаловскому автомобилю. - У тебя есть во что его завернуть? - посмотрел Большаков на нервничавшего Влада, наконец осознавшего, что ему придется не только вывозить труп из трюма парома, но и разъезжать с ним по острову, - а то перепачкает он тут всё. - Не-а, - прошептал он, - Леш, а куда я его дену-то? - В порту ребята машину заберут и салон почистят, - Лешка с усилием затащил труп в багажник и придавил крышку, - что у тебя есть переодеться? Я не испачкался, а у тебя вся футболка на спине кровью забрызгана. - Найду что-нибудь. Снять помоги, - Влад неловко попытался стянуть футболку, стараясь не касаться алых пятен, - и спину мне вытри, если там что есть… Лешка хмыкнул, стащил с напарника испачканную одежду и отошел, чтобы засунуть ее в багажник, пока тот торопливо натягивал одну из купленных Серегой маек. Влад закрыл машину, Лешка ещё раз просмотрел, не осталось ли на полу и на машине следов крови и парни пошли на выход. Возле двери на палубу они остановились: - Влад, - сжал локти Влада Большаков и внимательно посмотрел ему в глаза, - ты в порядке? Справишься? - Да, - кивнул Влад и облизнул пересохшие губы, - нам надо встретиться. У меня к тебе куча вопросов. Похоже, я был не только подсадной, но ещё и слепой уткой… - Когда твои спать лягут, приходи в дом охраны, - Лешка внимательно оглядел лицо и шею Влада и, достав из кармана носовой платок, вытер ему чуть заметные капли крови возле левого уха, - там все будут: и Игорь, и Адриано, и я… Тогда и поговорим спокойно. - Ладно, - кивнул Влад, - как заснут, сразу же приду. Спасибо, Леш, - обнял его Влад, - второй раз ты мне жизнь спасаешь… - Да уж, - невесело усмехнулся Лешка, - я до сих пор себе простить не могу, что ушел из кабинета, оставив тебя без поддержки. - Леш, перестань, - Влад серьезно посмотрел ему в глаза, - я много думал над той ситуацией Ты был прав. Не идти было нельзя. И я, даже зная, что Серега там, пошел бы. Да только не думал бы я ни о чем, кроме него. Не вспомнил ни про сейф, ни про картину с шифром. А если бы ты остался в кабинете, было бы ещё хуже. У тебя мгновенная реакция - ты бы начал стрелять, едва увидев открывающуюся дверь. У Сереги не было бы и шанса. Он же первым шел… - Влад судорожно сглотнул, - А так… Ты же видел его? Нормально все у нас. Поправляемся потихоньку. Не бери в голову… - Постараюсь, - вздохнул Лешка и хлопнул Влада по плечу, - тебя не было на палубе двадцать минут. Пока будешь идти, придумай что-нибудь для Лазарева… Влад ещё раз обнял Большакова и поспешил на верхнюю палубу. Лешка все-таки вырвался к нему. Значит, с одной стороны, можно спать спокойно, а с другой, дела-то оказывается хреновые, раз он тут. Их все-таки нашли. Владу стало стыдно. Он думал, что оперативники Игоря только прохлаждаются, охраняя их, а они, оказывается, пахали, как кони, не только отлавливая агентов Абдаллы Хасана, но и проявляя высший пилотаж в этой работе, выполняя ее так аккуратно и профессионально, что Влад даже не заметил постороннего интереса к своей персоне... Полчаса спустя «Ауди» Влада одной из первых покинула паром и притормозила возле ожидавших на тротуаре Сереги с матерью. Лазаревы были не одни. Возле них уже стоял коричневый «Рено» с двумя охранниками и суетился синьор Адриано. Он возмущенно жестикулировал и негодовал, ругая нерадивых паромщиков, допустивших такое безобразие в отношении автомобиля прекрасной синьоры Валентины. Сережку тоже возмутила разбитая фара и попытка вскрыть багажник, из-за которой заклинило замок и Владу пришлось перетаскивать все вещи в салон. Но еще больше его разозлили сотрудники переправы, заставившие Влада показать им всю машину снаружи и внутри, но отказавшиеся в итоге зафиксировать повреждения. Из-за этого брюки Влада были теперь в ржавых и масляных пятнах и перепачканы цементной пылью, а футболку вообще пришлось выбросить после того, как он слазил под машину, где чуть не порезался рассыпанными на полу осколками стекла. Влад вылез из «Ауди», с трудом справляясь с подкатывавшей к горлу тошнотой. Ему казалось, что в салоне стоит странный сладковатый запах, от которого его мутило. Хорошо, что за месяц в Италии он приобрел роскошный шоколадный загар, не позволивший проявиться не лице зеленоватой бледности. Влад, держась за живот, поздоровался с итальянцем, приехавшим в банк оплатить счета и случайно увидевшим на дороге синьору Валентину. Проехать мимо любимой клиентки он, разумеется, не мог. Влад кивнул, вполуха слушая его объяснения по поводу неожиданного появления в порту, и огляделся. Лешки нигде не было видно – он словно испарился ещё на пароме. Но на уши поставить успел на острове всех, раз итальянец примчался оплачивать свои счета в пляжных тапочках и забрызганной виноградным соком майке. Владу тут же было предложено отправиться домой на автомобиле синьора Скани, а свою машину сдать в автосервис. Топалов не возражал и отдал ключи одному из охранников, который быстро перекидал пакеты в «Рено» шефа и укатил на «Ауди» в неизвестном направлении. Влад попробовал глотнуть воды, чтобы отогнать тошноту, но это ему мало помогло. Нервы после случившегося никак не могли успокоиться и именно они были причиной его плохого самочувствия и развившейся мнительности по поводу запаха в салоне. На пароме, вернувшись в кафе, он присел было за столик и начал вешать спутникам на уши придуманную по дороге лапшу, но вида тарелок с едой не выдержал, встал и отошел к перилам, где морской ветер отгонял запахи кухни, от которых ему становилось все хуже и хуже. Влад пытался быстрее прийти в себя пока никто не заметил, что с ним творится что-то неладное. - Владь, да плюнь ты на эту фару, - Сережка обнял друга за плечи и прижался щекой к его лицу, - провались она пропадом, так из-за нее переживать! - Я не из-за нее, - на автомате своих мыслей пробормотал Влад и запоздало умолк. - А из-за чего? – насторожился Серега. - Произошло столько всего ужасного, - вздохнул он, облокотившись на перила и глядя на бьющиеся о борт парома волны, - ты чуть не погиб из-за… всего этого… - Всё позади, - Серега взял его ладонь и прижал к своей груди. Влад осторожно провел рукой по хлопковой майке, плотно облегавшей уже не бинты, а горячее тело. Сережка с улыбкой отнял его руку и прильнул губами к раскрытой ладони, - не делай так, - он посмотрел на Влада, - я слишком сильно хочу почувствовать тебя, твои руки. - Ох, доберусь я до тебя сегодня ночью, - рассмеялся Влад, дотягиваясь до Сережкиных губ и уже досадуя, что пообещал Лешке прийти на встречу. - Увидим, кто до кого быстрее доберется, - фыркнул Серый, поглаживая Топалова по спине и как бы случайно забираясь ладонью под ремень его джинсов. - Нахал, - двинул его плечом Влад, - при матери не стыдно? - Не-а, - с довольным видом прихватил губами бриллиантовый гвоздик в ухе Влада Серега, - она на нас не смотрит. В два часа ночи Влад вылез из-под одеяла, стараясь не потревожить Серегу, раскинувшегося во сне поперек кровати. Он положил Лазареву под голову подушку и накрыл его простыней. «Только не проснись» – прошептал Влад, целуя его влажные волосы. Лазарев шевельнулся и тут же развернулся к нему. Его тело ещё жило инстинктами секса и даже в полусне тянулось к Владу. Тот быстро отодвинулся и Сережка снова стал проваливаться в сон. Все-таки он был ещё слаб и быстро уставал, почти мгновенно засыпая в объятьях Влада. Влад не решился за ужином подсыпать ему в чай снотворное, как Валентине Викторовне, не зная совместимы ли данные Адриано таблетки с прописанными врачом лекарствами. Оставалось только надеяться, что Серега не проснется, пока он будет выяснять, что же все-таки происходит и почему от них целый месяц скрывали попытки Абдаллы Хасана отправить его на тот свет. Влад достал из сейфа пистолет, сунул его за спиной за пояс джинсов и накинул сверху легкую куртку. Он ещё раз поцеловал Серегу, но тот уже сном и никак на нежности любовника не отреагировал. По дороге на улицу он заглянул в спальню Валентины Викторовны. Женщина спала. Влад запер на ключ входную дверь, пробежал через маленький дворик и открыл калитку палисадника. На улице не было ни души. Тишину нарушал лишь стрекот цикад и неясный шум моря вдалеке. - Что так долго? – Лешка возник из-за куста магнолии как дух бестелесный. - Тьфу, блин, - вздрогнул Влад и повернулся к нему, - чего ты людей пугаешь… - Тебя жду, - ответил Большаков, - выспался? - Я и не спал, - фыркнул Влад, - Сережка как заснул, так я сразу и вышел. - Что ж ему до двух часов ночи не спалось? - ехидно спросил Леха, когда они перебегали на другую сторону улицы. - Большаков, сидел бы ты дома, - заходя в холл и оглядываясь по сторонам, ответил Влад. Он давно хотел посмотреть на место обитания своих телохранителей, но так за месяц и не собрался, - а не шастал под чужими окнами непонятно зачем. - Ты прав, - кивнул Лешка, подталкивая Влада к лестнице на второй этаж, - лучше бы видео посмотрел. - Леш! – Влад остановился перед дверью комнаты и резко обернулся к поднимавшемуся вслед за ним оперативнику, - мне же обещали! - Да успокойся ты! – расхохотался тот, - нет в спальнях камер. Мамой клянусь! - Придурок! – окрысился Влад и попытался стукнуть кулаком Лешку по лбу. Большаков поймал в ладонь его шутливый удар и открыл дверь в комнату. В маленькой гостиной на диване сидели Игорь и Адриано. На мониторах, установленных в глубине комнаты на большом столе у стены, вел наблюдение за домом один из охранников. Влад быстро скользнул по аппаратуре взглядом. Лешка не соврал – камеры давали картинку как снаружи, так и внутри дома, но изображений спален и ванных комнат на экранах не было. Глядя на все это, Влад почему-то вспомнил бесконечный «Дом-2», куда Серегу после «Цирка» всеми правдами и неправдами пыталась затащить Ксюха Собчак и только вмешательство Влада убедило руководство канала отказаться от мысли устроить и у них телешоу с участием Сергея Лазарева. Влад поздоровался, опустился в видимо специально оставленное для него кресло и ещё раз огляделся. Лешке места не досталось, и он присел на широкий подлокотник кресла Влада, привалившись боком к спинке. - Может, объясните мне, что происходит? - спросил по-английски Влад и, глянув на Леху, чуть отодвинулся, давая ему возможность расположиться поудобнее, - когда нас вычислили? - Вы ещё в Лондоне были, - ответил Игорь, почесывая подбородок, - когда из Москвы сообщили, что Хасан бежал из Кабула и затаился где-то на севере Африки. А через неделю после вашего приезда здесь появились его люди. - Тогда и я сразу прилетел, - вмешался Лешка, глядя сверху на опустившего голову напарника, - на помощь коллегам. Тебя уже пять раз пытались захватить – и на море, когда вы на яхте катались, и в дом лезли, вас еле успели тогда сплавить к Адриано, и на дороге караулили… Сегодня вот на пароме пробовали… Пока всех удалось устранить, но на Хасана мы так и не вышли… - Мы весь остров прочесали, - подтвердил Скани, - я ж тут почти всех знаю. Спрашивал, не появлялся ли кто чужой арабского вида. Бесполезно… - Мне-то почему не сказали? – Влад откинулся на спинку кресла и дернулся. Он совсем забыл о пистолете за спиной, и он больно ткнул его в поясницу. - Надобности не было, - Лешка просунул руку за спину Влада, вытащил мешавшееся оружие и положил пистолет на спинку кресла, прикрыв ладонью, - пока они в открытую не лезли. - Как же они на меня вышли? - задумался Влад, - как они могли узнать, что я убил Элвиса и, тем более, что я сейчас на острове. - Как-то вышли, - Игорь перевел взгляд на задумчиво смотревшего на макушку Влада Большакова, - вам надо уезжать отсюда. Мы уничтожили почти всех оставшихся с Абдаллой после разгрома его организации людей, но он и не думает останавливаться. Он ещё сильнее хочет устроить твою показательную казнь и хотя бы так привести в ужас весь мир… - Что??? – в ужасе рванулся с кресла Влад и шарахнулся назад, налетев спиной на вскочившего с подлокотника Лешку, - ка-ка-какую ка-ка-казнь? – от волнения он стал заикаться, и его всего затрясло – вы… Вы… Он что, совсем псих? - Он маньяк, - Лешка развернул к себе тяжело дышавшего парня, - и он очень хочет отомстить за свой позор и разгром второй по величине террористической организации в мире. - Кому? Мне? - Влад поднял на Большакова перепуганный и растерянный взгляд, - Леш, я не хочу умирать. И прятаться всю жизнь не хочу… - Поэтому я здесь, - улыбнулся тот, сжимая ледяные влажные ладони Влада и стараясь говорить как можно спокойнее и увереннее, - ты думаешь, я позволю какому-то психу убить моего напарника, с которым я прошел огонь и воду? Но его поймать надо. Иначе он от тебя никогда не отстанет. Ты можешь пойти на риск и ещё раз доверить мне свою жизнь? - Могу, - прошептал Влад, опуская глаза, - кому мне ее доверить, как не тебе? Что надо делать? - В эти выходные в Казамиччиоле будет ежегодный праздник Святого Александра, - подошел к Лешке и Владу Адриано, - это что-то среднее между карнавалом и фестивалем. Мы пустили слух, что вы на следующей неделе уезжаете из Италии, куда – неизвестно. Искать вас без людских и финансовых ресурсов по всему миру Абдалла не сможет или будет делать это очень долго. Если он узнает, что вы туда пойдете, он бросит все оставшиеся у него силы, чтобы захватить тебя. Не исключено, что появится там собственной персоной. У него почти не осталось людей, способных справиться с такой миссией… Там мы его и возьмем. Или убьем… - Я буду рядом, - улыбнулся успокаивающе Лешка. Он помог Владу снова усесться в кресло, но ладони парня из своей руки не выпустил, - я не позволю ему причинить тебе вред. - Я буду присматривать за синьорой, - приняв серьезный вид сказал Скани, нарочито не замечая ухмылки Малькова, - а за ее сыном… - Леш, - перебил толстяка Влад и поднял на Большакова глаза, крепко сжав руку сидевшего рядом оперативника, - ты… За Сережкой смотри ты…Я как-нибудь сам справлюсь… Да и в случае чего… - Влад коснулся рукой черного камешка в мочке уха, - ты ведь найдешь меня? Лешка ответить не успел. Охранник, следивший за камерами, что-то быстро сказал по-итальянски. - Влад, - повернулся к нему Скани, - возвращайтесь быстрее в дом. Ваш друг проснулся и намерен поискать вас… Влад вскочил с кресла, вырвал руку у Лешки и бросился к двери. Большаков помчался следом за ним. Перебежав через улицу, он притормозил Влада у калитки. - Завтра встретимся, - быстро шепнул Леха, - расскажу детали. - Ага, - кивнул Влад, - я отправлю своих на процедуры и прибегу. Пока. Влад на прощание хлопнул Лешку по плечу и исчез за калиткой. Тот прислонился спиной к каменной стене, услышал сонный голос Сережки на веранде и торопливые шаги Влада по вымощенной плиткой дорожке. Его ответа Большаков не услышал. Хлопнула входная дверь, щелкнул замок, и за стеной палисадника воцарилась тишина. Лешка постоял ещё немного, прислушиваясь к предрассветной тишине, сорвал зачем-то листок с апельсинового дерева и пошел к калитке дома напротив. Глава 8. Главная площадь Казамиччиоле была украшена разноцветными флажками, бумажными фонариками, гирляндами цветов и развевающимися на ветру лентами. В воздухе летали конфетти, воздушные шарики, лепестки роз и пахло ароматами всевозможных цветов, молотого кофе, булочками с корицей и малиновым сиропом. Скани договорился с одним клиентом, и тот разрешил припарковать машины на территории своего отеля, находящегося совсем недалеко от места народных гуляний. Влад с Сергеем приехали на «Мазератти», Валентина Викторовна с синьором Адриано на его «Ламборджини». Как и когда добрались до Казамиччиоле Лешка с остальными охранниками, Влад не интересовался, но Большакова, лежащего на скамейке у отеля с банкой «Пепси» он узнал сразу по рыжеватой окраске искусственного волосяного покрова на лице и голове. Влад вчера хохотал до слез, глядя, как тот топорщит накладные усы и матерится, пытаясь не съесть бороду вместе с котлетами, стянутыми Владом для него у Валентины Викторовны из холодильника. Лешка всегда был гладко выбрит и ему нужен был день, чтобы привыкнуть к наличию растительности на своем лице. Топалов мог только посочувствовать напарнику. Если бы не Серега, весь этот маскарад был бы не нужен. Лешка грустно посмотрел на него из рыжей шерсти и кивнул. Они вылезли из машины и под предводительством итальянца, галантно державшего под руку Валентину Викторовну, пошли на главную площадь. Влад ел мороженное, Серый косился, облизывался и вздыхал. На площади он огляделся и видя, что Влад не торопится запечатлеть это брызжущее красками народное веселье, отобрал у него камеру и стал снимать сам. Жители постарались на славу, готовя свой городок к главному летнему празднику. Отели старались превзойти друг друга как в замысловатости и оригинальности украшения фасадов и прилегающих к ним территорий, так и в по-итальянски многословных обещаниях грандиозного зрелища вечерних салютов и фейерверков. Владельцы домов, особенно расположенных вдоль главной улицы, ведущей от побережья к центру города, проявили небывалый полет фантазии, оплетая балконы и двери своих жилищ розами, фиалками и маргаритками. Старинные кованые балконы с завитушками и купидонами и так были произведениями искусства, а теперь, опутанные гирляндами и медальонами из живых цветов, превратились в шедевры архитектуры. Это было удивительно красиво, но съезжалась сюда вся Италия и многочисленные туристы отнюдь не из-за летнего цветочного буйства. На главной улице городка, длиной всего метров в сто, «Дороге Крестоносцев», по которой, согласно легенде, они вступили на остров, основав колонию, захваченную впоследствии берберскими пиратами, художники вкладывали изумительные картины из разноцветного песка. Именно они были главным атрибутом фестиваля и его визитной карточкой. Этому празднику в Казамиччиолле было уже более четырехсот лет и проходил он все годы по одному сценарию. Ровно за тридцать дней до праздника городской глава торжественно вывешивал на деревянном столбе на главной площади два свитка. Один - огромный - с номерами домов, напротив которых им собственноручно были написаны название цветов и окраска их лепестков для украшения каждого балкона. Второй - маленький с темой для песочных картин. И весь город приходил в движение: семьи посылали эмиссаров в Голландию за цветами, с берегов Марокко и Португалии привозился мелкий белоснежный песок, мастера варили краски, помощники пылесосили мостовую, художники наносили контуры будущих картин, ревниво следя, не придумал ли сосед, ползающий неподалеку, какую-нибудь новую хитрость или технологию, позволяющую превзойти конкурентов по качеству и точности передачи рисунка и цветовой гаммы оригинала. В этот раз темой были выбраны фрески собора Святого. Петра в Риме. Было странно и необычно видеть у своих ног то, на что всегда приходилось смотреть, запрокинув голову и натыкаясь на таких же уставившихся вверх туристов. Любоваться уникальными по красоте и совершенству произведениями, собранными буквально по песчинке, можно было всего один день. Вечером, когда тень столба на площади падала на камни «Дороги Крестоносцев», начиналось костюмированное шествие. На площадь вступал городской оркестр, за которым шла вереница разукрашенных платформ, представлявших все ремесла и занятия горожан на протяжении всего времени существования Казамиччиоле. К концу парада от картин на мостовой не оставалось ничего, кроме грязного песка, смешанного с лепестками цветов. Серега, узнав, что всего через час произойдет такое варварство, снова схватил камеру и нарезал уже второй круг по тротуарам вдоль улицы и, перегибаясь через натянутые канатные ограждения, снимал картины на мостовой во всех подробностях. Лешка наматывал сходный километраж недалеко от Лазарева, стараясь пореже попадаться тому на глаза и тем более в объектив камеры и следя, чтобы шустрого русского туриста ненароком никто не ударил и не толкнул. Он с облегчением вздохнул и отправился попить водички, когда Серега закончил свое турне и подошел к Владу. Топалов ехидно покосился на стоявшего у ларька с соками Леху и что-то сказал Лазареву. Тот схватил камеру и помчался на третий круг. Лешка швырнул пластмассовый стаканчик в урну, пробегая мимо, отвесил Владу подзатыльник, и скрылся в толпе. Влад почесал нос, чтобы скрыть улыбку от подошедших к нему Валентины Викторовны с довольно улыбающимся Адриано. «Еще бы тебе не улыбаться», - подумал Влад. Женщина рядом с коротышкой была восхитительна и привлекала немало пылких взглядов итальянских дон Жуанов. Сережка выбрал матери для этой поездки в магазине Шанель удивительное салатовое шелковое платье на тонких лямочках в редкий мелкий цветочек и летнюю шляпу с широкими полями и атласными белыми лентами, спускавшимися на спину. Белые босоножки и сумочка идеально дополняли ее наряд, делая Валентину Викторовну необыкновенно привлекательной и элегантной. - А где Сережа? – оглянулась она, не находя сына в поле зрения. - Балконы пошел снимать, - улыбнулся Влад, минуту назад поведавший Сереге, что от их цветочного убранства к концу парада тоже ничего не останется. По традиции, лепестки цветов полагалось во время шествия обрывать и кидать вниз на головы участников и зрителей на тротуарах. - Всё, - подбежал к ним Серега, - памяти осталось только парад снять. Хорошо, что меня на «Мазератти» по дороге сюда отсняли, а то бы опять не сложилось. Тут столько всего интересного! Владь, улыбнись, - направил на него камеру друг. Влад рассмеялся, прижал палец к носу и хрюкнул, изображая поросенка. Вдруг он замер, почувствовав на себе чей-то взгляд – пристальный, колючий, словно сверлящий спину. Он резко обернулся. Ничего и никого подозрительного. Вокруг вертелась обычная для праздника толпа - веселая, шумная, разряженная, смеющаяся. Люди ели мороженное, пили соки, покупали воздушные шарики, конфетти и пакетики цветочных лепестков, чтобы разбрасывать их во время парада. Официанты уличных кафе разносили чай, бесплатные бокалы вина, пирожные и коктейли. Влад рассеянно повернулся к спутникам и натолкнулся на вопросительный и настороженный взгляд Скани. Он чуть заметно пожал плечами, давая знать, что тревога его было напрасной. Итальянец провел левой рукой по щеке, предупреждая охрану, чтобы та не теряла бдительности. Лешка переместился ближе к Владу. - Владь, ну чего ты крутишься, - раздосадованный Серега выключил камеру и залез на бетонную тумбу, чтобы не пропустить начала парада, - класс! Я отсюда буду снимать. Принесите мне воды попить. Не хочу слезать, место займут. Влад пошел к расставленным вдоль домов торговым палаткам. Скани секунду подумал и потащил Валентину Викторовну вслед за Владом. Лешка придвинулся ещё ближе, усевшись за крайний столик уличной пиццерии. - Влад! – услышал Топалов крик Сереги и обернулся, не дойдя до палатки с соками и газировкой, - маску мне купи для карнавала! Топалов кивнул и свернул к ларьку, торговавшему маскарадными принадлежностями. Сережка отвернулся, устроился поудобнее на тумбе и направил камеру в сторону «Дороги Крестоносцев». Парад должен был вот-вот начаться и все люди, покинув кафе и сувенирные лавочки, спешили выстроиться на тротуарах и занять удобные места для наблюдения за шествием. На площади раздался грохот. Все, включая Влада, обернулись и рассмеялись. Торговец в костюме клоуна, продававший в разнос конфеты, жвачку, пакетики с цветочными лепестками и прочую мелочевку, зацепился длинноносым ботинком за урну и рухнул вместе с ней, рассыпав мусор и свой товар, разложенный на висевшем на шее подносе. Охрана не должна была отвлекаться. Они посмотрели на клоуна инстинктивно, отреагировав на шум и неожиданность. Оперативники отвернулись лишь на пару секунд, а когда снова посмотрели на Влада, то поняли - поздно… Хозяину карнавальной лавки в маске с огромным орлиным носом хватило времени открыть прилавок и затащить Влада внутрь. - Если кто дернется, пристрелю, - услышал Влад хриплый шепот по-английски возле уха. Ему в спину уперся ствол пистолета, а кисть сжали словно тисками. Влад про себя ухмыльнулся и внутренне собрался, приготовившись рвануться в сторону и открыть нападавшего для удара. И вдруг он услышал тот же голос, но чуть громче и произносящий слова по-русски, - не тебя… Его… Я не Роулинг, мне он не нужен… - Ты??? – Влад остолбенел от ужаса и похолодел, не веря своим ушам. Он глянул на замершего в пяти метрах от него Лешку и провел языком по губам. Это означало «не подходите». Лешка дернулся, но остался на месте… Значит, остальные тоже будут стоять… - Останови его, - Влад получил удар рукояткой пистолета в спину и посмотрел чуть правее. Сережка… Зачем? Лазарев обернулся в поисках ушедшего за водой друга, и вдруг с удивлением увидел, что тот почему-то стоит с другой стороны прилавка со странным выражением на лице, а за его спиной маячит продавец маскарадного барахла. Сергей соскочил с тумбы и направился к ним. Шаг навстречу… Второй… Лешка, останови его… Но он даже не смотрит в ту сторону, он весь сосредоточен на Владе… Ещё один шаг и расстояние между ними станет смертельным, время необратимым, выстрел неизбежным… Никто не услышит ничего в грохоте оркестра и шуме толпы… Просто упадет человек и не встанет… Незаметно… Тихо… Слишком близко… Слишком поздно… Влад медленно взял с прилавка маленькую черную маску и поднес к лицу… Стой! Всё… Глаза… Упавшая на землю камера… Он узнал… Он понял… Лешка все-таки рванулся к Владу, но опоздал. За полотном, закрывавшим лавчонку со стороны каменного забора, была дверь во двор дома с автоматической защелкой. Лешка ударился плечом о массивную калитку, вылетел обратно на улицу и, оттолкнувшись от бордюра тротуара, перемахнул через трехметровую стену. Выскочив с другой стороны дома, он успел увидеть лишь стремительно удалявшийся белый BMW. Номеров и водителя он не разглядел. Большаков изо всей силы впечатал кулак в стену дома и бросился назад на площадь. Коллеги понуро стояли у отеля возле «Ламборджини». Сережка сидел на заднем сидении, тупо уставившись в одну точку и слегка покачиваясь. Он был на грани безумия. Его мозг никак не мог и не желал соединить то, что увидели его глаза пять минут назад с тем адом, через который он прошел в Лондоне в кабинете Роулинга. Он отказывался это делать. В голове словно что-то заблокировало все мыслительные процессы, оставив лишь пустоту и отупение. Серый впервые не мог думать. Любая мысль отключалась, только пытаясь родиться. Лешка поднял за подбородок совершенно безучастную и безвольную голову Сереги и заглянул парню в неподвижные глаза. - Игорь, - повернулся он к коллегам, - в больницу его. Скорее… Он вот-вот свихнется. Адриано, отдай мне приемник спутниковых сигналов и ключи от «Мазератти». Я поеду искать Влада по округе. Они где-то тут, недалеко. - Леш, скоро стемнеет, - подал голос Мальков, пытаясь успокоить рыдавшую на плече Адриано и ничего не понимавшую в происходящем Валентину Викторовну, - если его вырубили и он не сможет подать сигнал на спутник, ты не найдешь его. - И что? - огрызнулся Лешка, сдирая с лица усы и бороду и садясь в машину, - будем ждать, когда на весь мир покажут, как предатель и бандит в прямом эфире отрежут парню голову? Влад осторожно приоткрыл глаза и огляделся, стараясь не привлекать внимания движением. В себя он пришел несколько минут назад и сейчас пытался оценить обстановку и выяснить, где он находится, пока никто не заметил, что он в сознании. В голове стоял туман после того, как он отключился, вдохнув какой-то дряни от поднесенной к лицу тряпки. Он сидел на металлическим стуле, руки были прикованы наручниками к подлокотникам, а ноги - к передним ножкам стула. Влад опустил глаза. Серый цементный пол был загажен птичьим пометом, перьями и скорлупой яиц. Влад шевельнулся, проверяя, крепко ли он прикован, поднял голову и огляделся по сторонам. Его привезли в какой-то недостроенный то ли сарай, то ли коровник с кирпичными стенами и без крыши. Над головой торчали только строительные стропила, по которым прохаживались воркующие голуби. Слева от Влада стоял железный стол, на котором лежали две любительские камеры, три мощных фонаря, пистолет и стояла бутылка воды. Больше Влад разглядеть там ничего на смог. У стола стоял мужчина, закрывавший ему дальнейший обзор. Топалов попытался дотянуться плечом до уха, чтобы активировать передатчик и вздрогнул. Наручники впились в руки и ноги дернувшегося парня. Он вдруг почувствовал нестерпимую боль, коснувшись плечом правого уха, и увидел, что его плечи забрызганы кровью. - Даже не думай, - Дэн повернулся к нему от стола и отложил нож, - вон твои безделушки, - он кивком указал на стол. Увидев незнакомые передатчики и не зная принцип их действия, он не стал церемониться и просто выдрал их из ушей Влада, боясь, что они сработают и выдадут их местоположение, - очухался? - Сволочь ты, Воробьев, - поднял на него глаза Влад, - как я не догадался… - А коллеги, значит, не сказали, - усмехнулся Дэн, взяв стул и поставив его напротив Влада, - это у нас так… Привыкай… Хотя тебе-то уж чего привыкать? Жить осталось час, от силы полтора. Афганцы уже едут… - Это был ты, - снова повторил Влад, отказываясь принять очевидное, - в аэропорту. Ты работал на Элвиса… - Ошибаешься, Топалов, - хмыкнул Дэн, усаживаясь на стул верхом и положив руки на спинку, а подбородок на руки, - я работаю только на себя. Элвису был нужен компьютерщик. Его полгода назад умер. Я предложил ему тебя за четыреста тысяч евро. Он очень удивился. Он помнил нескладного и зажатого мальчишку, приезжавшего к нему пять лет назад. Оставалось только выманить тебя к нему. Ты никуда не ездил без санкции руководства и без охраны. - Через Серегу, - застонал Влад, опуская голову. - А через кого ещё? – пожал плечами Воробьев, - твой Лазарев у Роулинга часто бывал, и ты по нему с ума сходишь. Идеальный вариант для вербовки. Роулинг и ухватился за него. И Самир тут удачно подвернулся с диском... Если бы все пошло по плану, я бы выманил Самира из аэропорта, труп бы спрятал, а диск отправил бы Элвису с Серегой утренним рейсом. И никто бы ничего не узнал. Роулинг после окончания своей аферы с распродажей терактов первым делом собирался встретиться с вами обоими в Италии, куда ты так неосмотрительно ехал отдыхать без охраны. Он пригрозил бы тебе сдать Серегу, как своего агента, Интерполу и никуда бы ты от него не делся. Они его людям всегда пожизненное дают. Так что зря ты начал палить в кабинете. Никто не собирался убивать Лазарева… Ну, может потом, когда ты был бы связан с авантюрами Элвиса уже намертво и пути назад тебе не было. Тогда, конечно, он бы избавился от твоего приятеля. - А я все эти планы поломал, - облизнул пересохшие губы Влад, вдруг с ужасом сообразивший, что, осуществись всё это, Лешка неминуемо бы погиб, для того чтобы Элвис получил лишний козырь при вербовке Влада. Управление в таких случаях становилось очень подозрительно и недоверчиво к уцелевшим, а Роулинг уж наверняка позаботился бы о том, чтобы в гибели напарника непременно обнаружилась вина Влада, - нет Элвиса, нет тебе и денег за меня… - Да вы оба мне всю дорогу планы ломали, - злобно глянул на него Денис, - то Лазареву твоему приперло лететь чуть ли не на сутки раньше – я еле успел Самира грохнуть и диск этому торопыге в сумку сунуть; то он ремиксами недоволен – но там уж Роулинг сам выкручивался, стащив у него записи; да и с погодой не повезло. - Из-за погоды вы и погорели, - усмехнулся Влад, - ты не мог знать, что все рейсы отменят после вылета Сереги, а Управление просчитает время и зацепится за это. - Молод ты ещё, Топалов, - с оттенком презрения глянул на него Воробьев, - и глуп. Может, потом поумнеешь. Ничего это не меняло. Это только сдвигало сроки твоей вербовки. Если бы в кабинете Элвиса ты пошел на переговоры с ним, то, вернувшись, заявил бы начальству, что их предположения ошибочны и в компе Роулинга ничего, указывающего на то, что он Элвис, нет. Управление бы покопало под него ещё месяц - другой и отстало. Я бы получил свои деньги, а ты бы начал на него работать. Большакова, правда, пришлось бы убрать, но что делать, это - бизнес. Но ты решил стрелять… И мои денежки после твоей выходки «фьють» и испарились. - И ты нашел другого покупателя, - Влад сжал подлокотники стула и вдруг почувствовал, что деревянная пластина под левой ладонью шевелится. Он осторожно подал локоть назад и нащупал пальцами шляпку винта, крепившего к металлической основе стула декоративную деревянную панельку. Правая держалась крепко, а вот на левом подлокотнике старого стула у винта, видимо, отскочила внизу гайка, и он оказался просто вставлен в гнездо без надлежащей фиксации. Влад, глядя в упор на Дэна, осторожно потянул пальцами шляпку и спрятал металлический штырь в ладонь. Винт был хороший – прочный, тонкий, не меньше четырех сантиметров длиной. - Ага. Хотя Хасан дурак – он боевик, ему ума хватает только палить и взрывать, а тебя поймать – головой надо было думать, а не лезть напролом. Ты всегда был осторожен – и в словах, и в действиях. Если, конечно, Лазарев не вмешивался. Тогда ты просто теряешь и голову, и разум – настолько, что даже чуть не убил его вместе с Роулингом. Хасан очень зол сейчас. У него почти все люди погибли, охотясь за тобой. Он сказал, что заплатит мне, если я доставлю тебя ему живым. Вот и пришлось мне сюда выбираться... Лажанулись твои коллеги… Очень уж поймать меня им хочется… Тебя как наживку мне сунули, знали, что я на нее клюну, а я этих ротозеев перехитрил… Приманку унес и их в дураках оставил. Дэн заметил, что Влад постоянно проверяет стул и наручники на прочность, и решил сам выяснить надежность крепления. Встал со стула, подошел к пленнику и присел перед ним на корточки. Он подергал наручники на судорожно вцепившихся в подлокотники руках Влада и наклонился посмотреть, как обстоят дела с наручниками на ногах. Его лысая голова оказалась в паре сантиметров от левой руки Влада. Топалов расцепил слипшиеся на подлокотнике пальцы и осторожно подал локоть назад. Деревянная пластинка под его ладонью уже была ничем не прикреплена и от движения заскрежетала по металлическому основанию. Дэн, до этого осматривавший кольцо на левой ножке стула, поднял голову, и Влад резким движением вонзил ему в глаз сжатый в онемевших от напряжения пальцах винт. Воробьев заорал и схватился руками за лицо. Влад, не давая ему опомниться, рванулся вперед и, упав на Дэна вместе со стулом, повалил предателя на пол. Размахнувшись так, что хрустнули шейные позвонки, он изо всех сил ударил лбом в залитое кровью перекошенное лицо. Удар оказался такой силы, что у Влада из глаз брызнули разноцветные искры, сменившиеся фиолетовыми разводами и зелеными кругами. «Господи, - подумал он, - только бы не отрубиться сейчас». Он раскрыл глаза как можно шире, почему-то решив, что так больше шансов не потерять сознание. В глазах, действительно, посветлело. Дэн лежал под ним без движения, ударившись затылком о цементный пол. Топалов посмотрел перед собой и тут же отвел глаза, увидев кровавое месиво вместо лица со свернутым носом и черной дырой там, где когда-то был глаз. Он нервно сглотнул, стараясь унять дрожь во всем теле, и подергал левой рукой. Деревянная пластинка отскочила, и теперь кольцо наручника свободно скользило по металлическому основанию подлокотника. Влад сдвинул кольцо на самый край и, изогнувшись, залез пальцами Дэну в карман джинсов, где под тканью угадывались ключи. Ключей было четыре. Влад, стараясь не перевернуться вместе со стулом на спину, сполз с Дэна и, скорчившись в три погибели, взял связку в рот. Дотянуться левой рукой, в которой он держал ключи, до замков наручников на ногах и на правой руке было невозможно. Сначала надо было попробовать освободить левую руку, которой можно было хоть немного двигать, а потом уже открыть остальные замки. Переведя дыхание в скрюченном положении, Влад зубами вставил первый ключ в замок. Ключ не подошел. «Форт Байярд, блядь», - подумал он, языком пододвигая к зубам следующий ключ. Замок щелкнул, и наручник остался висеть на подлокотнике стула. Через полминуты Влад был свободен. Он метнулся к столу и схватил один из передатчиков. Удар по спине швырнул его грудью на стол. Дыхание остановилось где-то на полпути к легким и в глазах опять потемнело. Влад с опозданием и сожалением вспомнил правило, которое Лешка постоянно вдалбливал ему на тренировках: нельзя оставлять противника, не убедившись, что тот находится в положении уже не представляющем опасности и угрозы. Дэн был опытным оперативником и таких ошибок не прощал. Всё, что было на столе, полетело на пол – камеры, бутылка, фонари, оба передатчика и пистолет, до которого Влад не успел дотянуться. Дэн вцепился парню в волосы и ударил его лицом о стол. Влад захлебнулся кровью, хлынувшей из носа на футболку, схватился за лицо и стал сползать на пол. Воробьев поймал его за шиворот и развернул к себе. На его лице промелькнуло что-то похожее на удивление, он отступил на шаг, держась руками за торчавший из живота нож, и упал на бетонный пол. Нож лежал на столе, когда Дэн очнулся и нанес Владу удар сзади. Он не заметил, что Влад упал на нож грудью. Он вообще не ожидал, что парень, не умеющий обращаться с холодным оружием и боявшийся его, как огня, сможет собраться с силами и хладнокровно всадить нож в человека. На стропилах крыши испуганно шарахнулись в небо птицы. Упавшее тело сотрясла предсмертная судорога, изо рта пошла пузырями кровавая пена, ноги дернулись несколько раз, и Дэн затих. Влад понял, что теперь его бывший охранник точно мертв. Он вытер ладонью кровь на лице, молча поднял пистолет с пола и выстрелил Дэну в голову. Больше совершать ошибок не хотелось. Влад оглядел пол и пошел к железной двери сарая. Надо выбираться отсюда самому. На помощь позвать не получится – передатчики в этом дерьме под ногами не найти. Влад распахнул дверь и страшный удар обрушился ему на голову… Он пришел в себя, когда ему плеснули в лицо холодной водой. Чья-то рука подняла за волосы его опущенную на грудь голову. Лицо страшно болело, разбитые губы распухли, из угла рта по подбородку стекала кровь. Влад с трудом открыл глаза. В помещении находились трое бородатых мужчин восточного вида. Один снимал пленника на камеру, второй возился с ноутбуком у стола, третий стоял рядом с Владом и, держа его за волосы, что-то говорил, глядя в объектив, на непонятном гортанном языке. Труп Дэна лежал у стены, куда его оттащили, чтобы он не мешался под ногами и не попадал в кадр. Электричества в сарае не было, но террористы действовали быстро и явно торопились закончить всё до наступления темноты. Когда их главарь закончил речь и повернулся, Влад увидел в его руках раскрытую бритву. «Вот и все, - подумал он, глядя на блестящее лезвие, - лучше бы пристрелили, а то как в дешевом детективе - бритвой». Хасан подошел к Владу и поднял за подбородок его лицо. - Твою смерть увидит весь мир, - коротко сказал он на ломаном английском и поднес к его лицу бритву, - она станет предупреждением всем, кто пытается нам мешать. Голова Влада снова упала на грудь. Это было странно, но он ничего не чувствовал. Он много раз слышал, что на пороге вечности перед глазами человека проходит вся его жизнь, а у него ничего такого не было. Нет никаких чувств перед неминуемой гибелью. Даже ожидания нет. Сколько бессонных ночей он думал, что же чувствовал в этот момент Сережка. И теперь только понял – это начало пустоты, похожей на наркоз, который сначала еще позволяет что-то различать в окружающем мире, а потом отделяет тебя от него. Он как-то отстраненно думал о родных, друзьях, Сережке… Что-то он им не сказал, о чем-то забыл попросить… Но о чем? Память отказывалась сосредоточиться на этом или уже не считала нужным это делать. Он почему-то представил, сколько людей сейчас с содроганием смотрят на мониторы своих компьютеров, в ужасе от происходящего и собственного бессилия в этой ситуации.. Мама… Хоть бы она этого не увидела… Она и Алинка… Их, конечно, потом вызовут в соответствующие кабинеты, скажут правду, но только бы не показывали эту запись. Папа военный, он выдержит, а они - нет… Влад почувствовал, что сейчас разревется. Слезы уже щипали глаза. Он сжал зубы. Надо держаться, не показывать бандитам своего страха и отчаяния. Они и так все видят и знают… Влад зажмурился, чтобы не видеть, как лезвие полоснет его по горлу. Бритва прошлась по его голове, сбривая крашеные волосы. Хасан решил продлить агонию смотревших на все это на экранах своих компьютеров людей. Камера в руках второго террориста работала. Влад открыл глаза, непроизвольно уставился в ее красный глазок и почему-то подумал, что выглядит он сейчас ужасно. Он не увидел, как мужчина у компьютера наклонился, заметив, как что-то блеснуло у ножки его стула, и поднял с пола маленькую сережку с черным камешком. Афганец соскреб с нее птичий помет и прилипшие перья, поискал глазами вторую и, ничего не найдя, сунул находку в карман. Лешка ударил по тормозам. На экране приемника, лежавшего перед ним на приборной панели автомобиля, вспыхнула красная точка рядом с зеленой. Картинку спутник дал моментально, как только уловил сигнал передатчика. Континент, страна, остров, город, его восточная окраина… Визгнули тормоза… «Мазератти» остановился и дал задний ход. Лешка только что проскочил нужный ему поворот на заросшую проселочную дорогу с недостроенной фермой метрах в пятистах за деревьями. Свернув, он увеличил скорость насколько это было возможно на грунтовке. Спорткар, не знавший езды по бездорожью, завибрировал, подскакивая на кочках и угрожая развалиться на части. Красная точка на маленьком мониторе стремительно приближалась к зеленой. За кустами Лешка увидел белый BMW и черный «Ленд Крузер». Лешка последний раз глянул на монитор, оценивая обстановку, направил машину в левый, наиболее удаленный от зеленой точки, угол дома и выкатился из салона метров за пять до столкновения. Последняя светлая прядь упала на бетонный пол. Люди замерли с другой стороны своих экранов. Ребята в подвале сидели с белыми лицами и мокрыми спинами не в силах смотреть и не смотреть на гибель друга. Лиля тихонько застонала и сползла со стула на пол. Ольга села рядом и обняла вздрагивавшую от беззвучных рыданий девушку. «Мальчик мой», - провел пальцами по монитору Моршанский в своем кабинете. Он видел смерть, погибал сам, но этот мальчик так ему верил, так надеялся, так ждал до последней минуты, а его подвели, подставили, бросили одного и не смогли спасти… Любительская камера террористов дала лицо Влада крупным планом, и было видно, что парень держится из последних сил и уже перестает чувствовать в себе жизнь. Он так старается сейчас быть взрослым, твердым, сильным и он так беззащитен в этом стремлении достойно принять неизбежное. Его глаза… Он никого не винит, никого не проклинает, никого не презирает и не ненавидит… Но этот взгляд будет преследовать Моршанского всю жизнь, ляжет грузом на сердце и останется немым укором… Монитор и все, что было на столе заместителя начальника контрразведки, полетело на пол кабинета. Изображение дрогнуло и пропало… «Мазератти» подбросило на куче песка и он, протаранив кирпичную стену, влетел внутрь сарая почти до половины. Лешка оттолкнулся в прыжке от торчавшей из стены задней части машины и акробатическим кульбитом взлетел на стену. Выхватив пистолет, он спрыгнул вниз, даже не посмотрев, что там его ждет и забыв, что может запросто переломать себе ноги об обломки кирпичей на полу и груду покореженного железа, в которую превратился роскошный автомобиль. В бандита с ноутбуком, вскочившего из-за стола, Лешка выстрелил в упор. Ноги второго были придавлены днищем машины, и он не подавал признаков жизни. Контрольный выстрел во второго… На тело у стены с ножом в животе он не стал тратить патрон – тому уже кто-то выбил мозги до него. На все – ровно два удара сердца. Рука с пистолетом стремительно разворачивается к дальней стене и застывает... Хасан, вцепившись обеими руками в лицо Влада, пытался свернуть парню шею и вырвать у него из зубов рукоятку ножа вместе со своими пальцами. Влад сжимал зубы на руке террориста, державшей нож. Кровь ручьями лила по его подбородку, шее и футболке, а Хасан изо всех сил старался изловчиться и перерезать парню горло. Острое лезвие касалось щек и шеи Влада, оставляя на них тонкие порезы. В следующую секунду пальцы Большакова сомкнулись на горле Абдаллы Хасана, тот дернулся несколько раз, и Влад увидел, как глаза убивавшего его бандита стекленеют и лезут из орбит, язык вываливается изо рта, а шея становится тонкой и сворачивается набок. - Влад, Владик, - Лешка отшвырнул бездыханное тело главаря, упал на колени перед стулом и попытался разорвать руками кольца наручников. Чертыхнувшись, Лешка рванулся к брошенному впопыхах пистолету и отстрелил замки. Он попытался вынуть у Влада изо рта нож, но парень с такой силой стиснул на рукоятке зубы, что у него свело судорогой челюсти и разжать их самому было нереально. Большаков, стараясь не задеть кровоточащие порезы, надавил пальцами Владу на шею возле ушей, и на колени Топалову упал нож и откушенный измочаленный большой палец Хасана с торчащей белой костью. Влад прерывисто вздохнул, сплюнул кровь вперемежку с выбитыми зубами и закашлялся. - Я держусь, держусь, - прошептал он, уткнувшись лицом в плечо Лешке, - только скорее… Лешка поднял его на руки и полез в проем, оставленный в стене «Мазератти». Он положил Влада на переднее сидение уже не нужного террористам «Ленд Крузера», замотал раненному напарнику шею своей футболкой и, сев на водительское место, положил его ладонь к себе на бедро. - Держи! - велел он, сжимая на плотной ткани окровавленные пальцы парня, - я должен знать, когда ты потеряешь сознание. Влад моргнул, подтвердив, что понял и прижал одну руку к Лешкиной ноге, а вторую к красной от крови футболке, укутывавшей располосованное ножом горло. Он продержался до ворот больницы Казамиччиоле. На носилки, которые подкатили к машине подбежавшие санитары, Большаков положил уже бесчувственное тело. - Группа? – спросил без уточнений и предисловий врач, увидев огромное количество крови на пострадавшем и резаные раны. - Вторая, резус отрицательный, - ответил по-английски взволнованный парень, доставивший раненого, - моя. - Готовьтесь к переливанию, - кивнул врач и побежал вслед за каталкой, увозившей пострадавшего в реанимационное отделение. В небе над Венгрией Каверин положил трубку, и, вздохнув с облегчением, попросил у стюардессы коньяка. Слава Богу, жив парень! Он летел к своему итальянскому коллеге Тони Фольи заключать тайное соглашение - трупы убитых его людьми «пантеровцев» в обмен на замалчивание участия в ликвидации террористов российских спецслужб и возвращение двух его агентов домой без международного скандала. Теперь к условиям сделки можно добавить труп самого Абдаллы Хасана и отдать итальянцам все лавры по случаю его ликвидации. Фольи точно согласится и не понадобится Каверину для убеждения коллеги диск с записью из запасников Элвиса, где один из членов итальянского правительства развлекается с тремя мулатками явно моложе шестнадцати лет. Вадим Андреевич глотнул коньяк и улыбнулся. Камень с души свалился и напряжение этой ненормальной недели спало. Отчасти, потому что был ликвидирован второй по значимости террорист в мире. Отчасти, потому что был уничтожен предатель. Воробьева они вычислили быстро, но сбежал он ещё быстрее. Вот и пришлось ловить негодяя, мороча голову ничего не подозревающему мальчишке, жизнь которого час назад висела на волоске. Но мальчик жив – и это самое главное… Вадим Андреевич морально готовился везти в Россию цинковый гроб, а теперь... Как же легко стало на сердце… И плевать, что засветились оба, что Большаков побросал на месте все оружие и секретное оборудование, что оставил повсюду свои отпечатки пальцев и кучу улик, которые могли втравить Россию в грандиозный международный скандал… На руководство иностранных разведок и их ведущих специалистов у всех коллег давно имелись досье толщиной с энциклопедический словарь и никому это делать свою работу не мешало. Заведут ещё два. Мормон только беречь больше станет обоих парней и попусту гонять перестанет. Единственное, что его беспокоило, это опекаемый агентами на вилле в Лакко Амено Сергей Лазарев. Ему придется все объяснить, и как бы он к этому не отнесся, каких бы глупостей потом не наделал, надо, чтобы он молчал о работе Влада на спецслужбы. «Тяжело им сейчас. Но тут уже ничем не поможешь. - подумал Каверин, застегивая ремень безопасности перед посадкой, - им самим решать, что с ними будет, но выбор для обоих станет мучителен». Неделю спустя Лешка стоял возле стойки в римском аэропорту и молча смотрел, как Влад, сдвинув на нос огромные солнечные очки, заполняет таможенную декларацию. Он неодобрительно покосился в сторону двух охранников, присланных руководителем североамериканского центра по противодействию терроризму Алленом Уилмором уже за своим парнем. Влада хотели отправить в Монреаль под присмотром Лешки, но Уилмор был крайне недоволен событиями, произошедшими на Искье, и воспротивился планам русских. Он прислал Каверину письмо на пяти листах со скурпулезным перечислением всех допущенных его людьми промахов и ошибок при ликвидации Абдаллы Хасана, и заявил, что доверить своего ученика, ко всему прочему ещё не совсем оправившегося после ранения, таким разгильдяям никак не может, а потому доставят мистера Вернона Тайлера в Канаду его люди. Лешка невольно улыбнулся. У Влада был забавный пунктик в отношении выбора псевдонимов – во всех своих вымышленных именах он с упорством маньяка сохранял свои инициалы ВТ. Влад объявил о своем решении ехать в римском госпитале, куда их с Лешкой на следующий день отправили вертолетом из Казамиччиоле. Каверин, уже собиравшийся везти обоих агентов домой, был ошарашен заявлением Влада, но возражать не стал. Он не считал бегство от проблем их решением, но понимал, что Влад сейчас не в состоянии ни морально, ни физически расставить все точки над I в отношениях с Сергеем. Большаков знал другое. Он знал, что точку Влад поставил ещё в больнице в Казамиччиоле. Он понял это, когда Влад, открыв после наркоза глаза, обвел рассеянным после операции взглядом людей, стоявших возле его кровати и отвернулся к стене и не обращая внимание на швы на шее и забинтованную почти целиком голову. Он не нашел того, кого хотел найти, а больше ничто и никто не могли заставить его остаться. - Влад, может, все-таки передумаешь? – нарушил молчание Лешка, глядя на залепленные пластырем уши Влада, торчавшие из-под черной бейсболки с огромным козырьком, - ну зачем тебе сейчас эта учеба? Выздоровеешь, тогда поедешь, и дома тебя все ждут… - Нет, Леш, - Влад закрыл ручку и грустно улыбнулся, - я все решил. Зря что ли начальство договаривалось целый год, чтобы меня туда приняли. Да и как я такой дома появлюсь – лысый, с синяками во все лицо и без зубов. Перепугаю там всех… А уж если такого артиста кто из журналюг щелкнет, то вообще пипец. И тут мне оставаться нельзя… - Болит? – спросил Лешка, глядя, как Влад запихивает вылезший краешек бинта обратно под высокий воротник водолазки. - Немного, - ответил Влад, убирая заполненный листок в паспорт и отходя от стойки, - порезы заживут. Врачи боялись, что сухожилие задето, но вроде пронесло, а то бы полшеи онемело. И волосы отрастут, - парень вздохнул, - а вот зубы жалко. Почти все переломал. - Да, досталось тебе, - согласился Большаков и посмотрел на табло вылетов, - пойдем кофейку попьем на дорожку? - Пойдем, - согласился Влад и направился к лестнице, ведущей на второй этаж пассажирского терминала Фьюмиччино, где располагались ресторанчики, кафе и сувенирные магазинчики, - был бы умнее, не досталось бы. Ну зачем я в дверь ломанулся, если у сарая крыши не было? И в Дэна зачем стрелял, видел же, что он мертв. Только внимание Хасана привлек и его людей… - Ты бы поменьше нравоучения Уилмора читал, - фыркнул Леха, усаживаясь за столик напротив Влада, - этот канадский бобер и так будет тебе пять месяцев мозги компостировать. - Леш, так будет лучше, поверь, - Влад опустил голову, помешивая ложечкой в чашке с кофе, - мне дома будет очень плохо. А так напоминать ничего не будет и мама с Алинкой ничего не узнают… Я там зароюсь с головой в работу и забудусь… Наверное… Ну, в общем, попробую как-нибудь отвлечься от всего, что произошло… Я очень благодарен тебе за все, что ты для меня сделал, - Влад дотянулся до Лешкиной руки, лежавшей на скатерти и крепко пожал ее, - брат бы для меня столько не сделал. Ты от стольких опасностей и ошибок уберег. У нас с тобой даже группа крови совпала, так что мы с тобой вроде теперь и правда братья… - Владька, - рассмеялся Лешка, сделав вид, что не понял намек на инцидент во дворе лондонского посольства, когда Влад психанул и хотел вскрыть ноут Роулинга, и о чем Лешка «забыл» доложить начальству, - хочется наговорить тебе всякой пафосной чуши по этому поводу, как в голливудских фильмах. Но все гораздо проще. Оперативное прикрытие формируют не только по профессиональным и техническим показателям, но и по медицинским данным. В частности, по совместимости групп крови членов команды. И, как минимум, у двоих она должна совпадать с охраняемым объектом. А у напарников вообще должно быть 100% совпадение групп крови. - Понятно, - Влад повертел в руках ложечку и посмотрел на расположившихся за соседними столиками своих новых охранников, - значит, у Дэна тоже было… - Тоже, - перебил его Лешка, - чего ты его вспомнил? Не развалится твое прикрытие без него. Как вели, так и будем дальше вести этот чертов шоу-бизнес. - Не надо, - грустно улыбнулся Влад, поставив локти на стол. Он поднес обеими руками чашку к губам и сделал осторожный глоток почти остывшего кофе, стараясь не потревожить сломанные зубы, - я уже вывесил на сайте объявление, что, если получится, выпущу ещё один альбом и уйду со сцены. - Не спешил бы ты, - возразил Лешка. Он не стал говорить Владу, что его «новость» не провисела и получаса. Управление решило пока все оставить как есть и не менять прикрытие для своего агента. Потом, когда Влад вернется из Канады, тогда и будут разбираться - оставлять артиста Влада Топалова или искать другие варианты, - может и утрясется все, пока ты там учиться будешь. - Ничего не утрясется, - Влад отвернулся к огромным окнам аэропорта и стал смотреть на взлетающий самолет, - как он? - Сначала был в шоке. Теперь немного успокоился, но все равно правду принять не может, - Большаков отодвинул чашку и облокотился на стол. Влад всю неделю ни в Казамиччиоле, ни в Риме ни разу ни с кем не заговорил о Лазареве, ничего не спросил, ничего не пытался узнать. Но Лешка знал, что Влад соберется с силами, сожмет в кулак нервы и спросит о Сергее именно у него, - он отказывается верить, что в кабинете Роулинга был ты. - С ним говорили? Зачем? – Влад поставил полупустую чашку на блюдце и сразу сник, - хотя… Какое это имеет значение. Ненавидеть меня до конца жизни он будет что с вашими разъяснениями, что без них… - Болтать языком меньше будет, - фыркнул Лешка, допивая остатки кофе, - под подпиской о неразглашении особо не потрепешься с кем попало, - и хмуро добавил, - Каверин велел его ввести в курс дела. Одного. Валентине Викторовне наплели, что у тебя конфликт с московским медиа-магнатом. Типа он тебе деньги заплатил за участие в боксерском шоу, а ты его кинул. Вот он и решил тебя тряхануть как следует по этому делу. - Н-да, - ухмыльнулся Влад, - когда нашим аналитикам надо думать быстро, они такое выдают. Хоть стой, хоть падай. - А чего тебе не нравится-то? – обиделся Большаков, - это я придумал, а не аналитики. - Леш, не обижайся, - рассмеялся Влад, комкая в пальцах салфетку, - это я так, ляпнул не подумавши. Сойдет такая версия для его матери и для тех, с кем она ею поделится, - Топалов задумчиво покатал в ладонях комок бумаги и кинул его на стол, - не оставляй Серегу, пока он не успокоится. Он очень импульсивен, эмоционален и упрям. Может глупостей натворить, а с нашей конторой шутки плохи. Убеди его долечиться и консерваторию не бросать. Я попросил Вадима Андреевича охрану ему оставить на всякий случай. Он пообещал. Напомни, если забудет. И за моими тоже приглядывай, чтобы они там ничего случайно не узнали и, упаси Господи, пленку не увидели. Я буду им звонить по выходным, жаловаться, как мне Дэна не хватает. - Присмотрю, - кивнул Лешка. По официальной версии Влад был так потрясен известием о том, что Денис Воробьев, находясь в отпуске в Греции, погиб во время лесного пожара, что решил на время покинуть страну и пожить в Америке. Он собирался пережить трагедию, работая над новым альбомом, посвященным памяти безвременно ушедшего пиар-менеджера, и таким образом свыкнуться с этой страшной потерей, - не парься ты ерундой. Ты эту пленку видел? Она такого качества, что, не зная, что на ней ты, тебя узнать нереально. Темная очень запись. Солнце уже за горы ушло, электричества там не было, а фонари ты им все побил. К тому же у тебя там одни глаза и лицо все в запекшейся крови. Как в фильме ужасов. А имя свое ты назвать не успел, потому что я разгромил там всё раньше. - Да у меня и сейчас физиономия не лучше, - Влад поправил на носу солнечные очки и задумался, припоминая что-то, - а разве Хасан не назвал имя, когда в камеру вещал о моих преступлениях? - Вообще-то, свое имя, звание и род занятий приговоренный должен сам назвать непосредственно перед казнью, - отодвинув пустую чашку, ответил Большаков. - Ну, конечно, размечтались, - вскинулся Влад, - может мне ещё и сплясать надо было? Тем более, что звания у меня никакого нету. - Теперь есть, - Лешка привстал и деланно торжественно потряс Топалову руку, - поздравляю вас, товарищ младший лейтенант, с присвоением. Мундир и погоны получите по возвращении из Канады. - Охуеть, - подскочил на стуле Влад, - ты чё, серьезно что-ли? - Топалов, - убитым голосом сказал Лешка, в ужасе хватаясь за голову, - отвечать надо «Служу Отечеству!», а не охуеть! - Влад, - Лешка выдержал паузу, после того как они оба отсмеялись и искоса посмотрел на Влада. Он все-таки решился задать один не ясный ему до конца вопрос. Большаков не знал, когда ему предстояло просто приглядывать за Сергеем, а когда приступать в его отношении к решительным действиям, - а если он захочет вернуться к тому… Дворецкому… - Скорее всего, он так и сделает, - Влад бросил измятую салфетку на блюдце и снова посмотрел в окно, - когда ему плохо, он всегда ищет к кому бы голову прислонить. Он не может жить в одиночестве… Начальство, все-таки, право - нельзя нам с такой работой отношения на стороне заводить. Тяжело очень… Давят все эти тайны и, в конце концов, губят всё… - А если не на стороне завести, - Лешка вдруг как-то особенно, почти нежно, улыбнулся, уставившись в стол, - а на работе? - Как на работе? – вздрогнул Влад и вдруг потянулся через стол и сжал руки Большакова, - Леш, если ты ее обидишь, я тебя убью. - Кого? – растерянно вскинул глаза Леха, пытаясь уловить взгляд Влада сквозь темные стекла очков. - Алинку мою, - спокойно ответил Топалов. Он отпустил Лешкины руки и откинулся на спинку стула, - она ребенок ещё совсем. Ты ее первый роман в жизни и она любит тебя. Ее легко обмануть, но если ты это сделаешь… - Откуда ты знаешь? – оторопело пробормотал Лешка. - Отцу позавчера позвонил. Он ещё зимой мне говорил, что у Алинки есть ухажер, но кто он - этого выяснить ему никак не удавалось, - улыбнулся Влад, - а тут с ужасом мне говорит, что она встречается с артистом цирка. Я сразу понял, о ком речь. Кроме тебя в ее жизни циркачам взяться неоткуда. Но, на всякий случай, попросил комп и влез в базу данных «Домодедово». В списке пассажиров рейса Москва – Минск, которым ты летал за Мазератти, было ее имя. - Понятно, - на лице Лешки появилась нежная улыбка, явно навеянная обстоятельствами той поездки, и голос чуть дрогнул, - мы уже больше года вместе. С того дня рождения твоего отца, помнишь? Я влюбился в нее с первого взгляда, а когда стал в провожатые набиваться, то узнал, что она дочь юбиляра и твоя сестра. Она мне очень дорога, но Алина боится, что ее семья будет против. А моим она нравится… Даже деду… Он для нее у себя на Соколиной Горе на даче целую конюшню отгрохал… Она уже для моих, как член семьи… - Я понял, Леш, - сдвинул на нос очки Влад, - ты даже ко мне стал относиться, как к члену своей семьи. Я все гадал, чего ты так обо мне заботишься, переживаешь, чаще других на задания со мной ездишь. И вот ты мне сейчас говоришь, что у тебя на работе с кем-то есть отношения… - Влад, ты не понял, - рассмеялся Большаков, - ты забыл, где она учится? МГИМО же наш институт. Его все наше начальство заканчивало. Она после диплома уже точно приходит к нам в отдел внешнеэкономических связей. Она знает, кто я и кто ты… - Ещё не легче, - пробормотал Влад. Подобные мысли о специфике Алинкиного ВУЗа его посещали, но он считал, что к диплому сам уладит вопрос с работой сестры, - береги ее, Леш… Я за нее… Ну, в общем, ты понял… Влад задумался. Отец огорошил его этой новостью капитально. Первым порывом Влада было тогда вскочить с больничной койки, найти Большакова и набить ему морду. Но Влад всегда помнил вынесенный психологами после прохождения им тестирования при устройстве на работу в Управление вердикт. Его первая реакция на информацию в 98% ошибочна, и ему надо сначала сдержаться, потом подумать, а после уже действовать. Влад с трудом, но научился так поступать. И сейчас, пораскинув мозгами, он считал, что Большаков отличная партия для его сестры. Парень немного своенравен, но ответственен и серьезен. К тому же он из очень интеллигентной и богатой семьи с огромными связями. Последнее, правда, тщательно скрывалось, поэтому папочка ничего дальше цирка и не раскопал. Влад хотел было еще потерзать Лешку расспросами о его отношениях с Алинкой, но их прервал подошедший к столику канадец: - Мистер Тайлер, - произнес он, взглядом указывая на часы на стене, - через полчаса ваш рейс. - Спасибо, - поднял на него глаза Влад, - сейчас иду. Ну всё, Леш, - он встал из-за стола и обнял друга, - мне пора. - Давай, Топалов, - ответил Большаков, похлопывая друга по спине, - учись там хорошо. Не позорь контору. - Угу, - неожиданно шмыгнул носом Влад и дрогнувшим голосом прошептал, - смотри там за ним и за моими. Ты обещал. - Ну-ка, Топалов, - нахмурился Лешка и шутливо двинул кулаком Владу в щеку, - прекращай реветь. Шпион хренов. Раз обещал, значит сделаю. Влад кивнул, ещё раз обнял Леху и быстро сбежал по лестнице в зону паспортного контроля. Большаков расплатился за кофе, подошел к перилам и увидел, как мистер Тайлер в сопровождении охранников, не предъявляя никаких документов, прошли через служебный коридор и скрылись в VIP-зоне пассажирского терминала. Влад не обернулся, не помахал рукой на прощание. Лешка постоял ещё немного, спустился вниз и вышел из аэропорта на автомобильную стоянку. Через полчаса он уже ехал по дороге на Неаполь, мысленно представляя себе шок Лазарева, когда тот увидит на вилле в Лакко Амено гимнаста из цирка на Цветном, полгода гонявшего его по манежу. Он надеялся, что его появление выведет Сергея из депрессивного состояния и он сможет выслушать и принять его трактовку событий и в Лондоне и, здесь, в Италии, заложником которых он стал, и которые едва не свели его сначала на тот свет, а затем с ума, открывшись во всем своем ужасе и нереальности. И, самое главное, что Сергей сможет понять, что у Влада там, в кабинете Роулинга, не было другой возможности спасти ему жизнь… Глава 9. «Вот блин, - выругался Влад, прислушиваясь к звуку сирены за окном, - хоть бы перед отъездом выспаться дали». За пять месяцев пребывания на военной базе «Ложное солнце», расположенной на северном берегу Большого Медвежьего озера, его богемная привычка спать до обеда была изжита руководством полностью. Тут все вставали строго по звонку в восемь утра, а ложились, когда придется. Влад завернулся в простыню и, зевая, подошел к окну. Внизу в лощине суетились темные точки и висели у самой земли три вертолета, вращая лопастями винтов и поднимая тучи снежной пыли. Несмотря на Рождество, спецназ опять погнали на полевые учения. Топалов не представлял, как эти люди выдерживают нечеловеческие нагрузки на тридцатиградусном морозе, карабкаясь по скалам со всем снаряжением, отрабатывая в ледяной воде приемы захвата и эвакуации и, выброшенные с парашютом, совершают многокилометровые маршброски по дикой тайге. Порой их привозили в госпиталь, где Влад отлежал по приезду целую неделю и потом ещё целый месяц ходил делать себе зубы, обмороженными и едва живыми. Их группу, «кабинетных крыс», по выражению сержанта на первом построении, тоже заставили в октябре две недели отпахать, совершенствуя приемы владения холодным и огнестрельным оружием, как в спортзале, так и в полевых условиях. Но тогда и снега было меньше, и морозы стояли не такие дикие. У Влада от всего этого был шок. Оказывается, инструкции пятидесятых годов, от которых он благополучно отлынивал дома, считая их пережитком прошлого, имелись у всех спецслужб мира и ни у кого, и в мыслях не было их отменять, несмотря на грандиозный технический прогресс, произошедший с тех времен. Влад проводил взглядом поднявшиеся над поросшими лесом холмами вертолеты и поежился, представив, что сейчас чувствуют сидящие в них люди. Холода здесь стояли страшные, а столько снега Влад не видел за всю свою жизнь. Он был поражен, когда узнал, что именно эти места и были теми самыми районами, из-за которых всю Америку более ста лет назад охватила «золотая лихорадка». Он даже подумал, что свое название Центр антитеррористической подготовки получил от большой любви его создателей к северным рассказам Джека Лондона. Влад, когда ступил с трапа «Сессны» на жухлую от первых заморозков траву взлетно-посадочной полосы, был немало удивлен, что вся база представляет собой два десятка приземистых двухэтажных домиков, пару радаров и тренировочные сектора с полосами препятствий и стрельбищем для спецназа. И лишь когда их группа прямо из столовой спустилась на лифте на стометровую глубину в учебную аудиторию понял, почему это солнце называлось ложным и куда были вбуханы Россией упомянутые Сашкой как-то в разговоре миллиарды долларов. Вся инфраструктура Центра была расположена под землей на четырех уровнях, а домики были всего лишь спальными, медицинскими и столовыми корпусами, построенными на поверхности для того, чтобы персонал и слушатели курсов хотя бы иногда выбирались на свежий воздух, а не сидели постоянно в подземельях. О размерах связывающего домики подземного города можно было судить по тому, что в одном из секторов в качестве очередного тренажера скромно стоял пассажирский «Боинг», на котором спецназовцы отрабатывали приемы спасения людей при захвате в различных погодных режимах, создаваемых установками искусственного климат-контроля. Влад посмотрел на последний несобранный чемодан и пошел в ванную. Сегодня он уезжал домой. Последним. Все, кто приехал на тренинг вместе с ним, отбыли ещё позавчера, стремясь попасть домой к Рождеству. Влад задержался по трем причинам. Во-первых, ему не хотелось лететь на перекладных 20 часов, а самолет Ванкувер – Москва через Франкфурт отправлялся только по вторникам. Во–вторых, Рождество в России наступало только через две недели, впрочем, и его Влад отмечать не собирался. В-третьих, его попросил задержаться для разговора руководитель центра господин Аллен Уилмор, от которого Влад на прощальном банкете с удивлением узнал, что набрал наибольшее количество баллов по итогам курса обучения. Это было приятно – Влад пахал, как лошадь, чтобы не ударить в грязь лицом перед более старшими, а, главное, более опытными коллегами из других стран. На тренинг прибыли представители восемнадцати стран. Все приехали под вымышленными именами. Но двоим эта конспирация была бесполезна – их знали все: Влада Топалова из России, потому что запись Абдаллы видели по долгу службы компьютерщики всех разведок и контрразведок и именно они добавляли новый файл в базу данных по русским агентам и Кэролайн Харпер из Австралии - чемпионку мира по гольфу, которую и так знал весь мир и скрывать имя ей просто не имело смысла. Влад поначалу тяготился этой односторонней осведомленностью. Странно, но почему-то, ежедневно сталкиваясь с подобным в шоу-бизнесе, он не обращал на это никакого внимания, а тут такие взаимоотношения с посторонними людьми его сильно напрягали. Их курс был вторым за четыре года существования «Ложного солнца». Сначала здесь тренировались только оперативники, но год назад руководство Центра решило собрать и тех, кому при проведении антитеррористических операций предстояло думать головой. Влад удовлетворенно посмотрел на себя в зеркало. Он определенно хорошо выглядел. Стал стройнее, подкачался. Загар, правда, быстро сошел в холодном климате, но вместе с ним исчезли все ссадины, кровоподтеки и синяки. Единственный шрам на шее, который не удалось до конца замаскировать пластическому хирургу, был заметен только когда он запрокидывал голову, а белоснежной улыбке могла позавидовать любая голливудская звезда. Единственное, к чему Влад никак не мог привыкнуть, это к ставшим абсолютно нечувствительными мочкам ушей. Их зашили и они быстро зажили, но белые ниточки шрамов остались, а мягкие ткани онемели, по словам врачей, уже навсегда. Влад даже стал находить, что его естественный темно-русый цвет волос весьма хорош, а главное, волосы у него, если их не травить химией, оказывается, растут довольно густыми и мягкими. Однажды, расчесываясь утром, у него вдруг ниоткуда возникла мысль: «Сережке бы понравились» и он замер перед зеркалом с расческой в руке… В тот день он просидел в аудитории за компом без обеда и ужина почти до полуночи, пока преподаватель Николь Вердье не выгнала его и не пригрозила, если такое повторится, пожаловаться начальству. Она, конечно, не пожаловалась. Топалов был ее любимым учеником. И вовсе не потому, что ликвидировал международного преступника, пятнадцать лет разыскиваемого Интерполом, и достойно вел себя, когда ему к горлу приставил нож террорист № 2 в мире, в уничтожении которого парень тоже сыграл не последнюю роль. Иностранные коллеги оценили этот его вклад весьма своеобразно, занеся Топалова в базы данных всех разведок под кличкой «Грызун». Николь выделяла Влада как самого способного из всех бывших у нее учеников и считала, что у парня несомненно есть талант прогрызать хитроумные системы защиты компьютерных программ. Она тоже, особо не раздумывая, занесла его в файлы Центра под данным коллегами именем, но исключительно из этих соображений, а вовсе не потому, что он отхватил зубами полруки какому-то бандиту. Влад стал единственным из двадцати человек, который на первом тесте, когда всем слушателям ее лекций надо было просто взломать установленную на своих компьютерах защиту для того, чтобы приступить к работе, обнаружил все три ступени барьеров, преграждавших доступ к файлам. Из-за этого Влад потом работал все пять месяцев без проблем, а остальным пришлось узреть в один далеко не прекрасный день вместо синего экрана грозящий пальцем смайлик, на разблокировку которого у девятнадцати человек ушла не одна бессонная ночь, да ещё пришлось прослушать лекцию о вреде самонадеянности и невнимательности в работе. Влад одел приготовленные для дороги темно-серые джинсы и теплый свитер, засунул в чемодан полотенце, зубную щетку и шампунь и с сомнением поглядел на черную норковую куртку, висевшую на спинке кресла. Перепаковывать с огромным трудом утрамбованные вчера вечером чемоданы и доставать дубленку не хотелось. «Хрен с ней, - подумал он, - не замерзну, а в Москве в куртке в самый раз будет». Он изо всех сил уперся коленями в крышку чемодана и с трудом застегнул молнию. Влад поднялся с пола и вздохнул, прикинув сколько с него сдерут в аэропорту за лишний вес багажа. По выходным им устраивали два раза в месяц культурную программу, вывозя на небольшом самолете в Оттаву, Монреаль или Калгари посмотреть достопримечательности, посетить кино или театр и прошвырнуться по магазинам. Но Влад все равно не мог понять, как всего за дюжину поездок он умудрился накупить столько барахла, что пришлось перед отъездом делать срочный заказ хозяйственникам на пять здоровенных чемоданов для его упаковки. «Пойду позавтракаю - решил он, на ходу одевая часы и направляясь на первый этаж в столовую, - а потом к Уилмору зайду. Чего ему от меня надо? Попрощаться персонально что ли хочет?» Официально начальство рассталось со всеми слушателями курса два дня назад, устроив торжественный банкет. Все прошло сухо, по деловому и предельно корректно и официально. Не было ни напутствий, ни пожеланий. Уилмор произнес торжественную речь о пользе совместной борьбы с терроризмом, вручил всем запечатанные конверты с результатами тестов и пожал руки. Руководство Центра понимало, что собранные на курсе люди хоть и старались держаться отстраненно, сознавая, что, разъехавшись, им, может быть, придется работать друг против друга, но все-таки невольно сблизились. Они пять месяцев жили бок о бок, вместе занимались, отдыхали, спорили, обсуждали что-то и по своей работе и просто так, втихаря пили, если у кого случалось день рождения или ещё какой праздник. В «Ложном солнце» им дали определенный объем знаний и навыков, а в вопросах их применения, долга и морали предоставили разбираться уже дома самим. Влад опустился в кресло самолета и откинулся на спинку. Может, Уилмор прав? Через пять лет ему будет двадцать семь. Артистом он так и не стал и, видимо, уже не станет. Родители давно считают его взрослым и самостоятельным и в его жизнь не вмешиваются. Человек, который снится почти каждую ночь, которого он так и не смог вытравить из своего сердца, на пять месяцев завалив себя работой, ненавидит его и не простит до самой смерти. Станет медленной мучительной пыткой жить с ним в одном городе, видеть его, включая телевизор, сталкиваться с ним на различных мероприятиях, где его будет обнимать другой и всякий раз отводить глаза, чтобы не смотреть в искаженное ненавистью любимое лицо. В Москве его держит только работа в Управлении. Как Влад вынужден был признаться сейчас себе, любимая работа. Но то, что предложил ему Аллен Уилмор, было просто невероятным, нереальным, открывало такие возможности и перспективы… Если даже учеба в Центре так увлекла и захватила его, что он смог немного отключиться от преследовавших его тягостных воспоминаний, то работа на грандиозный международный проект точно поглотит его целиком. Проект назывался ALMA и для него в подземных бункерах «Ложного солнца» сейчас создавались компьютеры и разрабатывалось программное обеспечение, которые мир не увидит ещё лет восемь-десять. К группе компьютерщиков, которые должны были обезопасить все это от сбоев и нежелательных проникновений хакеров, Уилмор и предложил присоединиться Владу. - В Чили в пустыне Атакама Европейское Космическое Агенство строит обсерваторию, - вспомнил Влад свой разговор с Уилмором у него в кабинете, - это будет крупнейший научный центр слежения за космическими объектами. Шестьдесят семь радиотелескопов будут установлены для этого на высоте более трех тысяч метров. Сейчас они как раз проходят испытания в пустыне штата Нью Мексико. Они настолько точны, что позволяют определить, из чего состоят молекулы в хвостах пролетающих в околоземном пространстве комет. Все, что ты видел в шестом и седьмом секторах, это аппаратура, которая будет ими управлять. Программы к ней тоже пишем мы. И людей для работы в центре управления тоже подбираем мы. У тебя лучший результат на курсе и я хотел бы видеть тебя в штате сотрудников проекта АLМА. - Наблюдать за кометами в целях борьбы с террором? – искоса посмотрел на Уилмора Влад. - Нет, - серьезно ответил Уилмор, - АLMА – межгосударственная программа поиска внеземного разума. Этот проект и есть основная причина строительства в Атакаме обсерватории. - Вы верите в зеленых человечков? – удивленно и растерянно пробормотал Влад, не зная как отнестись к такому странному заявлению человека, которого он никогда бы не решился назвать фантазером и мечтателем. - Не важно, верю я или нет, - вздохнул Уилмор. Он пробежал пальцами по клавиатуре компьютера на своем столе и подошедший к столу Влад увидел на экране россыпь звезд, - это наша галактика – Млечный путь. Вот эта крохотная точка внизу на отшибе от основной полосы звезд – Солнечная система. Мы - задворки Галактики, Влад, и многие не верят, что мы одиноки во Вселенной. Я отвечаю за программное обеспечение этого проекта, значит, я должен создать все условия для его осуществления. Обсерватория будет готова через пять лет. Я хочу, чтобы ты изучил все, чем будет дышать система управления проектом ALMA, чтобы она была надежно защищена и не вышла из-под контроля. Систему нужно не просто создать и настроить, но и приглядеть за её работой, когда обсерватория вступит в строй. - Создать здесь? – ахнул Влад, - Но это невозможно! Ваши радары не предназначены для космических наблюдений из-за большого количества атмосферных помех. На них программы управления радиотелескопами такого проекта не отладить. Погрешности огромные будут. - Европейское Космическое Агентство отдает нам под эти цели небольшую обсерваторию Пеллетье во французских Альпах, – Уилмор решительно поднялся из-за стола, - отправляйся к Николь Вердье. Этот проект возглавляет она. И, я вижу, не зря она тут целый месяц требовала тебя к себе. Запрос на тебя мистеру Каверину я сейчас отошлю. - Я не знаю… Это так неожиданно, - пробормотал Влад, почему-то порадовавшись, что мадам Вердье – француженка, а не австралийка или японка, а то бы обсерваторию для разработок она вытребовала бы себе ещё дальше, чем «Ложное солнце», - Управление может не согласиться… - Управление? - перебил его Уилмор, - учитывая специфику проекта ALMA, они вряд ли откажутся иметь в нем своего наблюдателя. Но, насколько мне известно, у тебя есть весьма веские личные причины отказаться от моего предложения? Принуждать тебя я не стану и твоему начальству этого сделать не позволю. Но мне хочется, чтобы ты хотя бы попробовал… Это, все-таки, не наша глушь, а центр Европы и совсем не далеко от твоего дома. Поверь, это будет очень интересно… Ну и зеленых человечков тоже нельзя оставлять без присмотра… Влад хотел было возразить, что нет у него никаких личных причин отказываться от такой работы, но почему-то промолчал. Он был немного озадачен, так и не поняв, пошутил директор североамериканского Центра по противодействию терроризму, вспомнив в конце разговора о зеленых человечках, или создатели проекта ALMA всерьез намерены зондировать мощными радиотелескопами космос в поисках внеземного разума и набирают сейчас штат из сотрудников спецслужб для контроля за этим процессом. А ещё он подумал, что Милан, где в консерватории учится Сережка, гораздо ближе Москвы, но для Влада этот город - другая Вселенная, закрытый мир и пора перестать тешить себя несбыточными надеждами… Влад перекинул через руку норковую куртку, поправил ремень легкой кожаной сумки на плече и пробежал взглядом по ленте транспортера в поисках своих чемоданов. - Влад! - услышал он знакомый голос, в котором были слышны нотки сомнения и удивления, словно позвавший его человек не был до конца уверен, что не ошибся, - Топалов? Ты? - Леха! – Влад быстро обернулся к подошедшему Большакову и удивленно посмотрел на него, - ты чего? Не узнал, что ли? Я что, так изменился? - Ну, есть маленько, - Лешка обнял напарника и, похлопывая его по спине, оглядел с ног до головы, - красавец! Чувствую, загнали тебя все-таки в спортзал. Мышцы натренированы, руки сильные. Если тут расслабишься и опять себя запустишь, я не знаю, что я с тобой сделаю. - Большаков, не нуди, - улыбнулся Влад, высвобождаясь из его рук, и обернулся к багажной ленте, - вон чемоданы мои едут. Черные… Давай, бери быстрее… - Ни хрена себе, - ругнулся Лешка, стаскивая на пол один из чемоданов. Влад стащил второй, а третий уехал на следующий круг, - тележку давай. Мне это не допереть до машины. Мать моя, ты ж с одной сумкой в Канаду улетел, да и ту я бегал по магазинам тебе собирал. Откуда у тебя три неподъемных чемодана взялись? - Вообще-то их должно быть пять, - озадаченно пробормотал Влад, глядя на ленту транспортера, - уф… Вон они… Я испугался, что потеряли… - Шмоточник ты, Топалов, - покачал головой Лешка, устанавливая чемоданы на тележку, - вот чего в тебе никакими тренингами не изжить, так это страсти к барахлу. Лешка выкатил тележку в зал прилета и, отмахиваясь от назойливых таксистов на выходе, подвез Топаловский багаж к серебристому INFINITY. - Ну, как отучился? – спросил он, когда они выехали на Ленинградку, - сильно гоняли? - Сильно, - ответил Влад, пристегиваясь ремнем безопасности, - но по делу… Ну, чего тут новенького у вас без меня произошло? Как Алинка? - Да ничего вроде, - пожал плечами Большаков, - работаем потихоньку. А с Алинкой нормально. Замуж только не идет. Ее, видите ли, гражданский брак вполне устраивает. Ладно бы жить негде было или финансовые проблемы. Все же есть… Влад, повлияй хоть ты на нее. Она тебя послушает… - Может, ее отец против тебя настраивает, – предположил Влад. - Нее, она сама уперлась. До окончания института не выйду и все тут, – вздохнул Лешка, - а отец твой… Ну, в общем, он в курсе… - Таак, - угрожающе протянул Влад, - ну и кто это сделал? Может, меня надо было спросить все-таки? Понятно теперь, почему папочка был такой странно тихий, когда я ему в последний раз звонил. - Это Мормону шлея под хвост попала, - ответил Большаков, сворачивая на Пречистенку, - он с твоим папулей пересекся на Кремлевском приеме в честь Дня Милиции. Ну и, выпив, спросил как семья, как дети. - Представляю, что отец ответил, - усмехнулся Влад, - сын – неудачливый певец, да ещё гей, а дочка с циркачом путается. - Ну, примерно так, - кивнул Леха, - Мормон так и вскинулся. Он у нас генерал старой закалки и не позволит, чтобы отец его подчиненного стыдился своего сына. Ну и зятя заодно. Дошел до самых верхов, но разрешение ввести в курс дела твоего отца выбил. - Догадываюсь, по каким верхам он ходил, чтобы это разрешение получить, - раздраженно буркнул Влад, - к соседке моей, наверняка, подкатился. Слишком уж быстро он все это провернул. У нас Макс, чтобы жене доступ дали, уже год письма на Лубянку пишет. Блин, подкинули и тут проблем. Мне уезжать ни сегодня -завтра, а тут ещё с отцом предстоит разборка… - Да уж слышали… Мормон на весь офис орал по поводу того, что тебя забирают, – кивнул Лешка, притормозив на светофоре и глядя на снующих перед носом пешеходов, - он был безумно горд, что ты не облажался с Хасаном и его отдел, наконец-то, получил специалиста с высшими баллами на канадском тренинге. Ему нож острый тебя сейчас отдать… - Это не в его компетенции и не совсем наша работа - вздохнув, оборвал его Влад, рассматривая новогоднюю иллюминацию на улицах Москвы, - это, скорее, научный проект. И весьма серьезный. Страны, имеющие в нем своих представителей, получают первоочередной доступ к его результатам. А там могут быть такие результаты… В общем, из газет нам их узнавать никак нельзя… - Ты уже согласился? – тревожно спросил Лешка. - Да, - Влад задумчиво провел ладонью по меховому воротнику куртки, - запрос на меня уже отослали. Подпишу его, повидаю всех и сразу уеду. - Куда, если не секрет? – спросил Лешка. - Во Францию на пять лет, а потом в Чили, - вздохнул Влад, - так что я тут ненадолго. Там мне с жильем разбираться предстоит, машину купить, мебель… Буду обустраиваться на новом месте… - А как же шоу-бизнес? – вопросительно посмотрел на Влада Лешка. - Брошу, - коротко ответил Влад, - и без меня хватает идиотов, и ничего мне в нем не светит. - Ясно, - вздохнул Большаков, - ну и как ты туда, - в голосе оперативника проскользнули саркастические нотки, - по зову сердца или из чувства долга? - Леш, отстань, - Влад закрыл глаза и покрутил ручку магнитолы, - с Сережкой у нас все кончено, если ты на это намекнуть мне пытаешься. Ты можешь считать меня трусом, но я предпочитаю не видеть, не слышать, не знать его реакции на мой поступок. Такое нельзя простить... Поэтому я не стал ничего выяснять и не пытался в Италии встретиться с ним. Зачем мне лишний раз убеждаться в его ненависти и жить всю оставшуюся жизнь с картиной этой встречи перед глазами? В салоне повисло напряженное молчание, нарушаемое новым творением Билана, стонущим на второй строчке Еврохит ТОР 40 Европы+. Влад поморщился и протянул руку, чтобы поискать другой канал, но замер, едва взявшись за пульт. Тихие звуки фортепьяно возникли словно из воздуха, осторожно проникли в салон автомобиля и принесли с собой нежное и грустное дыхание морского бриза. Влад невольно вздохнул и откинулся на спинку сидения, закрыв глаза. Теплая волна воспоминаний о жарких ночах Италии накрыла его, коснулась растревоженного сердца пронзительной печалью. Звуки вступившего оркестра утопили Влада в эмоциях окончательно. Его накрыло лавиной, которая разбила всю оковы, сковавшие за эти долгие месяцы его сердце. Музыка безжалостно отыскивала в его душе все чистое, светлое, прекрасное и желанное, вытаскивала наружу и, не церемонясь, предъявляла ему, доказывая, что чувства не умерли, не забыты. Они загнаны на самое дно души, но живы… Внутри у Влада все напряглось. Он физически чувствовал, как тонкие кольца сжимают ребра, причиняя сердцу невыносимую боль. Было трудно дышать. Музыка взлетела вверх и рассыпалась солеными морскими брызгами по лицу. Влад дернулся, судорожно протолкнул воздух в легкие и со второго раза отстегнул ремень безопасности. Последний аккорд фортепиано замер где-то за горизонтом, прощаясь с ним и даря надежду на возвращение. Влад облизнул соленые губы, недоумевая, что сейчас произошло. Диджей Европы+ радостно оповестил слушателей, что Ланс Соррен и его инструментальная композиция «Guardami negli occhi» уже пятую неделю возглавляет их хит-парад, как впрочем и большинство хит-парадов Европы, а с прошлой недели и Америки, проникновенно попросил всех рассорившихся влюбленных посмотреть в этот предновогодний вечер друг другу в глаза, попрощался и отключился. Влад вздохнул и, зажмурившись, откинулся на спинку сидения. Ему хотелось помолчать и хоть немного успокоиться после такого потрясения и взрыва эмоций. - Тебе надо все-таки поговорить с ним, – осторожно нарушил затянувшуюся паузу Лешка, - ты ведь только предполагаешь, что он… - Большаков осекся на половине фразы, натолкнувшись на ледяной взгляд Влада. - Чего ты хочешь? – в интонациях Влада Лешка безошибочно уловил нарастающее раздражение, - чтобы я сломался, запил, сошел с ума и Управление вышвырнуло меня вон? Этого не будет. Или я должен пожалеть, что Хасан не перерезал мне горло? Или признать, что сделал неправильный выбор в кабинете Элвиса? Все было бы проще, опусти я тогда пистолет… - И тысячи трупов по всей Европе, включая мой, - кисло усмехнулся Лешка, - ты, что, правда, выбирал тогда между предательством и его жизнью? - Нет, - провел рукой по волосам Влад, - мне там и в голову это не пришло. Уже потом я, конечно, анализировал варианты. А в кабинете думал только, как не попасть ему в сердце и молился, чтобы пуля не срикошетила от рукоятки пистолета Роулинга, - Влад устало закрыл глаза, - я уеду отсюда. Отправлюсь туда, где мы с ним никогда не были, где все новое, чужое, нет воспоминаний о нас, а есть только работа. В Канаде мне это помогло, поможет и во Франции. Да и ему так будет спокойнее. Я вряд ли вернусь… Он забудет меня… Лешка покачал головой, проводил взглядом поднявшийся шлагбаум южного КПП и поехал по автомобильной дорожке к дому Влада. Разговаривать с Топаловым о Лазареве было невозможно. Влад сразу начинал злиться и психовать. Большаков молча вылез из машины и пошел доставать из багажника чемоданы. Влад остановился на пороге, не решаясь сделать шаг в пустую квартиру. Лена, как обычно, к его возвращению сделала генеральную уборку и что-то приготовила. В квартире аппетитно пахло его любимым яблочным пирогом и жареным мясом. Но Владу все равно стало тоскливо и неуютно, словно он зашел в гостиничный номер, а не в свой дом. Без Сереги дом стал просто съемной квартирой, из которой исчезли тепло, любовь, уют, в которой никто никого не ждал. Сюда, конечно, заходили, чтобы вытереть пыль, пропылесосить персидский ковер в спальне, проветрить комнаты, почистить сантехнику и мебель, вымыть полы и кафель в ванной, но жить здесь стало невозможно. Сейчас он пойдет в комнату, чтобы переодеться. В ней будет тихо и чисто. Ему на глаза не попадется забытая второпях на кровати футболка, он не наступит на брошенные тапочки, в ванной будет одна зубная щетка и пустая полка для тюбиков и баночек с шампунями и кремами. В гардеробной он не увидит привычных стройных рядов вешалок с левой Сережкиной стороны. Его вещей здесь уже никогда не будет. Влад убрал холодные пальцы с дверной ручки и посмотрел на Лешку, перетаскивавшего из лифта в холл багаж. Сейчас напарник уйдет, а он останется один в пустой квартире со своей тоской по несбывшемуся счастью. Чтобы чем-то себя занять, он станет раскладывать свои вещи, потом соберет их уже для другой поездки. Но одиночество и пустоту в доме и в сердце этим не заменишь. К ним не привыкнуть. Сколько бы времени не прошло, воспоминания, сны и мысли об утраченной навсегда Сережкиной любви будут мучить и терзать по ночам его ум и душу. Владу вдруг захотелось сбежать отсюда. Все равно куда, но как можно скорее или на худой конец напиться вдрызг каким-нибудь элитным французским коньяком из бара в кабинете, не чувствуя ни вкуса, ни букета эксклюзивного напитка. Завтра он подпишет у Моршанского запрос Уилмора и уедет отсюда, скорее всего, навсегда. «Искать то, во что никто не верит, - горько усмехнулся он, - забывать то, во что я никак не могу поверить сам». - Влад, - Лешка поставил в холле последний чемодан, положил на него сверху сумку и посмотрел на замершего на пороге друга, - ты в порядке? Может, помочь чем? - Нет. Спасибо, Леш, - Влад решительно вошел в квартиру, на ходу стягивая куртку, - дальше я сам. Я завтра утром забегу на работу. - Ну, в этом я не уверен, - усмехнулся Лешка, бросив взгляд в сторону лестницы на второй этаж, - пока, напарник! Большаков поспешил захлопнуть двери лифта. Влад был не в духе и мог разозлиться из-за любого пустяка, а ссориться с будущим родственником не хотелось. Топалов ничего не ответил. Ему было все равно. Он молча сел на один из чемоданов и уткнулся лицом в скомканный на коленях мех. «Какой же я все-таки слабый, - с тоской подумал Влад, - неужели это я убил Дэна и Роулинга? И почему тогда я смог взять себя в руки, а сейчас сил просто нет. Если мне сейчас кто-то приставит нож к горлу, я не стану цепляться за жизнь, просто закрою глаза и уйду». Шагов по ковру Влад не услышал, в реальность прикосновения не поверил, но вдруг почувствовал, как родной запах заполняет его целиком. Как он его не ощутил, когда вошел? Тонкий аромат Сережкиного любимого одеколона, чудом сохранившееся за полгода дыхание любимого человека. Влад затаил дыхание, боясь шевельнуться и спугнуть полузабытое ощущение счастья. Куртка упала на пол, что-то резануло внутри и сдавило грудь, сминая воздух в легких. К его спине прижалась теплая щека, руки проскользнули под свитер, обхватив живот и осторожные движения ладоней стали снимать напряжение в мышцах и рвать кольца боли, сжимавшие сердце. - Серый, - обреченно прошептал Влад, отдаваясь иллюзии, накрывшей его целиком, - зачем ты здесь? - Молчи. Тебе больно, - услышал Влад тихий голос за спиной, - сейчас отпустит, и ты снова сможешь дышать. - Уходи, - не поворачиваясь к обнявшему его Сережке и не открывая глаз прерывисто выдохнул Влад, - всё умерло, когда ты узнал правду. Я видел это в твоих глазах… Я убил нашу любовь… - Ты ее даже не ранил, - Серега провел ладонью по вздрагивающей спине Влада и коснулся губами его шеи, - она просто стала другой. Незнакомой тебе. Тот выстрел изменил ее, и поэтому теперь ты не можешь ее узнать. Она стала другой - мудрой, способной на жертвы и сострадание. Хорошо, что там, в кабинете, был ты… Никто другой этого сделать не смог бы… Другой бы действительно убил. Спасибо, что защитил ее… - Не говори больше ничего, - Влад повернулся и, не открывая глаз, прижал к груди голову стоявшего возле него на коленях Сережки, - Господи, как же было страшно смотреть, как жизнь того, кто тебе дороже всего на свете, находится в чужих руках, а ты стоишь и бессилен прекратить этот кошмар. Ты даже не можешь поменяться с ним местами. Просто смотришь и понимаешь, что ты любишь настолько сильно, что готов рискнуть его жизнью, лишь бы не позволять играть ею тому, для кого она безразлична. - Посмотри мне в глаза, - Сережка осторожно провел пальцами по опущенным ресницам Влада, - ты целуешь меня, а в глаза не смотришь. Не бойся. Всё в прошлом. Наверное, нам нужно было пройти через все это… И я не знаю, дошел бы до конца, если бы ты все время не держал меня за руку… - Сейчас тебе лучше ее отпустить, - Влад слегка отстранил от себя Серегу и заглянул в глаза друга, - ты целуешь руку, едва не отнявшую у тебя жизнь… - А может, подарившую мне новую, - Сережка с улыбкой чуть склонил голову к плечу и снова прижался губами к ладони Влада. И вдруг, выпустив его руку из своей, полез в карман джинсов, - вот, - он разжал пальцы. На подрагивающей влажной ладони блестел тонкий золотой ободок с вертикальной бриллиантовой буквой V, - мама замуж за Адриано собралась. Мы с ней ходили кольца обручальные покупать. Я, как только его увидел, сразу понял чьё оно, - Сережка осторожно надел кольцо на безымянный палец Влада и отвел руку друга в сторону, ближе к свету люстры, - и не ошибся… - Ошибся, - вздохнул Влад, привлекая Серегу к себе и медленно целуя его глаза, - меня уже почти нет. Я выстрелил в тебя, а пуля вошла в мое сердце. Она до сих пор там и медленно убивает меня, постоянно напоминая, что я совершил… - Была там, когда ты переступил порог нашего дома. На твоем лице лежала ее тень, - еле слышно ответил Серега и прильнул к Владу, обхватив его за шею, - сейчас уже отпустила. У меня получилось избавить тебя от нее… Она ушла и с ней ушли все твои тревоги и кошмары… Я чувствую это… - Ты изменился, - Влад сполз с чемодана и сел на пол рядом с Серегой, - я не понимаю, как я мог думать, что ты не простишь меня. - Я не прощал, - поднял на него серьезный взгляд Серега, - мое прощение ничего не меняло для тебя. Я ждал, когда ты сам простишь себя. Перемучаешься, переболеешь, перестрадаешь и освободишься от боли. Только после этого ты смог бы успокоиться, посмотреть мне в глаза без страха и вины и перестать бояться любить меня. На Искье меня это пугало… Я чувствовал, что-то не то, что-то не так, но не понимал, что тебя мучает. Ты ничего не говорил и только плакал по ночам… - Ты знал, - опустил голову на плечо Сережки Влад, - я догадывался, но старался не думать об этом… Я люблю тебя, - прошептал он, с трудом переводя дыхание в объятьях друга. - Я все время был рядом, думал о тебе, - Сережкины пальцы коснулись волос и шеи Влада и невольно дрогнули, нащупав едва заметный длинный шрам под подбородком на горле. В его глазах промелькнул испуг, и он крепче прижался к любимому, - Как же я мог не заметить? - Мне придется открывать тебя заново, - Влад склонился к лицу Сереги, целуя его теплые губы, - в тебе столько нового, удивительного и непонятного для меня. Что ещё мне предстоит узнать? - Пойдем, покажу, - Сережка внезапно поднялся и потянул Влада за руку к лестнице на второй этаж, - я стал писать музыку. Она, оказывается, похожа на тебя. Она, как и ты, чаще всего прилетает ночью неизвестно откуда и щекочет мою шею дыханием твоих поцелуев. Она такая же недоверчивая и сомневающаяся. Или она – это ты? Я пока не знаю. Мы с ней вместе недавно и мне только предстоит это понять. Я сыграю тебе. Помнишь, ты как-то сказал, что наши чувства с ней не взаимны? У нее высший балл на моем первом в консерватории экзамене по композиции. Морелли тогда даже всплакнул, сказав, что такой нежной и одухотворенной мелодии, да ещё исполненной с таким чувством и искренностью, не слышал ни у Морикконе, ни у Леграна. - Я, кажется, ее знаю, - улыбнулся Влад, глядя, как Сережка усаживается за рояль и открывает крышку инструмента. - Конечно, - кивнул Сережка, - она первая за последние годы инструментальная композиция на вершинах всех европейских чартов. - «Guardami negli occhi», - прошептал Влад и обнял Серегу, - а как переводится? - «Посмотри мне в глаза», - тихо ответил Серега, прижимаясь к Владу, - тебе нравится? - Нравится. Очень, - поцеловал его темные волосы Влад, - а почему под чужим именем? Да ещё таким дурацким? Это тебе наши аналитики придумали? - Не-а, - рассмеялся Серега, поднимая глаза на Влада, - официант-турок в каком-то ресторане. Меня ведь отчислить из консерватории хотели. Я все время о нас думал и о ней… И совсем не учился. Морелли, используя последний шанс до меня достучатся, пригласил в ресторан приватно об всем поговорить. Ну, я и сыграл ему то, чем моя голова была забита вместо учебы. А там ужинал директор одной радиостанции. Он и спросил у метордотеля: «Кто играет?». А тот переспросил у официанта. Вот так и получился испорченный телефон – был синьор Лазарев, а до другого столика донесли синьор Ланс Соррен, которому предложили записать все это с Миланским симфоническим оркестром и выпустить в эфир. - И никто не знает, кто такой этот Соррен? – воскликнул Влад, с трудом приходя в себя от удивления, - на тебя это так не похоже! Ты же всю жизнь мечтал увидеть свое имя на верхних строчках хит-парадов всего мира? - Не сбываются мои мечты, если тебя нет рядом, – улыбнулся Серега, касаясь пальцами клавиш рояля, и уже знакомая Владу мелодия заполнила комнату, - да и во Францию я с тобой под этим именем еду. Так что привыкай, Топалов. Владь, не мешай, я же собьюсь сейчас! Тут самые сложные арпеджио… Владька… Чего у тебя руки такие холодные? Да подожди же ты … Ну вот, пожалуйста, пуговицу оторвал… Всё, сбился… А, ладно, потом … Ты все равно не отстанешь… И я скучал… И я тебя люблю… напишите BERNY beta-reader Hell, Rina <<< назад <<< © smLash 2008/04/21 original design by (n/a)