Карнавальная ночь и ее последствия или что скрывалось за серпантином

Карнавальная ночь и ее последствия или что скрывалось за серпантином

Пригласили смышей на новогодний костюмированный бал. Бал проходил на закрытой даче одной важной шишки, и там собирались самые сливки общества. Устроители гарантировали полное отсутствие представителей второй древнейшей, а также присутствие только избранных, перед кем и мордой в салат упасть не стыдно. Поэтому гости могли отрываться по полной. Обязательным условием было наличие карнавальных костюмов, причем таких, чтобы никто не узнал, кто скрывается под маской. И стали смышата думать, в каком бы виде им явиться публике. Долго ничего толкового в голову не приходило. Хотели даже Киркоровым и Басковым прикинуться, но передумали. А потом, после очередного прослушивания собственной песни Бэлль, их осенило.
Лазарев сказал:
– Эх, Топалов, был бы ты бабой, мы бы тебя Эсмеральдой нарядили, а я бы Фебом был…
А потом посмотрел на Топалова и добавил:
– А может, нам тебя и так Эсмеральдой сделать?
– Иди ты на фиг, Мега, – отбрыкнулся Влад. – Какая из меня Эсмеральда? Вот тебе эта роль больше подойдет, да и опыт у тебя уже есть. Ты в своей школе-студии бабу изображал, а я с каблуков свалюсь! Лучше я буду Фебом.
– Иди и ты туда же, Пуся! – возмутился Серега. – Какой из тебя Феб? Разве что Квазимода какая-нибудь получится!
Влад сначала обиделся, а потом решил, что это действительно прикольно, и их тогда никто не узнает. Так они и пошли. Сережа надел цыганское платье, шикарный парик, золотую серьгу в ухо, сделал яркий макияж. А Влад нацепил какие-то хэнд-мэйд отрепья, покрасил волосы пенкой дикого цвета и тоже разрисовал себе лицо. Не хуже, чем у Петкуна вышло. Так они и отправились на бал.
Стоит ли говорить о том, что их никто не узнал. Хозяину-то, конечно, представились, чтобы пустил, а прочие остались в неведении относительно того, что этот страшный хромой парень, пришедший под руку с ослепительной красоткой цыганского вида. Все тут же устремились к ним. Женщины верным свои чутьем почувствовали, что под уродской маской скрывается вполне красивый представитель мужского пола, а мужчины, не раздумывая решили приударить за яркой Эсмеральдой. Таким образом Квазимодо свою Эсмеральду потерял, да и не особо горевал от этого. Его затянула дикая игра, подогретая хорошим вином, в которой все пытались угадать, кто он, а он всех сбивал с толку.
И Эсмеральде тоже нравилось. Вдруг она почувствовала, что в мужском внимании есть нечто очень привлекательное, не менее, чем в женском.
Вокруг нее, то есть него (Сережа почему-то про себя начал тоже называть себя в женском роде) сгрудилась толпа мужчин самых разных возрастов и видов. Но ни одного гея. Значит, перевоплощение прошло удачно.
И тут-то наша Эсмеральда полностью оценила преимущества своего театрального образования, кокетничая напропалую со своими многочисленными кавалерами. Никто и не догадывался о том, кто перед ними.
Что не могло не радовать.
На каблуках наша Эсмеральда держалась уверенно, единственный минус – Серёжка очень пожалел сначала, что высокие каблуки ему было не одеть (а так хотелось, чтобы ноги казались стройнее и *от ушей*) – но тогда Эсмеральда, в силу своего высокого роста уж точно осталась бы без поклонников.
– Да, есть определённые плюсы в том, чтобы иногда побыть женщиной, - подумал Серёжа, кружась в танце с 25-м поклонником своей ослепительной красоты. Комплименты, нежные взгляды, за спиртным таскаться не надо – бокал наполнялся, как по волшебству.
Хотя в принципе, может это было и минусом. Голова уже начинала кружиться – то ли от шампанского, то ли от танцев, то ли от повышенного внимания.
И почему-то всё больше хотелось кокетничать.
Что называется, картина маслом: высоченная красавица цыганского вида с ослепительной улыбкой стреляет глазками и накручивает локон тёмных волос на тонкий пальчик. Вокруг неё толпа мужчин, и все наперебой пытаются привлечь её внимание.
И все хотят выпить с нашей Эсмеральдой на брудершафт.
Отбиваться от этого становится всё труднее.. *Сливки общества* с приближением полуночи веселятся всё сильнее, смех всё громче, маски набекрень, и, как говорится, уже видно ху из ху.
Вот кто-то ущипнул Эсмеральду за *пятую точку обаяния*.
– Оказывается, есть и определённые минусы в том, что ты женщина, - с испугом поняла Эсмеральда, увидев, что ущипнул её прЫнц в короне, которая ещё чудом держалась у него на голове, зацепившись за ухо.
– Маму твою, это же Басков, - в ужасе понял Серёжа, и по коже Эсмеральды поползли мурашки от масляного взгляда *золотого голоса России*.
Эсмеральда уже пожалела, что так искусно вжилась в роль, особенно когда почувствовала, как кто-то в толпе нетерпеливо прижимается к её попе.
Вспомнив, как в этом случае поступают целомудренные девушки, Лазарев старательно наступил шпилькой на ногу этому *кому-то* и удовлетворённо улыбнулся, почувствовав, что наглые руки убрались с его задницы.
Но не успела Эсмеральда порадоваться! Руки с попы переместились на плечи и резко развернули красавицу-гитану лицом к себе. Красавица не успела ничего сделать, увлеченная лишь одной мыслью: как бы устоять на каблуках, и потому не оказала должного сопротивления. Расплатой за подобное легкомыслие оказался поцелуй с невыясненным пока мужчиной. Поцелуй поверг цыганку в шок, и в результате она не успела во время убрать руки мужчины со своей попы. А потом и не захотела. Ей понравилось… Почему-то… Наверно, вино ударило в голову.
И если бы мужчина сам не прервал поцелуй, неизвестно, до чего бы дошло. Но он поспешил уйти, шепнув, чтобы красавица поднималась на второй этаж и ждала его там. На прощание погладил ее грудь и растворился за серпантином.
Последний жест подействовал отрезвляюще. Груди у Эсмеральды были накладные, и совсем не хотелось, чтобы это обнаруживалось…
И когда к ней стал приближаться очередной (невесть какой по счету) кавалер, Эсмеральда решила ретироваться, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию, в место специально предназначенное для подобных размышлений наедине с собой и с журчащей водицей…
Размышлять и вправду было о чем, ибо выпитое вино, танцы, жаркие объятья, бесстыдные слова, прошептанные на ухо и поцелуи сделали свое дело, и цыганке захотелось тоже проявить активность… Но с другой стороны не хотелось обнаруживать свою истинную сущность спящую (пока что) под юбкой всех цветов радуги.
Как бы совместить две противоположности? Об этом и думала наша красавица, стоя перед зеркалом в мужском туалете, когда ее раздумья были прерваны еще одним единочаятелем, также пришедшем поразмышлять наедине с собой.
Ну пришел и пришел… Эка невидаль! Только чего не размышляет? Чего пялится на юбку и на грудь?
Это так и осталось для цыганки загадкой. Единочаятель неожиданно напал, распуская лапы, и ей пришлось покинуть это заведение…
Возмущённо бормоча что-то о скотской мужской сущности, Эсмеральда пробиралась сквозь толпу разгорячённых вином и танцами гостей.
На танцполе царила вакханалия. Музыка била по ушам, а танцы становились уже просто откровенно неприличными.
Эсмеральда довольно-таки рассержено схватила очередной бокал шампанского у официанта с подноса. Тот окинул её оценивающим взглядом и сально ухмыльнулся.
– Чего тебе? – недружелюбно выпалила красавица-гитана, разглядывая этого довольно-таки милого мальчика в маске.
Тот интимно взял нашу красотку под локоток и начал нашёптывать ей милые любезные банальности, из которых Эсмеральда сделала вывод, что приглянулась этому мальчику, и он интересуется, что она делает после банкета.
– Приехали, с королей и прЫнцев переходим на официантов и пажей, - оскорблённая до глубины души подумала Эсмеральда, хмыкнула, смерила мальчика презрительным взглядом, и вильнув бёдрами, гордо удалилась на танцпол.
Шампанское ударило ей в голову, и красотка пустилась в пляс, неприлично и зовуще виляя бёдрами, как во *фривее*, с очередным обалдевшим от её красоты кавалером.
Настроение у барышни-цыганки повышалось с каждой минутой, с каждым бокалом, каждым танцем и новым признанием в любви до гроба.
И тут музыка, к большому неудовольствию нашей танцорши, прекратилась.
– Внимание! – истерически завопил ведущий торжества. – Начинается голосование за лучшую пару нашего Новогоднего вечера! Голосуйте, ведь главный приз, помимо всеобщего внимания и почёта – это оплаченная ночь в номере для новобрачных в лучшем отеле города! – это ведущий сказал, уже интимно понизив голос и усиленно подмигивая подвыпившей толпе гостей.
Сливки общества заволновались и потянулись к ведущему, внимая каждому его слову, а он продолжал:
– Чтобы все было честно, предлагаем женской половине нашей аудитории выбрать лучшего мужчину, а мужская часть выберет лучшую даму.
Предложение было встречено одобрительным ревом пьяной публики. Голосование началось. Сначала выбирали даму.
Для этого гости разошлись, оставив посреди зала небольшой проход, в котором и должны были демонстрировать свои достоинства претендентки. Девушки в сногсшибательных нарядах дефилировали, а мужчины выражали свои оценки аплодисментами или воплями.
В Эсмеральде проснулась ее мужская сущность, и она тоже подключилась к голосованию, но не надолго. До тех пор пока не почувствовала на себе взгляд одного из недавних ухажеров. Взгляд ясно говорил, что он с большим удовольствием проголосует за нее.
Эх, гулять так гулять! – решила Эсмеральда и, ослепительно улыбаясь в 48 белоснежных зубов и зовуще глядя из-под длинных накладных ресниц, пошла дефилировать. И сорвала самую бешенную овацию.
Купаясь в изливающихся на нее аплодисментах, признаниях в любви и просто сексуальной энергетике, излучаемой мужчинами, она пребывала в состоянии близком оргазму, и чуть было не пустилась в пляс. Ей хотелось тоже выплеснуть свои эмоции, снять узкие туфли, закурить, и стащить парик, в котором было жарко. И самое ужасное – хотелось запеть. Например, *Бэлль*, чтобы уж совсем не выпадать из имиджа.
Но ведущий взял ее за руку и вывел на импровизированную сцену.
– Вот наша королева! Эсмеральда! – возвестил он. Мужчины одобрительным ревом выразили свое согласие.
Женщины дружно фыркнули. Нашли кого выбирать! Эту кобылу! У нее ж такая коренастая фигура! И грудь маленькая! И руки слишком грубые! И волосы явно не свои! Но мужчины на них внимания не обращали во все глаза глядя на красавицу цыганку, которая призывно им улыбалась и стреляла глазками во все стороны. И тогда женщины решили отомстить. И когда пришла их очередь выбирать короля бала, выбрали… правильно. Того, кто больше всех подходит Эсмеральде. Квазимодо.
Горбун встал перед ней на колени и деланно хриплым голосом пропел:

J’ai pose mes yeux sous sa robe de gitane
A quoi me sert encore de prier Notre-Dame?

И Эсмеральда не сдержалась и подхватила:

Quel est celui qui lui jettera la premiere pierre?
Celui-la ne merite pas d’etre sur Terre!
O Lucifer, oh laisse-moi rien qu’une fois
Glisser mes doights dans les cheveux d’Esmeralda!

Все зааплодировали еще больше, уж очень складно у них это вышло. И не успела Эсмеральда подумать, что где-то она уже все это слышала, как им поднесли по большому бокалу вина, и они с Квазимодо осушили из до дна на брудершафт.
Залпом осушив свой бокал, Эсмеральда эффектным жестом с размаха грохнула его об пол, открыла рот, чтобы сказать что-то умное (или не очень), но не успела этого сделать.
Ибо Квазимодо резко схватил свою королеву бала за талию и впился в её губы жадным поцелуем, грубо прижав к себе.
И тут красавица-цыганка ясно поняла, что алкоголь и возбуждение упитой толпы сделало своё грязное дело. Всё. Наша Эсмеральда совсем *потеряла корни*.
Обвив шею Квазимодо, она, под рёв перевозбуждённой толпы бесстыдно прижалась к нему и ответила на поцелуй.
Тот не ожидал такой прыти от горячей девушки и, пьяно хмыкнув, не удержал равновесия.
Парочка с грохотом полетела в оркестровую яму. Квазимодо потерял свой горб, а Эсмеральда сломала оба каблука на туфлях.
В общем-то, в этом даже был какой-то плюс. Даже много плюсов – Квазимодо без горба оказался стройным и, на нетрезвый взгляд Эсмеральды, очень симпатичным молодым человеком, таким симпатичным.. прямо родным, что ли.
– Только грим какой-то ужасный, а так – можно гордиться своим кавалером, - подумала цыганка, пыхтя и пытаясь выбраться из-под тела Квази, как она ласково начала его про себя называть.
Туфли было тоже не жалко, тем более, что они натирали. Так, вообще, упали они достаточно удачно, красотка не потеряла ни парик, ни накладную грудь, никто ничего не сломал; единственное – юбка у цыганки задралась по самое некуда, открыв похотливым взглядам гостей стройные смуглые ножки красавицы.
Перепуганные ведущий и его помощники быстренько вытащили короля и королеву Новогоднего бала из оркестровой ямы, нахлобучили им на голову короны, скомканно поздравили их ещё раз и отправили в honeymoon свит в лучшую гостиницу города, дав вдогонку ещё бутылку шампанского.
Поездка в белом лимузине не сделала нашу историю легче, а наших героев трезвее. Бутылка шампанского была распита по пути, комплименты становились всё откровеннее, а когда Квазимодо, смеясь, щипал цыганку за ляжку, она почему-то чувствовала приятное возбуждение.
Однако все-таки она еще не дошла до того, чтобы забыться и позволить Квази забраться под юбку. Всю дорогу до отеля они только жарко целовались, но как только портье проводил их в номер, показал им кровать и бар, где в многочисленных бутылках со спиртным красиво преломлялось пламя двух свечей, и оставил наедине, у них отказали тормоза. Квази неожиданно легко подхватил цыганку на руки и бросил на кровать, а сам кинулся к бару. Правда, бокалов так и не нашел. Поэтому вернулся с двумя бутылками в руках и предложил распить прям из горла. Эсмеральда согласилась. Вино было выпито, вперемежку с жадными поцелуями, свечи как-то сами собой потухли, видимо, не выдержали взмахов шикарной цыганской юбки. Влюбленной парочке стало абсолютно все равно, что и как, главное – не упустить удовольствие!
Полетели в стороны парики, детали костюмов, Эсмеральда наконец вздохнула свободно, освободившись от корсета и накладной груди (как раньше Квазимодо освободился от горба).
И от абсолютно голые и пьяные они лежали на широкой кровати, целовались и ласкали друг друга. Как – точно не мог сказать никто, даже они сами, настолько затуманены были их мозги. Разве что потухшие свечи, но вещи не имеют обыкновения разговаривать. Значит, эту тайну никто и не узнает. Достоверно известно только то, что из их комнаты в течение довольно продолжительного времени доносились крики и стоны вполне определенного характера, говорящие о том, что тем, кто их издает очень, очень и очень хорошо вместе…
Но ничто не вечно, даже наслаждение. И под утро влюбленная парочка все-таки заснула.

***

Серёжка проснулся от дикой боли в голове. В обоих висках как будто стучали отбойные молотки, во рту пустыня Сахара сочеталась с помойкой, а шея затекла от неудобной позы.
Кстати, о птичках.
– Где это я? – подумал Лазарев и со стоном разлепил глаза. Отклеившиеся накладные ресницы помешали обзору помещения.
В ярости отодрав их, Серёжке удалось увидеть и понять, почему у него так затекла шея.
Потому, что его голова покоилась на плече молодого человека, делящего с ним одну постель и подушку.
Лазарев со стоном приподнялся и схватился за голову, взлохматил и без того торчащие во все стороны волосы, провел рукой по лицу… и с омерзением посмотрел на ладонь, на которой остался четкий след яркого макияжа.
Все еще мутным взором, он огляделся. Кровать в форме сердца, кругом рассыпаны лепестки роз, на ковре осколки от нескольких разбитых бокалов и растоптанный бутерброд с чёрной икрой. Все говорило о том, что здесь недавно была ночь любви и очень бурная. И раз он сам находится в эпицентре этого бардака, значит, он был одним из непосредственных участников. Но где же тогда девушка?
Серёжка еще раз посмотрел на кровать рядом с собой, и еще раз констатировал наличие там молодого человека, смутно на кого-то похожего. Мозг долго, как подвисший компьютер обрабатывал эту информацию и наконец выдал ответ, что это не правильно. Не может быть двух парней на одной кровати.
Значит, один из нас не парень, – пришел к выводу Лазарев. Надо выяснить. Начать решил с себя. Осмотрев собственное тело на наличие первичных половых признаков, он сошелся на мысли, что он еще вполне мужчина. Значит, дело в том, кто лежит рядом. В конце концов бывают и девушки с коренастыми фигурами…
Серёжка не долго думая сдернул одеяло со своего визави и перевернул его на спину. Упоминавшиеся выше половые признаки обнаружились и у него. А еще у него обнаружилось очень знакомое лицо и голос, который после того, как его обладатель приоткрыл один глаз, просипел:
– Отъебись, Серега. Дай поспать.
Челюсть Лазарева отвалилась и увлекла за собой всю голову, в результате чего его подбородок приземлился точнехонько десятью сантиметрами ниже пупка его товарища. Тот открыл глаза и заметил:
– Ну не надо понимать так буквально!
А потом осмотрелся и тоже сел на кровати, непонимающе оглядываясь.
– Серый… а… эээ… того… как? – только и смог сказать он.
Серёжка сочувственно вздохнул, рассматривая на ключице Влада виртуозно поставленный засос, и ответил:
– С Новым годом, Владя. С новым счастьем.

напишите Sakhy
напишите Loca