|
|
Castiglione della Pescaia
Пейринг: Сергей Лазарев/Алексей Большаков
Рейтинг: PG-15
Жанр: romance, POV-Алексей
Summary: итальянские каникулы Сергея и Алексея
Дисклеймер: персонажи нам не принадлежат, события не соответствуют действительности, и писалось все на голом энтузиазме
спасибо Ринусе за ее критичный склад ума
Мег, для тебя… как запоздалый подарок на день рождения
Боинг заложил вираж, делая разворот в пронзительно-синем итальянском небе. Впереди четыре часа полета, есть время еще раз оглянуться назад и все обдумать. А обдумать есть что. Сережа предложил по возвращении домой окончательно переехать к нему. Я пока не дал согласия.
Сейчас он спит, а может только делает вид, что спит, отказываясь общаться. Замкнулся в себе, как улитка. "Улитка, улитка, покажи рожки". Неприятно. Он ведь только раскрываться начал. Как ночная лилия в лунном свете. Так ослепительно красиво, что смотреть больно. И больно понимать, что именно наш рассветный разговор заставил мою лилию моментально съежиться и уйти под воду.
Хорошо, что есть время для размышлений – постараюсь использовать его с толком. Устраиваюсь удобнее в кресле. Смотрю на повернутое ко мне безмятежное лицо спящего Сережи, на уже ставшее родным лицо. Ты отважнее меня, если нашел в себе силы доверить мне право решать за нас обоих. Ты пытаешься научиться мне доверять. А я отворачиваюсь. Мне нужно спокойно все обдумать. Достаю блокнот и мелко, чтобы никто не разобрал, записываю мысли.
"С чего наши итальянские каникулы начались - с его слов тем апрельским вечером полуфинала про подарок на окончание проекта.
Нет, сразу после проекта отпуск наш, естественно, не состоялся. Человек предполагает, а вот кто-то там, наверху, располагает. Проблемы у Сережи с выходом нового альбома были. Серьезные проблемы. Но на премьеру «Шрека» мы с ним сходили. С Юркой и Ксюшей в качестве "команды прикрытия".
Ксюша ослепительная, они так перед камерами с Серегой блистали! Мы с Юркой стояли в сторонке, усмехались в кулаки. Ксения, может, и хотела бы Сережку - да только ни он не в ее, ни она не в его вкусе. Зато они очевидно подружились, чему она сама удивляется до сих пор. И на премию эту, музыкальную, они тоже парой ходили. Шороху там сильно навели, все газеты неделю потом как с цепи сорвались. Ксюха до сих пор смеется: «Что, Серенька, поимела я тебя все-таки…»
А все же, замечательная компания у нас сложилась. Кое-кто из Сережиных театральных коллег, включая Женю Стычкина с Дашей Мороз, наши цирковые, в среде которых Серега быстро стал любимчиком, и несколько медийных личностей во главе с Ксюшей. Главные заводилы у нас – это Ксения с Сережкой. Зажигают так, что мало не кажется даже "желтой" прессе. Они вместе с Женей, Ефимом и Яной остались тренироваться на Цветном. Ксюша собирается в новой программе выступать с номерами. Сережка, впрочем, тоже. Женя с Ефимом пока осторожно свое желание выражают. Так что новая программа «Звезды в Цирке» будет у нас с осени".
И опять не о том думаю. Пытаюсь устроиться в кресле комфортнее. Так и тянет посмотреть, как там Сережка. Спит, только руку неудобно под себя подвернул. Нет, не буду трогать, пусть спит. Сон для него сейчас важнее бессмысленных самобичеваний, на которые он мастер.
А сколько времени прошло? Час уже точно летим, не меньше. А я еще и не решил ничего. Как Сережка утром сказал: «Я тебя ни к чему принуждать не буду – решай сам. Как ты решишь – так и будет. Просто подумай хорошо, я очень тебя прошу». Вот и думаю, готов ли я на свои принципы ради него наступить.
Ладно, отвлечься от этих депрессивных мыслей надо. Нужен позитив. Буду вспоминать Кастельоне. Снова открываю блокнот и пишу:
"Кастельоне. Название такое… чисто итальянское. Сережка говорит, самый настоящий итальянский курортный городок. Причем там отдыхают только сами итальянцы и немногочисленные немцы. Это было основной причиной в выборе места отдыха: отсутствие русских туристов. Полнейшее отсутствие. Живущие в Италии не счет. Встретили там парочку русских итальянцев, но мы для них были только ребятами из России, не более.
Непривычное было чувство: сидеть обнявшись на ступеньках перед крепостью в Старом городе, болтать ни о чем и обо всем сразу, время от времени попивая местное кьянти. И никому до нас никакого дела. И никто не косится презрительно, когда голова Сережки ложится на мое плечо. И не сжимаешься испуганно, когда его губы ласково дотрагиваются до ямочки над ключицей. Только несколько проходящих мимо девчонок начинают перешептываться, да пара ребят оглянулись с пониманием в глазах, чуть ли не с одобрением.
Полная расслабленность и удовлетворенность.
Я полюбил Кастельоне.
В отеле никто не удивился, что двое парней заказали двухместный номер с одной кроватью. Только бой на ресепшен подмигнул понимающе. А так, ну парочка как парочка – да кого этим в Европе удивишь.
Еще в Кастельоне замечательное море. Теплое, нежное. Хотя мы на пляж с утра ходили спать. Что не удивительно, после таких-то ночей. Но то море долго спать не давало, оно манило своей лазурной нежностью, ласковыми волнами, сверкающими бликами. Мы с Сережкой все варианты экстрима перепробовали. Виндсерфинг – потрясающая вещь, которая больше всего мне понравилась. Когда летишь над морем, чувствуешь только одно – жизнь прекрасна.
Хотя жизнь прекрасна и вечерами. Мы каждый вечер гуляли в Старом городе. Из башен крепости открывается потрясающий вид на практически мгновенно чернеющее небо и светящееся море. В эту панораму я тоже влюбился. Задаюсь вопросом, влюбился бы, если бы был один или с кем-то другим? Ответ сам собой напрашивается.
На открытой каменной террасе я получил самые сладкие поцелуи в своей жизни. Никогда еще мы так не целовались – будто душу друг другу отдавали. Его губы раскрываются, как лепестки, пропуская внутрь мой язык, зубы чуть меня прикусывают, добавляя в нежный поцелуй немножко боли. А потом уже его язык начинает ласкать мои губы, облизывает их, как слизывают росу с кожицы яблока, он прикусывает их, и тут же легонько дует, сворачивая губы трубочкой, от чего приятный холод разливается по всему телу, пробегая мурашками до поясницы.
Так целоваться мы теперь можем бесконечно. И наши до сих пор припухшие губы тому явное доказательство. А какими прекрасными были ночи. Румянец на скулах от воспоминаний".
Ерзаю в кресле, смущенно сознавая, что эти воспоминания сейчас во мне весьма ощутимо откликнулись. Я и не знал, что можно так ловко акробатику применить. Мы с Сережкой никогда в постели на отсутствие фантазии не жаловались, но в Кастельоне действительность превзошла все ожидания.
"Дарить наслаждение Сереже, ласкать его тело, которое я изучил даже лучше своего собственного. И слышать в ответ его стоны, видеть его томные, не карие, а почти черные из-за расширившихся от наслаждения зрачков, глаза. Моя душа наполняется гордостью от осознания, что я могу заставить его кричать от доставляемого мной блаженства. И ловить губами его крик – лучшее, что было со мной в жизни…
И меняться с ним местами. И отдаваться его поцелую в минуты, когда в уже в моих глазах, кажется, начинают мерцать звезды.
В нашем номере звезды в глазах всегда мерцали до позднего утра.
Но утром в день отъезда все рухнуло".
Ладонь болит почему-то. Надо же было так левый кулак сжать, до кровавых отпечатков ногтей на ладони. Пытаюсь расслабиться. Нас в цирке учат аутотренингу, займемся им. Главное, правильно дышать. Один глубокий вздох - выдох, два неглубоких – выдох. После десятого выдоха я почти спокоен. Можно продолжить запись.
"Да, я сам все испортил. Признаю. Нельзя мне было Сережке именно так отказать, не понимает он, почему я постоянно с ним жить не хочу. А я не понимаю, почему он верит, что наша совместная жизнь не станет в один далеко не прекрасный день достоянием общественности. Эта его вера у меня только недоумение вызывает. Неужели считает, что «Экспресс-газету», к примеру, его творчество интересует больше, чем его личная жизнь. Да, я, может, и не понимаю в шоу-бизнесе многого, но что-то я не припомню, чтобы тот же Киркоров открыто с мужчиной жил. А ведь мог бы.
Киркоров. Сталкивался я с ним. На «гале» и столкнулись. За кулисы он пришел, Сережку поздравить. Серега как его увидел, с лица спал, в мою руку вцепился так, как на стойке не держался. А Филипп вальяжно подошел, объятия распахнул: «Сергей, я за тебя болел! Ты заслужил эту победу. Поздравляю!» И обнимает. Сережа из его рук рванулся. «Спасибо, Филипп. Мне очень приятно, я ценю твое внимание».
А сам незаметно так пятится. Тут, слава Богу, Ксюша подбежала, начала с Киркоровым что-то бурно обсуждать. Сережка успел взять себя в руки. Потом он спокойно с Филиппом общался, но тот уж больно многозначительно на него смотрел. Рассказывать мне историю отношений с этим человеком Сергей не стал, сказал только, что вот уж этого дерьма точно знать никому не стоит. «Но ничего с ним никогда не было, не думай, Алеш».
А я не знаю, что мне думать".
Шея затекла. Сколько мы летим, часа три уже. Поворачиваю голову, чтобы убедиться, что с Сережей все хорошо, что он спокойно спит. Спи, мой хороший. Уж на что тяжелый самовлюбленный у тебя характер, но в Италии ты старался и меня слушать и о себе рассказывать. Но о своей работе ты крайне нехотя говоришь. Вообще обо всем вокруг себя происходящем предпочитаешь умалчивать до последнего. Вот такая паршивая черта характера. И что тут делать. Очень открытый на первый взгляд человек на поверку оказался тайной за семью печатями. Прямо многослойная загадка, только один слой приподнимешь, как в другой упираешься и нужно снова бороться за доверие.
Снова отворачиваюсь, возвращаясь к дневнику.
"В постоянной внутренней борьбе наша личная жизнь проходит. В борьбе за его доверие. Он сильно обжегся, не спорю, и теперь, как мне кажется, просто боится еще раз довериться хоть кому-то.
Но меня он пустил. И сам право решать отдал. Тяжелый был разговор, очень тяжелый.
- Алеш, да пойми ты, не будет у нас так отношений. Меня в Москве две, ну максимум три недели в месяц застать можно. Теперь и того меньше будет. А ты мне рядом постоянно нужен.
- Сереж, в эти дни мы и так вместе. Я совершенно не против жить с тобой все время, что ты в Москве бываешь. Но оставаться в твоей квартире, пока тебя нет – уволь. Пойми, так же и для твоей карьеры лучше будет. Чем меньше мы светимся, тем лучше.
- Леша, это ты не понимаешь. Я прятался так по углам с Владом, ни к чему хорошему это не привело. Наоборот, вся "желтая" пресса только под нас и копала.
- Ага, когда ты с Мишей жил, она не копала, да? – это был удар ниже пояса, признаю.
Миша вообще очень болезненная для нас тема. Стараюсь с ним не пересекаться. Иногда это получается, иногда нет.
Я на него болезненно реагирую. Сергей уж на что скрытный человек, но про отношения с Дворецким рассказал. Понял, что это не рассказать нельзя, уж очень запутанный клубок историй у них. И вывод, какой я для себя после этого разговора сделал, был не утешительный: Мишка в Серегиной жизни – всерьез и надолго.
И самое для меня обидное, что Мишка это прекрасно понимает. Потому его дежурное «Привет, Леш. Как дела? А Серега где?» в тех редких случаях, когда мне все же приходится брать Сережину трубку, как ножом режет. Но Мишка хоть не лезет в наши отношения. За что и спасибо ему.
А вот менеджмент Сережкин – это другое дело. Им спасибо говорить совершенно не за что. Отношения с ним, менеджментом, у меня не сложились. Меня просто игнорируют как часть Сережиной жизни. А то, что Сережка как буфер работает – это никого не интересует. От меня требуется быть тише воды, ниже травы. И это при том, что я никогда не первый план и не рвался. Не устраивающая я всех и вся прекрасная принцесса, ждущая своего рыцаря. Что теперь, волосы на голове рвать по этому поводу?
А еще ведь и поклонницы, вернее, фанатки есть. Вот они уж точно бич божий. Квартира, в которой он, вернее мы, сейчас живем, уже вторая по счету. И его мечта о покупке собственной квартиры в каком-нибудь хорошо охраняемом элитном комплексе с каждым днем кажется мне все более привлекательной. Вдвоем пойти невозможно никуда. Но хоть в клубы со всей компанией выбираемся, и это радует".
Да что же это такое - опять мысли в сторону убежали. Что со мной такое происходит. Это же у Сережки больно хорошо получается – растекаться мыслями по древу. Когда я эту его привычку подцепить успел? И почему я только минусы вспоминаю. Ведь и плюсы есть.
"Один плюс, но он все минусы перекроет - сам Сережка. Сам факт его присутствия в моей жизни".
О, «пристегните ремни». На посадку заходим. Захлопываю дневник. Как быстро эти четыре часа пронеслись. Казалось бы, столько времени есть подумать – и вот нет его уже. А я еще ничего не решил.
Сережа на соседнем кресле потянулся, просыпаясь. Повернул к нему голову. Вопрос одними глазами: «Ты как?» Его ответ: «Выспался. Хорошо». И смотрит в глаза, пытаясь понять, решился ли я. Закрываю ресницы, отворачивая голову. Слышу его судорожный вздох. "Нет, Сережа, я еще ничего не решил".
Сережа, Сережа. Кто ты для меня – любимый человек, партнер? Да, конечно. Так почему же я не верю, почему сам боюсь доверить тебе свою жизнь. Знаю, что, так обжегшись, ты постараешься не повторить прежних ошибок. Так что же мне мешает принять тебя таким, какой ты есть. Всегда думал о себе как о человеке сильном, волевом, а тут мандраж какой-то.
А надо решать, надо, Леша.
Сережка сказал: «Решай». Так сделай, черт тебя побери, выбор. Хватит мучиться самому и мучить его.
Сцепив зубы, смотрю, как стремительно приближаются огни взлетно-посадочной полосы. Шасси мягко касаются земли. Дружно хлопаем пилотам и всей команде.
А я до сих пор еще ничего не решил.
Уже проходим таможню.
Все меньше времени остается. Что я решу?
Итальянские каникулы закончились.
Впереди работа, работа и еще раз работа. Только у меня с конца июля отпуск начнется месяца на полтора, а Сережка так и будет пахать дальше. И повторится ли наш Кастельоне?
Серегины быстрые скользящие взгляды постоянно напоминают о том, что это будет зависеть от моего решения. Он, почти насилуя себя, отдал право решать мне. Выдержу ли я. И что я решу.
Сережка. С тобой мой мир изменился, нет смысла это отрицать. Сменился фокус, главная фигура теперь ты. И твоя работа. Ты правду говоришь, что на ней женат. Она твоя лучшая подруга, жена, любовница. А я на вторых, чаще даже на третьих ролях. И другого нам не дано. Карьера для тебя самое важное в жизни, перфекционист ты мой. Только на личную жизнь твой перфекционизм не распространяется. Я это еще на наших тренировках понял. Но надеялся, надеялся, что смогу хоть что-то изменить. Как я, с моей рациональностью, не понимал, что нужно принимать Сергея таким, какой он есть. Ему уже не хватает моральных сил, чтобы строить личные отношения. Моя это обязанность, я усилия прикладывать должен! На мне наши отношения и держатся. И так будет и впредь.
Я, нижний, отвечаю за своего верхнего.
Жизнь верхнего в руках нижнего.
Сейчас в моих руках наше возможное будущее.
Подходим к его джипу. Писк отключаемой сигнализации, мягкое чмокание открывшихся замков. Чемоданы в багажник, мягкий уют салона. Сережка заводит машину.
- Куда тебя, Алеш?
- Домой. К нам домой.
Его закушенная губа, прикрытые глаза с пушистыми ресницами. Мой выбор сделан. "Я буду рядом, Сереж, чтобы ни произошло. Ты только поверь в это. Я не предам, не подставлю, не обману. Сможешь ли ты ответить тем же?"
Открывает глаза, поворачивается. Рука вместо руля ложится на мое колено.
- К нам домой, Леш… - в глазах появляется улыбка. А ресницы слипшиеся…
|
|