| на главную | | <<< назад <<< | | юридическая фигня| | гостевуха | | форум | | mail | Подарок Who monitors the birds? Так странно: густой туман внезапно рассеивается, открывая твоему взгляду выжженную докрасна, растрескавшуюся каменистую почву. Бледно-голубое, почти серое небо застыло над головой, и кажется, что пронзительное, ненастоящее в своей яркости солнце вот-вот ослепит… Щуришься, чувствуя, как по щекам торопливо сбегают непрошеные слезы. От покрытых красновато-коричневой пылью скал на иссушенную безжалостными лучами землю падает на удивление четкая тень… Обездвиженные жарой колючки притаились за ближайшими валунами, ища спасения в прохладе бездушных камней… Оглядываешься по сторонам - ощущение нереальности происходящего медленно прокрадывается в душу, по позвоночнику проскальзывает мерзкий холодок, растекаясь мурашками по нежной коже за ушами… Резкий порыв сухого ветра, закинувший горсть песка тебе в лицо, заставляет неуютно ежиться. Не слышно ни крика птиц, ни воя животных, но от этого почему-то не менее жутко. Обхватываешь себя руками, пытаясь прогнать змейку страха и… земля под ногами судорожно вздрагивает, сотрясается, разъедая трещины в глубокие, чернеющие раны… Инстинктивно отступаешь в сторону, не веря своим глазам. Так не бывает, это невозможно! – хочется закричать тебе, однако не можешь выдавить ни звука. Горло пересохло, мучительные спазмы лишь причиняют еще больше боли, кусаешь потрескавшиеся губы и чувствуешь, что кусочки кожицы остаются на зубах… Огромные куски ссохшейся земли ломаются на части, хрустя, как вафля, и исчезают в пустоте, заставляя тебя отступать все дальше и дальше к острым выступам в скале. Клубы пыли мешают дышать, вызывая сухой, болезненный кашель. Сверху на тебя сыплются осколки камней и комья земли, царапая лицо и тело. Так вот как выглядит пустота – серо-красное непроглядное облако пыли…Но это невозможно, так не бывает, не бывает! Разворачиваешься, прижимаясь грудью к холодным камням, и замираешь в попытке сберечь дыхание. Глаза слезятся – ты практически ничего не видишь, лишь цепляешься за острые камни, пытаясь удержаться на уцелевшем клочке земли. Сглатываешь обдирающую гортань, пропитанную пылью слюну, закрываешь на миг глаза и, едва сдерживая слезы, осознаешь, что под ногами ничего нет. Пустота. Пропасть, бездонная пропасть, готовая поглотить тебя навечно. Все… Соскальзываешь вниз, обдирая лицо, грудь, колени в кровь, и судорожно цепляешься за каменный выступ, перенося всю тяжесть тела на пальцы рук, впившиеся в спасительные, острые камни. Резкая боль пронзает плечевой сустав – скорее всего, вывихнул руку, но сейчас это неважно… Ведь это же не может быть взаправду! Или… может? Ты один, совершенно один, и еще один миг и… Несколько камешков вперемежку с красноватой пылью падают тебе на голову, ссыпаются по спине и исчезают в пустоте. Добела сжимаешь вцепившиеся в камни пальцы, боясь спугнуть хрупкий росток надежды в душе, и вскидываешь глаза вверх, в небо, которого нет. Щуришься, фокусируя взгляд, и пытаешься удержать слезы в раздраженных пылью глазах. Чуть подтягиваешься на пальцах, высматривая его в темной прохладе скалы. Знаешь - стопроцентно уверен, что это он. Никто, кроме него, не смог бы отыскать тебя здесь. Только он. Слышишь уверенные, четкие шаги, странным эхом отдающиеся в камне и твоей душе, даже видишь мелкие камушки, срывающиеся в пропасть, когда он делает очередной шаг к тебе. Он, он, он, он, он! – стучит в висках. Кажется, что от напряжения у тебя сейчас разорвутся сухожилия, и кровь горячим фонтаном ударит в безжизненный камень… Слышишь его спокойное дыхание над собой. Наконец-то он здесь! Все хорошо, он вытащит тебя отсюда, он поможет, как всегда… Но он не торопится протянуть руку – наклоняется, застывает над тобой и просто смотрит… равнодушно смотрит на тебя, словно ты - часть прошлого, которую нужно поскорее забыть, выкинуть из памяти… Что-то переворачивается в тебе, сдавливая горло и вызывая слезы. Но почему? Почему он ничего не делает? И его взгляд… Нет, это невозможно! Еще чуть-чуть и, кажется, что ты услышишь его смех. Руки не выдерживают, мышцы трясутся от перенапряжения, пальцы начинают соскальзывать, ломая ногти, стирая до крови кожу. Ты не пытаешься сопротивляться, не можешь отвести взгляд от его глаз – в них плещется злорадство и где-то в глубине - обида и боль. Вымученно улыбаешься, уже не сдерживая слез, и разжимаешь пальцы… - Боже! – выдыхаешь ты, вскакивая на постели. Пытаешься справиться с дыханием. Это всего лишь сон… Просто кошмар… Подушка мокрая от слез, холодный пот течет по лицу и спине, руки дрожат… Надо успокоиться. Чёрт, как всё-таки паршиво! Приснится же такое… Ещё только два часа ночи. Надо пойти умыться и опять лечь. Ничего плохого не случилось. Это просто сон… Дурной сон. Идиотский сон не давал тебе покоя все утро. Насвистывая под нос какую-то мелодию, ты наливал себе кофе, когда вдруг перед глазами отчетливо встала красно-коричневая, дышащая холодом каменная стена, покрытая песчаной крошкой, а спиной ты почувствовал удушающий жар, и пол ушел из-под ног… Черт, выронил чашку, облив горячим напитком новые джинсы. С этим надо что-то делать… Ночные кошмары, врывающиеся в реальность – это уже слишком. Так и с катушек слететь недолго - ты направился в ванную и подставил лицо под холодную воду. Хватит! Переоделся, решив позавтракать где-нибудь вне дома, быстро собрался и уже, выходя за дверь, вновь ощутил, что пол как-то покачнулся. Бля! Ухватился за косяк и прислонился пылающим лбом к металлической отделке. В дурку пора… Дорога совершенно не отложилась в памяти – мелькание золотистой листвы на деревьях и серое, привычно низко висящее небо ты заметил лишь, когда въехал во двор Сережкиного дома и, посигналив, остановился у подъезда. Слух, осязание и обоняние вернулись одновременно – брат распахнул дверцу и плюхнулся на сиденье рядом с тобой, запустив в салон карканье ворон на одинокой березе у тротуара, легкий аромат своего одеколона после бритья и довольную, но немного извиняющуюся улыбку. - Привет! Как-то совсем некстати моя тачка сломалась. Думал, ты забудешь, если честно, -он роется в своей сумке, извлекая оттуда несколько дисков, телефон, и начинает задумчиво изучать записную книжку. - Без проблем, - пожимаешь плечами и выруливаешь со двора. - Угу, - мычит он, быстро набирая смс-ку. Бросаешься на него быстрый взгляд: Сережа полностью поглощен отправкой и получением сообщений, и ты улыбаешься, наблюдая за ним краем глаза. - Что? – он внимательно смотрит на тебя, видимо, почувствовав внимание к собственной персоне. - Да нет, просто, - отнекиваешься ты, притормаживая у светофора. - А все-таки? – Он забывает про свою еще недавнюю забаву, бросив мобильник на бардачок, и поворачивается к тебе. - Да серьезно, ничего. Мне просто… Я просто не выспался сегодня. - Топса, ты уникум, единственный в своем числе и роде! Ты же вчера в несусветную рань свалил домой, чтобы отоспаться! Но сон ушел, как только забрезжила перспектива незапланированного траха? Открываешь рот, чтобы возразить, поведать о своем кошмаре, но красный свет сменяется желтым, зеленым, и ты вдавливаешь педаль газа в пол, резко срываясь с места. Сережка чертыхается, дергаясь в кресле, и хватается за ремень безопасности, впившийся в грудь. - Топалов, твою мать, ху* ли ты делаешь?! - Меняю тему разговора, - улыбаешься в ответ ты. Полдня в студии пролетели незаметно, слившись в единое целое, – настройка микрофона, распевка, перепутанные листы с текстами песен, стеклянная перегородка между вами, саунд-менеджер, саунд-продюсер, перепевка в сотый раз одного и того же куплета в надежде на совершенство… В один из таких моментов Сережа обернулся и посмотрел на тебя, а ты даже забыл все слова. Сто лет не видел, чтобы он так на тебя смотрел… Сто лет, не меньше. Откуда в нем это тепло? Тебе казалось, что все забыто, все прошло, но стоило ему вот так взглянуть на тебя, и словно не было этих шести месяцев твоего отречения, твоего забвения без него. Нет, он так же был рядом, как и обычно, просто ты уже был другим, что-то перегорело, сломалось, и уже не работало вхолостую, питаясь его взглядами и прикосновениями. Ты перестал тешить себя надеждой, и, наверное, затушил несмелый огонек своей сумасшедшей влюбленности в родного тебе человека одним тем, что перестал верить в возможность какого бы-то ни было фантастического будущего для вас. Для вас, которых никогда в действительности не было… Ты четко помнишь момент, когда восторженность старшим братом переросла в изрядно потрепавшую тебе нервы заинтересованность им. Вы были на вечеринке, одной из многих, ты привычно слонялся без дела, изрядно нагруженный алкоголем, который тебе тогда еще в силу возраста было нельзя, но… когда ты знаменит, кто обращает внимание на такие мелочи? Ты бродил по залитому огнями дому, пытаясь успокоить гудящую голову, в которой яркими фейерверками взрывались тысячи несвязанных мыслей, хотелось заснуть, отрубиться на несколько часов, упасть в «горизонт». Однако большинство подходящих плоскостей были заняты совокупляющимися парочками, и тебе в голову пришла казавшаяся гениальной в ту пору мысль – отыскать Сережку и потребовать помощи в этом нелегком деле – найти место для ночлега… И ты нашел его. Хотя лучше бы ты этого не делал. Нет, ты не пуританин, и не маленький ребенок, не понимающий, откуда дети берутся и как народ развлекается, – отнюдь. Просто ты никогда не видел своего обожаемого брата, что называется, «caught in the act». Оглушающая музыка, цветные блики на стенах, потолке, ковре, мебели - на всем… Твой не очень хорошо соображающий мозг и нарушенная координация движений сделали свое дело - ты сидел в углу, на чьих-то шмотках, и смотрел на переплетенные тела на постели… Его лицо покрыто испариной, рот приоткрыт, смуглое, сильное тело изгибается под другим мужским телом. Он красив как бог в это момент, и у тебя перехватывает дыхание – все-таки выпито немало и голова безжалостно раскалывается на части, но это… это воспринимается удивительно органично, и у тебя проскальзывает дикая мысль, что ты даже хочешь, чтобы тебя заметили… Сережа комкает руками простынь(ю), кусает губы, мокрые от пота темные волосы прилипли ко лбу... Тебя немного колотит, но сквозь гул в ушах ты слышишь, как он едва слышно стонет, когда тот, другой мужчина в очередной раз входит в него. Облизываешь пересохшие губы, зажмуриваешься на миг: странное, переплетенное, как и два тела на смятой постели, чувство – стыд за подсмотренную сцену, страх быть застигнутым в этой комнате, и восхищение… им. - Владь, ты чего застыл? – Сережкин голос выводит тебя из транса, и ты вздрагиваешь, стряхивая яркое воспоминание. Вы в студии, и та сценка в далеком прошлом. Навсегда. Как и у тебя в памяти… - Задумался. Что, нельзя?! – огрызаешься ты, сразу же проклиная себя за поспешность. - Можно, - он безразлично пожимает плечами и выходит за дверь. - Черт! – лохматишь свою шевелюру, тупо смотришь на стеклянную перегородку, заляпанную отпечатками чьих-то рук, пытаешься подавить внезапную ярость на самого себя. Выходишь следом за Сергеем. Он стоит в коридоре, чуть оперевшись о стену плечом, и разговаривает о чем-то с твоим отцом. - Значит, завтра в 5? – слышишь ты, приближаясь к ним. - Да, - Сережа кивает и, бросив на тебя какой-то странный взгляд, уходит. - Привет, пап! – Обнимаешь отца, смотришь на Сережкину удаляющуюся спину. – Вы о чем-то говорили? - Неважно, - отец улыбается, похлопывая тебя по плечу. – Ты когда дома объявишься, пропащая душа? - Паап, - улыбаешься в ответ, - я все выходные у вас проторчал. Имею я право на личную жизнь? - Конечно, - он хитро прищуривает глаза. – А что насчет дня рождения? Где справлять будешь? - Это удар ниже пояса, - смеешься, - но, думаю, загородом… Сидишь на диване, подтянув колено в груди, смотришь бессмысленным взглядом на мелькание рекламных картинок на экране. Телефонная трубка валяется чуть поодаль, на ковре. Отец опять звонил, уточнял по поводу праздника… Ты не любишь дни рождения – ты давно знаешь об этом. Ты не умеешь радоваться по заказу. А чаще всего бывает, что несколько дней в предвкушении праздника веселишься, ликуешь и ощущаешь себя счастливым человеком, а именно в сам день рождения - нет настроения для радости. Получается лишь как-то цинично напиться вдрызг и на следующее утро, проснувшись в неизвестно чьей постели, и чувствуя себя, как выпотрошенная рождественская индейка, в который раз проклинать себя за дурость. И что еще за намеки отца насчет подарка? Счет в швейцарском банке и маленький остров в Индийском океане? Полный тюнинг твоей машины или новая тачка? Ага, шоколадный торт с 12-ю ярусами и даже разрешение попробовать кусочек! Фигня… Это не праздник, это Большие Пиздюки… Красный день календаря, нерабочая атмосфера и полностью неподсудное, хотя и аморальное поведение… Чуть сползаешь с дивана, устраиваясь поудобнее, откидываешься на подушку, закрываешь глаза. Красновато-коричневая пелена окутывает тебя, чувствуешь мелкие колючие песчинки на губах, ресницы дрожат, холодный камень царапает пальцы, пустота под ногами, пустота в его глазах, пустота вокруг тебя, цветные круги перед глазами, четкая тень от камней, размытые силуэты на стене, его пальцы, вцепившиеся в простыню, чьи-то руки, мнущие его бедра, выгнутое в истоме тело с мелкими капельками пота, разметанные по лицу волосы, стоны, всхлипы, сухой ветер, обдающий жаром твое лицо, красновато-коричневая пелена, удушающим кольцом стянувшая горло, осколки камней, бьющие по спине, приоткрытый влажный рот, рывок, еще… Черт! Хватаешь со столика стакан, делаешь судорожный глоток, чуть не захлебываешься, отираешь подбородок. Закрываешь лицо руками, трешь покрытый испариной лоб. Черт, черт, черт! Поднимаешься на чуть подкашивающихся ногах, рывком застегиваешь молнию на джинсах, все еще ощущая легкое подрагивание мышц в области паха, старательно вытираешь руку о футболку. - Черт! – срываешь ее, безжалостно мнешь в руках, ненавидя себя в этот момент, и представляя, что это не кусок материи, а часть самого тебя. Проходишь в кухню, закидываешь футболку в помойное ведро, плюхаешься на стул и, невидящим взглядом устремляешься в окно на сияющий миллионами огней ночной город, кусая кожу на пальцах… Завтра, завтра, завтра… Куча гостей, искусственные улыбки, фальшивые поздравления, всеобщая радость по поводу халявных закусок и выпивки… Пожелания, напутствия, обещания, заверения, клятвы, пьяный вздор… С этими мыслями открываешь входную дверь, окунаясь в неприветливую темноту квартиры. Щелчок выключателя, яркий свет, щуришься, клацают ключи о зеркало в прихожей. Легко ступаешь по ковру, на автоответчике мигает лампочка – продюсер, которому срочно нужно позвонить, впрочем, ему всегда все срочно, сумасшедшая фанатка срывающимся голосом сообщает тебе, что не может без тебя жить и покончит с собой, если ты не пригласишь ее на свой день рождения, Алинка поздравляет с наступающим и просит не забыть про пати в Голицыно… Падаешь на диван, прислушиваясь к тишине, всматриваясь в окутанную темнотой комнату. Странное отупение и отсутствие мыслей даже не пугают, а кажутся совершенно естественными в данный момент. Мандраж закончился, радостное предвкушение праздника тоже, завтра, уже почти сегодня начнутся звонки, цветы, коробки в яркой упаковочной бумаге… Запаковать бы себя и отправить куда-нибудь во Флориду, где ты никому не нужен, никто тебя не знает и всем на тебя насрать… Чувствуешь, что неимоверно устал, но боишься закрыть глаза, погрузится в дрему, опасаешься красно-коричневого песчаного безумия и пугающей пустоты под ногами… Одинокий звонок эхом разносится по квартире, вздрагиваешь и нехотя подходишь к двери. Распахиваешь ее, обнаруживая Сережку в ореоле искусственного света – он смотрит на тебя, теребя в руках ленту от телефона. - Ты чего? – цепляешься за косяк и удивленно наблюдаешь за ним. - Так пустишь или как? – Он хмурится, подергивает плечами, ненавидит ждать. - Конечно, - отступаешь, пропуская его внутрь. – Что-нибудь случилось? Сережа замирает над почти снятым кроссовком, у бросает на тебя оскорбленный взгляд. – С чего ты взял? - Ну, как бы… не совсем подходящее время для визитов, разве нет? - Бля, Топалов, скажи уж сразу, чтобы я валил восвояси! Что ты мне мозги морочишь? – Он как-то неловко пытается надеть кроссовок на ногу, задевает плечом полку, чертыхается. – Скотство… - Серж, Серж, стоп! – Ты несколько испуганно смотришь на взъерошенного брата, поднимая упавшие зонты, перчатки, какой-то шарф. – Все в порядке, я просто тебя не ждал… Сережа смотрит на тебя долгим, непонятным взглядом. - У тебя бухло осталось? Мне хреново… - Для тебя – всегда, - киваешь в сторону кухни, и провожаешь его взглядом, пока он не исчезает в ванной. Слышишь шум воды, сваливаешь вещи обратно на полку и направляешься в кухню. Через пять минут вы сидите за столом, ты жуешь сыр и стараешься не обращать внимания на Лазарева, умудрившегося влить в себя уже две порции Русского Стандарта. Капли ручейками сбегают по запотевшей бутылке, и ты наблюдаешь за ними, немного радуясь тому, что брат молчит. - Топс, - сглазил… - А, что, кто-то умер? - Это у тебя надо спросить, ты же с похоронным видом сидишь, - ты вилкой чертишь на столе какой-то рисунок – Серый залпом приканчивает третью. - Я?! – Он закашливается, из глаз текут слезы, - ой, не смеши! Нормальный у меня вид, просто… Просто, просто… вот. – Четвертая рюмка на подходе. - Хэй, хэй, хэй! – Перехватываешь его руку, с нажимом продолжаешь, - остановись, пожалуйста. Я не испытываю ни малейшего желания откачивать тебя завтра. И у меня нет анальгина. – Его зрачки резко расширяются, лицо перекашивает нехорошая ухмылка. У тебя мелькает мысль, что ты чего-то не догоняешь во всей этой ситуации. – Серый, я прошу. - Да? – Бровь вскидывается вверх, он не отводит от тебя взгляд. – Ты просишь? А не слишком ли у тебя большие запросы, Владик? Дергаешься, отпуская его, но он оказывается проворнее - приподнимается и цепко хватает тебя за футболку. Подтягивает тебя вверх, и ваши лица оказываются в нескольких сантиметрах друг от друга. Ты пытаешься отодвинуться, но лишь цепляешься за скатерть и опрокидываешь рюмки. - Лазарев, ох*ел совсем?! Отцепись от меня! – чувствуешь, что совершенно ничего не понимаешь, и от этого еще неуютнее. Рвешься из его рук, футболка трещит, но выдерживает. Не выдерживаешь ты, толкаешь Сергея, он отшатывается, отпускает тебя, чуть склоняет голову вбок – у него сейчас совершенно невменяемый вид. Что за..? - Знаешь, Владик, - ты терпеть не можешь, когда тебя так называют, и он явно делает это специально. Показательно разминает шею и отходит к окну. – Иногда спрос намного превышает предложение. Прислоняешься к стене, смотря на его прямую, напряженную спину, мысли как переваренные макароны, комком бултыхаются в голове. Пытаешься говорить спокойно, но голос иногда срывается. - Сереж, я не понимаю, о чем ты. Какой спрос? О чем ты вообще? - Не строй из себя незнайку, а? «Какой спрос?» - Сергей передразнивает тебя, и его голос, кажется, звенит от гнева. - Лазарев, иди ты.. знаешь куда! Я в твои игры играть не желаю, ты там как-нибудь сам со своими тараканами, ладно? – разворачиваешься, чтобы уйти из кухни, но Сергей внезапно налетает на тебя, вжимает в стену и, надавив согнутой в локте рукой на горло, смотрит на тебя. - Значит, это мои игры, да? Значит, это я все придумал? Игры разума? Прогрессирующая шизофрения? Ха! Нет, Владик, я пока в своем уме… - стараешься высвободиться, но он крепко держит тебя, и твои попытки лишь раззадоривают его. – И я докажу. Сергей плотнее прижимает тебя своим телом к стене и задумчиво проводит пальцами по твоему подбородку. Смотришь на него во все глаза и судорожно сглатываешь вязкую слюну. Что он творит? Он, что, сбрендил окончательно?! Его прохладные пальцы скользят по щеке и касаются губы, чуть поглаживая ее. Чувствуешь, что мышцы живота непроизвольно сокращаются, и начинают гореть кончики ушей. Неважно, что он делает, главное – пусть продолжает… Сережка второй рукой забирается тебе под футболку и легонько поглаживает поясницу, чуть задевая пояс джинсов. Хрипло выдыхаешь и обхватываешь губами все еще блуждающий по ним Сережин палец. Следишь за реакцией с его стороны – он на мгновение останавливается и, не дыша, смотрит на тебя. Едва удерживая дрожь в пальцах, притягиваешь его к себе и ощущаешь жар тела даже сквозь плотную джинсу. Осторожно облизываешь его палец, лаская языком кожицу у ладони, легонько покусываешь подушечку – он прикрывает глаза и тяжело, прерывисто дышит. Сережина рука перебирается к тебе на живот, и тебе кажется, что мышцы не выдержат – тебя и так потряхивает от каждого его прикосновения к горящей коже… Прикусываешь его палец, видишь вспыхнувший вопрос в его глазах, чуть отпихиваешь его и стягиваешь футболку через голову. Он прислоняется к косяку и следит за каждым твоим движением. Подходишь, расстегивая ремень за своих джинсах, и поднимаешь на него лихорадочно блестящие глаза. В его взгляде что-то вспыхивает, что-то неуловимое, колючее, неприятное, но тебе не до этого, тебя сейчас мало интересуют загадки, мысли путаются – ты касаешься его руки, ведешь кончиками пальцев выше, к плечу, прижимаешься, резко впиваясь в шею, судорожными поцелуями спускаешься на грудь, неловкими от нетерпения пальцами расстегиваешь пуговицы. Слегка отстраняешься, рассматривая смугловатую кожу, проводишь по ложбинке на груди кончиком языка туда, где в сладкой ямочке бьется пульс, руки оглаживают плечи… Словно на миг безумие охватывает тебя и ты вжимаешься в это горячее тело, будто стремишься срастись с ним, крепко, до хруста сжимаешь в своих руках, что-то бессвязно шепчешь в шею, чувствуя, как бешенный стук сердца отдается во всем теле, от него шумит в голове, но даже сквозь этот шум ты слышишь тихий смех… Изумленно замираешь, поднимаешь глаза – Серый смеется, откинув голову, ресницы вздрагивают на щеках, уголки губ изогнуты в какой-то болезненной, горькой усмешке… Страх холодным комком зарождается внутри, руки становятся влажными, ты прикусываешь губу, краем сознания замечая, как колышется, шурша под ногами мелким коричневым песком, красноватая пелена, задерживаешь дыхание – не сейчас, только не сейчас, почему сейчас?… Но Серый резко обрывает смех, словно дает сам себе пощечину, вглядывается в твои огромные, испуганные глаза, насмешливо шепчет: «Нет, Владюш, не будем портить тебе праздник. Все ж день рождения только раз в году…», и, решительно обняв тебя за талию, увлекает к дивану… Ты чувствуешь холод и шаришь рукой около себя, пытаясь найти одеяло, но вместо него натыкаешься на чье-то тело рядом. Мгновенно распахиваешь глаза. Ты лежишь, уютно прильнув щекой к подушке, а рядом – четкий, будто высеченный профиль: черная прядка на лбу, изогнутые ресницы, родинка в уголке рта… Пытаешься сообразить, явь это или очередной сон, но Сережа быстро развеивает твои сомнения, неторопливо повернув к тебе голову. Он не двигается, просто смотрит на тебя и все. Что-то снова мелькает в его глазах, но ты, как и вчера, больше занят собственными чувствами. Он не ушел, остался с тобой, значит, ты не зря надеялся… Пытаешься поцеловать его, но он отстраняется, отворачивает от тебя лицо, садится, складывает руки на груди. - Сереж, ч-что не так? – твой голос немного срывается. – Я… - Ты, - обрывает он тебя. На губах улыбка, в глазах превосходство. – Ты не так. Настойчивый звон телефона заставляет тебя вздрогнуть, отвести взгляд от прищуренных, холодных глаз. Телефон не унимается, и ты, превозмогая ломоту во всем теле, дотягиваешься до него. - Алло? - С днем рождения, соня! Я тебе все утро не могу дозвониться… - Спасибо, пап, - пытаешься улыбнуться. Не выходит. - Кстати, как тебе мой подарок? - Так не приносили еще ничего, вроде… – ты оглядываешь утонувшую в сумраке из-за зашторенных окон комнату. - Хм, - отец фыркает в трубку, - так он сам должен был прийти. Ногами. - Не понял, - трясешь головой, мысли опять как моток шерсти, с которым играл десяток котят. – Ты о чем говоришь? - О Сергее, конечно… - Он продолжает что-то говорить, но ты уже не слушаешь. Смотришь на вещающую что-то про возвращение долгов и прочее трубку, тихо говоришь «Я тебе потом перезвоню» и выключаешь телефон. Так не бывает… Это просто невозможно… Ты не хочешь так… Поднимаешь глаза и перед тобой вновь его злорадная, слегка презрительная улыбка, откровенная насмешка, мстительная и вызывающая... Смотришь на него, смотришь на стену за ним, смотришь сквозь него. В ушах гудит, грудная клетка тяжело поднимается, ты облизываешь пересохшие губы, часто моргаешь, пытаясь отогнать внезапное видение – пальцы судорожно цепляются за острые, холодные камни, песок обдирает кожу, спину обдает невозможным жаром, перед глазами красновато-коричневая густая пелена, ноги соскальзывают, и ты проваливаешься в пустоту. Все… Напишите De@, LuisKeln Beta-readers Zolana, Yugen <<< назад <<< © smLash 2004/11/21 original design by (n/a)