Sick and tired of this
Something’s gonna have to change

Проклятые гастроли. Наверное, это должно мне нравиться. Так и было… сначала. Точнее, я думал, что мне это нравится. Наверное, потому что друзья завидовали: столько девчонок вокруг вертится. Сейчас я понимаю, что это было: просто спортивный интерес.

Любовь…
Ты уже не веришь в любовь. От этого тебе иногда паршиво на душе, но это так.
Вся жизнь для тебя – игра. Любовь – часть жизни, часть игры. Похоже на бродилку: вся жизнь идет по кругу. Ты находишься в замкнутом пространстве. Ты пытаешься вырваться, но все время ходишь кругами.
… поезд – гостиница – TV – сцена – гостиница… замкнутый круг… самолет – гостиница – радио – гостиница… который нельзя разорвать… студия – интервью – съемки… быстрее и быстрее.
Жизнь мелькает перед глазами. Как будто ты летишь на карусели. Все кружится, сливается в одну полоску и невозможно ее остановить. Тошнота подкатывает к горлу.

Меня тошнит от этого.

И каждый вечер одно и то же. Вы отправляетесь после концерта в гостиницу. Кто-нибудь, где-нибудь, как-нибудь просочиться к вам, попросит автограф. Сережка всегда с удовольствием расписывался: ощущение собственной значимости, все такое… Тебе на это наплевать. Пусть тебя все считают маленьким мальчиком, а если уж на то пошло, то в жизни вы с Серегой меняетесь ролями… или нет, в жизни вы такие, какие есть, а на сцене меняетесь ролями. Пока Сережка ставит свой витиеватый росчерк, бросаешь взгляд на девчонку. Смотрит на тебя и смущенно улыбается? Ты улыбаешься в ответ… Если нет, не страшно: не было еще такого вечера, чтобы кто-нибудь тебе не улыбнулся.
Но что тебе больше всего не нравится в образе мальчика-зайчика, так это утро. От тебя ждут хоть какой-то зацепки… на будущее. А что ты можешь сказать? Записываешь телефон, обещаешь позвонить… и поджигаешь листок от первой раскуренной за день сигареты.
Это уже стало привычкой. И не потому, что ты такой нехороший, а потому, что секс тебе нужен как воздух. Ты родился Скорпионом… это – судьба.
Сначала не обходилось без угрызений совести, но это быстро прошло. Они сами понимают, на что идут. Неимоверными усилиями пробираются к тебе. А если в этом бешеном угаре ветер приносит глоток свежего воздуха, почему ты не должен дышать? Они хотят сказки. Ты даришь им ее (да, этому ты научился), пусть на одну ночь. Но сейчас для тебя просто не может быть иначе.
Ты был бы не прочь завести постоянную девчонку, но не можешь же ты таскать ее всюду за собой. А если ее не будет рядом, ты задохнешься, или… уж лучше пока так.
Серега в этом отношении терпимее. Конечно тоже не без грешка, но по сравнению с тобой… Для него важнее работа. Он получает удовольствие от концертов, интервью, съемок. Он выкладывается на полную. А может все еще ждет ту единственную? Порой ты завидуешь ему.

Вот @#$дство! Угораздило кого-то заехать тебе в лицо букетом роз. Снайперы, блин! Допеваете последнюю песню, убегаете за кулисы. Наконец, даешь волю эмоциям. От крепости твоих слов фигеет даже охрана (этому ты тоже успел научиться). Идете прямиком в гримерку, тебе обещают прислать врача, как только разберутся с ломанувшейся за вами толпой.
Первым делом – к зеркалу: небольшая царапина, но крови уже нет. Серега подходит к тебе:
– Дай посмотрю.
Поворачивает твое лицо к свету, дотрагивается до розовой полоски. Ты морщишься:
– Больно!
– Прости.
Начинает осторожно дуть на ранку. У тебя возникает глупое чувство: так делала мама, когда ты был совсем крохой, и еще что-то… Смотришь на него.
– Чего так вылупился?
Отстраняешь его руки:
– Детём себя пятилетним почувствовал.
– Ты и есть дитё.
– Угу, – у тебя абсолютно нет желания спорить. Да и на душе как-то…
Приходит врач, осматривает царапину, протирает какой-то гадостью:
– До свадьбы заживет, – изрекает он.
– Это точно, – поддакивает Сережка, – до его свадьбы что угодно заживет.
У тебя напрочь пропадает настроение. Какого черта он выёживается?

По дороге в гостиницу легче не становится. Пару раз подходили за автографами, но ты не смотрел.

Надоело!

Вы поднимаетесь в номер. Из соседней двери выходит девушка, улыбается тебе. Настроение не улучшается.

Успею еще.

Лезешь в душ, переодеваешься, спускаешься в ресторан. Но от первого выпитого коктейля на душе становится еще паршивее. Еще и царапина жжет.

Наверное переутомился. Пойду отдохну.

Ты заходишь в номер и идешь прямиком в Серегину комнату, во-первых, обрадовать его, что ты один, во-вторых… пожелать спокойной ночи. Ты редко когда это делаешь. Толкаешь дверь в комнату:
– Сереж, я…
Соседка по номеру? Да, признаться, ты не ожидал. Во-первых, для Сереги это редкость, во-вторых, она улыбалась тебе! Хотя, теперь уже не важно. Ты обретаешь дар речи:
– Дико извиняюсь, приятного вечера, – ты разворачиваешься к двери…
– Останься, – приятный голос, отмечаешь ты про себя, разворачиваешься.
– Что, простите?
Она встает и подходит к тебе. Куколка, ничего не скажешь. Смотришь на нее все еще немного удивленно, но в глазах уже горит огонек.
– Не уходи.
Ты смотришь на Серегу. Он тоже удивлен, ловит твой взгляд, пожимает плечами. Ее рука уже скользит по твоей груди вниз, затем вверх вместе с футболкой. Ты чувствуешь ее поцелуи на своей шее, груди…

Ты пребываешь в состоянии между сном и бодрствованием. Мысли лениво текут в твоей голове. Нда, у вас с Сережкой было все… ну, в смысле общее… ну, не все… было общим все, кроме этого. Вы с ним делили все с детства: игрушки, кассеты, диски, даже одежду, бывало, но девушку… Не сказать конечно, что тебе не понравилось… тебе очень понравилось, ему, по ходу, тоже. Про нее разговор отдельный: сама предложила.
Ты прижимаешься к чему-то теплому, не осталось и тени вчерашнего плохого настроения, вот только… Чего-то тебе не хватает. Чего? Ты перепробовал в жизни все, что мог (начиная с наркоты и заканчивая черт знает чем), но ни во что серьезно не втянулся, разве что куришь…  Даже в сегодняшней ночи чего-то не хватало… Одно точно: в сексе ты испробовал все. Хотя нет, осталось еще одно: ты никогда не был с парнем. Надо будет об этом подумать… потом. А сейчас тебе вполне хватит соседки (ты даже ее имени не знаешь).
Все еще в полудреме, но с вполне определенным намерением, ты прижимаешь ее к себе, проводишь рукой по ее телу вниз… Стоп! Резко открываешь глаза, еще мгновение, и ты соображаешь, в чем дело, отдергиваешь руку, но половины этого мгновения хватает Сережке, чтобы проснуться.
– Ты чего? – Он ошалело смотрит на тебя.
– Я просто, – ты понимаешь, что выглядишь глупо, – я думал ты – это она. В общем и целом, хотел к тебе, то есть к ней, пристать.
– А теперь не хочешь? – В голосе, помимо иронии, слышится еще что-то… то самое что-то, что так настойчиво докучало тебе вчера, что грызет тебя изнутри сейчас.
Отводишь глаза, взгляд останавливается на пачке сигарет (наверное, выпала вчера из кармана). Вспоминается реклама.

Смещая грани привычного.

Ты поворачиваешься к Сережке. Он дотрагивается до царапины на щеке.
– Болит?
– Жжет немного.
Придвигается ближе к тебе, осторожно дует.
– А сейчас?
– Лучше, – чувствуешь себя ужасно глупо…
– А так? – Он приподнимается и целует розовый след.
– Смещая грани привычного, – шепчешь ты.
– Чего? – Он немного отстраняется, смотрит тебе в глаза.
«А почему не сейчас», – проносится в твоей голове. Осторожно касаешься его губ своими. Ждешь. Поводишь языком по его нижней губе. Чувствуешь, что он замер (Господи, сколько раз ты проделывал это, неужели сработает и здесь?). Нежно раздвигаешь языком его губы, касаешься его языка, медленно продвигаешься вперед. Сережкин стон обжигает твои губы. Его язык затевает бешеную пляску с твоим. Вздох облегчения вырывается из твоей груди. Вот оно, это что-то… Голова начинает кружиться. Проводишь пальцами по его груди вниз, рука задерживается на бедре. Ты становишься все смелее, все настойчивее. Сжимаешь его бедро. Ты чувствуешь бешеное биение его сердца…
Все смешалось в голове.

– Владик, что ты… – голос возвращает тебя в реальность.
– Т-с-с, – шепчешь ему на ухо, – все будет хорошо.
«Обязательно должно быть» – мелькает у тебя в голове.
– Расслабься… еще немножко… Господи, Сережка, как здорово, а?
– Владя… да что ж это такое твориться… что мы… Влад…
Все, что существует для тебя в этот момент – его прерывистое дыхание, биение ваших сердец и невыразимое наслаждение.
– Сереженька, я никогда… ни с кем… – ничего подобного не чувствовал, хочешь добавить ты, но губы уже не слушаются тебя. А тебе казалось, что ты все испробовал.
– Владик… – он тоже не в состоянии говорить.
Вас уносит стремительный водоворот, крутит с дикой скоростью, бросает из стороны в сторону…

Когда вы возвращаетесь на бренную землю, ты чувствуешь себя разбитым, уставшим и… ужасно счастливым. Вы лежите обнявшись, вы не можете пошевелиться, засыпаете.

Ты просыпаешься от грохота в дверь:
– Вы чего там, оглохли, поезд через час!
Ты смотришь на Сережку: надо наверное что-то сказать, но…
– Да проснитесь вы там!

Внизу вы узнали, что ваша соседка съехала часа через три после того, как пришли вы: торопилась, опаздывала на поезд.

Вот вы наконец-то одни в купе. Все разбежались кто куда. Ты подходишь к нему:
– Сережа, – он смотрит на тебя: «Не надо», – говорит его взгляд, – я что вспомнил: я кровать-то свою так и не разбирал. Интересно, что они подумают – что я такой аккуратный или…
– Какая разница теперь, – он притягивает тебя к себе, нежно касается твоих губ.
Ты смотришь на него с улыбкой. На сцене вы явно меняетесь ролями.
– Как думаешь, народ скоро вернется? – Ты нащупываешь рукой замок на двери, он глухо щелкает.
– Ну, если учесть, что они пошли в вагон-ресторан, то раньше чем через час они не вернутся. А что?
– Да так, хочу подышать свежим воздухом…


… поезд – гостиница – TV – сцена – гостиница… замкнутый круг… самолет – гостиница – радио – гостиница… который ты не хочешь разрывать… студия – интервью – съемки… вы не хотите останавливаться… быстрее и быстрее.