Солнце опускалось за край моря. С моря дул ветер, принося с собой долгожданную прохладу, и дышать становилось чуть легче. Только на людях собравшихся перед открытой сценой это никак не отражалось. Они не замечали перемен в погоде. Все внимание было приковано к двум невысоким мальчикам, сплетающим свои юные тела в замысловатом узоре танца. В руках они держали микрофоны, и что-то пели в них, но совсем не это заставляло большую часть публики следить за ними восторженными глазами. Да они и сами это понимали. Им казалось, что понимают…

Песня кончилась, Сережа, поклонившись, вздохнул полной грудью. Похоже, он первый из всей этой толпы почувствовал свежий ветер. Его разгоряченное тело словно окунулось в чуть прохладный воздух, и по нему прошла легкая дрожь. Приятно. Но мало. Воздух все еще слишком горяч. Пожалуй, самое время сейчас устроить маленький запланированный по сценарию стриптиз. Что-то говоря в микрофон о жаре, Сережа снял красную жилетку, а затем, немного помучив зрителей, и черную сетчатую майку. Он не смотрел в зал, он почти не слушал, но он каждой клеточкой тела ловил отклик, идущий из зала на его действия. Девушки охнули и подались вперед, чтобы получше разглядеть. Сейчас, сейчас, – подумал Сережа, усмехаясь про себя, – как говорит Задорнов "наберите побольше воздуха в легкие"… и с отрешенным лицом, словно забыл, где находится, он взялся за молнию на брюках.
Волна, прокатившаяся в этот момент по залу, была так ощутима, что даже земля вздрогнула… И даже налетевший порыв ветра не смог никого отвлечь, только вырвал у какой-то девушки из рук журнал и поволок по полу. Никто этого не заметил. На сцене Сережа с медлительностью профессионального стриптизера, расстегнул молнию уже наполовину. И в этот момент вмешался Влад:
– Сереж, ты забываешь, где ты. Не стоит совсем раздеваться…
– Ты думаешь? – лениво спрашивает Сережа в микрофон. – А я хотел всем свои новые плавки показать… Ну как хотите.
И быстро застегивает молнию.
По залу проходит еще одна волна - не то облегчения, не то разочарования. А Сережа королевской походкой проходит вдоль всего края сцены, чтобы взять у подошедшей костюмерши новую рубашку. Он накидывает ее на плечи. И начинает новую песню. Он поет на автомате, оглядывая из-под опущенных ресниц зал, ловя на себе их взгляды, раздевающие его, ласкающие его. Он не может сдержать улыбку при мысли, что ему это нравится. Что ему это приносит наслаждение. Сексуальное наслаждение от того, что его все хотят. Он даже чувствует, как мысленно тянутся к нему руки девушек, как они его ласкают. И особенно удовольствие от того, что он знает, что это все только в мыслях. На деле он никого из них до своего тела не допустит.
Извращенец? Нет, гедонист. И всё. А еще можно усилить эффект. Да и по сценарию предполагается спуститься в зал…
И Сережа ступил на землю.
Влад пел соло, а он шел по проходу между рядами, принимал подарки, цветы. Пожимал руки. Вдруг одна девушка вскочила со своего места и бросилась к нему, протягивая какого-то глупого зайца. "Сережа, можно тебя поцеловать?" – со слезами на глазах спросила она. Нельзя отказать в такой просьбе. Она поцеловала. В щеку. Тут же рядом оказалась другая. И ей нужен поцелуй. И третьей. "Девушки, ну что вы?!" – "Сережа, я тебя люблю!" Одна сует в руки букет, другая пакет с подарком, еще одна обнимает за шею, чтобы поцеловать. Старается угодить в губы, но Сережа уворачивается… и оказывается прижатым к губам другой девушки. Опешив, он не сразу отодвигается от нее, а чьи-то руки уже гладят его плечи и грудь… и отодвинуться уже некуда, и руки заняты. Еще одна девушка хватает его: Сережа, поцелуй меня! Нет! Он ее отталкивает и рассыпает подарки. Музыка звучит, Влад поет один за двоих… Микрофон… Сережа хочет поднести его ко рту, но в руку впились уже четыре девичьи ладошки, пальцы разжимаются и… жуткий звук – микрофон трещит под чьим-то каблуком и умирает. Сережа не успевает это осознать, как и то, что с него успели сорвать рубашку. Ловушка захлопывается. Его тело плотно облеплено девчоночьими ручонками, они ласкают его и рвут, каждой нужна звезда, или хотя бы ее кусочек. Их руки везде – и в штаны успели залезть, гладят, щупают его… тянут каждая к себе. Сережа оглядывается и не видит вокруг ничего, кроме лиц девчонок с разинутыми ртами, и их рук, тянущихся к нему. Его кто-то толкает, он теряет равновесие, падает… на кого-то…чей-то крик, треск ткани. Сережа пытается руками растолкать их, освободить себе жизненное пространство, но его руки облеплены, как все его тело, их влажными ладошками, пальцами с длинными ногтями, они царапают кожу, хватают за волосы, тянут в разные стороны. Надо что-то делать, отбиваться… Но замаха не сделать, как муха в паутине… "Оставьте меня, отстаньте!" – шепчет он сквозь зубы, громко сказать не может, стоит лишь открыть рот, рядом находятся губы, которые его ловят, или руки. Он пробует закричать в голос, но захлебывается в собственном крике. Еще кричать, пока голос не осипнет, а они не дают, они уже его повалили, они содрали с него всю одежду, они сдирают с него кожу, впиваясь в нее когтями… жуткий треск, Сережа кричит снова – он уверен, что только что кто-то содрал полоску кожи у него со спины. Они его пинают, царапают, гладят, целуют… он не чувствует ничего. Он уже не кричит. Он уже не сопротивляется. Он судорожно вспоминает какую-нибудь молитву, или еще что-нибудь, подходящее для последнего часа. Но мысли не идут. Он знает только одно – что сейчас умрет…
Внезапно он осознает, что его больше никто не трогает. Он один. Он лежит, сжавшись комочком… Только вот где лежит? Он ничего не чувствует вокруг. Ни движения воздуха, ни земли под собой. Он не слышит ни одного звука. Сквозь закрытые веки не пробивается свет, и он боится открыть глаза. Он боится увидеть … ад. Нет, сразу в ад не попадают. Сначала чистилище… но и его видеть не хочется.
Еще час назад он был живой веселый человек. Он был. А теперь его больше нет. Он умер.

Влад со сцены смотрел на толпу, собравшуюся на месте, где только что был Сережка. Что-то не так – внутренним чутьем понял он еще до того, как Сережа не вступил вовремя. И тем не менее продолжал петь за двоих, с тревогой вглядываясь в воронку, центром которой был его друг. Только центра этого было не видно. Сережина голова мелькнула последний раз минуту назад и с тех пор… Жуткий треск в динамиках, что-то с сережиным микрофоном… А затем крик. Сережин. Короткий и пронзительный. Влад забыл слова, и перестал слышать музыку. Эти сумасшедшие растопчут его брата. Надо его спасать. Он уже почти начал спускаться со сцены, как сильная рука Андрея, охранника, втащила его обратно и поволокла в гримерку. Влад вырывался, хотел помочь Сереже. Но Андрей закрыл дверь гримерки и сказал:
– Это приказ Евгения Петровича. Не хватало, чтобы тебя так же разорвали фанатки.
– Что с Сережей?!!! – завопил Влад.
– Сейчас узнаю, – сказал Андрей и ушел, повторив еще раз, что Владу лучше не высовываться.
Влад и сам пришел к этому же мнению. Сереже он помочь не сможет, а вот добавить проблем группе - запросто. Но что с Сережей? Пока он ждал возвращения охранника тысячи дурных мыслей промелькнула у него в голове. И под конец он уже боялся выходить, чтобы не видеть того, что осталось от его друга.
Наконец Андрей вернулся.
– Пошли. Их разогнали.
– Как? – дрожащим голосом поинтересовался Влад на бегу.
– Пришлось вытащить пожарный шланг и включить сильный напор воды. Это заставило их уйти.
– А… Сережа?… – внезапно осипнув спросил Влад.
– Вот он.
Они уже вышли на площадку, послужившую зрительным залом, и сейчас напоминавшую поле боя. Кругом валялись поломанные цветы, растоптанные игрушки, раздавленный микрофон, ряды стульев были сдвинуты как попало. Стояли озабоченные люди, обслуживающий персонал группы Смэш. Но Влад ничего этого не видел. На мокрой земле посреди всего этого беспорядка скрючившись лежала маленькая фигурка, без всяких признаков одежды, со страшными длинными царапинами на спине. Лежала не двигаясь, словно и не дыша. Это был Сережа.
Владу потребовалось не меньше минуты, чтобы осознать увиденное. А затем он бросился к другу, но Орлов перехватил его на бегу.
– Не надо. Погоди.
– Но Сережка!.. Он?… Они его?… Что с ним?…
– Он жив, – ответил Орлов. – Только в очень глубоком шоке. Не трогай его пока.
Влад остановился и приглядевшись внимательно увидел, что Сережа действительно дышит, только не двигается.
– Может, его все-таки?.. – прошептал он, и Орлов, похоже, подумал о том же. Так как подошел и осторожно коснулся его плеча. Сережа словно не почувствовал. Тогда Орлов тронул его посильнее… и Сережа сразу же отпрыгнул назад, прижался к ножке кресла, которое мешало ему отодвинуться еще дальше, и испуганно выкрикнул: "Не трогайте меня!" Он поднял руку, словно защищаясь, и сквозь сбивчивое дыхание еще пару раз прошептал: "не трогайте, не трогайте…" и затем снова сжался в комок на полу.
Влад и все остальные были глубоко потрясены. Влада больше всего потрясло выражение глаз Сережи, такое напуганное, беззащитное, ничего не понимающее, как у маленького лисенка. Как будто Сережа их всех не узнал. Это Влада и обидело больше всего. Он подошел к нему, но Сережа в ответ лишь попытался забиться подальше под кресло, повторяя "не трогайте меня". Влад опустился на корточки, протянул ему руку, как дикому зверьку.
– Сережа, ты что - не узнаешь меня? Это же я, Влад. Ты меня помнишь?
Сережа внимательно на него посмотрел, кивнул, а затем помотал головой.
– Сережка! – у Влада не нашлось слов. – Серенька, что с тобой?
Сережа не ответил, он снова лег на землю, спрятав лицо в ладонях. Влад протянул руку, чтобы растрясти его, но Орлов мягко его подвинул.
– Не надо. Ира сейчас сделает ему укол. Успокаивающее.
Влад поднял глаза на Иру - врача, которая ездила с ними почти постоянно. Они редко прибегали к ее услугам, зато с ней можно было весело поболтать. Вот уж не думал Влад, что ей придется оказывать всерьез кому-то из них помощь.
– Сережа, дай руку. Это я. Ты меня узнаёшь? – ласково говорила Ира.
Сережа, не поднимая голову искоса на нее смотрел. Было ясно, что он не помнит и не доверяет ей. Ира, закусив губу, покосилась на Орлова, а затем взяла Сережу за руку. Сережа закричал, отдернул руку и попытался отползти еще дальше. Но дальше было некуда, а встать и обогнуть мешавшее кресло он не догадался, поэтому сидел, затравленно глядя на всех собравшихся и бессмысленно шепча: "не трогайте меня". Орлов, посоветовавшись с Ирой принял решение: Сережку схватить и вколоть ему лекарство, иначе он так и не выйдет из ступора. Влад быстро убежал, но недалеко. Он стоял спиной и слушал, как возятся дюжие охранники с маленьким Сережкой, как он кричит, как ругается сквозь зубы Орлов. Наконец все затихает. Что-то падает на землю, и слышны судорожные Сережкины всхлипы. Влад обнаруживает, что и сам плачет, только беззвучно.
Влад обернулся. Сережка по-прежнему сидит на земле, кутаясь в покрывало, которое кто-то принес ему, и дрожит крупной дрожью. Орлов и прочие стоят вокруг, ждут. Влад подбежал к Сереже и снова опустился рядом на корточки. Глаза его друга поднялись, и Влад не смог сдержать улыбки. В них появилось осмысленное выражение. Сережа узнал его.
– Сережа! – Влад протянул руки к нему, но Сережа отпрянул.
– Нет, не трогай! Пожалуйста…
– Влад, не трогай его, – сказала Ира. – Ему сейчас, наверно, неприятны любые прикосновения. Сережа, тебе лучше?
Сережа неуверенно кивнул.
– Сережа, пойдем в гримерку. Здесь уже холодно, и тебе ни к чему сидеть на холодной сырой земле - простудишься.
Сережа снова кивнул, но с места не сдвинулся.
Ира попыталась помочь ему встать, но он шарахнулся от нее. Встал сам. Сам пошел. Хотя его жутко качало, и он, похоже, совершенно не понимал, куда идет. Влад, Ира и Андрей шли рядом, готовые в любой момент подстраховать его. Но видимо, страх прикосновений заставлял Сережу ступать тверже.
В гримерке силы покинули его. Он забился с ногами в кресло и опять задрожал. Когда Влад принес ему чашку горячего сладкого чая, он чуть его не расплескал. Владу пришлось держать чашку у его губ самому.
Ира уехала в гостиницу, чтобы приготовить ванну и все, что нужно. Орлов разбирался с устроителями концерта, с обслуживающим персоналом. Влад сидел с Сережей, который так и не сказал ни слова, и взгляд его был все больше устремлен в одну точку. Владу стоило больших усилий уговорить Сережу одеться. И помогая надеть ему майку и шорты, он удивлялся, насколько эти бешенные изувечили его тело. Изувечили - конечно, громко сказано, но Владу казалось, что именно это слово подходит, чтобы описать все синяки, ссадины, и царапины, некоторые из которых были довольно глубокими. Одевшись, Сережа снова завернулся в свое покрывало и в нем же поехал в гостиницу.
Ира встретила его в номере и тут же проводила к ванне, наполненной теплой водой с душистой пеной, и какими-то полезными тонизирующими добавками. Сережка, не смущаясь никого, стал снимать с себя одежду. Ира тактично вышла, захватив с собой и Влада под тем предлогом, что ему, Владу, тоже нужен отдых.
Оказавшись у себя в номере, Влад решил ограничиться душем, после чего рухнул на кровать, пытаясь хоть как-то привести в порядок мысли и чувства, и заснул за этим делом. Но какой-то шум в коридоре вырвал его из сна…
Спросонья Влад не сразу смог понять, что это был стук в дверь. Но не в его номер. В соседний. В соседний? К Сережке?! Влад вскочил и бросился на помощь, но когда он схватился за ручку, стук прекратился и послышались голоса. Девчоночьи. Они наперебой что-то говорили и довольно громко, но Влад так и не смог разобрать отдельных слов. Наконец их прервал другой голос - тихий и надтреснутый. В котором Влад с трудом узнал голос друга.
– Что вы хотели? – спросил Сережа. И не дожидаясь ответа, продолжил. – Извиниться? Извинения приняты. А теперь пошли прочь.
По-видимому, девочки не тронулись с места, и Сережа, не повышая голоса, пояснил:
– Развернулись и шагом марш на х**.
И захлопнул дверь. Пять секунд девочки приходили в себя, а потом снова начали барабанить в его дверь.
Влад не выдержал и вышел в коридор. Одновременно с лестницы появился Орлов с охранниками. Влад не успел и рта раскрыть, как Орлов уже сыпал отборнейший мат на трех девчонок, которые пытались оправдываться со слезами на глазах. Но их никто не слушал. Охранники выволокли их из гостиницы.
Орлов с Владом бросились в номер к Сереже.
Первое, что бросилось Владу в глаза – это пустая смятая постель. Где Сережка?! – испугался он. Вслед за Орловым обернувшись назад к двери, он увидел друга, прижавшегося спиной к стене.
– Сережа, Серенька! – они кинулись к нему, но Сережка, выставив руку вперед, стал медленно оседать на пол.
Орлов схватил его за простыню, в которую он был завернут и подтащил к кровати. Сережа покорно подошел, лег и заплакал. Влад укрыл друга одеялом и присел на краешек кровати.
– Озверели совсем, – сказал Орлов. – Нет, ты видел? И в гостиницу пробрались. Сучки маленькие. И ведь несовершеннолетние – связываться себе дороже… Серега, что они от тебя хотели?
– Пришли прощения попросить… – заикаясь от слез, выдавил Сережа. – Я сначала вообще не понял, кто и что… Потом вышел к ним… а они стали что-то говорить… я ушел, они опять стали стучать. Я боюсь их.
Влад почувствовал, что и у него на глаза наворачиваются слезы. Он положил руку на плечо Сережке, но тот вздрогнул, как от удара.
– Хоть ты-то не трогай меня! – воскликнул он.
– Не трогай его, Влад, – сказал Орлов. – Ему теперь любое прикосновение неприятно.
Влад убрал руку.
– Что мне делать? – жалобно проскулил Сережа.
– Расслабиться, успокоиться и заснуть, – сказал Орлов. – Все пройдет. Ты еще не отошел от шока.
Сережа помотал головой.
– Женя, отмени послезавтрашний концерт. Я не смогу. Мне плохо, когда я представляю себе их…
– Я уже отменил. На две недели вперед.
– Спасибо… ты думаешь, за две недели?… Я боюсь даже на улицу выходить, мне кажется, что они меня там поджидают…
– Тебе надо уехать. Куда-нибудь, где тебя не смогут достать фанатки. За границу.
– Неужели на свете есть такое место, где их нет?
– Есть. Я позвоню твоей матери. Пусть она поедет с тобой. Мне кажется, это будет лучший вариант.
– Мама, – прошептал Сережа. – Мамочка…
– Ты уже давно не был с родителями. Я думаю, сейчас для тебя будет лучше всего, и ты быстрее сможешь забыть обо всем.
Сережа в ответ закивал.
– Я все устрою… – сказал Орлов. Но его прервал стук в дверь.
Сережа сразу же дернулся, отполз на кровати назад и натянул одеяло на голову. Влад тоже напрягся, готовый чуть что – броситься на защиту друга. Орлов открыл дверь. Но это был всего лишь менеджер группы. Орлов ушел с ним, еще раз сказав Сереже, чтобы он не беспокоился ни о чем и засыпал.
Когда за ним закрылась дверь, Сережа обессилено распластался на кровати и взял Влада за руку.
– Не уходи, пожалуйста, – прошептал он. – Мне страшно одному спать.
– Конечно, не уйду! – воскликнул Влад и накрыл его ладонь своей. Но как только он это сделал. Сережа выдернул руку и весь спрятался под одеялом.
Влад не стал настаивать. Он перебрался на кресло, откуда было видно и Сережку, и дверь, и окно. И задремал, поджав под себя ноги, просыпаясь при каждом шорохе. Он видел, что Сережка несколько раз тоже просыпался, но увидев Влада, снова спокойно укладывался. Влад думал: "Дурак, неужели он думает, что я смогу его спокойно оставить здесь одного? Я же сам спать не буду…"

Утром они первым рейсом улетели в Москву. Провожающих фанаток не было, и Влад не стал вдаваться в подробности – почему – вероятно, кто-то пустил дезинформацию относительно времени их вылета. Да так и лучше. Влад совершенно не горел желанием видеть кого-то. А про Сережу и говорить было нечего. Бедняга несмотря на жару закутался в куртку и натянул шапку чуть ли не на нос. Выглядело это смешно, но смеяться почему-то никому не хотелось. А Владу особенно. После того, как он стянул утром с Сережки одеяло, чтобы разбудить его. Стянул и тут же накрыл обратно, потому что смотреть на его тело – всегда красивое – было противно. Жуткие царапины и лиловые синяки покрывали его почти полностью. И Сережка никому не позволил до себя дотронуться, чтобы смазать их мазью.
Даже в Москве, передав с рук на руки матери ее любимого сына, Влад не смог успокоиться. Он приехал домой, пустая квартира угнетала его. Никто его не ждал. Никто не знал, что он вернулся домой. Родителей не было в городе. Друзья – те, с кем он бы сейчас хотел увидеться, – тоже пропадали где-то. Позвонил Сережка, поблагодарил за все и сказал, что билеты уже куплены, и он улетает куда-то на Карибы. На две недели. Влад пожелал счастливой дороги, попросил звонить каждый день. И снова начал слоняться по квартире. Взгляд нечаянно упал на компьютер. Когда-то он любил сидеть в чатах… Но сейчас все виртуальные друзья были потеряны. Его е-мэйлы поменялись, некуда приткнуться в огромной сети… И тем не менее, Влад вошел в интернет.
После получаса бесцельного и бесполезного блуждания по разным сайтам, он набрал в адресной строке www.smash.ru прогулялся по родному сайту, почитал новости (которые про себя назвал "старости" – их никто сто лет не обновлял), поржал над некоторыми фотками – он уже успел забыть, когда они с Сережкой для них снимались). И под конец заглянул на форум. И онемел, глядя в монитор. Пальцы зависли над клавиатурой.
Тема называлась: "Смэши совсем оборзели", и далее шел рассказ от первого лица о ночном посещении Сережиного номера. Девчонки вопили, что наглые Смэши их обматерили с ног до головы, в то время, как они – такие ангелы – хотели лишь оказать им моральную поддержку. И вообще – продолжалось обсуждение – в той давке поклонницы тоже пострадали. Они же просто хотели подарить Сереже цветочек, чмокнуть в щечку, а их сумасшедшие фанатки чуть не разорвали. Да и потом еще организаторы окатили холодной водой. Вердикт был однозначный – Смэши зазнались и не любят своих поклонниц. Тема раздулась до 13 страниц, и Владу после первых двух стало плохо. Лучше не вмешиваться, подсказывал рассудок, но рука уже потянулась к мышке и кликнула на кнопке "ответить".
"Ничего не знаете, так лучше молчите", – написал он.
"Отправить".
"Обновить".
Ответы от фанаток – в стиле "а ты много знаешь".
Влад обратил внимание, что он не представился – от злости забыл вписать имя.
Хорошо. Имя пользователя: Влад. Сообщение: "Я – все знаю. Я там был. И я не позволю никому наезжать на нас с Сережей".
Снова отправить – обновить.
Но в ответ лишь: "О! клоники пришли!" и продолжили свой разговор.
Доказывать что-то бессмысленно. Вход – ник – пароль. Как вы теперь заговорите?
"Повторяю: Я никому не позволю оскорблять нас с Сережей. Вас большинства там не было. Вы не знаете, какой там был кошмар".
И сразу посыпалось: "Ой, Владик, привет!!" – "Владик, расскажи, как все было?!" – "Владик, как Сережа?!" – "Владик, как ты сам?!" – "Владик, передай Сереже, что мы его любим!!" – "Владик, я тебя люблю!!"
Влад чуть не обалдел от обилия и глупости вопросов. Поэтому отвечать решил только по существу – на то, что и его волновало.
"Было ужасно. Толпа навалилась на Сережку. Его просто растоптали. Мне пришлось всю ночь с ним просидеть: он вздрагивал при каждом шорохе. Вы бы его видели: он весь в синяках и царапинах от ваших ногтей. Он в таком шоке был, что даже говорить долго не мог. А у вас хватило наглости после этого завалиться к нему в номер. И теперь хватает наглости обвинять его?"
"А не фиг нас материть было!! Мы же хотели извиниться, посочувствовать!!"
"Неужели так сложно понять, что ему не нужно ваше сочувствие. Единственное, что ему было нужно – чтобы его все оставили в покое. А вы так барабанили в дверь, что пол-отеля проснулось!"
После этой реплики, мнение общественности полярно изменилось. Все дружно встали на сторону Влада и затравили провинившихся девчонок. А потом и вовсе забросали его вопросами относительно творческих планов, графика концертов, объяснениями в любви, требованиями ответа на письмо…
Влад молча обновлял страницы и наблюдал за ходом дискуссии. Всё. Он добился своего. Справедливость восстановлена. Все поняли свои ошибки. Никто не смеет обвинять группу Смэш в непочтительном отношении к поклонницам. Их все снова любят. Им сочувствуют…
Только почему на душе стало так гадко, словно заглянул в банку с пауками?
Влад выключил компьютер и пошел одеваться – лучше уж до утра проболтаться в каком-нибудь ночном клубе, чем здесь…