Poem

Poem

Спичка догорела, но Влад этого даже не почувствовал. На пальцах медленно вырисовывались следы ожогов. Он сидел неподвижно, уставясь куда-то в пространство.
Эта странная рана уже не кровоточит, только время от времени напоминает о себе усиливающейся тупой болью где-то в районе сердца, затрудняя дыхание ватным горьковатым комом в горле. Удивительная не поддающаяся лечению болезнь – несправедливая обида. «Врешь! Я тебе не верю!.. Все, я ухожу. С меня хватит!» - сказал Серый тихим, пропитанным ненавистью голосом… и больше не вернулся. Телефон молчит… И действительно, зачем ему звонить? Он больше не верит, не доверяет…
Влад, наконец, заметил, что вместо горящей спички держит ее обугленный остов. Он перевел взгляд на лист бумаги, лежащий перед ним. Тут было уже много таких же черных скелетиков, и Влад медленно опустил на них еще одно выпитое огнем тельце... Он пытался сказать, объяснить, что Серый все не так понял, но тот не стал даже слушать. «Я тебе не верю!..» - Сережка даже не понял, как сильно ранил Влада… Опять эта тупая боль… Когда же это пройдет?..
- Никогда… - шепчет Влад.
Достает новую спичку и собирается ее зажечь, но взгляд снова падает на засыпанный угольками лист бумаги. Влад немножко разгребает сгоревшие спички, и на листе становятся видны слова, выведенные простым карандашом:

Зачем звонишь? Мой телефон отключен.
Пустых гудков зря слушаешь ответ.
Ты думал, я тобой на век приручен?
Теперь ты видишь? Видишь?! Видишь - нет!!!

Кому я лгу?! Тебе?.. Себе. Бездарно.
Я знаю, номер мой не наберешь.
Не думал я, что ты вот так коварно
Вдруг развернешься молча и уйдешь.

И виноваты мы ведь были оба,
Вот только ты сильнее был не прав.
Твоя ревнивая бессмысленная злоба
Так больно жгла, все мысли оборвав.

Ты говорил так колко, бессердечно
И упрекал, отрезав: "Все, конец!"
Твой взгляд холодный длился бесконечно...
Ты смог разбить союз двоих сердец.

И ты ушел, ушел не обернувшись,
Лишь громко хлопнул дверью за собой.
Я понял вдруг, как будто бы проснувшись,
Что я не твой, теперь уже не твой.

Я был так зол и крикнул: "Ну и ладно!
Ну, уходи! Пускай! Мне все равно!!!"
Но прозвучало это так нескладно,
Хоть лгать себе учусь уже давно.

И что теперь? Мой телефон отключен.
Вот только ты и так не позвонишь.
И... черт возьми! Тобою я приручен...
Я не могу без твоего "малыш".

Так что же мне ползти и извиняться?!
Скулить: "Вернись, пожалуйста, вернись!"
И на твои упреки затыкаться?..
Твержу себе: "Не смей, забудь, очнись!"

Да, я люблю тебя... ты это знаешь.
Но не хочу твоей игрушкой быть.
А, может быть, ты просто позволяешь,
Сам не любя, тебя мне так любить?

Я никого сейчас не в силах видеть,
И в дверь звонок, как будто бы на зло!
Кого-то, видимо, придется мне обидеть:
"Какого лешего?! Кого там принесло?!"

Сережа, ты?!.. Зачем?.. Что еще надо?..
Но я уже в объятиях твоих.
"Прости, любимый!.." - вот моя награда!
И поцелуй твой на губах моих...

- Счастливая концовка… - горько усмехается Влад, - интересно, прочитаешь ли ты когда-нибудь…
Ну почему он такой вспыльчивый? Вот так ни в чем не разобравшись просто сказал «хватит!» и ушел… не дал объяснить… Казалось бы, ревнует, значит любит… но, похоже, это не так. У Серого вечно все не как у людей, все «шиворот на выворот» и «с ног на голову», но:
- Господи, как же мне тебя не хватает…
Влад закрывает глаза и обхватывает голову руками.
- Сережка…
В голове мелькает «вернись, я все прощу!». Тупая фраза… но это правда. Если бы только он сейчас позвонил в дверь и сказал… да не важно что, только бы он вернулся, только бы можно было снова прижаться к нему, почувствовать, что он рядом.
- Где же ты?..
Влад встал из-за стола и вышел в коридор. Немного постояв перед входной дверью, он подошел к ней и прислонился. С той стороны не доносилось ни звука: не было слышно ни шагов, ни лая соседских собак… вообще ничего. Тихо. Так тихо, словно все куда-то делись, оставив Влада совсем одного… Повинуясь какому-то странному импульсу он повернул замок и распахнул дверь…
- Сережа?!.. – выдохнул Влад.
На него в упор виновато смотрели до боли любимые карие глаза.

напишите Ray