Я еду прощаться с Сережей…
Во всяком случае, я твердо обещаю себе сделать это. Я же не могу просто исчезнуть из его жизни, ничего ему не объяснив, убеждаю я себя. Сережа, Сережа…моя паранойя по имени Сережа… Три дня назад у него был день рождения, я долго не могла решить, что ему подарить. Еще в самом начале наших отношений, если их можно так назвать, он запретил мне делать ему дорогие подарки, хотя я могла себе спокойно это позволить. Зато сейчас я все-таки хочу сделать ему подарок, от которого, я знаю, он не сможет отказаться, он давно мечтал о таком. Этот подарок будет всегда напоминать ему обо мне… Я так хочу! И это будет мой прощальный подарок ему.
Встретились мы совершенно случайно полтора года назад, осенью, в Лондоне, где я была вместе со своим благоверным. Он был все время занят, какие-то переговоры, а я бродила одна по своему любимому Лондону. Зашла в кафе, услышала русскую речь. За столиком сидели два парня, совсем еще мальчишки, один темноволосый, другой светленький. Мы разговорились. Оказалось, они поют в какой-то русской группе, о которой я никогда даже не слышала, что-то там выиграли, получили какой-то там приз и теперь записывают в Лондоне свой дебютный альбом. Я заглянула в карие глаза темненького мальчика Сережи и поняла – все, конец, я пропала! Второй мальчик, светленький Влад, смотрел исподлобья, был хмурым и казался недовольным тем, что я к ним подсела. Да какая разница! Кого это волновало?! С этой минуты меня интересовал только Сережа. Я дико хотела его…до дрожи в коленях, до замирания сердца, до боли в висках. Я заболела им. Я должна была добиться его любой ценой.
И добилась, но уже потом, в Москве. В тот наш самый первый раз, когда я уже вышла из ванны и остановилась в дверях, залюбовавшись им, совершенно голым, бесстыдно раскинувшимся на кровати, его идеальным смуглым телом, сильными руками и узкими бедрами, он вдруг сказал:
– Только Влад ничего и никогда не должен знать об этом.
– Почему? – спросила я, глупо улыбаясь.
– Потому что он меня очень любит, и я не хочу делать ему больно. Я у него первый.
– В каком смысле? – я еще продолжала ничего не понимать.
– В прямом. Я тоже его люблю.
– Но вы же братья, ты сам сказал…
– Двоюродные. Ну и что? Это ничего не значит.
– Ну, тогда мой муж тоже ничего не должен знать. Он у меня тот еще козел, узнает – грохнет всех: меня, тебя и твоего Влада в придачу, - я еще думала обратить все в шутку. Но он не принял этой игры.
– Я серьезно. Это очень важно для меня. Если тебя это не устраивает, я никого не держу.
Но я уже не могла уйти от него. Если раньше мне казалось, что стоит переспать с ним - и пройдет эта болезнь, что как только мы трахнемся – и я моментально успокоюсь, то теперь оказалось, что я уже не могу так просто отказаться от него. Он притягивал меня как магнит раз за разом все сильнее. И я поняла, что мне придется делить его с Владом, если я хочу быть с ним. Поначалу меня это не пугало, наоборот, даже возник какой-то азарт – кто кого. Дамы и господа, делайте ваши ставки! Ха-ха! Я была абсолютно уверена в себе, ни секунды не сомневаясь, что мне удастся выиграть этот поединок. Во-первых, я старше Влада и намного опытнее его, все мои мужики говорили, что в постели я просто ас, а во-вторых…во-вторых, я первоклассно делаю минет, Влад так точно не умеет. Соперничать с Владом - это просто смешно! Поэтому если поначалу я чего-то и опасалась, то это действительно того, что узнает муж. Он намного старше меня, в отцы годится, очень меня любит, задаривает подарками, я имею все, что хочу, но он патологически ревнив и если узнает…правда, может грохнуть.
А потом все изменилось. Я уже больше не могла делить его ни с кем. Я все больше и больше привязывалась к Сереже, пока не поняла, что уже поздно что-либо менять. То, что для меня началось, как очередной банальный трах, превратилось в паранойю. Я увязла в этих отношениях, как муха в сиропе. Я думала о нем постоянно, он мне снился, я жила от встречи до встречи с ним, посылала ему sms-ки, звонила ему на мобильник, когда он был на гастролях. Меня бы уже даже не расстроило, если бы узнал муж. А Сережа продолжал все тщательно скрывать от Влада, рассказывая всем байки про бесконечные звонки на мобильник от родных и друзей. Ха, эти родные и друзья – я! Это я доставала его своими звонками во всех городах, где он был. Я задаривала его дорогими подарками, но он возвращал мне их, потому что иначе ему пришлось бы объяснять Владу, откуда они взялись. Влад, Влад, Влад! Они везде вместе: на концертах, гастролях, интервью. Везде Влад! А я – в лучшем случае, два раза в месяц в перерывах между гастролями. И так постоянно! Я чувствовала, что ненависть к Владу становится частью моей паранойи. Даже когда мы, наконец, были вместе, тень Влада все равно стояла между нами. Она преследовала меня, как призрак отца Гамлета. Когда я проводила губами по шелковистой коже его паха, и он, задыхаясь, шептал: «Надя, Надя…», мне казалось, он шепчет: «Владя, Владя…». Когда, уже в конце, он выгибал спину подо мной, вцепившись своими гибкими пальцами мне в плечи, и вскрикивал: «Да-а-а!», мне казалось, он кричит: «Вла-а-ад!» Паранойя, блин!
Через год, осенью, мне все-таки удалось вытащить его на три дня в его любимую Италию. Эта поездка должна была стать моим реваншем, я должна была отыграться за все. Но в первый же вечер, когда мы уставшие и расслабленные лежали ночью на пляже, обнявшись, и смотрели в ночное небо, он сказал: «А ведь в Москве такие же звезды, и, может, Владька сейчас смотрит тоже на них и думает обо мне?» Я подскочила, как будто он меня ударил:
- Твою мать, ты что, специально издеваешься надо мной? Скажи правду, зачем я тебе, если все время ты только и говоришь, что о своем Владьке? – я уже просто орала на него.
- Ты красивая, у тебя длинные ноги, - да, он издевался надо мной. Но при этом улыбался мне так, как умел улыбаться только он, и я покорно опустилась на песок возле его ног. Тогда я подумала, а, может, и правда, нанять киллера? Для него и его Владьки? Их похоронят вместе, а я буду приходить красить оградку на их могиле и приносить им цветочки в память об их великой любви, и всем будет хорошо.
Конечно, я не сделала этого, но твердо дала себе слово, что постараюсь все-таки порвать с ним, пока это не закончилось плохо для кого-нибудь из нас. Жалкие остатки моего самолюбия нашептывали мне, что надо бежать от него как от чумы. Какого хрена! Да у меня такие мужики были! Они мне ноги целовали! А тут какой-то козел, пацан, мальчишка…Мальчик…мой любимый мальчик. Не могу, не могу больше!
И вот я все-таки еду прощаться с Сережей и отдать ему свой прощальный подарок. Звоню ему уже возле его дома из машины. Он не сразу берет трубку, голос хриплый, заспанный.
- Ты что, спишь еще?
- Надь, это ты, что ли? Ну да, еще сплю, вчера вернулся под утро. А ты где?
- А ты выгляни в окно.
Вижу, как он появляется в окне, высовываю руку из машины, машу ему.
- Поднимайся ко мне, я один.
Я еще долго сижу в машине, закрыв глаза, и пытаюсь приучить себя к мысли, что это наша последняя встреча. Потом собираю остатки своей воли и выхожу из машины. Уже с порога, не удержавшись, начинаю целовать его, опускаюсь все ниже, расстегиваю молнию на джинсах... Он поднимает меня с колен: „Подожди... подожди... успеем...” Нет, не успеем, милый, я-то уже точно не успею. Это все в последний раз.
Пока я раздумываю, как сказать ему о подарке, раздается звонок в дверь. Является Влад! Худшего для меня и придумать было невозможно! Сережа под моим насмешливым взглядом начинает что-то блеять про случайную встречу: „Влад, ты же помнишь Надю? Мы встречались с ней в Лондоне.” Ого, оказывается Влад даже помнит меня! Он сегодня вообще, как ни странно, настроен добродушно, даже снисходительно разговаривает со мной. Как-то спонтанно возникает идея продолжить праздновать день рождения Сережи. Делается импровизированный стол, вытаскиваются все запасы из холодильника.
Через час я уже люблю их обоих. Мне так хорошо, я уже совершенно пьяная, я то ли истерически хохочу, то ли рыдаю, я пытаюсь забыть, что приехала прощаться с Сережей. Всем весело, все смеются, все упились до поросячьего визга. Но я все же замечаю, как они касаются друг друга, как невзначай прижимается к Сереже Влад, как Сережа кладет руку на бедро Владу.
– А хотите, я станцую вам танец живота? – вдруг говорю я. Что это со мной? У меня совсем крыша поехала или это от отчаяния? Нет, танцую я действительно неплохо, но не в таком же состоянии.
Но я все же выхожу, спотыкаясь, в центр комнаты. Сережа смеется, но ставит какую-то турецко-индийскую тягучую мелодию, из тех, что сейчас можно услышать на всех углах, и я начинаю танцевать. Сначала они еще продолжают хохотать, но потом замолкают и заинтересованно смотрят на меня. Я редко танцую этот танец, только в особых случаях и только тем мужчинам, которые мне по-настоящему нравятся. Это мое секретное оружие, я это знаю. Но здесь... и перед этими двумя мальчишками... Зачем я это делаю, зачем вы*ваюсь перед ними, зачем унижаюсь? Что еще я хочу доказать Сереже? Что я умею вихлять бедрами лучше, чем Влад? Я уже проиграла Владу этот поединок еще до того, как он начался. Я лишняя здесь, я понимаю это, но... Господи, у меня нет сил уйти! И больше его не видеть, и не целовать, и не вдыхать его запах, и не слышать его стоны... и... и... И я танцую... Первым не выдерживает Сережа, он вскакивает, пристраивается рядом и тоже начинает танцевать. Танцует он очень хорошо, музыка заводит, и мне уже с пьяных глаз кажется, что вот еще чуть-чуть, и мы прямо здесь, стоя... Но опять вмешивается Влад. Он тоже вскакивает, ему явно не нравится то, что происходит, и начинает танцевать с Сережей. На меня уже никто не обращает внимания. Я ухожу на кухню, наливаю себе еще коньяку, курю и плачу. Сначала тихо, потом навзрыд. Я все еще надеюсь, может, услышит, придет, пожалеет... Идиотка! Потом я слышу, как в комнате становится тихо, кончилась музыка. Заснули они там, что ли? Я тихонько подкрадываюсь к дверям, и то, что я там вижу, заставляет меня сползти по стене на пол... Два молодых мужских тела. Влад и Сергей. Темненький и светленький. Это было, блин ... красиво! Настолько, что даже я залюбовалась ими. А они абсолютно забыли про меня, про то, что в квартире кто-то есть, а может, помнили, но плевать хотели на это.
Я встала и пошатываясь пошла к выходу. Вот теперь мне действительно пора. Ах, да... этот гребаный подарок. Я лучше... напишу ему записку, где он сможет его забрать. Я положу его, ну... хотя бы в камеру хранения на Павелецком вокзале. Я просто больше не выдержу еще одной встречи с ним.
Я села в машину и резко рванула с места. В голове еще оставалась трезвая мысль, что не нужно бы в таком состоянии садится за руль, но мне было уже все по фиг. Мчась на скорости 120 по пустынным ночным улицам и почти ничего не видя перед собой от застилавших глаза слез, я тупо все повторяла и повторяла про себя бесчисленное количество раз:
Trust me, I will keep you safe.
Baby, I will show you the way.
На каком-то повороте машину резко занесло, и последнее, что я увидела – ослепляющий свет фар грузовика. Ну, вот и все, – успела я еще подумать – honey, the way having been shown by you comes to the end. И кто ж мог знать, Сережка, что закончится мой путь к тебе глухой стеной? Мои пальцы еще какое-то время продолжали судорожно сжимать в кармане куртки ключи от его квартиры.
…От квартиры, о которой он столько мечтал. От квартиры – отдельной, двухкомнатной, в центре Москвы, которую я купила для него еще месяц назад и которую хотела подарить сегодня. Квартиры, где мы могли бы быть так счастливы вдвоем и где он будет так счастлив с Владом.
…А потом мои пальцы разжались…