Naked

Naked

I’m naked around you…

«Ты тоже не терпишь этих пауз в разговоре…» - эта фраза из бестселлера Тарантино «Криминальное чтиво» стала девизом моей жизни после 19 октября. А именно после той ночи, когда я усомнился в том, что Бог не наделил меня даром любить. Сережа не стал моим первым парнем, и когда мы, страстно срывая друг с друга одежду, упали на кровать, я ясно понимал, что и последним ему стать не дано. Но уже через несколько мгновений эта пагубная мысль улетучилась из моей головы, как и все остальные. Мне было приятно наблюдать за тем, как он сжимает руки в кулаки, как комкает простынь, как напрягается его тело от каждого моего прикосновения. Я вслушивался в его хриплые стоны, вырывающиеся из груди, и мольбу не останавливаться, вкладывал в каждое прикосновение частичку того чувства, которое родилось глубоко-глубоко и заполонило меня до краев.
Когда я вышел из душа, в постели его не было. Я нашел его на кухне, он сидел на широком подоконнике, уткнувшись лицом в колени. В длинных тонких пальцах тлела сигарета. Тогда я впервые увидел, что он курит. Я подошел к нему ближе и положил руку на его голову. Он посмотрел на меня глазами, наполненными грустью, и, возможно, даже разочарованием… сжал мою ладонь и поднес к своим губам.
- Уходи, - еле выдавил я из себя и отошел в строну, освобождая ему дорогу.
Он опустил голову и, поправив обмотанное вокруг бедер одеяло, пошел в комнату.
Сев на его место, я уставился в окно. Боялся пошевелиться, чтобы не сорваться с места и не кинуться ему в ноги. Да, я сам сказал ему уйти, но то, что я видел в его глазах, было не разочарование – это был страх. Он боялся проснуться со мной в одной кровати…боялся и не умел скрывать свои чувства, боялся просто быть не таким. Дверь закрылась почти неслышно. Тогда я потерял опору в жизни. В один день, в одно мгновение во мне все перевернулось. По щекам скатилась слеза и, стерев ее краем простыни, которая служила тогда одеждой, я понял, что эта ночь, те несколько часов, проведенных вместе, были большой ошибкой.
Я вернулся в пустую кровать и долго не мог уснуть, размышляя о том, что случилось. В голове, будто карусель, крутилась одна фраза: «Изучать потолок»
Серега давно знал о моей ориентации, а все то время, что не знал – догадывался. Когда я все ему рассказал, он вовсе не удивился, наоборот, похлопал меня по плечу и, как бы в шутку, сказал:
- Все там будем.
Прошел почти год, пока я решился предложить ему переспать, момент появился сам собой. Он как раз расстался с девушкой, очень переживал по этому поводу, так как она ему нравилась, но в постели царил хаос и дисгармония.
Мы сидели в студии, он рассказывал про эту самую Наташу, когда я обнял его за плечи и впервые в жизни заглянул в его глаза.
- Заметь, Сер, это уже не первая, кто тебя не удовлетворяет. Может проблема не в них?
- Если ты хочешь намекнуть на то, что я импотент, то это не так… - он запнулся и посмотрел на меня, - нет, ты не это хочешь сказать…
Я пожал плечами и провел кончиками пальцев по его шее.
- Тогда давай поедем после записи к тебе. Мы ведь закончили работу над альбомом – имеем право отдохнуть.
- Ты не пожалеешь… - я был удивлен и шокирован, но старался не растеряться и не показать волнения. После студии мы сразу поехали ко мне, выпили по бокалу шампанского, и он первый коснулся моих губ.
Тогда в студии, когда я стоял возле микрофонной стойки, он был для меня спортивным интересом, но как только он вскрикнул мое имя, я понял, что мне мало только секса. Я никогда не верил, что отношения между двумя парнями имеют право на существование больше нескольких часов, теперь же я хотел быть с ним вечно.
Страх лечь в постель с мужчиной ничтожно мал по сравнению со страхом проснуться с мужчиной в одной кровати. Это определенный барьер, и нельзя назвать мужчину геем до тех пор, пока он не проснется обнаженным рядом с другим мужчиной. Сережа не смог переступить этот барьер, и я не имею права винить его.
Я не винил, просто постоянно думал о нем, искал повод для встречи и никак не мог найти. Мысль о том, что его барьер стал моей мечтой, не давала мне покоя ни днем, ни ночью.
Как будто в тумане прошли шесть дней. Утром 25-го я встал с кровати и отправился в душ. Вечеринкой по поводу моего дня рождения занимался отец. Что от меня требовалось – явиться…
К вечеру я отправился в Голицыно. Сюрприз, торт, толпа народу – мне даже стало весело. В кругу друзей мне удалось отвлечься.
- Там Сережка пришёл, - громко крикнул отец мне на ухо, пытаясь перекричать музыку.
Я глянул в сторону двери. Он пришел. Заметив мой пристальный вигляд, опустил глаза и взял за руку девушку, пришедшую вместе с ним.
На фоне балахонов и широких джинсов его строгие брюки и белый свитер выглядели изысканно и привлекательно.
Он подошел ближе, протянул синюю коробку с белым бантом и робко сказал:
- Поздравляю…
Начались танцы, к 12-ти народу осталось мало – то, что было нужно. Сережку я не видел, был на 100% уверен, что он ушел.
- Влад, сбегай, принеси еще пива, - крикнул папа, указывая на пустые банки, покрывавшие все столики. Пришлось идти на второй этаж. Музыку было слышно плохо, народу не было.
Я вошел в кухню, и мой взгляд уткнулся в идеально белую, ровную спину.
Сережка сидел на высоком барном стуле и вертел в руках бокал виски. Когда дверь за мной захлопнулась, он дернулся и перевел взгляд на большое зеркало. Он смотрел на мое отражение, я – на его. Мы молчали ровно столько, сколько было нужно.
Он сорвался с места и с силой вжал меня в стену, я сильно ударился затылком. Его рука уперлась мне в живот, вторая метнулась под футболку. Он страстно впился в мои губы, я почувствовал, как он раздвигает мои ноги своим коленом.
- Я хочу тебя... - еле выдавил он из себя, сжимая рукой мою футболку.
- Я твой, я твой…, - шептал я, прижимаясь к нему ближе.
- Но так нельзя! – крикнул он и отстранился. Его кулак врезался в стенку. Он стоял рядом, взгляд резал потолок.
- Я не гей, Влад.
- Я никогда не назову тебя геем, но я хочу быть с тобой.
- Вла-ад… - он с жалостью посмотрел на меня и вышел.
Не знаю, сколько я стоял в пустой кухне… Я ничего не успел понять.
- Влад, я же просил пива принести, - вошел папа и, увидев мой отчужденный взгляд, запнулся, - ты в порядке?
- Да, просто выпил лишнего.
Взяв ящик, я ушел к гостям. Тепер уже Сереги я не видел.
Около сотни человек, половину из которых я не знал, пришло меня поздравить. До четырех утра все расходились. Я еще немного побродил по дому и поднялся к себе. Не раздеваясь, забрался под одеяло.
Теплая, сильная рука обняла меня за плечи.
- Знаешь, почему я - не гей? – это был спокойный, родной голос Лазарева, - гей – это мужчина, который любит мужчину, любого мужчину, а я... я просто влюблённый мужчина.
Я повернулся к нему и провел рукой по щеке.
- Ты устал, - шепнул он, - закрой дверь и разденься. Мы будем спать, а завтра проснемся обнаженными…

напишите Deep Purple
Beta-reader Тарелка, Stasey