|
|
| |
| |
| |
|
|
In silence we still talk
До вылета еще четыре часа. Рейс Москва-Лондон, утренний. На черном циферблате мигают зеленым неправдоподобно четкие цифры. Время словно застыло, и от этих нулей уже рябит в глазах.
Сквозь жалюзи виднеется распластанное над городом молочно-серое, низкое небо.
Перевожу взгляд от слабо мерцающего монитора на тонкую полоску дынно-желтого, приглушенного света, льющегося из приоткрытой двери.
Он спит, потому что вчера допоздна развлекал меня; он спит, потому что я, бесчувственная скотина, устав отвечать на его расспросы, наговорил ему кучу гадостей; он спит, потому что его терпению тоже есть предел, а я иногда позволяю себе забыть об этом; он спит, потому что сейчас немыслимо рано – спину уже холодит утренний, пропитанный влагой воздух, - а я сижу перед пустой вордовской страницей, хотя должен был набросать приблизительный план своих завтрашних… нет, уже сегодняшних дел. А он спит, хотя и обещал дождаться меня, заранее зная, что это бессмысленно.
И вот, как обычно, надо думать о работе, а в башке ворочаются так некстати растревоженные воспоминания, как ворох кленовых листьев на ветру.
Я сам так решил.
Юрмала, «Дзинтари» и три года, в которых поместилась целая жизнь. Такого «дежа вю» я не ожидал – кто бы мог подумать, что счастье может быть таким болезненным по истечении срока годности?
Ты как-то однажды сказал: «Я хочу быть твоим мишкой».
«Дурррак!» - чуть было не рявкнул я тогда тебе сквозь слезы.
Ведь не мог же я объяснить тебе, что мне жизненно необходимо, чтобы рядом был человек, который в меня верит, несмотря ни на что; верит вопреки всему; верит так, как даже я сам в себя не верю. Потому что без этого никак, потому что иначе – сломаюсь?!
А потом была эта дурацкая передача, и поклонницы подарили тебе плюшевого медвежонка, которого ты сразу же потащил в свою машину... И мой внезапный приступ истерического хохота, до слез, до спазмов, потому что и ему, второму, для которого тоже есть место в двух предсердиях, гоняющих кровь по моему организму, не объяснишь, как может быть, что теперь у нас, у обоих по мишке. Только у одного плюшевый голубой, а у другого просто…
И жаль, что нет тумблера в голове, чтобы раз – и отключить мозг, чтобы не думать. И лучше даже, не «чтобы», а «лишь бы», но это семантика... А на деле, как в набившей оскомину песне, «только мысли все о нем и о нем». Без точек и запятых, с одними лишь многоточиями.
«Серый, ну, почему все так…?» - в который раз слушаю твое голосовое сообщение, предусмотрительно сохраненное на sim-карте телефона. А рядом со значком сообщения дата - 16.12.2004.
Я не перезвонил тебе тогда, не позвоню и сейчас. Но ты и так знаешь мой ответ.
«Влааадик, - вздох, легкое пожатие плечами, - просто так бывает».
И ты, недовольный услышанным, нахмурил бы брови и ткнулся бы взъерошенной челкой в мое плечо. И было бы идеально.
Только именно так никогда и не было.
Как говорится: «И были Смэш, и пришел Папа, и следом за ним наступил П*здец. Аминь».
|
|
|
| |
| |
| |
|
|
|
|
|