|
|
| |
| |
| |
|
|
О чем не молчали бы газеты…
Тридцать четыре года - срок. Хотя про Терфела в этом возрасте поговаривали, что, дескать, молод господин для партии Фальстафа, но он-то явно не пропел и тысячной доли тех нотных комбинаций, которыми мне ездят по вентиляционным люкам триста шестьдесят пять дней в году.
Я от нечего делать и учет наиболее часто употребляемым словам вести стало. Cry – n сотен раз, Baby - n+1 тысяч раз, love - n (n+1)… Доминго хочу! Паваротти! Так нет, тусуются тут всякие-разные. Вот, к примеру, вчера случай был. За авторством самых ярых исполнителей бейбов с краями, между прочим.
Над извилистыми коридорами ГКЦЗ парил Логос, под чьим чутким автопилотным руководством где-то там зигзагами гремела набойками его телесная оболочка. Оболочка от принятой для бодрости духа огненной влаги была готова полюбить всех вместе и каждого в отдельности, то есть не имела ничего против, чтобы стать абсолютно свободной от следующего к лифту Логоса. Но у последнего на самых дальних задворках системы жизнеобеспечения, освещая фиолетовым светом писанные по-русски транскрипции французских слов, семафорила лампочка в триста вольт. Настырное устройство никак не желало придать забвению тот факт, что их - Логоса и телесной оболочки - совокупность следует из пункта А (водительское сиденье) в пункт Б (место, где надо переодеться) для последующего прибытия в пункт С (место, где надо улыбнуться и схватиться за металлическую распорку с громкоговорителем ).
Долго ли умеючи… Минут через сорок оболочка обнаружилась около подходящей по всем параметрам под пункт Б двери. Логос частично воссоединился с ней, посему перст Топалова Владислава Михайловича в задумчивости тыкал табличку, на которой помимо его имени значилось еще одно:
- Л и А - ЛА. З и А - ЗА. Лайза? Дал же продюсер псевдоним. Не, ну мы так не договаривались. А вдруг она вздумает посягнуть на мою невинность? Хе, дарлинг, айм каминг!
Испустив боевой клич, юноша рванул на себя врата временного пристанища предположительно очаровательной звездочки.
И ничего.
Топалов, недовольно бурча что-то про шибко стеснительных молодых особ и вреде замков для пополнения генофонда нации, от души пнул являющуюся на данный момент его смертельным врагом дверь. Вопреки всем законам вестернов она не разлетелась на атомы, а лишь скрипнула петлями и грохнула тыльной стороной о стену. Теперь дверной косяк как рамка обрамлял некий человекообразный вопросительный знак, на поверку оказавшийся видом слева полирующего свою обувку субъекта. Влад, опешивший от такого поворота событий, принялся усиленно моргать, и когда он в очередной раз распахнул глаза, то узрел субъект в полных объемах. То есть, без них. Зато с трехдневной щетиной.
- Ты не Лайза, - полуутвердительно.
- У каждого свои недостатки, - меланхолично, поправляя манжеты. – Вечер добрый, кстати.
- Чего это ты?
- Суточную норму добрых слов выполнил. Проходи, раз пришел. Я уж и не чаял. Чем такому счастью обязан?
Интонации и манера говорить показались смутно знакомыми. Влад сделал эллипс почета вокруг поглощенной оправлением своей рубашки фигуры и, мысленно сделав на ее лице эпиляцию, резюмировал:
- Лазарев.
- Да, я в курсе. Но вот насчет чего я не в курсе, так где это тебя носило? Договорились же для большего эффекта приехать одновременно. Правда, это было еще до твоих трелей в интерне… - тут Сережа оторвался, наконец, от загибания вверх уголков воротника, бегло просканировал внешний вид напротив стоящего и захлопнул ногой дверь. Дождавшись щелчка, подцепил под локоток Топалова и сопроводил его до койко-места.
- Сколько?
- В градусах?
- В литрах.
Влад энергично, рискуя сместить шейные позвонки, потряс головой и – вот он, растущий молодой организм - посмотрел на собеседника почти осмысленным взглядом.
- Вот ты считаешь количество «я» в своих интервью?
- Молчал бы про интервью, - фыркнул экс-смеш и вернулся в исходное положение
напротив зеркала. Переложил расческу, отодвинул бутылку с минералкой и, смотря на отражение Топалова, манерно протянул:
- У тех, кто голубее всех голубых, есть дела поважнее. Педикюр там… Слышал, может? Маникюр - медикам, педикюр-…
Тот непроизвольно поморщился, но с ответом не торопился. Вместо этого он, совершив поистине титаническое усилие, встал и сделал шаг по направлению к Сереже. Попытался, по крайней мере. Жалобно звякнул стакан, сверзившийся на пол вместе со столиком, и покраснел от потока эмоций портрет дяди Франклина, родной дом которого в заднем кармане джинсов вместе с прилегающими частями тела с силой впечатался в пол.
- … бля буду! – закончил одну мысль Влад и приготовился набрать воздуха для второй, но тут на уровне его глаз замаячили начищенные до рези в глазах ботинки. «Интересно, а лица зрителей первого ряда в них отражаются?» - проявилась было природная любознательность, но обрасти звуковым сопровождением не успела, так как следом за знакомством с обувью последовал обзор коленей, пуговиц на рубашке и, наконец, тридцати двух чудес стоматологии. Сергей сел рядом с пострадавшим, вытянув ноги.
- Жалко не успел диктофон включить, такой компромат по хорошему мальчику Владику на голову… пол свалился.
- Могу повторить, - великодушно предложил Влад, незаметно, как ему казалось, потирая
ушибленное место.
- Больно?
- Ты еще скажи - дай подую.
- Обойдешься.
- Вот в такие моменты и познаешь всю скрытую сущность человека, - усмехнулся
действующий смеш и, медленно, давая возможность Сереже отстраниться, опустил голову ему на плечо. Ответной реплики не последовало, возражений по поводу предпринятых действий, впрочем, тоже, и Топалов немного поерзал, устраиваясь поудобнее. Какое-то время было слышно лишь дыхание. Потом сверху донесся зубодробительный звук, словно привет от совковой музыкальной аппаратуры, и опять все стихло.
- Извини.
Пауза.
- Я предполагал, конечно, что будут вопросы о тебе. Решил игнорить. Но эти перешептывания за спиной… – Влад, до этого момента адресовавший объяснения соединению плеча и предплечья Сергея, приподнял голову и передразнил чей-то визгливый фальцет. – «Рассорились, милые, кто кого кинул, интересно?» Директор еще рядом прыгал: «Сделай что-нибудь эдакое, народ жаждет сенсации».
- Ты и сделал. Рад стараться.
- Не знаю, что на меня нашло тогда…
- А я знаю: латентная гомосексуальность, - сварливо проговорил Лазарев, отпихивая своим свежеотполированным ботинком осколок, да так, что тот усвистел в противоположный угол.– Мессия металлистов и натуралов. Что ж ты их так разграничил? Одно исключает другое, да?
- Зато звучит слоган, согласись! – не стал отнекиваться Влад, по тону Сережи заключив, что покаянный тон и искреннее сожаление в глазах (тренировалось перед зеркалом, прошло испытание папой и гаишником) сделали свое белое дело.
- Намалевать на транспаранте - и вперед, на мины. Воздев хоругви своей добродетели на древки своей же непорочности…
- Чего?
- Подъем, говорю. У меня выступление через двадцать минут, а мы все еще ничего не сделали.
- Может, потом?
- Думаешь, я смогу после этой трехминутной акробатики? Это тебе легко, переминаешься на сцене с ноги на ногу, как на степ-тренажере, и головой под китайского болванчика…
- А в глаз?
- … косишь, - невозмутимо закончил Лазарев и, не меняя интонации, добавил, -
Вступление, кстати, нормальное. Только давай погромче и с экспрессией, с чувством!
- Издеваешься? – телесная оболочка и Логос окончательно воссоединились, а продукт и синтеза соизволил-таки принять строго вертикальное положение.
- Естественно! – Сережа на цыпочках подкрался к двери, глянул в замочную скважину, и, судя по его виду, остался вполне довольным раскинувшейся перед ним панорамой. По-военному вскинул руку к голове и шепотом отрапортовал:
- Террариум выделенные помещения покинул, восторг при виде коллег по цеху изобразил, сгруппировался по количеству нулей на счете и к прослушиванию монологов ненависти готов.
- Вольно, - так же шепотом бросил Влад и, ехидно улыбнувшись, проорал:
- Я ТЕБЕ ЗА ТАКИЕ СЛОВА, МАТЬ ТВОЮ…
- Маму не трогай.
- э… МОЗГОВ НЕ БОЛЬШЕ, ЧЕМ У ЭТОЙ УРОДЛИВОЙ ТВАРИ…
- Бизю не трогай. НЕХОРОШО ТАК ПРО РОДИТЕЛЯ, ВЛАДИК!
- А ты папу не трогай. ДА Я ТЕБЕ…
- Нифига. Сегодня моя очередь, забыл? ТЫ? ВРЕЖЕШЬ? НУ НАДО ЖЕ, МАЛЬЧИК ВЫРОС!
Ровно восемнадцать минут счастья было отпущено работникам фанеры и грима для пополнения своего лексического запаса. За приоткрывшейся на последних минутах дверью виднелся перевернутый столик, а при большом желании можно было услышать и хруст стекла во время смены оппонентами позиций. На девятнадцатой минуте спасать оставшуюся часть обстановки примчался администратор, вращая над головой некое метательное орудие, смутно напоминающее микрофон, и сопроводил новоявленную звезду Сержа Лазара к месту выступления, успев по пути пообещать певцу немедленное расселение, покупку его дебютного альбома, а также открытку с извинениями от гражданина Карпова, директора ГЦКЗ «Россия».
|
|
|
| |
| |
| |
|
|
|
|
|