Орлов с интересом наблюдал за французом и думал, что все-таки иностранец всегда и во всем себя проявит. Сколько уже иностранцев было им перевидано за долгую продюсерскую карьеру, и каждый только подтверждал это правило. И Жан Латье не был исключением. Манерный, ярко и броско одетый, во все сующий свой длинный нос, и вместе с тем наивный и простой как ребенок. Орлов чувствовал к нему некоторую симпатию. Если этот человек настолько же талантлив, насколько обаятелен, то группе Смэш можно не волноваться: их успех на Западе обеспечен. Жан был известным клипмейкером в Европе, своеобразным мерилом вкуса французской богемы. Если он возьмется делать новый клип подопечных Орлова, значит, в мире его точно заметят. Такой шанс упускать просто нельзя, раз уж сам пришел в руки.
      Орлов познакомился с Жаном прошлой ночью на какой-то безумной богемной party. Как туда попал Жан, осталось для Орлова загадкой. Как он сам туда попал было не меньшей загадкой, потому что в последнее время, уставший от светской жизни, он стал сторониться подобных сборищ. А тут вот сошлось. И еще хозяин клуба, человек, желающий пробиться как можно выше и не жалеющий для этого ничего, решил подмазаться к Орлову и запустил по большому экрану клип "Freeway", не забыв сказать и хвалебное слово талантливому продюсеру и его деткам. Орлову ничего не оставалось, как встать и раскланяться, а как только клип закончился, к нему подошел Жан и сделав удивленные глаза заговорщицким шепотом спросил, правда ли, что эти милые мальчики - дело рук уважаемого господина Орлова. Правда, кивнул довольный продюсер, и француз с тысячью извинений сел за его столик и принялся выспрашивать о мальчиках. Орлов отвечал, все больше удивляясь, чем же так зацепили смэшики знаменитого иностранца, но спросить не успел - Жана позвали за другой столик. Он откланялся, оставив Орлова разглядывать его визитку и размышлять над "случайно" оброненной фразой: "Я бы мог сделать из них конфетку…" Поутру, проспавшись, Орлов продолжил размышления и пришел к мысли, что Жан захотел сделать для них клип. Так ли это - можно было узнать, позвонив по телефону, указанному на визитке. Что Орлов и сделал. И уже через два часа смог вдоволь насладиться обществом обаятельного француза и показать ему многочисленные материалы, связанные с группой Смэш.
      - Черт возьми! - восхищался Жан, разглядывая очередную папку с фотографиями дуэта. - Это самые красивые мальчики, которых я когда-либо видел!!! Я уже вижу, какой я клип сделаю для них!
      - На какую песню? - вежливо поинтересовался Орлов.
      - А? - удивленно поднял брови Жан. - Excusez-moi, я не слышал их песен, кроме тех, которые сопровождают их клипы… Мне все равно на какую песню. Эти мальчики сами как песня. Разве музыка тут важна?
      - У вас такой подход ко всем артистам? - удивился в свою очередь Орлов. Что-то он не слышал, чтобы Жан когда-либо в интервью говорил подобное…
      - Нет, что вы! - воскликнул Жан. - Но вы поймите - одно дело снимать клип для Патрисии Каас, или для Мадонны. И совсем другое - для таких мальчиков. Каждого надо ценить за то, что он может дать окружающим. Извините меня еще раз, но песни, которые я слышал в их исполнении - откровенная лажа. Это разумеется, между нами… Но ведь группа создавалась и не для песен. И на Запад их надо продвигать не песнями. И я знаю способ, как их продвинуть. Это будет самое невинное и самое откровенное видео в истории! Они будут ангелами во плоти! Костюмы, грим, декорации - всё на высшем уровне! Не то, что в клипе, который я видел вчера. Они там очень сексуальны, и это единственное, что спасает клип. Им нужен антураж, который вам, в России самим не сделать! У вас нет ресурсов, у вас нет базы. У меня есть все для этого. И я готов помочь вам!
      Орлов задумался. Француз прав. Нет базы, нет ресурсов, зато есть русская широта души, которая с лихвой заменяет вкус. Снять клип полностью на западном материале… звучит заманчиво! И единственная мысль, которая останавливает - это будет стоить бешенных денег. Один Жан Латье как режиссер и сценарист по контракту заберет столько, сколько было потрачено на все предыдущие клипы вместе взятые. Одно его имя стоит всей группы. А достаточно ли его будет, чтобы группу узнали, чтобы затраты окупились? Это будет ясно, когда будет виден результат его работы, ибо только он сможет что-то дать. Музыка-то лажовая действительно. На ней не выедешь, а мордашки… В мире полно таких мордашек, этим не удивишь. Надо принимать предложение француза, надо. Но деньги… Кто даст столько денег? Михаил не готов еще выложить требуемую сумму. Он, Орлов, тоже.
      Жан, видя задумчивость продюсера, наклонился вперед и вежливо спросил:
      - Что-то не так?
      - Боюсь, ваше предложение будет нам не по силам… - ответил Орлов, поджав губы. Обидно, черт возьми, обидно упускать такую возможность! Когда еще сумасшедший француз приедет в Москву и сам предложит раскрутить русских мальчишек? А самим ему предлагать позже - так он еще большую цену заломит! Обидно, но… - У нас пока нет достаточного количества денег, чтобы оплатить клип, сделанный вами, - пояснил Орлов.
      - О! - Жан взмахнул рукой и откинулся на спинку кресла, заулыбавшись. - Это не проблема! Клип, как я его задумал, обойдется нам в ******* долларов, расходы на реквизит, съемочную группу никуда не денутся, но свой собственный гонорар, я готов уменьшить настолько, чтобы окончательно вышла всего лишь половина требуемой суммы. Неужели вы ЭТО не потяните?
      "Половина?! Да он рехнулся!!!" - пронеслось в голове у Орлова. А вслух он сказал:
      - Конечно, потянем! Но это же… какая вам выгода от этого?
      Жан хитро улыбнулся:
      - А вам-то какая выгода! Я сниму дорогой стильный клип, который благодаря моему имени будет принят и оценен во всех лучших тусовках мира. Он будет крутиться на лучших музыкальных каналах Европы и США. А следовательно, о ваших мальчиках узнают все. На них будет спрос, у вас будут гастроли на лучших площадках… контракты с лучшими лейблами! И все это - ровно за полцены клипа.
      - Сколько процентов вы хотите? - деловой Орлов решил не тянуть кота за хвост и без околичностей перейти к делу, но Жан лишь расхохотался.
      - Я богат! - заявил он. - Я очень богат и очень талантлив. Я сейчас могу купить все и вся в этом городишке, который вы называете своей столицей! И деньги давно перестали меня интересовать. Не они дают удовольствие.
      - Но что?.. - Орлов перестал понимать что-либо. Впервые в жизни он был поставлен в тупик.
      - Он, - Жан протянул длинный палец, украшенный дорогим перстнем, к экрану, на котором мелькали кадры видеосъемки последнего концерта группы Смэш. В данный момент все экранное пространство было занято черноволосым мальчиком, который закрыв глаза проникновенно пел: "I'll be the one to cry…"
      - Сережа? - удивился Орлов.
      - Il s'apelle Sereja? - пробормотал Жан. И продолжил вслух по-английски (как и велся весь разговор). - Он заплатит мне недостающую часть гонорара. Собой.
      - Ааа… эээ… ммм… - Орлов совершенно не знал, что сказать. Он был не удивлен, он был просто убит такой откровенностью француза. Он даже не знал, что Жан - гей, хотя обычно такие подробности бывают известны. Наоборот, полгода назад, насколько он помнил, был шумный скандал, связанный с бракоразводным процессом этого самого Жана. И разводился он отнюдь не из-за юноши. Какая-то фотомодель претендовала на место в его сердце и доме. С тех пор о его личной жизни ничего слышно не было. Неужели за полгода он переквалифицировался на мальчиков? Видимо, эти мысли отразились так или иначе на лице Орлова, так как Жан счел нужным уточнить:
      - Я не гей. У меня есть подружка, даже две. Они мне надоели. Но бросать их я не собираюсь. И тем не менее мне нужны новые ощущения. Я занимался сексом с мужчинами, мне нравится. Наверно, я бисексуал, что поделать, я не вдаюсь в такие тонкости, я выше этого. Но я совершенно точно знаю, что мне понравился этот мальчик. Сережа. Я его хочу. И за его любовь я готов скостить половину стоимости клипа. Подумайте. Такие предложения каждый день не делаются. И неизвестно, повторю ли я его еще когда-нибудь позже. Я приехал в Москву на неделю. В течение этого времени, оно действительно. Потом… - он развел руками.
      - Я надеюсь, вы понимаете, что это зависит только от Сережи? - сказал Орлов. - Если он не захочет… А он вряд ли захочет. Хотя его часто называют геем, он самой что ни на есть нормальной ориентации, как и Влад…
      - Влад - это второй? - уточнил Жан. - Второй меня меньше интересует. Но если он согласится, я, пожалуй, треть денег…
      - Нет, нет, нет! - воскликнул Орлов. - Влад еще несовершеннолетний!
      - О, тогда конечно! Без вопросов! - согласился Жан и снова посмотрел на экран, где прыгал полуголый Сережа. А Орлов вздохнул с облегчением: о Владе речь не может идти по той простой причине, что Михаил тогда со свету всех сживет, не взирая на богатство и известность. А Сережа… Сережа и повзрослее, сам решить за себя сможет…
      - Я должен спросить у Сережи, - сказал Орлов.
      - Я думаю, если вы объясните все мальчику, он согласится. Другой такой возможности пробиться на Запад у него не будет. Тем более, что я не предлагаю ничего постыдного. Это даже приятно. Новые ощущения, экстрим. Ему понравится.
      Орлов кивнул, криво улыбнувшись.
      Жан встал, считая разговор оконченным. С улыбкой пожал руку русскому продюсеру и напомнил, что в течение недели будет ждать ответ. И ушел.
      Проводив гостя, Орлов рухнул в кресло и потер лоб. Ситуация складывалась нешуточная. Как делец он ни секунды не сомневался в удачности предприятия. Такого предложения, действительно, не поступит больше никогда. Упускать такое из рук было не в его правилах. И он своим продюсерским умом и чутьем понимал, что надо соглашаться. Но… Он же человек. И по-человечески это выглядело подло, словно он продавал Сережу в рабство на одну ночь. Сережа не согласится. Орлов хорошо изучил его характер, чтобы сказать это точно. Сережа гордо отвернется, обидится, наговорит кучу всяких гадостей, может вообще уйти из группы, но предложения такого он не примет. И будет прав. Но как же упустить такую возможность?! Душа Орлова разрывалась на части. Покопавшись немного в себе, он обнаружил странную вещь, раз он заранее знает ответ Сережи, почему же он не отказал Жану сразу, ведь лучше сразу говорить, что ничего не выйдет. Но он сказал, что подумает. Значит, в глубине души он надеется договориться с Сережей? Но с Сережей нельзя договориться на этот счет. Так на что он надеется? Терзаясь от того, что не в силах самостоятельно разорвать проклятый круг мыслей, он позвонил Михаилу и попросил о встрече. В конце концов, с кем же еще обсуждать дела группы Смэш, как не с Топаловым-старшим? И поехал в офис к нему…
     
      Топалов с удивлением слушал своего товарища и продюсера своего сына. Он никак не мог поверить, что сам Жан Латье готов снимать клип для группы Смэш, причем не какой-нибудь проходной клипец, а самый лучший и дорогой.
      - От такого предложения не отказываются, - заявил он, едва Орлов закончил говорить. - Хотя я разорюсь, если клип не окупится. Мне даже представить страшно, сколько денег потребует вложить этот сумасшедший француз…
      - Ровно в половину меньше, - тихо сказал Орлов.
      - Ровно в половину? - Топалов удивился. - Что ты имеешь в виду, объясни.
      - Латье готов снять клип для наших ребят ровно за половину его стоимости. Он мне так и сказал.
      - Он больной? Сумасшедший? - делец до мозга костей, Топалов не находил другого объяснения.
      - Немного… - ответил Орлов. И продолжил медленно, подбирая слова. - Он хочет, чтобы половина суммы была ему выплачена лично, натурой, так сказать… Ему очень понравились мальчики…
      Кулак Топалова рухнул на стол.
      - Передай ему, чтобы не смел даже в мыслях тянуть свои грязные лапы к моему сыну!
      - На Влада он не претендует. Он хочет Сережу.
      - А! - Топалов сразу же успокоился. - С Серегой пусть сам договаривается.
      - То есть? - опешил Орлов. - Ты согласен на его условия?!
      - А ты нет? - вопросом на вопрос ответил Топалов. - Серега - взрослый парень, может спать с кем хочет, что он и делает постоянно, не оглядываясь на интересы группы. Может один раз переспать и в интересах группы.
      - Но он же… - Орлов замялся, стараясь подобрать слова, чтобы защитить Сережу. - Он же не гей. Он не захочет…
      - А выступать на Западе он захочет? Так ему и скажи.
      - Миша, это похоже на работорговлю.
      - Женя, ты забыл где мы живем! Законы бизнеса, а шоу-бизнеса тем более, не позволяют нам быть такими сентиментальными! Кто-то должен чем-то жертвовать ради общего блага. Общим благом в данном случае является продвижение и весьма ощутимое группы Смэш на западный рынок. И Сереже придется пожертвовать ради этого чем-то… Даже не знаю чем! Он уже давно не девственник. Он потерял уже все, что можно. Так что даже жертв особых не будет! Не сахарный, не растает от того, что этот француз его пару раз…
      - Однако, когда ты думал, что это будет твой сын, ты был против… - осторожно заметил Орлов.
      - Влад - несовершеннолетний, - с нажимом произнес Топалов. - У него еще полудетская психика, очень ранимая. Он более впечатлительный. Он не такой опытный в этих вопросах, как Сережа. Общение с этим французом в интимной обстановке может нанести ему огромную психическую травму. К Сереже это все не относится.
      - Сережа не захочет идти на сделку с совестью. Он не станет торговать собой. Я знаю его.
      - Это проблемы Сережи. Поговори с ним. Объясни ему все. Он должен понять, что надо уметь жертвовать личным, ради общего.
      - Миша…
      - Я верю, что ты сможешь все ему объяснить. А я поговорю с Владом. Они уже не маленькие. Они должны понять, что в этом мире надо играть не по честным правилам, а так как выгодно.
      - Кому выгодно? - хмуро спросил Орлов.
      - Себе. Нам. Нам выгодно предложение француза. И… если Сережа все-таки проявит себя упрямым ослом, то я готов выложить полную сумму. Я верю, что это предприятие окупится. Но будем надеяться, что ты сумеешь его уговорить.
      - Да, - мрачно кивнул Орлов.
      - Не откладывай в долгий ящик, поговори с ним сегодня. И позвони мне сразу же. А то вдруг француз сделал предложение не только тебе? Вдруг какой-нибудь Билан нас опередит? Иди к Сереге. Я верю в твой талант убеждать.
      - Хорошо, - Орлов встал и, попрощавшись, вышел. Сразу он набрал номер Сережи и попросил приехать немедленно к нему в офис. Убрав трубку, он стал придумывать какими словами преподнести мальчику это известие. Перебрал в уме тысячу вариантов, но так и не остался доволен ни одним…
     
      Влад внимательно выслушал отца. Он не мог поверить своим ушам, что такой известный клипмейкер, как Жан Латье, сам предложил им сделать следующий клип. Да еще и за бросовую цену. Фактически подарил. То есть еще не подарил, но подарит, кто же отказывается от такого предложения! Отец сказал, что еще не решено, но завтра днем они все соберутся у него в офисе, чтобы обсудить детали и подготовить контракт. Отец попросил позвонить Сережке и узнать его мнение на этот счет, и если он будет упрямиться, постараться его убедить, нарисовать ему большие перспективы… Влад не шибко понял, зачем это надо. С Сережкой должен был поговорить Орлов, у Орлова прирожденный талант оратора, он лучше сможет убедить Сережку… Да зачем вообще убеждать Сережку? Только дурак откажется, а Сережка не дурак. И тем не менее, Влад послушно набирал раз за разом номер Сережиного мобильника, но в ответ слышал лишь "аппарат абонента отключен или находится вне зоны действия сети". Наверно, опять фанатки достали, решил Влад, возблагодарил Господа за то, что не его телефон стал добычей этих сумасшедших и пошел спать. Завтра решится их судьба. Они подпишут контракт, который вознесет их на вершины мирового музыкального олимпа… Ведь у Сережки нет причин быть недовольным условиями сделки…
      Однако именно Сережку пришлось ждать на следующий день, когда все собрались в офисе Михаила Топалова, чтобы обсудить предстоящий контракт. Все это - оба Топалова, Орлов и Жан Латье. Должен быть еще Сережка, но он позволил себе опоздать. Поджидая его, взрослые вели неторопливую беседу на английском, Влад вполуха их слушал, но больше глазел по сторонам, пытаясь таким образом ненавязчиво утолить свое любопытство относительно француза. Жан показался ему немолодым, но молодящимся, некрасивым, но подчеркивающим свою привлекательность, и к тому же безумно обаятельным человеком. Влад подумал, что это здорово, что они будут вместе работать. Может, у них получится подружиться. А дружить с таким человеком Влад мечтал всегда.
      - Что-то ваш мальчик задерживается… - произнес Жан, поглядев на часы. - Надо ли это воспринимать, как отрицательный ответ с его стороны?
      - Ну что вы! - воскликнул Топалов-старший. - Женя вчера с ним поговорил, все объяснил ему… Да, Женя? Ты же сказал, что Сережа проникся и был согласен.
      - Я говорил с ним. И он сказал, что подумает до сегодняшнего дня.
      - Похоже, он передумал, - сказал Жан и выразительно поглядел на Влада.
      Влад никак не мог понять, почему все так обеспокоены решением Сережи. Почему Сережка вздумал выкобениваться? Ему, Владу, казалось, что лучшего и выгоднейшего предложения еще никто никому в истории шоу-бизнеса не делал… Что тут думать?
      - Месье Латье, - прервал размышления Влада отец. - Я в принципе согласен заплатить вам и полную сумму, если Сережа…
      - Я не согласен, - с милой улыбкой ответил Жан. - Я тоже думал над нашей сделкой, и я решил, что она будет действительна, только при соблюдении моих условий. Иначе мне просто не интересно заниматься этим проектом.
      - Значит, все зависит от ответа Сережи, - подытожил Орлов.
      Влад сделал круглые глаза, он ничего не понял из того, что было сказано, но списал это на свою невнимательность и плохое знание языка: все-таки уже столько времени без тренировки, что угодно забыть можно… И опять ему не дали разобраться. Потому что дверь распахнулась и появился Сережа.
      - Ma reponse est NON! - тихо и отчетливо сказал он.
      Вот что точно напрочь забыл Влад так это французский. Единственное, что он понял - НЕТ. Сережка сказал "нет". Но почему?
      А Сережа продолжал:
      - Je ne suis pas un jouet pour un vieux fol homme. Je ne suis pas un garcon de joix. J'ai pas besoin de vos videos. Je ne veux pas paier ce prix .
      - Сережа, а по-русски можно? - жалобно попросил Влад. - Или хотя бы по-английски…
      - Сергей?.. - Орлов недоуменно смотрел на него.
      Топалов-старший сложил руки на груди и нахмурился.
      Жан хлопал глазами и переваривал услышанное.
      Сережка, натянутый как струна, смотрел на него.
      - Est-ce que vous me comprenez? - спросил он, когда пауза затянулась.
      - Oui, - ответил француз. - Mais dis-moi, pourqois es-tu tellement agressif?
      - Ditez-moi, - поправил его Сережа. - Parceque je ne veux pas. Ce n'est pas a moi. Cherchez-vous un autre fou . Я не желаю играть в эти игры. - добавил он по-русски, обращаясь к остальным. - Извините, если спутал чьи-то планы, но я на сделки с совестью не пойду.
      И ушел.
      Все сидели как громом пораженные. Влад вообще не мог понять, что произошло. Сделки с совестью? Серый совсем спятил. Однако взрослые, похоже, понимали больше. Потому что принялись извиняться перед французом, который единственный сделал вид, что ничего не произошло.
      - C'est son droit, - сказал он, - это его право так решить. Я ничего не навязывал, я просто предложил… Его право отказаться. Никаких проблем. Pas de problems. До свидания.
      Он встал, и следом за ним вскочили Орлов и Топалов-старший. Влад изумленно за ними наблюдал.
      - Господин Латье, постойте! Не уходите, давайте еще раз обсудим!
      - Нет, нет, мальчик сказал свое решение, мы же не можем его насильно заставить. Я ухожу, сделаем вид, что ничего не было!
      - Как не было?! - воскликнул Топалов-старший. Его взгляд упал на сына, удивленно хлопающего глазами. - Влад, что ты сидишь, быстро догони Сережу, верни его! Уговори, черт возьми!!!
      Влад, ничего не понимая кроме того, что происходит что-то очень важное, пулей вылетел из кабинета и замер, решая, где же ему искать Сережу. Но Сережа нашелся сам, когда Влад спустился на два пролета вниз, нашелся сидящим на подоконнике и ковыряющим слезающую краску с рамы.
      - Серый, ты с какой елки свалился? - с места в карьер начал Влад. - Ты хоть понимаешь, что этот француз сейчас уйдет и больше такого предложения нам не сделает никто?
      - И слава Богу, если так, - ответил Сережка.
      - Ты заболел! - воскликнул Влад. - Самый известный западный клипмейкер предлагает нам снять клип за полцены, а ты устраиваешь спектакль! С твоим знанием французского лучше бы не позорился!
      - А ты со своим знанием французского вообще ничего не понял, - констатировал Сережа, и Влад не смог с этим поспорить. И зашел с другой стороны:
      - Ну где ты еще найдешь дурака, который себе в убыток будет снимать клип неизвестной русской группы?
      - Если бы в убыток… - прошептал Сережа. - Влад, похоже, ты не все знаешь.
      - Я знаю, что еще никто не брался снимать клип для нераскрученной группы за такую цену! Это же ровно половина реальной стоимости!
      - Да, видишь, как меня ценят!
      - Тебя?!
      - Половину французу отдадут деньгами, а вторую половину должен буду заплатить я.
      - Но у тебя же нет таких денег, - Влад перестал что-либо понимать.
      - У меня есть мое тело, - ответил Сережа. - Красивое. Сексуальное. Возбуждающее. Оно оценено ровно в половину стоимости клипа.
      Влад нащупал за спиной перила и облокотился на них, чувствуя, как дрожат колени.
      - А… я?.. - спросил он хрипло.
      - Что - ты? О тебе речи не было. Он хочет меня. Радуйся.
      Влад и вправду почувствовал что-то вроде радости оттого, что его миновала чаша сия. К нему вернулась способность мыслить, и он вспомнил, для чего отец послал его сюда.
      - Сереж, давай вернемся, поговорим нормально. Может, можно как-то уладить? Ну понимаешь, что упускать такую возможность нельзя!
      - А подкладывать меня в постель к этому человеку можно?
      - Сережа, - Влад не собирался сдаваться, ему уже мерещились толпы фанатов по всему миру. - Ну один раз, может, тебе понравится? Ты как-то говорил, что был бы не против заняться сексом с мужчиной, новые ощущения и все такое…
      - Я имел в виду - по любви…
      - Серега, ладно! Мы же не интервью: "Секса без любви быть не может!"
      - Без симпатии, во всяком случае, не может… А тем более по обязанности. Я себя проституткой чувствую.
      - Забей, - посоветовал Влад. - Согласись, сделай вид. Пусть он нам клип сделает, а потом откажись. Как девушки делают: ой, а у меня голова болит, ой а у меня то, ой, а у меня сё. И все!
      - Во-первых, если я не выполню условий, то клипа не будет. Неужели ты думаешь, что француз такой дурак и подарит нам клип до того, как я с ним пересплю? Наверняка, если я откажусь, он просто испортит отснятые материалы, и деньги твоего папы полетят на ветер. Твой папа мне этого не простит. А во-вторых, это не в моих правилах, пообещав что-то, не сдерживать обещания. Если я обещаю, я выполняю всегда. Я не могу иначе. Поэтому я и обещать не хочу. А в-третьих, я не девушка, и их обычные отмазки мне не подойдут.
      - Сережка, ну может, ты хотя бы подумаешь еще? - с мольбой в голосе сказал Влад.
      Сережа в ответ закрыл лицо руками. Влад обнял его за плечи, желая как-то утешить, но на лестнице послышались шаги. Это спускались француз, Орлов и Топалов. Увидев мальчиков, француз остановился на секунду, а потом быстро сбежал к ним.
      - Laisse-moi , - сказал он, убирая руки Влада, и запуская свои пальцы в волосы Сережи.
      - Отвали! - Сережка резко вскинул голову.
      Жан убрал руку и заговорил:
      - Ecoute-moi. Je ne te feras mal. Je te donne une semaine a decider. Si tu soncentiras a ma proposition, tu n'auras qu'a dire oui…
      - Non, - ответил Сережа.
      - Он подумает, - вступился за него Топалов-старший. - Мы же договорились, господин Латье.
      - Oui, - Жан провел рукой по лицу Сережи и ушел, попрощавшись со всеми.
      - Ты с ума сошел! - заявил Топалов-старший.
      - Я не подстилка для сумасшедших французов! - выкрикнул в ответ Сережа и получил пощечину.
      - Серега, вчера мы вроде обо всем договорились… - вставил слово и Орлов.
      - Я ничего не обещал. Я сказал, что я подумаю. Я подумал. И я решил, что не буду…
      Топалов-старший еще раз ударил его.
      - Решил, что будем продолжать гнить здесь! - процедил он. - Тебе на себя наплевать, так о Владе подумай! Почему он должен страдать из-за твоего упрямства?
      - А почему я должен страдать из-за вашей жадности?! - завопил Сережа и в третий раз получил пощечину.
      Влад отвернулся, чтобы не видеть, как бьют его друга. Ему было неприятно, ему было обидно за него. Ему очень хотелось, чтобы француз передумал и не заставлял Сережку делать это. Ему хотелось, чтобы Сережка проще ко всему относился…
      Ситуацию, как обычно, спас Орлов, который напомнил всем, что они не дома, а Михаилу нужно работать, как и ему. И предложил подкинуть мальчиков куда-нибудь по дороге. Влад ухватился за эту идею, вспомнив к тому же, что еще не ел толком с утра. Он предложил заехать в японский ресторан. Он был даже готов съесть суши, лишь бы Сережка повеселел. Но Сережа в последний момент отказался и вылез из орловской машины. Поэтому в ресторан Влад поехал один, и разумеется, не в японский.
     
      Сережа провожал взглядом орловскую машину, пока она не скрылась из виду, но и тогда не смог заставить себя идти. Так и стоял, прислонившись к фонарному столбу и крепко обхватив себя за локти, словно замерз. Странно, на улице было не холодно, и он был тепло одет, а все равно озноб пробирал до костей. А щека горела от ударов.
      Они все решили. Все решили за него. Они будут его бить, пока он не согласится. И Влад вместе с ними. Влад… А чего он удивляется? Влад никогда не был на его стороне полностью. Влад всегда с теми, с кем ему комфортно. До сих пор ему было комфортно с Сережей. Сережа был его старшим братом, пусть не родным, но они чувствовали друг друга братьями, они относились друг к другу как братья. Владу это нравилось. Нравилось, что есть человек, который умнее, который опытнее, который всегда готов помочь, который всегда сможет подсказать что-то. И в то же время этот человек находился в зависимости от Влада, от его денег, от связей его отца. Такая своеобразная взаимозависимость. А вот теперь Сережа попытался вырваться из этой зависимости. Он попытался показать, что его воля тоже что-то значит. И Влад сразу встал на другую сторону. Потому что так комфортнее. Сережа остался один. И от этого ему было холодно.
      Он наконец-то отлепился от фонаря и побрел по улице, глядя себе под ноги. Вспоминался вчерашний разговор с Орловым. Тот некоторое время мялся, а потом прямо так и брякнул: "Хочешь пробиться на Запад?" - "Конечно, хочу!" - "Тебе придется переспать с французом"… - "Только с одним?" - "Да." - "Что ж так мало?!" - "Сережа, это не шутки." - "Какие уж тут шутки?"…
      Какие уж тут шутки, если все, кроме него хотят этого?.. А он сам? Сережа даже остановился, чтобы поглубже заглянуть в себя. Нет, ничего кроме отвращения эта мысль не вызывала. Во-первых и в-главных, потому, что за него это решили. Он не любил быть игрушкой в чьих-то руках. Он привык сам решать: что, с кем и когда. А тут ему не оставили выбора. Ты должен, сказали ему. Иначе всем будет хуже. А что должен-то? Переспать с мужчиной. С незнакомым. Всего-то? Всего-то… А то, что у тебя до рвотных спазмов сжимается горло при одной мысли об этом - ничего, пройдет. Зажмурь глаза, отключись, - посоветовал Орлов вчера. - Пусть он делает с тобой, что захочет. Это только на одну ночь. И пол-Европы у нас в руках. За одну ночь. За грязь, которую потом придется смывать всю жизнь. Почему-то уже сейчас такое чувство, будто весь испачкался в чем-то липком и противном. Уже испачкался. Так может лезть дальше, терять нечего. Нет, все-таки еще есть что-то. Что-то, что держит здесь…
      - Сережа?.. - пробился в его сознание робкий голос.
      Девочка. Лет 13. Стоит напротив и робко на него смотрит. Фанатка. Автограф хочет. Будет ей автограф.
      Сережа уже привык носить с собой ручку, он расписался на протянутом листке бумаги и пошел дальше своей дорогой, не слушая, что девочка говорит ему вслед. Кажется, что-то про концерты… про подарки… какой подарок подарить… Подарите мне покой!!! - хочется закричать, - и непродажных людей! Подарите! И больше ничего! Даже славы не надо. Зачем? Еще больше? Уже есть. Вот еще одна фанатка, только эта не решается подойти, но смотрит так, что ясно видно - узнала. И теперь целый месяц будет рассказывать подругам, как она видела самого Сергея Лазарева. Его так любят здесь. Зачем им нужен этот долбанный западный рынок? Да, он сам хотел выбиться на Запад, но он не знал, что нужно заплатить такую цену. Не нужен ему никакой Запад. Он не передумает назло всем - Орлову и обоим Топаловым. Он не пойдет к французу…
      - Ну и дурак, - его друг, единственный друг, оставшийся с детства, тоже не понимал, как можно упускать такой шанс. - Ты же говорил, что тебе не противна мысль заниматься любовью с мужчиной. Ты не гей, но ты бы хотел попробовать. Рассматривай этот случай, как возможность попробовать на практике. Я бы на твоем месте…
      - Может, ты вместо меня ляжешь?
      - Он же тебя хочет - ты и ложись. Расслабься, Серый. Жизнь не кончается. На свете есть много девушек. Если тебе не понравится, они с радостью постараются, чтобы ты забыл об этом.
      - Дело не в девушках. Дело в сделке.
      - А что сделка? Ты переспишь с ним, контракт вступит в силу, все будут довольны. А может, тебе понравится?
      - Спасибо, друг…
      - Серега! Не вздумай обижаться! Ты попросил совета, я тебе его дал. Такими предложениями бросаться нельзя. Поэтому надо извлекать из них выгоду!
      - Спасибо, друг!
      - Серега! Стой!..
      Так, друг считает, что он не прав, друг считает, что не нужно принимать это близко к сердцу… Но как тогда? Просто закрыть глаза, зажать нос, стиснуть зубы и пойти к французу? И получить вожделенный контракт. Вожделенный?! Да в гробу он его видел! Топаловым это надо - пусть они и лезут под француза. Вон Владька даже не против! Да он и сам был не против… до этого. Он действительно не раз говорил в ответ на газетные статейки, что ему даже интересно было бы почувствовать себя голубым, в жизни, мол, все надо испробовать, а если симпатия есть, то почему бы нет… Сережа попробовал заставить себя посмотреть на француза с этой стороны, но чем больше пробовал, тем большее отвращение вызывал в нем француз. Высокий, худой, с длинными волосами, с тонкой золотой цепочкой на шее… Шея - единственное место у человека, которое выдает возраст. У француза она была тощая, жилистая, немного дряблая… Ну не из одной же шеи состоит человек?! Тело скрыто дорогущей одеждой. Но совершенно не хочется представлять себе то, что прячется под этой одеждой… Руки, длинные холодные пальцы, Сережа помнил их прикосновение к своей щеке, но три пощечины словно стерли его след, не хочется, чтобы он возобновлялся снова… Что еще? Лицо? Тоже длинное, небольшие серые глаза, впалые щеки… Длинный, острый нос… мягкий подбородок… тонкие губы… Губы, которые будут целовать его, которые ему придется целовать… Образ получился настолько ярким, что Сережу все-таки стошнило. А затем он бросился бежать. С места преступления. Куда глаза глядят. Ото всех. От себя. Бежать. Бежать. Бежать…
      Во время бега и застал его звонок. Юлька, подружка-татушка. Встретимся? Конечно… Может, хоть она поймет? Но и она не поняла. Куда ей! Сережа не смог бы сказать, через что прошла она, чтобы добиться своей мировой славы. Она добилась. А цена… Большая, но ей было все равно. Она закрыла глаза на свое прошлое, все, что случилось два дня назад - было отгорожено непроницаемой стеной. Юлька жила сегодняшним днем, а о своем прошлом знала из газет и записной книжки. Номер какого-то Сережи - надо позвонить - названный братец оказывается! Ну, привет! И дурак же ты. Кончай. В смысле кончай дурить. Француз плохого не сделает, у него же наверно большой опыт, это даже не будет больно. Ты, главное, расслабься. И доверься ему. В конце концов, он же не групповуху предлагает!
      - Юлька, я не могу! Я себя вещью чувствую, которую продают!
      - Так дорого же продают! Меня бы кто-нибудь так продал! Серж, я тебе завидую! Если бы за меня кто-то дал бы хоть половину твоей стоимости, я была бы счастлива!
      Как мало надо человеку для счастья. Давай меняться?
      Дурак. Кто ж позволит? У меня своя жизнь, у тебя своя. Это твоя игра, твоя роль. Сам выпутывайся. Хотя чего выпутываться? Иди к французу и снимай штаны. Если бы мои проблемы можно было разрешить так же просто…
      Мне бы твои проблемы…
      И опять бег. От проблем. Ее проблемы такие мелкие. Они с Леной не могут больше видеть друг друга. Им навязывают дурацкие костюмы. И заставляют жить в одном номере, с одной кроватью. И они каждый вечер дерутся, кто будет на этой кровати спать. Спать… Спать одному… спать с девушкой… Почему у него нет девушки? Почему он так и не завел себе постоянную девушку? С этими гастролями никакой личной жизни. Какие-то гостиницы, поезда, самолеты, поклонницы, фанатки, случайные связи, порнуха на кассетах с наклейками от диснеевских мультиков. Он смеялся над Владом, который всерьез воспринимал то, что записано на этих кассетах. В жизни все не так. В жизни все ужаснее. Он это понял только сейчас. На бегу.
      Остановился перевести дыхание… и в спину кто-то тоже тяжело дышит. Обернулся - девчонка. С горящими глазами. Фанатка. Фанаток узнают по глазам.
      - Что?! - почти кричит на нее. Что ей надо?! Чего она хочет?
      Что? Сережа, ты еще удивляешься? Тебя она хочет. Тебя. Пора уже запомнить, столько лет на свете прожито, запомни, что ты красивый и сексуальный, и тебя все хотят.
      - Что-о-о?!!! - кричит, хватает ее за руки.
      - Я люблю тебя, - шепчет она еле слышно.
      - Я не верю!!! Ты мне можешь это доказать?!
      И он тащит ее. К себе. Благо, он живет недалеко. Прямо в прихожей, толком не раздевшись, он заставляет ее доказать свою любовь, а потом выкидывает на улицу. Она в таком шоке, что наверно даже не запоминает номер дома и квартиры, а может и запоминает. Ему все равно. У него в заначке бутылка водки. Он ее выпивает, его мучают кошмары, и утром его опять тошнит. И он опять бежит. От себя. По кругу.
      И так всю неделю. Бежит. От себя. К себе. К себе, такому, каким он был. Давным-давно. В прошлом веке. В прошлой жизни. Неделю назад. На последнем концерте. На том самом концерте, когда одна фанатка сорвала с него цепочку. Цепочку с крестом. Ему говорили, чтобы он не одевал на выступления дорогих украшений, особенно тех, которые ему лично дороги. Но он не послушался. У него было предчувствие, нехорошее. Что-то должно случиться. И он надел этот крестик: "Спаси и сохрани". Но оно случилось - сорвали цепочку. А теперь его продают в рабство. Что хуже?..
      …Неделя. На натянутых нервах. Каждый звонок - как приговор, как приглашение на казнь. На собственную казнь. И кажется, что уже и казнить-то нечего. Не осталось ничего. Берите. Берите меня таким, пока я не передумал! Leave me, beat me, kill me, take me now! Before I change my mind… Ооо… ты уже воображаешь себя Христом! Не много ли чести?! Это Топаловым много чести - быть Иудами! Я передумал. Я никуда не пойду… Я вообще ухожу из группы!!! Мама, помоги мне! Защити меня! Я все еще маленький мальчик, который не понимает, как можно жить во взрослом мире! Les hommes sont mechants! Мама, почему они злые? Я не делал никому зла! Мама, ты не понимаешь, а я не могу тебе сказать, что они хотят от меня. Ты мне шепчешь: не плачь, потому что я уже большой. Большие мальчики не плачут. Они не плачут. Они рыдают. Молча стиснув зубы, пока никто не видит. Как я. Я плачу. Неизвестно от чего. Никто не видит повода для слез. Что ж, значит, я единственный, кто будет плакать. За всех. О наших детских мечтах, о собственных иллюзиях, от которых не осталось и следа, о нашем будущем, которое я хороню сейчас своей несговорчивостью. Своим упрямством. Своей гордостью. Вы знаете различие между гордыней и гордостью? Мне кажется, что я знаю… Но я, наверно, не прав. Я не прав во всем. И я пойму это. Но тогда уже будет поздно. Но моя совесть будет чиста… Нет. Я опять вру. Я не умею врать себе. Моя совесть никогда не будет чиста. Ведь я не имею права распоряжаться своей жизнью. Я не должен… Группа - это единственное, что есть в моей жизни ценного. А я из-за своего эгоизма не даю ей шанс развиваться. Я виноват в этом. И моя совесть… Как убить совесть? Дайте мне телефон киллера, который это сделает! И все будут счастливы… Мама, что мне делать? Твое плечо такое мягкое, теплое, пахнет чем-то таким родным… Это единственное место на свете, где я могу быть. Это мое место. Что мне делать?! Рыдания затихли, чтобы услышать ответ… Мама, мама!!! Что ты говоришь?!
      - Дядя Миша сделал столько для тебя, Сереженька, ты должен быть ему благодарен за все. Ты знаешь это. Он не может предложить тебе ничего плохого. Ты же как сын ему. Сережа, ты сам знаешь, что будешь жалеть, если откажешься. Если бы ты мне рассказал все… Я бы тебе больше смогла посоветовать, но ты молчишь… Сережа. Не плачь. Я всегда буду любить тебя, несмотря ни на что…
      Я тебя тоже, мама…
      Старый буфет, ящики, пачки лекарств. Не уснуть, надо что-то выпить. В темноте не видно названия таблеток. Какая разница. Придется пить все подряд. Возвращаться к себе в комнату. Лень. Прямо здесь можно лечь. Свет, топот, крики. Старший брат бьет по щекам и что-то кричит. Сует что-то в рот, в горло… Тошнота. Опять в который раз за последние дни. И сон. А с утра все по новой. Бег. По новому кругу. Те же лица. Те же мысли. Те же советы. Иди к французу - скоро уже на деревьях будут висеть такие таблички. Хватит. Ко всему начинаешь привыкать. И к одиночеству тоже. Выгоняйте меня из группы. Берите на мое место другого мальчика, красьте его в черный цвет и подкладывайте под французов. Я не пойду. Я решил. Решил уже!!! Неделю мучился, чтобы решить, а чего решать-то было? Сразу же сказал, что это не для меня! Но они же уговаривали… Каждый день уговаривали! Они убеждали. Доказывали, что я ничто. Что я не имею права решать. Они за меня решили. Но почему я все-таки колеблюсь?.. Неужели где-то в глубине души, я не против?.. Если бы француз предложил мне это по-другому, я… Я?! Но он сделал то, что сделал. Он меня хочет купить. А я не продаюсь. И если они не согласны с этим, я ухожу из Смэш. Так и скажу…
      - Женя уехал, просил дождаться тебя, - Влад как всегда весел, с легкой улыбкой на устах. - Сереж, что-то случилось?
      - Да нет, ничего особенного.
      Случилось, неделю назад. А ты и не заметил.
      Сережа опустился на диван, и мельком взглянул на себя в зеркало. Даже так заметно. Его скоро выгонят из группы за внешний вид. Мальчик-Смэшик не должен выглядеть так плохо.. да и француз его теперь, наверно, не захочет. Да что ж ему сдался этот француз? Он хоть уехал?
      - Он завтра уезжает, - сказал Влад. - Он звонил сегодня с утра Жене и интересовался насчет тебя.
      Сережа сразу напрягся, и потребовалось некоторое время, чтобы один за одним расслабить все мускулы.
      - Жалко, - продолжал Влад. - Жалко, что ты отказываешься. Не, я понимаю, тебе неприятно… Но мне тоже неприятно упускать из рук такую возможность. Сереж, а ты бы на моем месте не жалел?
      - А ты на моем месте?
      - А я был на твоем месте, - важно ответил Влад. - Когда ты мне сказал. Я подумал, что он и меня хочет в постель затащить. Бррр… очень неприятно! Но потом я вспомнил это и подумал, что ничего особенного в этом нет. Все с кем-то спят. Кто-то с женщинами, кто-то с мужчинами. Такова жизнь. Это как фишка ляжет.
      - Что-то моя фишка не туда легла…
      - Сереж, - Влад сел рядом и обнял друга за плечи. - Послушай меня. Я, конечно, младше и глупее тебя… Но я тоже кое-что начал понимать в жизни. Твоя проблема в том, что ты все воспринимаешь слишком близко к сердцу. Даже я понял, что есть вещи, на которые надо закрывать глаза. Особенно, если они могут принести нам выгоду. Одна ночь и целое будущее, яркое будущее! Сережка, представь!
      - Сколько раз отец повторил это тебе, прежде чем ты запомнил?
      - Сережа, - Влад отодвинулся. - Я не собираюсь тебя уговаривать идти к французу. Уже поздно. Просто на будущее, чтобы ты думал не только о себе…
      Сережа посмотрел на Влада, словно еще раз повторяя свой вопрос. Влад понял, потупил глаза и пробормотал:
      - Да, отец попросил передать это тебе. И Женя тоже. Они считают, что к моему мнению ты хоть как-то прислушаешься…
      - Забей, Влад. Хватит. Я устал от этого. Я принял решение, пусть мне будет хуже. Пусть группу Смэш не так скоро узнают на Западе… Владька! Но ведь наша жизнь только начинается! Мы еще такие молодые! У нас все впереди. Мы еще всего сможем добиться! И добьемся другими способами! Мы докажем, что мы на самом деле лучшие! Что у нас есть талант! Что мы можем петь хорошие песни! Мы пробьемся, Влад!
      Сережа схватил его за плечи и встряхивал при каждом восклицании. Влад осторожно освободился от его рук и спокойно сказал:
      - Конечно. Только для этого надо научиться идти на компромиссы…
      - На компромиссы - да. Но не на сделки. Я не товар, чтобы мной расплачиваться! Я не вещь.
      - Ты артист. Помнишь, ты сам как-то сказал мне, что артист - это не человек. Это особое существо…
      - Да, помню, но я не думал тогда, что настолько особое…
      - Сереж, все хорошо, слышишь? Я с тобой. Мы всегда вместе, что бы ни было! Помнишь наши детские клятвы? Мы выросли, но ведь это не помешает нашей дружбе? Я всегда мечтал о таком брате, как ты. И я рад, что ты у меня есть. Я люблю тебя.
      Влад крепко обнял его, и Сережа машинально ответил.
      - Ты всегда можешь на меня рассчитывать, - продолжал шептать Влад. - Если бы ты мне сразу рассказал про этого француза, я бы помог тебе, я бы попробовал переубедить их, мы бы что-нибудь придумали, но ты скрыл от меня, и вот теперь… Ладно. Что толку вспоминать? Давай на будущее договоримся доверять друг другу во всем. Хорошо? Ведь мы же не просто друзья, мы - одна команда. Сереж?
      - Да, Влад, спасибо тебе за все. Я очень рад, что у меня есть такой друг как ты.
      Сережа почувствовал, что сейчас слезы навернутся на глаза от нахлынувших чувств. Все-таки Влад хороший мальчишка, маленький еще, не все понимает, но искренний, добрый. С таким другом можно не боясь идти по жизни…
      Сережа поспешно встал. Ему захотелось остаться одному и в одиночестве еще раз обдумать ситуацию. Может, он был где-то не прав, раз все дружно были против него? Он уже дошел до двери, как его нагнал Влад.
      - Совсем забыл, - сказал он, протягивая Сереже конверт. - Это тебе. Лично.
      - Спасибо, - Сережа улыбнулся и ушел.
      Спускаясь в лифте, Сережа внимательно разглядывал подарок Влада. И остался немало заинтригован. Белый конверт, ни буковки, ни циферки, ни точки. Внутри лист бумаги, сложенный втрое. Что-то написано, но на свет не разобрать. Он вышел на улицу, и любопытство все-таки одолело. Конверт был разорван, листок извлечен и развернут.
      Напечатанные струйным принтером ровные строчки: "Жан Латье, гостиница … этаж… номер… телефон… "
      Всё.
     
      Жан оставлял Россию с сожалением. Несмотря на то, что все планы, которые он задумал, собираясь сюда, он осуществил. Он должен быть доволен поездкой, но… Одно обстоятельство омрачало его душу. Незапланированное. Еще как незапланированное. Для него самого осталось загадкой, как же он ввязался в это все. Ему никогда не нравились мальчики, хотя у него и было несколько связей подобного рода. Он считал себя донжуаном, но по женщинам… А тут мальчик. Русский мальчик. Красивый русский мальчик. Красивый до дрожи во всем теле. Как только Жан вспоминал его, он чувствовал, что его тело перестает ему подчиняться. Это и есть ад, думал он. Его глаза - колдовской омут, его губы пропитаны сладким ядом, яд сочится из каждой поры его нежной кожи, каждое его движение - мановение пальцев дьявола, каждый его шаг - приближает к преисподней. Жан не был набожным, но после встречи с Сережей поверил в дьявола. Ибо только созданием дьявола может быть это красивое существо. Только происками дьявола может быть та страсть, которая охватила Жана, считавшего себя уже пресытившимся жизнью, при первом взгляде на него, еще в клипе… Только наветом лукавого может быть то безумное предложение, которое он сделал русскому продюсеру. Никогда в здравом рассудке Жан бы не стал делать такой глупости. Лишаться гонорара ради ночи любви?! Ни одна женщина-певица не могла претендовать на подобную льготу. А тут он был готов на все ради мальчишки. Но мальчик отказался. Отказался очень четко, даже французскую фразу выучил, чтобы ему, Жану, было понятнее. И надо было тогда сразу уходить, но почему-то он позволил себя задержать этим сумасшедшим русским. Они стали его уговаривать, что еще не все потеряно… Да еще не все. Они настырные, они смогут переубедить и самого упрямого. Так что не все потеряно, но потеряно уважение к ним. Они готовы продать ему мальчика. Ради этого клипа… Даже жалко стало Сережу. И у Жана в какой-то момент мелькнула мысль согласиться на их условия, чтобы не мучить парнишку… Но потом он увидел его снова на лестнице, коснулся его щеки… Пусть дьявол заберет его душу вместе с душой этого исчадья, но он не отступит от своего решения. Прошла неделя, завтра уезжать. Жан не вытерпел и сам позвонил продюсеру. Орлов с тысячью извинений просил подождать ответа до вечера. Он попробует еще раз поговорить с Сережей. Попробуй, - подумал Жан. Нужно ли это? Почему бы не сказать: да нет, спасибо, не беспокойтесь, если мальчик не хочет, не надо. Но сказать это выше всяких сил. Одна мысль, что еще есть шанс провести с ним ночь заставляет кровь быстрее бежать по венам. Он будет ждать до вечера. И в миллионный раз смотреть клип "Freeway". Смотреть без звука. Ловя каждое движение красивого мальчика, завидуя второму мальчику, который его обнимает, завидуя девушкам, которые стоят так близко от него, которые держат его на своих слабых руках… Звук только отвлекает. Он уже сказал, что этот мальчик сам по себе - песня. Самая красивая песня, которую он, Жан, когда-либо слышал. А подбирать к песне наилучшее визуальное сопровождение, его профессиональный долг. Только приходи, Сережа… И ты засверкаешь в лучах славы, тебе найдется достойная оправа, и твои карие глаза уведут в ад не один миллион душ.
      Жан впрочем давал себе отчет, что его мечтам не суждено сбыться. Он привык трезво мыслить. И в голове уже вертелись планы, как он будет завтра, когда его самолет приземлится во Франции, что делать, с кем встречаться, что говорить, как забывать Сережу.
      Просто не думать о нем. Думать о деле, менеджер одной мировой звезды предлагает ему выгодный контракт, но сам по себе проект уже исчерпал себя. Обмусоливать одно и то же, это не в правилах Жана Латье. Вот бы найти что-то новое, свежее, интересное, красивое, как Сережа.
      А еще надо заняться наконец интерьером нового загородного дома. Он давно хотел присмотреть туда какую-нибудь антикварную мебель, чтобы сочеталась с отделкой потолков и каминами, и в то же время такую, чтобы и собакам было где повалятся, и ему самому вдвоем с подругой… так приятно посидеть вечерком у огня, обнимая любимого человека, взъерошивая его черные волосы, целуя родинку в уголке рта, шепча на ухо "я люблю тебя, Сережа"…
      Сережа. Все мысли так или иначе сходятся на нем. Сережа. Так не лучше ли отпустить мысли на волю, раз сделать ничего все равно нельзя? Сережа. Просто смотреть на него, любоваться. Сережа. И делать очередной шаг в ад. И ждать. Сережа…
      Стук в дверь прервал неспешный ход мыслей Жана. Кто бы это мог быть? Скорей всего кто-то из обслуживающего персонала, так как он никого не ждет сейчас. Жан открыл дверь и остолбенел.
      Сережа.
      - Je viens, - сказал он, глядя в пол.
      - Est-ce que ce veut dire? ..
      - Д-да…
      Жан закрыл дверь и во все глаза смотрел на мальчика, стоящего перед ним. Это не его решение, понял он. Его все-таки вынудили. Изверги. Но он все-таки пришел. Он здесь, и от него пахнет чистотой, молодостью, желанием. Надо отпустить его. Он же не хочет… У него даже губы дрожат, он облизывает их… Облизывает. Расстегивает куртку… Зачем? Дьявол. Пусть он уходит. Лишь бы не видеть его. Уходи.
      Жану кажется, что он говорит это вслух, но на самом деле он лишь замерев следит за Сережиными руками, медленно, пуговица за пуговицей приближающими его, Жана, к тайне своего тела. Нет, он не заслужил, он не должен этого делать! И Жан уже готов вытолкнуть его за дверь. Но Сережа поднимает глаза… колдовской омут… и Жан приникает к его губам напиться яду…
      Руки скользят по нежному телу, пропитываясь ядом насквозь, требуя еще, еще, еще… Сейчас… сейчас он расслабится, сейчас он откроет зажмуренные глаза, разомкнет стиснутые зубы, сейчас будет любовь… все будет… все будет хорошо. не плачь…
      Жан почувствовал, на Сережиных щеках мокрые соленые дорожки.
      - Pourquoi tu pleurs?
      - Rien, c'est ne rien… - прошептал мальчик. - I'll be the one to cry…
      - Quoi?
      - C'est une chanson…
      - Tu es ma chanson, toi… la seule que je veux a chanter.
      - Так вот оно как… - одними губами произнес Сережа, когда Жан снова приник поцелуем к его шее. - Я песня. Не человек, не вещь. Ничто. Только песня. Да, тогда у меня должен быть самый лучший клип…
      Губы Жана хищно впились в его губы. Дыхание перехватило, но он сдержался. И наконец-то Жан почувствовал, что Сережа робко ответил на поцелуй. Пучина ада разверзлась под ногами. Сделка состоялась.
     

перевод с франц. см. >>> здесь >>>