|
|
| |
| |
| |
|
|
Истерия
We all are as crazy as human can be…
Ты сидел в комнате отеля. Задернутые шторы. Запах водки и сигарет. Смятое белье. Ты просматривал отснятые материалы. Сегодня твоему сумасшествию исполнилось ровно два года. Ты очень хорошо помнил тот день. День, когда ты понял, что твоя жизнь изменилась. Ты стоял в толпе в журналистов, нацеля свою камеру на очередную «жертву». На сцену вышли двое. Камера как будто прилипла к одному из них. Тогда ты еще не понимал, что это твое больное подсознание двигает твоими руками и нацеливает объектив на это лицо, тело, на этого мальчика. Он годился тебе если не в сыновья, то в младшие братья. Детская улыбка, мелированная челка, спадающая на лоб, красивые руки, постоянно касающиеся то пряжки ремня, то живота. Ты следил за каждым движением этого ангела. Странно, тогда ты даже не мог подумать в кого превратится этот херувим. Ты просто как прикованный снимал каждую секунду его пребывания на сцене. Потом этот материал был забракован твоим начальством. Но тебе было уже наплевать. Копия этой пленки лежала у тебя дома. Каждый твой вечер теперь начинался с него. С мальчика-херувима, немного неуклюжего, но такого желанного.
Ты и сам не заметил как это безумие приобрело угрожающие размеры. Вначале ты стал посещать все мероприятия, на которых они выступали. Ты стал практически их штатным оператором. Для того, чтобы тебя не лишили этой возможности, пришлось снимать и второго. Заносчивого, самовлюбленного брюнета. Тебе не нравилось, что он старается опустить твоего ангела, тебя бесили его приколы, ты ненавидел его за все издевательства в интервью. Ты завидовал ему. Что он может прикасаться к его разгоряченной коже, что может постоянно быть рядом, что может обнять его. Тебя бесило, что он может оказаться ему больше, чем другом. Больше, чем братом. Ты молился своему извращенному Богу, чтобы между ними ничего не было.
Вторая фаза безумия наступила совершенно логично. Ты стал скупать все, что было связанно с ним. Газеты, журналы, фотографии, диски, кассеты. В твоем шкафу рядом со стопкой прессы, лежала стопка тебе совершенно ненужных тетрадей с их лицами, с его лицом. Ты прекрасно помнил, как после очередного интервью в запале ненависти закрасил черным маркером лицо брюнета. Везде. Тебе стало легче. Ненадолго.
Прошло совсем немного времени и ты стал за ним следить. Ты узнал его адрес. Ты знал, куда он ходит, что ест и с кем спит. Ты пользовался своими связями. Узнавал каждую мелочь. Наблюдал из окон своей машины за тем, как он выходит из дома и направляется в своему авто. Ты ездил за ним по улицам Москвы. Ты быстро перешагнул грань. Ты стал ездить за ними на гастроли. Не на все. Тебя все еще сдерживала чертова работа. Но ты находил все новые способы быть ближе к нему.
Наступил момент, когда он заметил тебя. Понял все. Ты боялся этого дня не меньше, чем смерти. Может быть потому что осознание факта, что он теперь все знает и ты больше не можешь быть просто сторонним наблюдателем, и означало для тебя смерть. Тебе бы пришлось отдалиться, уйти в тень. Стать невидимым. Ждать пока он потеряет бдительность и ты сможешь снова стать частью его жизни. Точнее сделать его частью своей жизни. Ты с ужасом думал об этом дне. И вот он пришел. Твой апокалипсис.
Он стоял напротив тебя. смотрел в твои глаза с неподдельным ужасом. Он не понимал, что происходит. Он думал, ты просто папарацци. Ему было невдомек, что тебе нужно было нечто большее, чем жареные факты, нет. Тебе нужен был он. Вы стояли и смотрели друг другу в глаза. Вас было трое. Ты, он и твоя камера. Она запечатлела каждую секунду этого разговора, этой ссоры, каждый момент твоей «смерти». Он начал понимать, кто ты. Он испугался. Стал орать на тебя, из его ангельского рта полилась грязная тирада, он называл тебя грязным извращенцем, старым педерастом, моральным уродом. Ты слушал его голос, понимал как падаешь куда-то очень низко. Куда-то в глубины страшной жизни без него. Камера снимала. Его исказившееся от страха и ненависти лицо. Удар. Твое падение. Грязный асфальт. Она лежала на земле, в окружении окурков и грязи, пока ты боролся с истерикой. Тебя трясло, рыдания не давали дышать, ты задыхался. Нервы окончательно взорвались. Тебя рвало, выворачивало наружу. Тебе казалось, что еще немного и ты почувствуешь, что такое настоящая физическая смерть. Тебя трясло в эпилептическом припадке. Сбежались люди, кто-то вызвал скорую. Ты лежал на каталке. Вокруг толпились люди. Люди, которые волновались за тебя, талантливого оператора и журналиста, твои друзья, девушки, влюбленные в тебя, просто сочувствующие. Ты стал чувствовать как тело наполняется энергией их сострадания, пока не поймал его взгляд. Отвел глаза, ты не мог смотреть. Он добивал тебя. Ему было мало. Он настолько тебя боялся, что мечтал чтобы ты пропал насовсем. Никогда тебя не видеть. Он мечтал, чтобы тебя никогда не было. Тебя, человека разрушившего его спокойную жизнь. Жизнь кумира малолетних девчонок. Жизнь золотого мальчика. Жизнь херувима.
Кто-то там, в аду или в раю, решил, что умереть для тебя будет слишком легким избавлением от твоих проблем. Ты держался из последних сил. Ты ждал той секунды, когда сорвешься. Кто-то безжалостный ударил в гонг твоей болезни и ты пошел за ним. Теперь ты сидел в своем номере и просматривал старые записи. Свои съемки. Ты наблюдал за тем мальчиком, который довел тебя до этого состояния. Смотрел как мило он путается в своих ответах, как стесняется журналистов. Тебе было мучительно думать, что он тебя ненавидит. Быть может что он уже забыл… ты мечтал об этом. Ты менял кассеты. Вот он уже повзрослевший. Нет больше детской пухлости, где-то потерялась наивность. Ты видел на экране взрослого, даже брутального человека, который слишком много понял за последнее время. Эта перемена тебя коробила. Но ты все равно следил за каждым движением его ресниц, за каждым его жестом. Ты чувствовал странное возбуждение от того, как он немного скованно двигается в танце. Тебе нравилась его плохо скрываемая мужественность. Сладко ныло в паху от его ужимок, жарких взглядов горячих карих глаз. Твое воспаленное воображение рисовало неприличные картинки твоих с ним отношений. Ты рвал на нем одежду, кусал пальцы, позволял ему обладать тобой. Ты чувствовал, что юношеское увлечение учением маркиза де Сада дало свои плоды. Ты хотел был раздавленным, растоптанным именно этим человеком. Этим маленьким дьяволом. Этим падшим херувимом.
Ты сходил с ума. Медленно, мучительно. Каждая новая ступень твоего сумасшествия вызывала в тебе все новые грани твоего извращенного таланта. Ты научился быть практически невидимым для него. Ты лавировал между препятствиями, запретами и страхом. Вот и сейчас ты был на опасно близком расстоянии. Этажом выше жил он. Там он спал, раскинув руки на неудобной казенной кровати. Там он смотрел телевизор и отдыхал после концертов и интервью. Тебя трясло от одной мысли, что вот там, где противно жужжит лампа, немного выше, живет он. Ты расхаживал по комнате, размышляя над тем, что он сейчас делает. Ты боялся. Боялся, что он опять узнает. Опять все поймет. И тебе опять придется уйти и жить прошлым. Это было самое страшное наказание. Кто-то решил за тебя. Тебе придется лежать на этой кровати и просматривать кассеты. Жить и ждать следующей ступени своего обожания. Ты ждал и боялся, потому что знал. Там, дальше, нет грани дозволенного. А там где нет рамок, торжествует смерть. Вот только чья, ты не знал…
Ты стоял под душем. Струи ледяной воды стекали по телу. Ты захлебывался, пальцы немели, но ты не вылезал. Это был единственный способ вернуть себя в сознание. Тебе никогда не было так немотивированно страшно. Голова отказывалась нормально работать. Ты боялся выйти из номера. Там было что-то или кто-то, что приводило тебя в состояние абсолютного практически звериного ужаса. Да, именно звериного. Ты чувствовал себя загнанным в капкан зверем. Помощи негде было искать. Никто не поймет. Снова скажут выпить успокоительного и поспать. Ты не мог спать. Тебе снились кошмары. Яркие, красочные, реальные. Тебе раздирали на части странные люди, ты тонул в кипящей лаве, тебя насиловали какие-то ублюдки. Сюжеты снов менялись, неизменно оставалось одно. Ты умирал. Ощущение приближающейся смерти было настолько реальным, что мог его практически чувствовать. На кончике языка, на ладонях, ты видел смерть в бокале коньяка. От нее некуда было деться. Страшно. Очень страшно. Ты искал первопричину. Но она пряталась. Таилась где-то глубоко в твоей памяти. Ты мучительно искал ответ.
Ты очень хорошо помнил глаза того мужика. С камерой. Он все время был с тобой рядом. Тогда. Он следил за тобой. Ты не замечал. Очень долго. Ты не верил. А что если он снова охотится за тобой? Что если он снова нацелит на тебя свою камеру? И будет снимать как ты идешь по улице, как покупаешь пачку сигарет, как садишься в машину, как стаскиваешь футболку на концерте. Нет. Ты молился, чтобы это все было в прошлом.
Ты искал способ забыться. Ни сигареты, ни алкоголь не помогали. Просто не помогали. Мир сошел с ума. Или ты сошел с ума? Ты уже ничего не понимал. Ты ходил по комнате, из угла в угол. Какой-то бред. Одному оставаться было мучительно. Ты натянул джинсы, свитер, кеды и вышел из номера. Хлопнула дверь. Ты шел по коридору, оглядываясь. Кто-то следит. Наверняка, кто-то следит. Может эти чертовы журналисты? Да. Точно. Ищут скандала. А фиг вам. Ты вышел из гостиницы. Пришлось напялить кепку. Может не узнают? Ты шел по улице. Куча народу. Никто пока не узнает. Или не хотят узнавать? А что если они все против тебя? Может это заговор? Нет. Надо успокоиться. Чей-то горячий взгляд по спине. Ты обернулся. Нет, просто какая-то тетка, очевидно любительница мальчиков помоложе. Ты вздохнул с облегчением. Куда же идти? Ты же не знаешь города. Ноги сами несли куда-то… ты свернул в переулок. Людей не было. Ты оглянулся. Вроде чисто. Быстро, почти бегом стал пересекать этот участок пути. Маленький огонек. Ты и сам не понял как ты его заметил. Краем глаза, а может каким-то внутренним зрением или инстинктом самосохранения. Остановился, взгляд через плечо. Вас снова было трое. Ты, он и камера.
Теперь уже не убежать. Теперь надо решить все раз и навсегда. Где-то внутри стала разливаться злоба и усталость. Ты развернулся и пошл ему навстречу. Он стоял как вкопанный. Ты просил про себя, чтобы он убежал. Но он стоял и ждал. Может он хочет тебя убить? Да пусть убивает, лишь бы это безумие закончилось. Ты сделал еще шаг и остановился. Он просто снимал тебя на камеру. Как достопримечательность, как аттракцион. Злость затопляла все участки твоего тела и души. Вы стояли и смотрели друг на друга. Беззвучная борьба. Кто сделает первый выпад? Ты ждал. Нервы начинали отказывать, в глазах темнело, а руки невольно сжимались в кулаки.
Кто он? Что ему от тебя нужно? Почему он не оставляет тебя в покое? Ты в несколько больших шагов оказался рядом с ним и ударил. Как тогда. С единственной разницей. В этот раз ты все делал молча. Ты боялся потратить хоть каплю силы на выплеск эмоций словами. Нет. Ты должен был убрать его из своей жизни. Удар. Ты толком ничего не понимал. Ты просто бил его. Пинал ногами. Он не защищался. Даже не прикрывал лица руками. Просто лежал на земле и смотрел на тебя. Ты случайно поймал этот взгляд. Тебя практически откинуло от него. Сумасшедший. Совершенно больной. Ты попятился назад. Все тело трясло от ужаса. Ты не понимал… ничего не понимал… кроме того, что надо бежать… далеко… ты побежал, перепрыгнул через него и, оглядываясь, практически полетел обратно в гостиницу. Заперся у себя в номере, забился в угол, поджал колени. Тебя трясло, разрывало на части. Ты ревел на полу. Кто-то постучал в дверь. Глаза расширились от ужаса. Нет, только не открывать. Кто-то настойчиво колотил в дверь. Ты закричал, что тебя оставили в покое, что никого не хочешь видеть. Этот человек врал тебе, назывался Сергеем, говорил, что хочет тебе помочь. Он врал. Он пришел, чтобы убить тебя. Он и его чертова камера. Ее маленький красный огонек все еще светился в твоем подсознании.
Стало тихо. Он ушел. Ты подождал полчаса. На карачках подполз к двери, прислушался. Вроде тихо. Ты встал, повернул ключ и выглянул в коридор. Дверь практически снесло с петель. Ты упал на пол. В голове метались мысли. Ты отбивался. Он был сильнее. Всего немного и ты умрешь. Ты боялся открыть глаза. Ты итак отчетливо видел тот взгляд. Ты сделал последний рывок, вырвался и снова упал. Теперь на живот, он навалился на тебя сверху, скрутил твои руки, стянул их ремнем. Тебе было уже все равно. Сейчас он будет тебя бить. Или сразу перережет горло. Осталось немного. Было жалко. Столько ты еще не успел сделать. Ты лежал на полу с закрытыми, но все равно полными слез глазами. Он рывком перевернул тебя на спину. Начал трясти и что-то говорить. Ты ничего не слышал. Было просто страшно. Невероятно страшно. Удар. Он уже начал тебя бить. Стало быть осталось совсем чуть-чуть. Ты считал про себя, сколько тебе осталось жить. Он перестал. Слез с тебя. Ты слышал как он закрывает дверь и садится рядом с тобой на пол. Ты ждал его следующего шага. Он заплакал. Просто тихо заплакал. Ты не понимал, что происходит. Почему он плачет? Ему жаль тебя? Или себя? Может этот человек только сейчас, на грани этого поступка, стал понимать, что он делает? Как низко он пал? Ты слушал как он плачет. Голос был незнакомый. По крайней мере тебе так казалось.
- почему?
Ты открыл глаза. Сергей сидел рядом с тобой на полу. Вытирая слезы. Что он тут делал? Может он отогнал этого человека? Или убил? Но когда? Ты бы услышал. Черт… ты только сейчас стал понимать, что происходило. Это Сергей колотился в дверь, это он на тебя набросился, когда ты открыл дверь, это он связал тебя, это он плакал.
- почему?
Глупый вопрос. Он хотел тебе помочь. Просто помочь. Ты совсем обезумел. Ты настолько обезумел от страха, что не смог отличить того человека от своего брата. Ты смотрел ему в глаза. И видел только ужас. Не было ни жалости, ни непонимания. Просто ужас. Он знал, что с тобой. Он единственный знал. Он боялся вместе с тобой, за тебя.
- почему?
Зачем он вернулся, этот человек? Зачем? Ты только стал забывать обо всем. Только ты смирился с произошедшим, только понял, что твоей вины в этом нет, он вернулся. Чтобы свести тебя с ума, чтобы сделать тебя преступником. Ты убил его? Ты сам не знал. Может быть. Ты даже мечтал об этом. Ради Сергея. Чтобы не видеть вот такой взгляд. Чтобы просто жить, чтобы не чувствовать встревоженный взгляд каждый раз, когда ты хочешь остаться один…
Вы сидели в машине. Ты прижимался к нему. Пусть думают, что хотят. Он поглаживал тебя по голове. Вы уезжали. Так было лучше. Надо забыться. Ты сам не заметил как заснул. Тебе снилось, будто ты лежишь на пляже, ярко светит солнце. Тебе хорошо и спокойно. Пахнет морем и чем-то сладким. Ты чувствовал, как чьи-то заботливые руки нежно касаются твоей спины. Ты перевернулся и увидел добрые, теплые глаза Сергея. Ты очнулся о сна. Он спал. Ты тогда еще не понимал, что для тебя будет значить этот сон. Просто… вдруг так захотелось запечатлеть его вот таким… добрым, ласковым, милым… ты достал мобильный и сфотографировал… теперь вас всегда будет трое. Ты, он и маленький красный огонек...
напишите Детский Сад
|
|
|
| |
| |
| |
|
|
|
|
|