Party 2nite

Party 2nite - II

Пейринг: Сергей Лазарев/ Дима Билан
Рейтинг: NC-17
Жанр: hard romance, местами pwp
Предупреждения: рекомендую освежить в памяти вампирскую фотосессию, «иначе рискуешь ничё не понять» (с)
Summary: взяла на себя смелость написать продолжение фика Stasey «Party 2nite»
Дисклеймер: герои не мои, все написанное – результат работы больного воображения

Фотосессия была в самом разгаре. Съемочная площадка напоминала растревоженный муравейник. Туда-сюда сновали люди: осветители с лампами, зонтиками и штативами, декораторы с ширмами и стульями, костюмеры носили вешалки с дорогой дизайнерской одеждой. Тут же армия визажистов с кисточками и пудрой, поминутно поправляла и без того безупречный макияж моделей, и здесь же во всеоружии баллончиков лака и коробочек геля бродил стилист, готовый в любую секунду вернуть на место выбившийся из идеальной прически волосок. И всем этим заправлял человек с фотоаппаратом, он строил ассистентов, художников и моделей.
- Дима, отвернись от него. Изобрази на лице снисходительное пренебрежение. Тебе плевать, что какой-то вампиришка замахнулся на тебя перчаткой. Вот так. Отлично.
- Сергей, ты – вурдалак, ты пьешь кровь, и тебе это нравится. У тебя на лице должно быть написано: «Я тащусь от этого!».
- Анита, тебя, между прочим, вампир кусает, а не любимый муж. Не, если б меня такой кровосос цапнул, я бы тоже приторчал, но попробуй все же изобразить жертву.
- Дима, чё ты ржешь? Тоже хочешь быть жертвой? Сейчас мы это устроим. Что? Никакой это не гомосексуализм, это рейтинг, журнал с руками оторвут. И вас обоих тоже.
- Сергей, перебор это или нет – решать мне, от тебя не убудет, если ты запустишь зубы в билановскую шею. Так, три минуты перерыв, и продолжим.
Пока Сергею для большего колорита подрисовывали синяки вокруг глаз и подправляли вампирскую бледность, он думал, чем ему грозит эта внезапная фантазия фотографа с жертвой-Биланом. Понятно, что это рейтинг и эпатаж. И еще скандальность. С постоянными сплетнями вокруг его ориентации подобные фотографии станут очередным поводом перемыть ему кости. А тем более в дуэте с Биланом. И уж тем более, после их прошлых совместных «экспериментов», которые хоть и не всплыли на свет божий, но внутренне напрягали. Но это уже его личные заморочки, которые работе мешать не должны.
Когда Сергея пригласили участвовать в этой фотосессии, он обрадовался – реклама бутиков «La Scala», да еще при участии салона «Franck Provost» – более чем удачный способ показать себя, завести новые полезные знакомства и добавить в копилку личных достижений такое престижное название, в жизни все пригодится. Он настолько был заинтересован этой идеей, что даже участие в съемках Димы Билана его не напрягло. До момента прибытия на площадку.
Ожидая своей очереди гримироваться, Сергей бродил по бывшей усадьбе графа Шереметьева, рассматривал интерьер и старался настроиться на нужный лад. Получалось не очень. Вместо того чтоб вживаться в образ вурдалака, он отмахивался от навязчивых воспоминаний и картинок: полутемная vip-комната в клубе, насмешливый взгляд карих билановских глаз, его дерзкие прикосновения, разгоряченное тело под одеждой, бесстыдные губы, настырные пальцы, сладкая до приторности близость, липкое, горячее дыхание, запретное, нежеланное, но острое и одуряющее удовольствие. А потом отчаянное желание смыть с себя всё, стереть случившееся из памяти или лучше побиться головой об стену от своей глупой несдержанности. Но это был голос разума, на который тело плевать хотело, и, даже стоя под душем, Сергей чувствовал, как сокращаются мышцы и сладко ноет в животе, стоит ему закрыть глаза и вспомнить стоящего на коленях Диму.
Сейчас, много месяцев спустя, вместе с неловкостью от этой встречи, Лазарев испытал какую-то досаду, ощущение «не своей тарелки» и что-то еще, чего не мог объяснить. Зато Дима ничего этого явно не чувствовал, бросив Сергею небрежное приветственное: «Здорово!», он принялся болтать с фотографом, флиртовать с молоденькой визажисткой и увлеченно примерять костюмы. Во время самой фотосессии парни едва перебросились парой слов. Дима быстро вошел в роль, профессионально выполнял то, что он него требовал фотограф, изображая в объектив всю гамму чувств – от холодной мрачности, до насмешливого ехидства. Ему определенно было плевать, что кто-то в его присутствии мог чувствовать себя неудобно, и от этого напряг Сергея лишь усиливался, потому, что сам он такой непринужденности не ощущал, хотя и очень старался ее изображать. Только роль была определенно не его – нервозность скрыть не удавалось, из-за чего приходилось переснимать сцены, потому, что многие кадры оказывались запоротыми. А теперь Лазареву предстояло изображать желание пить билановскую кровь и прикасаться к нему.
- Все готовы? За работу! – голос фотографа напоминал гонг на ринге, возвещающий о начала раунда.
Диму усадили в кресло, Сергей, стоя сзади, должен был наклониться и потянуться к его шее. Едва он сделал это, как нос защекотал теплый аромат. «Приятно пахнет», - подумал Сергей и тут же одернул себя.
- Давай, Серега, поклацай зубами! – скомандовал фотограф.
Воротник Диминой рубашки был расстегнут, обнажая бронзовую от загара кожу, и в эту кожу нужно были вонзить челюсть. Под щелканье фотоаппарата Сергей наклонился ниже. Дима повернул голову, подставляя ему шею, прикрыл глаза.
Глубокий вздох, выгнувшееся тело, частое дыхание, еле слышный, сдавленный стон – Дима очень убедительно изображал жертву, что приводило Сергея в необъяснимое волнение.
- Димка, откинь голову назад, руки на подлокотники. И глаза закрой. Представь, что он тебя покусал… ты почти умираешь, но тебе не больно, ты в экстазе...
- Господа визажисты, сделайте нам кровь на шее, только не переусердствуйте, мы не на бойне.
- Сергей, ты пообедал Биланом, выпил все, что в нем было. Ты доволен, отираешь губы ладонью, на лице мрачное удовлетворение: ты его сожрал. Вампир сделал свое дело, вампир может уходить!
- Дим, жертва не должна так ехидно ухмыляться. Смеяться – тем более. Ты в экстазе, а не в истерике.
Сергею казалось, что он сам сейчас впадет в истерику, Димина близость завела его, тоненькие острые иголочки возбуждения покалывали кожу, раздражая нервные окончания. Дубль за дублем, склоняясь над ним, ощущая его горячее дыхание на своем лице, вдыхая запах, впитывая тепло, Сергей чувствовал, как стопорятся мысли, неловкость сменяется желанием, а напряг - нетерпением, шумит в ушах и тянет внизу живота. Под тонкой кожей он видел голубую венку, к которой хотелось припасть губами, погладить языком, сжать зубами – сделать что-нибудь, чтоб вызвать на этом безупречном лице удивление, смущение, неловкость – что угодно, только не это хорошо сыгранное томное страдание. Хотелось попробовать на вкус загорелую, сладко пахнущую кожу, провести языком по изгибу шеи, нырнуть в ямку у ее основания, коснуться губами выступающей косточки на ключице. Какое все-таки эротичное место – шея, не зря вампиры кусают именно туда.
Фотоаппарат щелкал, не переставая, снимались все новые и новые дубли, различные планы и ракурсы, и все для того, чтоб потом из всего многообразия на страницы журнала попал один единственный кадр. И из-за этого единственного снимка Сергей сейчас едва не сходил с ума. Окончательно полезть на стену ему захотелось, когда им с Димой предложили поменяться ролями. Лазарев едва не застонал, представив, что ему предстоит выдержать многодублевые прикосновения длинных загорелых пальцев. Но ошибся, дублей не было – совершенно спокойно Билан взял его за плечо, наклонился и, не церемонясь, сомкнул челюсти на его шее, натурально и довольно болезненно, самый настоящий укус, отчего у Сергея кровь забурлила в венах, а на лице отразилось недоумение, очень понравившееся фотографу.
Дима сжал зубы сильнее, Лазарев вздрогнул. «Останутся следы, - мелькнула мысль и тут же рассыпалась вдребезги – Дима мимолетно коснулся языком укуса, зализывая вмятину. Его рука, невидимо для других скользнула по Сережкиной спине, опустилась на талию, неуловимо дотронулась до ягодиц и отпустила. Как ни в чем не бывало, Билан отвернулся и отошел. Съемка была окончена.
Стоя перед зеркалом, Сергей рассматривал свое отражение. Вид у него был странный, нервно-болезненный, вампирская бледность никак не вязалась с пятнами лихорадочного румянца на щеках, черные тени под глазами и нездоровый блеск расширившихся зрачков, воспаленные губы и эта глупая нарисованная струйка крови в уголке рта. Подняв руку, чтоб стереть ее, Сергей заметил, что дрожат пальцы. Все-таки возбудился, причем неслабо. Опасная близость, опасные и более чем понятные прикосновения. А разве можно расценить их как-то еще? Тем более после того случая в клубе. Нет, все предельно ясно. И даже абсолютное билановское равнодушие больше не могло обмануть Сергея. Решил поиграть, подразнить? Сам, наверное, сейчас дышит неровно, но на людях изображает безразличие, актер хренов. Лазарев усмехнулся, когда-то этим же эпитетом его самого наградил Билан.
Каким бы Дима ни был актером, но любовником он был хорошим. Вспомнив его прикосновения, умелый рот и горячие ладони, Сергей ощутил щекочущее тепло в животе и судорожно сглотнул. Пылкий партнер с сильным крепким телом – это то, что ему сейчас нужно. И все это рядом, в соседней комнате. И как будто не против эмоционально-сексуальной разрядки. Кое-как стерев вампирские синяки вокруг глаз, Сергей выглянул в коридор – никого. Главное, чтоб в комнате Билана никого не было, иначе придется выкручиваться, а ни единой разумной причины своего визита Лазарев сейчас придумать не мог. Кровь тяжелыми толчками гнала его вперед. Будь, что будет.
Несколько шагов по коридору, дверь со старинной позолоченной ручкой. Сергей прислушался – тихо, вроде никого нет. Выдохнув, он толкнул тяжелую дверь бывшей графской усадьбы. Дима был один и, казалось, совсем не удивился, увидев Сергея, как будто знал, что тот придет. Поймав его взгляд, Лазарев застыл на пороге, что это – насмешка, уверенность, что все так и будет или что-то еще?
- Ну, чего ты застрял? Входи, - Дима махнул рукой, приглашая внутрь. Он уже успел переодеться, сменив дизайнерский костюм на джинсы, правда, футболку надеть не успел. Глаза Сергея невольно скользнули по голому торсу вниз, к расстегнутому поясу штанов. Проследив направление его взгляда, Дима покачал головой и улыбнулся.
- Лазарев, ты такой предсказуемый, стоит схватить тебя за задницу, и ты уже на все готов. У тебя движущая сила не в голове, а между ног. Всегда делаешь то, что тебе твой член говорит? Не ожидавший такого приема Сергей прирос к месту, но возбуждение было сильнее разума, вместо того, чтоб уйти, он закрыл за собой дверь и посмотрел на Билана.
- Как, впрочем, и ты Димон, - ответил Лазарев и даже нашел в себе силы усмехнуться. – Помнишь, как вломился ко мне в клубе?
Теперь усмешка появилась на губах Димы.
- Я вижу, что ты это очень хорошо помнишь.
Присев на край стола, и скрестив руки на груди, Билан в упор рассматривал Сергея: зачесанные назад волосы, размазанный грим и классический костюм придавали ему сходство с трансвеститом, а безумный взгляд и нездоровый румянец – с неудовлетворенной проституткой. Тогда в клубе этот парень довольно унизительно обошелся с ним, сейчас очень подходящий случай поквитаться, тем более что они поменялись местами и теперь хочет Лазарев.
Кивком головы Дима позвал его. Сергей медленно подошел. Взгляд остановился на уровне его шеи, на которой виднелись синие отметины от зубов. Славно укусил.
Холодные, как будто и впрямь вампирские пальцы Сергея легли Диме на живот, заставляя его отстраниться назад. Упершись руками в столешницу, он чуть сполз вниз, раздвинул ноги, позволяя Сергею опуститься на пол перед ним и расстегнуть болты на джинсах. В отличие от Лазарева, Дима не стал смотреть, как чужой рот ласкает его, он просто откинулся назад, закрыл глаза и приготовился получать удовольствие. Губы и язык так яростно взяли его, что он вздрогнул и крепче ухватился за крышку стола.
Тело отозвалось мгновенно и уже через минуту все вокруг перестало существовать, остался только этот рот, губы и язык, и пальцы, сжимающие дрожащие бедра.
Сергея, которого и так трясло от возбуждения, с ума сводило хриплое дыхание партнера, он готов был стонать вместе с ним. И вместе с ним сам едва не кончил. Липким языком облизал губы, чувствуя, что его брюки сейчас лопнут вместе с трусами. Мышцы задеревенели, а тело начало болезненно ныть. Подняв голову, Сергей взглянул на Диму, тот, оставаясь в той же бесстыдной позе, в упор смотрел на него.
- Профессионально работаешь, - произнес Билан. – Долгие годы тренировок не прошли даром. Даже пережитый оргазм не стер усмешку с его лица. И Сергею вдруг захотелось ударить его, чтоб разбить эту псевдо надменность, заставить смотреть иначе. Поднявшись с колен, он уперся ладонями в стол по обе стороны, и Дима оказался в своеобразном капкане. Несколько сантиметров отделяло их лица друг от друга, две пары карих глаз: мечущиеся, истерично горящие и затуманенные безмятежной расслабленностью. Склонив набок голову, Сергей потянулся к его губам, но так и не дотронулся, щекой коснулся подбородка, задел носом скулу, выдохнул в висок. Пальцы обхватили еще не расслабившуюся плоть и крепко сжали. Дима изумлено распахнул глаза и вздрогнул от неожиданности.
- Сдурел?! – прошипел он, пытаясь освободиться, но Лазарев сдавил его еще сильнее.
- Профессионализм может быть разным, - процедил Сергей в приоткрытый от удивления и боли рот. Другой рукой он принялся расстегивать свои брюки. Дима дернулся снова, но тут же застонал от боли.
- Стой спокойно, если не хочешь всю оставшуюся жизнь петь фальцетом, - произнес Сергей. Он видел, как заносчивость на его лице сменяется растерянностью. Уже лучше, никаких больше взглядов свысока и этой дурацкой ухмылки. Раздеваться одной рукой было неудобно, а нужно торопиться, пока никто не пришел. И тут произошло то, чего Лазарев не ожидал: Дима кинулся ему помогать, трясущимися пальцами принялся расстегивать рубашку, стащил ее вместе с пиджаком, потянулся к брюкам. Выпустив его, Сергей дернул вниз его висящие на бедрах джинсы, Дима стянул с Сергея трусы. Освобождаясь от одежды, они путались в ней, дрожали от нетерпения. Холодными пальцами по горячему телу, размазывая по коже остатки вампирского грима. Мокрые следы от поцелуев, окаменевшая желанием плоть и… неожиданный удар под дых. Сергей задохнулся и закашлялся, сгибаясь пополам.
- Твою мать… - прохрипел он, сползая на пол и держась за живот.
В этот момент постучали в дверь. Метнув быстрый взгляд к выходу, Дима замер, гипнотизируя поворачивающуюся ручку, она медленно опустилась вниз и вернулась обратно – дверь была заперта. Снова стук и голос:
- Дима, ты там?
- Да, я переодеваюсь, - глядя на скрючившегося Лазарева. – Через десять минут буду. Натянул джинсы, потянулся за футболкой.
- Одевайся и проваливай, - бросил Сергею, но тот не отреагировал, лежа в позе эмбриона на полу.
– Слышишь? Или ты хочешь засветиться в таком виде?
Никакого ответа кроме приглушенного стона.
- Да брось, не так сильно я тебя ударил. – Дима присел перед ним, а вдруг все-таки сильно? Лазарев та еще неженка. – Эй, кончай дурью маяться.
Лазарев только этого и ждал, схватив его за руку, дернул на себя и Билан, потеряв равновесие, рухнул на него, мгновенно подмяв противника под себя и оказавшись сверху, Сергей, сверкая глазами, спросил:
- А как на счет кадра в таком виде?
И что есть силы, впился зубами в загорелую шею, игнорируя шипение и сдавленную ругань, удовлетворенно подумал, что теперь и у него останутся следы, зря рядился в вампира что ли? Оторвавшись от шеи, Сергей прижался к Диминому рту, заставляя заткнуться, перекрывая кислород, чтоб не задохнуться, он должен будет ответить. И он ответил, яростный, животный поцелуй с какой-то злой страстью, вымученной, нежеланной. От этого неистовства, от ощущения горячего тела под своим, Сергей окончательно расстался со здравым смыслом и осторожностью. С губ переключился на шею, терзая языком оставленные им же лиловые отметины, гладя и лаская тонкую кожу на ключице, слыша, как стихает истеричное дыхание партнера. Дима больше не сопротивлялся, придавленный тяжестью полуобнаженного мужского тела, позволяя трогать себя, закрыл глаза, когда Сергей, сполз вниз и зажал губами его сосок, шумно втянул воздух от прикосновения острых зубов. Изогнулся навстречу влажному рту и вдруг резко согнул ногу в колене, прижимая ее к беззащитной перевозбужденной плоти Сергея.
- Еще одно движение и до конца жизни петь фальцетом будешь ты, - тяжело дыша, проговорил Билан.
Лазарев едва не застонал, ему хотелось так, что искры из глаз сыпались, но уже второй раз его одурачили, причем жестоко. Упиравшееся в жизненно важный орган колено недвусмысленно давало понять, что немедленно будет пущено в ход, и пытаться больше не стоит. - Сейчас ты встанешь, оденешься и свалишь отсюда.
Сергей боялся пошевелиться, чтоб не спровоцировать, молча смотрел на Диму и начинал понимать, что нельзя заставить, если человек не хочет, а его не хотели, более того, поиграли, использовали и выбросили. Не самое приятное чувство, хотя давящее на мошонку колено хуже. Осторожно поднявшись, Лазарев принялся собирать свои вещи, оделся, брюки застегнулись с трудом, пришлось прикрыться пиджаком. Все это время Билан молча наблюдал за ним, сидя на полу, Сергей же ни разу на него не взглянул. Подошел к двери, повернул ключ и исчез в коридоре.
По дороге домой пошел дождь, слушая, как бьются о крышу огромные капли, видя, как струи воды стекают по ветровому стеклу, Сергей чувствовал себя препаршиво. Настроение было испорчено, удовольствия от работы никакого, удовлетворения ни морального, ни физического, лишь омерзительное ощущение гадливости, отвращения к самому себе, словно извалялся в грязи. И разламывающееся от боли тело, будто его налили горячим свинцом. Последнее – не проблема, несколько уверенных движений рукой и все пройдет, но дело не в снятии сексуального напряжения, а в том, что хотел он не свою ладонь, а Диму Билана, черт бы его побрал. И даже несмотря на то, что его выставили за дверь, желание Сергея не пропало, скорее наоборот. И от этого было тошно.
Принцип «важно не с кем, а как» встал с ног на голову, хотелось именно «с кем». С ним, высоким смуглым парнем, с такого же, как у самого Сергея цвета глазами и волосами, с гладким, сильным телом, жадными губами и отчаянным нежеланием быть с ним. Может именно это так притягивает? А если б получил его, как в прошлый раз в клубе, боролся бы с дурнотой и презирал сам себя? На миг закрыв глаза, Сергей представил эту картинку и ощутил, как конвульсивно дернулось изнемогающее от перевозбуждения тело. Громкий вой клаксона вырвал его из грез и заставил резко крутануть руль – выехал на встречную полосу, не хватало еще разбиться в автокатастрофе из-за нереализованных эротических желаний. Съехав на обочину, Лазарев затормозил, тряхнул головой и закрыл лицо трясущимися руками, несколько минут посидел, ожидая, пока успокоится истерично скачущее сердце, и лишь потом поехал домой.
Долго ставил машину в гараж, долго возился с ключами, долго ждал лифт, долго поднимался на свой этаж. Выйдя на площадку, изумленно застыл – перед его дверью, прислонившись к стене, сидел Дима. Сюрприз из серии «бойтесь своих желаний, они сбываются».
Увидев его, Дима поднял голову.
- Ты что тут делаешь? – спросил Сергей, хотя ответ был очевиден.
- Жду тебя.
Справившись с удивлением и замком, Лазарев распахнул дверь квартиры.
- Ну заходи, раз пришел.
Включив в прихожей свет, скинул куртку, чтоб как-то скрыть от неожиданности возникшую неловкость, прошел на кухню, по привычке поставил чайник.
- Чай, кофе? – предложил Сергей и потянулся за чашками. Обернувшись, едва не столкнулся с Димой, который подошел совсем неслышно.
- Да брось ты эту фигню. Я же не на чай к тебе пришел, - произнес он, забирая у него из пальцев прозрачную стеклянную кружку.
Взяв за ремень, Дима притянул Сергея к себе, даже без грима и нарисованной бледности он выглядел не лучшим образом: больной блеск в глазах, лихорадочный румянец, опухшие губы, волосы торчком, фиолетовые следы от зубов на шее – жертва вампиризма. Через одежду чувствовалось, как ошалело стучит его сердце, быстрые, частые, нервные удары, безумная венка на виске и по-кошачьи расширившиеся зрачки – жертва неудовлетворенности. Держа за пояс джинсов, как за поводок, Дима прислонил Сергея спиной к холодильнику, прижался всем телом, давая почувствовать, что это не игра. Влажное прикосновение губ в уголок рта, ладони, забравшиеся под Сережкину рубашку, горячая твердость в его джинсах, упирающаяся Диме в пах, ожившие лазаревские руки, рванувшиеся по вожделенному телу, сдирающие одежду; задыхающееся, сбившееся дыхание, запутавшееся в другом, таком же истеричном. Прохладный пластик под голой спиной, комната, поплывшая перед глазами от бесстыжей ласки, касания обнаженной кожи, горячих пальцев. Полузадушенные стоны, жадные, нетерпеливые движения, то слишком резкие, болезненные, то медленные, сводящие с ума размеренной неторопливостью. Абсолютная вседозволенность, без рамок и граней, без стеснения и стыда, тела, мокрые, скользкие, целиком и полностью отданные на растерзание друг другу. Месть за жестокие шутки со страстью, ошеломление потрясающими ощущениями, острый, почти болезненный всплеск удовольствия и влажное, тягучее насыщение друг другом.
…Сидя на полу, Сергей смотрел, как из носика чайника валит пар, он давно вскипел, только выключить было некому. Плечом он ощущал теплое Димкино тело, тот сидел рядом, привалившись к холодильнику, и тоже смотрел на кипящий чайник.
- У тебя есть сигареты? – хриплым голосом спросил он.
- Вообще-то я не курю, - ответил Сергей.
- Я вообще-то тоже.
Правда, случаи бывают разные, как этот, например.
- В нижнем ящике, - Лазарев указал на шкаф.
Дотянувшись, Дима открыл его, достал пачку, там же оказалась и зажигалка.
- Здесь можно? – спросил он.
Сергей махнул рукой – кури уже. Закрыл глаза, вдыхая поплывший по комнате дым. В мозгу, в теле, в душе царила абсолютная безмятежность. Никакого отвращения, желания стереть случившееся из памяти или бежать, куда глаза глядят, напротив, эта ненавязчивая близость после бурного секса умиротворяла. Сладкая истома разлилась по венам, добраться бы до постели, но шевелиться лень.
- Может все-таки чаю? – предложил он.
Дима рассмеялся и покачал головой.
- Что-то не хочется.
Повернув голову, Сергей увидел бордовые следы от зубов на его шее, потрогал такую же покусанную свою и улыбнулся, вурдалаки хреновы.
- Слушай, а можно у тебя душ принять? – поинтересовался Дима.
- Да ради бога.
Затушив сигарету, он поднялся, собрал разбросанную по полу одежду, выключил беснующийся чайник, и отправился в ванную. Через минуту послышался шум воды, а через пять минут замерзший на холодном полу Сергей, пошел следом.
…Утром, открыв глаза, Лазарев первым делом посмотрел на соседнюю половину кровати, она была пуста. Следов постороннего присутствия в комнате тоже не было, зато тело чувствовало последствия этого присутствия. Смущенно улыбнувшись картинкам прошедшей ночи, Сергей встал с постели, надел спортивные брюки и вышел из спальни. Из кухни доносился голос:
- Я все помню. Нет, не опоздаю, сейчас приеду. Спасибо, что позвонила. Нет, не дома. Давай, до встречи.
Подняв голову, Дима увидел в дверном проеме Сергея.
- Доброе утро, - поздоровался он.
- Утро добрым не бывает, - отозвался Лазарев.
- Это как посмотреть.
- А как ни смотри. Слышал рекламу: «как ни крути – все равно жопа»?
Прыснув от смеха, Дима одним глотком допил чай, поднялся с дивана, опустил чашку в мойку и направился к двери. Сергей не двинулся с места, чтоб пропустить его.
- Мне нужно ехать, - произнес Дима. Свежий, утренний, словно не было бессонной ночи и сумасбродства, от которого ломило тело, лишь темные тени залегли под глазами, и это придавало его лицу сходство со вчерашним образом изощренного кровопийцы, обкусанные в порыве страсти губы и отсутствующий взгляд, мысли его уже далеко отсюда.
Сергей посторонился, давая пройти, в тесном проеме Дима, застыв на миг, коснулся лицом встрепанной лазаревской челки, и тут же поспешил в прихожую.
Глядя, как он одевается-обувается, Сергей подумал, что они поменялись местами и теперь ему не терпится сбежать. Дима наклонился, завязывая кроссовок, джинсы сползли, футболка задралась, на обнажившейся пояснице Сергей увидел красные пятна оставленные его пальцами, кто бы мог подумать, что у него такая нежная кожа и на ней так легко остаются следы. Пальцы дрогнули, подавив желание дотронуться, Сергей сжал их в кулак.
- Дима? - позвал он.
Тот поднял голову.
- Что дальше? - спросил Лазарев.
- А что ты хочешь?
Лазарев пожал плечами, он и сам не знал, лишь смутно чувствовал – что-то быть должно.
- Когда узнаешь – позвони, - ответил Дима, открывая дверной замок. Уже выходя, он вдруг оглянулся, посмотрел на Сергея, неуловимо улыбнулся, подмигнул и заторопился к лифту.