|
|
Данный рассказ, по моему мнению, является первым и потрясающе хитроумным переселением Сергея Лазарева в авторскую вселенную, что ранее не имело место быть на сайте. Только за одно это качество рассказ может считаться "премьерой жанра". Без сомнения, автор описала не только собственное видение мирового шоу-бизнеса, но и создала яркие, запоминающиеся образы, которые достойны пристального изучения. Не могу не отметить, что читать подобное еще не приходилось. Рассказ, достойный неоднократного прочтения, привлек мое личное и нескромное внимание, и именно его я могу смело рекомендовать как образец "высокого" жанра на сайте smlash. Желаю вам насладиться прочтением.
Megan-n-n
Красная точка
"...Полагаю даже, что человек, который не любит вина, никогда не будет годен на что-нибудь путное"
К. Маркс
Вертолёт, приземлившись посреди ярко-зелёной лужайки, довольно шелестел лопастями пропеллера. Окружённая деревьями и кустарником поляна была абсолютно одноцветной, будто облитая пьяным маляром, спустившим остальные краски на дешёвое пиво. Такой самовлюблённый, туповато-радостный зелёный цвет мог означать только одно – посадка произведена в Ирландии.
- Прилетели, - подумал Сергей, всё ещё трясясь в вертолёте.
Перелёт был тяжёлый. За десять часов можно было долететь до Штатов - его явно пытались сбить с толку, лучше бы завязали глаза и не морочили голову. Ещё вчера он стоял напротив «плевалки», сеточки, предохраняющей микрофон от шумов, и пел соловьём, от радости забывая собственное имя.
- Серж! Серж! – взывал к нему звукорежиссер, - Остановись, love, это было прекрасно, довольно!
Сергею нравилось, что в Лондоне все обращались друг к другу «love», да ему вообще в настоящее время всё нравилось. Говорят, у бегунов на третьей миле вырабатывается эндорфин, у него же – при виде «плевалки» и микрофона - вырабатывался, по меньшей мере, героин. Но в отличие от бегунов, для которых единственной опасностью могли быть ошалевшие от собственного эндорфина велосипедисты, Сергея опасность подстерегала в лице каждого работника студии.
Когда-то в детстве его обуял восторг перед дельфиньим сальто через голову, и с тех пор этот эффектный манёвр навсегда вошёл в арсенал жизненных правил. Единственный недочёт был в том, что в случае неудачи дельфинов не ожидало ничего, страшнее разочарованных улюлюканий толпы. Он же, с лёгкостью мог обнаружить себя заканчивающим сальто за краем обрыва.
И вот сейчас он выполнял своё типичное сальто через голову. Всухую освоив английский, едва перевалив за двадцать два, он стал продюсером. Заход в сальто прошёл на «ура», как говорят, везение, свойственное новичкам. Найден и записан стопроцентно успешный сингл, которым Сергей очаровал работников студии и порадовал самого себя. Съемки клипа были у всех на устах.
Следующий, и последний, этап, выход из сальто – раскрутка.
И сейчас, сохраняя внешнее спокойствие, а в действительности, направив всю энергию на укрощение бешено бившегося сердца, он поднимался к боссу компании.
- Hello, love! – приветствовал одетый с иголочки бегемотообразный президент. - Мои ребята только о тебе и говорят, мы заинтересованы взять тебя вкупе с синглом под наше крыло, но…
- Но... – повторил напряжённым эхом Сергей.
- Но для этого мы должны получить подтверждение консультативного агентства.
- Зачем вам агентство, вы только послушайте запись!
- Я слушал, love.
По пустому взгляду Сергей понял, что нет, он не слушал и не будет слушать - начальники панически бояться влезать в «детали».
- Я в восторге, но мы не можем ткнуть пальцем в небо, – притворно-искренне взывал к логике Сергея «бегемот».
«ПЗ» – исключительно важная вещь в руководстве, ПЗ - Прикрытие Задницы.
Обычно ПЗ служат бумажки из консультативных агентств, в которых многозначительными словами подтверждается, что решение руководства гениально, неповторимо и единственно правильно в данной «наисложнейшей ситуации», кишащей миллионами «за» и «против». Что поделаешь, новоявленный продюсер двадцати двух лет уже освоил три важнейших в бизнесе «К»: капитал, корпорация, «козлы» - поэтому пришлось согласиться.
- Агентство так агентство, - кивнул Сергей.
- Вот и хорошо, love, - «он просто не знает моего имени», догадался Сергей, - поезжай сегодня вечером в агентство. Не бойся, это не больно, некоторым даже нравится, - хихикнул тот, довольный собственным остроумием, - типа, как сходить к гадалке: она тебе расскажет о прошлом, настоящем и заодно предскажет будущее. Мы ей уже отослали твои записи, она скажет, станет ли сингл хитом, и самое главное, в каких странах и для какого контингента делать промоушен.
Сергей не поверил своим ушам: «к гадалке»?
Навстречу приземлившемуся вертолёту бежал высокий жилистый парень. Заметив всё ещё крутящиеся лопасти, он перешёл на шаг. Шаг упругий, энергичный, спортивно-деловой - как и он сам – очень соответствовал его мелким правильным чертам лица.
- Майкл, - с едва заметной добродушной ухмылочкой представился он и с размаху панибратски пожал руку Сергею, - вэлкам!
Сергей успокоился, даже обрадовался - вчера вечером, перед тем как запустить в кабину вертолета, лётчик-китаец долго сверял лицо Сергея с фотографией. В темноте китаец педантично переводил лучик фонарика то на нос, то на глаза, то на рот и недовольно бурчал, а осмотрев волосы, совсем нахмурился. Сергей почувствовал недовольство собой – зачем только сменил причёску, а хмурый китаец до самого приземления так и не промолвил ни слова.
Происходящее встревожило Серёжу: будто он выставленный на торг краденый конь, чтобы его осматривали в темноте, а потом безмолвно куда-то везли.
Майкл и мягкий солнечный свет вернули его к действительности.
- Как полёт, как Су? Не замучил тебя разговорами о своих планах на будущее? – Майкл говорил так же быстро, как ходил.
- Так его зовут Су, – усмехнулся Сергей. Он еле поспевал следом за Майклом, шире делать шаг становилось невозможно, скоро ему пришлось бы перейти на прыжки в длину.
- В молчанку играл, значит? Извини, у него раз на раз не приходится...
При этих словах Майкл бросил взгляд на вертолёт, рванул Сергея за руку, и они кубарем полетели в кусты. Не успел Сережа сообразить, что произошло, как Майкл повалил его на траву, ловко вывернул руку за спину и теперь держал мёртвой хваткой. Расчёт был безупречен: Сергея парализовало от боли, и он мог только судорожно вдыхать запах свежепримятой травы.
- Тшшш, - прошипел Майкл тем же дружеским, даже заговорщицким тоном, - не шуми. Обещаешь?
Он слегка ослабил хватку, и глаза Сергея перестали вылезать из орбит.
- Я агент ФБР, - тихо и торжественно, будто в голливудских фильмах, продолжил Майкл.
Сергей вместо того, чтобы впечатлиться, рванулся и тут же пожалел об этом.
- У меня нет времени успокаивать тебя, - всё так же спокойно объяснил Майкл, - запоминай всё, что видишь и слышишь. А главное постарайся выяснить, что произошло с Джеком. Запомнил? Если что - я рядом.
Он отпустил Сергея, тот недовольно дёрнулся и вытянул вперёд измученную руку.
- Кто такой Джек? При чём тут ФБР? Что за «гадалка»?
Но Майкл, не ответив, только посмотрел по сторонам, вышел из кустов и кивком велел Сергею следовать за ним.
- И не собираюсь! – воскликнул Сергей, - Пока ты мне не ответишь.
Майкл поднял голову вверх, проводил взглядом удаляющийся вертолет, и как будто забыв о Сергее, пошёл вперед. Делать было нечего - Сергей постоял пару мгновений, но бежать за быстро удалявшимся попутчиком не хотелось - поэтому он торопливо выскочил из кустов, догнал Майкла и пошёл рядом.
Впереди появилась ничем не примечательная двухэтажная вилла.
- Вот мы и пришли, - прокомментировал агент и внимательно посмотрел на Сергея, который поёжился под добродушным взглядом.
Идея получения печати от «гадалки» не радовала. В талисманы, сглазы и прочую чушь он не верил, но как каждый артист, свято соблюдал дисбаланс уверенности в собственном таланте и убежденности в собственной бездарности, поэтому на уровне подсознания его мучила мысль, что вряд ли возможно очаровать и провести проницательную «гадалку», и она обязательно выведет его на чистую воду. Вдобавок ко всему оказывается, что за «гадалкой» следит этот добродушный, и, безусловно, самый что ни наесть настоящий агент ФБР. Подобное приключение было не к месту.
Сосредоточься на печати, - напомнил себе Сергей, как Ури, который постоянно искал кнопку у Электроника в знаменитом советском фильме.
С виллы доносились крики. Скандаляще-надрывные мужские голоса, судя по звуку, не иначе как омоновцев при штурме здания с террористами и заложниками.
Сергей решил, было, упасть на землю и отползти по-пластунски, но Майкл невозмутимо открыл дверь, и перед ними предстала следующая картина: перед огромной, во всю стену, белой доской, разрисованной разноцветными фломастерами, стоял парень лет тридцати. Белки глаз были красными от гнева, а лицо выражало последнюю степень пассивной агрессии. Напротив него развалившись на креслах, поскрипывавших колёсиками, сидели шестеро ребят, тоже лет под тридцать. Одновременно выкрикивая некие термины и бурно жестикулируя, они тыкали пальцами в сторону доски.
Группа, проигнорировав присутствие Сергея, разгорячено набросилась на вошедшего Майкла.
- Майк, вот ты скажи, разве важно наркоману, какого цвета игла - розовая или жёлтая? Ему же сам винт важен! – на повышенных тонах, но с чувством гордости за логичность мысли выпалил курчавый парень у доски.
- А я говорю, это не игла, а плеер! – парировал стройный итальянец, явно главный из шестерых.
- Что с тебя взять, если ты на вопрос, какая у тебя машина, отвечаешь – «серая», – спросил курчавый.
- Не в цвете дело, а в первой реакции, и поменять настройки всех цветов на один будет опасно! – Реплика спровоцировала некий недосказанный интерес со стороны группы, потому что они опять довольно оживились и поддержали голубоглазого итальянца.
Курчавый не думал сдаваться.
- Майк, ну скажи этим баранам что лучше: выпустить с разными настройками, но через три месяца, или с общими - но на этой неделе?
- Без вопросов, на этой неделе, – начал Майк, и курчавый победно всплеснул руками, - …и, идеально, чтобы с разными настройками.
В самый разгар воплей возмущения в гостиную вошла девушка неопределённого возраста, буквально от двадцати пяти до тридцати одного, худенькая, рыженькая, стрижка под мальчика, которому давно пора снова навестить парикмахера или хотя бы расчесаться, босоногая, в белой футболке и блёклых хлопковых штанах в цветочек. Цепким взглядом карих глаз она охватила присутствующих - и шум мгновенно затих.
Парни глубоко вдохнули, мысленно готовя новые аргументы, но она, предвидя словесную атаку, поступила неожиданно: эффектно подпрыгнув и выставив вперёд узкую ладонь, встала в защитную позу каратиста, давая понять, что спор окончен
Каратистка в пижаме? - подумал Сергей.
Она, между тем, развернула ладонь и поманила ребят пальцами к себе, словно приглашая к ближнему бою.
- Come on, gentlemen! Кто хочет обсудить со мной производственные проблемы в су-у-боту?!
- Больна-ая, - ребята разочарованно махнули на неё рукой и повернулись к доске, чтобы продолжить спор.
Она же победно улыбнулась, выдохнула, шумно «стряхнула» с себя позу, и протянула руку Сергею:
- Меня зовут Холли. Ты молодец, что приехал до завтрака, успеем за сегодня провести все три сессии.
Сергей не знал, что его удивило больше: то ли, что он молодец, то ли, что она говорила с ним на его родном языке, то ли, что они собираются провести сразу некие три сессии.
- Ты знаешь русский? – он выбрал самый простой вопрос.
- По работе положено быть полиглотом, за вкусами и новинками стран приходится следить. Самое сложное, скажу честно, это в юмор и в сленговые обороты врубаться, но телевизор всегда был моим другом и товарищем. При этом каждые два месяца world-wide тур делаю для стажировки. Все работа, мало «фана»...
Она все говорила, а между тем её карие глаза внимательно рассматривали его, по-мужски цепко оценивая и изучая. Мысленно раздев взглядом, она за секунду будто разложила его на составные части, из которых изучила каждую в отдельности, потом не торопясь обвела взглядом контуры, и после, игриво наслаждаясь, собрала воедино и заново одела.
- Ты «гадалка»? – вырвался вопрос у Сергея, неуютно чувствовавшего себя, при этом медицинском, или, скорее, нарочито-сексуальном осмотре.
Майк и Холли захохотали, что ещё больше смутило парня.
- Пошли, гада-алка! – сквозь смех сказала Холли.
Они прошли через парник.
- Гада-алка, – восторженно растягивала девушка. Она шла впереди, слегка пританцовывая, как будто проглотила плеер, - давно меня так в лицо не называли. Знаешь, когда начальникам-ослам лень вникать в суть метода, они начинают кидаться таинственными названиями: успешных инвесторов алхимиками называют, математиков – компьютерами, а нас – гадалками.
Сережа осматривался: это был странный парник. Каждое растение - а в основном это были садовые растения, вроде гороха, или сорняковые цветки, типа петуньи - было закрыто герметичным прозрачным куполом. Некоторые из них были ещё ростками, некоторые уже начинали цвести; но были и калеки: полузасохшие тоненькие стебельки, а также совсем мумии.
Сергей машинально погладил один из куполов таких «калек», нечаянно сдвинув его, он был оглушен звуками рок-музыки. Рыжеволосая девушка бросилась к стене, нажала на незаметную стороннему взгляду кнопку, и колпак замолк. Потом она уже спокойно вернулась, чтобы заново накрыть растение-страдальца.
Обернувшись к Сергею, Холли продолжила.
- Мы - консультативное агентство. Не мне тебе объяснять, что музыкальная индустрия - одна из самых прибыльных, но так же и самых рискованных в мире. Знаешь, скольких миллионов стоит раскрутка синглов и новых альбомов певцов, как Бритни, Ашер, Бейонс? Не будут же студии пальцем в небо тыкать, вот мы и предсказываем научно-статистически, каков будет успех у песни, диска, певца, опираясь не только на вкусы продюсеров, но и на информацию о подготовленности и вкусах толпы.
- Вкусы толпы? Значит, ты прямо в лицо певцу можешь сказать на основе этих данных «не нужен никому твой диск, станешь знаменитым только посмертно, и то не факт»?
- Боишься за себя? – она подмигнула ему, - Ну, нет, я из другого типа гада-алок, а именно тех, кто помогает изменить судьбу.
- А при чём тут вот эти сорняки?
- Ты хоть бы ради приличия обрадовался, пацан. Я ему про судьбу, а он – «сорняки»! - она цокнула языком, - Сорняки - это дань истории, методам, которые, по-вашему, по-русски, вновь «прорубили окно в Европу», то бишь открыли путь в науку «biomusicology».
Она подошла к стене и нажала на ту самую, незаметную, кнопку.
- Испокон веков люди относились к музыке, как к источнику эмоций: вроде приятно, но всего лишь вторично. А теперь посмотри на те растения. Видишь эту цветущую петунью?
Она приоткрыла колпак - из-под него доносился известный концерт Моцарта. Холли указала на пластинку на левой стенке колпака, из которой издавались звуки оркестра.
- Две недели прослушивания Моцарта, и вот результат.
А результат был таков: благоухающий цветами сорняк весь вытянулся в сторону источника звуков, как ошалевшая от голода собака, делающая стойку за кусочек ветчины.
- Теперь посмотри на этих несчастных, - она приподняла пару других колпаков. Под одним звучал Led Zeppelin, под другим - Vanilla Fudge; под первым стояла почти голая, без листьев, слабенькая петунья, под вторым - вовсе засохший цветок. - Всего десять дней и образец уже сдался, отклонился, старается спастись от источника мучений. А второй уже умер, и всего за три недели…
- «Рок» убивает? – вскинул брови Сергей, недоумевая.
- Да, на клеточном уровне. Слышал про символы на кукурузных полях? В прошлом году, наконец, доказали, что именно так, картинно-символично, кукуруза вымирает от звуков из космоса...
- А как же люди? – удивленно спросил Сергей, и на всякий случай отстранился от колпака.
- Для людей нужна большая доза. И вообще, курение, наркотики, рок, - она перечисляла, загибая пальцы, - вредны для здоровья, но зато дают чувство свободы.
- Смерть это тоже свобода? – удивился жизнелюбивый Сережа.
- А то, - нарочито спокойно бросила она.
Почему Майкл предупреждал его смотреть в оба? Кто такой Джек? – спросил себя Сергей.
Цепкий взгляд Холли снова продолжил так называемый секс-осмотр - причем, как ей самой, наверное, казалось, незаметный - только лишь она почувствовала, что Сергей отвлекся.
А его самого она раздражала.
В основном его раздражало то, что он зависел от неё и ее мнения, поэтому всё остальное в ней, по отдельности, раздражало, а перечислить, что именно точно, не хватило бы ненаманикюренных пальцев Холли. По мнению, сложившемуся за их недолгое общение, Сережа счёл, что она совершенно точно из тех, кто живет по принципу «что хочу, то и делаю» . Самодовольство в тандеме с развязностью, показная учёность, унижающие секс-осмотры и даже то, что она не позаботилась сменить пижамную футболку и штаны в цветочек на что-то приличное. Он тряхнул головой: не так важно все это, главное - получить «печать».
- Начнём! – Холли надела очки в «весёленькой» красной оправе со стёклами в мелкую черно-белую клеточку, и сразу как-то посерьезнела и перестала характерно «пританцовывать» плечами, но зато ее правая нога пустилась отбивать мелкую дробь по полу. - Сессия первая: оценка способностей. Вкратце, есть ли в тебе тот икс-фактор, который отличает «звезду» от посредственности.
C ловкостью карточного афериста она разложила на столе около дюжины толстых папок, топорщащихся от выглядывавших цветных снимков среза мозга.
Они сидели в просторной комнате, похожей на медицинский кабинет – белой, стерильной и пустой. Неудивительно, что в подобной обстановке Сергей почувствовал себя пациентом, ожидающим постановки диагноза, который, в его случае, как он считал, по серьезности был сродни обнаружению рака мозга, хоть он никогда не замечал за собой ярко выраженной ипохондрии.
- Музыка похожа на… вино! – провозгласила она.
Да пусть будет хоть жареным зайцем, - подумал Сергей, глядя на папки, - пусть уже начинает гадать!
- Вроде все знают, как пить, кроме алкоголиков, забывших о норме, но чтобы по-настоящему стать гурманом, надо научиться получать удовольствие от аромата, вкуса, тонких ощущений, которые способен вызывать один бокал коллекционного вина.
Сергей смотрел на неё пустым взглядом, не обнаруживая воодушевления.
- Ты не пьёшь вино? – по его лицу догадалась Холли.
- Я вообще не пью и не курю.
- И не кури, а то голос может измениться, – похвалила Холли, - но насчёт вина ты зря.
Сергей поджал губы. Сейчас будет учить жить. И так уже ему приходилось сносить нравоучения от сонграйтеров, звукорежиссеров, инвесторов - которые набрасывались на него, со своим опытом, как будто он был потерянной Красной Шапочкой, а они - теми взрослыми, которые прочли его сказку до конца; но чтобы его учила жизни девушка в пижамной футболке, это было тяжело вынести.
- Я не зря, - возразил Сережа, - у меня свои принципы, пить вредно.
- Ты, значит, health-fanatic, а? Такой молодой, а туда же, - разочарованно вздохнула она, - Я тебе брошюрку дам на дом почитать о винотерапии: от каких болезней уберегают себя, сами того не зная, любители вина. Но я не в ту степь зашла, хотела сравнить науку о вине, энотрию, с наукой о музыке, biomusicology. Обе занимаются не только материальной стороной дела, то есть создания вина и создания музыки, но и тем, какие ощущения они, вино и музыка, вызывают. Но раз ты вино не пьешь, сразу выдам тебе боттом-лайн: «чувствовать надо учиться».
Сергей продолжал смотреть напряжённым пустым взглядом.
- Вино – это не твоё. Ну, ладно, - Холли посмотрела на него поверх очков, - давай сравним науку о музыке с the art of seduction, искусством обольщения. Что такое «обольститель»?
Сергей встрепенулся.
Как любой человек, не обделённый вниманием сотен поклонниц и поклонников, он считал себя экспертом:
- Тот, кто способен влюбить в себя, - с неким апломбом сказал Сережа.
- Неправильно, - она замерла на секунду, подняв вверх указательный палец, - обольститель - это человек, который знает людей и способен играть на их чувствах.
- И в чем разница? – не сдержавшись, раздражённо спросил Сергей.
- В цели. Цель обольщения – власть. Власть над эмоциями. А через эмоции над самими людьми.
- Я не понял, при чем тут власть, и какая связь с тем, что «чувствовать надо учиться»?
- Попробуй объединить эти два понятия.
- То есть надо учиться властвовать? – судя по её взгляду, он заподозрил, что не справился с задачей.
Холли вдохнула и шумно выдохнула.
- Самая большая человеческая слабость – это тяга к удовольствию. Люди, в большинстве своём, не знают, почему им нравится то или иное. «Нравится – вот и всё», скажут они, да ещё и обидятся, что лезешь с вопросами. Но если ты знаешь, что им может понравиться, ты сможешь, манипулируя их стремлением получать удовольствие, давать им это удовольствие и получить от них в ответ что угодно.
- Что угодно? – сомневаясь, переспросил Сергей.
- Не воспринимай однозначно, ты можешь получить их любовь, поделиться своими чувствами, помочь им стать счастливыми или несчастными, убить и воскресить их, даже если это только на время исполнения песни. Обольщение – это самая неуловимая, ненавязчивая и эффективная форма власти. Ты, например, догадываешься, почему твои диски пользуются успехом?
Наконец-то он дождался вопроса, на который знал точный ответ.
- Конечно! Я работаю над каждой песней до тех пор, пока сам не приду в восторг, - искренне сказал он.
- Хм-м... есть в этом что-то...
И она замолчала, обдумывая. Её нога прекратила выбивание дроби по полу, а с лица сошла та еле заметная самодовольная улыбка, которая ежесекундно напоминала о предстоящем «гадании», но через пару секунд она очнулась от размышлений.
- Давай посмотрим на примере одной из твоих песен, как на неё реагируют разные слушатели.
Она взяла одну из папок.
Внутри лежали те самые снимки-карты с фотографиями срезов мозга. Она перелистала их одним пальцем, будто пытаясь посмотреть фильм, составленный из картинок. Её нетипично тихая, судя по предыдущему общению, реакция не понравилась Сергею.
- Да... – наконец вздохнула она, - обидно, когда такое видишь.
У Сергея сжалось сердце, страх овладел его сознанием - он всегда этого боялся, никакие успехи, никакие прошлые достижения не были способны послужить соломинкой для спасения... А Холли села на пол и кивком велела ему последовать её примеру.
Она разложила фотографии, будто раскладывая колоду карт таро.
- Я всегда предпочитаю начинать с первых синглов. Пока артист молод, и ему ещё не успели забить голову... ну ты понимаешь.
Он не понимал, лишь только смотрел на разноцветные снимки срезов «чьих-то мозгов», которые лежали перед ним. В детстве он никогда не увлекался раскрашиванием картинок, зато сейчас он бы с удовольствием поиграл в обратную игру – взял бы черный фломастер и закрасил бы все цветные пятна в черный цвет.
- Я выбрала Should have loved you more. Та-ак, - она провела пальцем по первым пяти картам. - Первые двенадцать секунд, воспринимается очень похоже на восприятие «Irresistible» - простая мелодия, с колокольчиками. На двенадцатой секунде вступает голос, бойзбэндовский, мягкий, милый и неуловимо похожий на голоса ведущих бойсбандов. Внимание - это основная проблема мозга. Это то, за что артист борется – три минуты внимания. До сороковой секунды мозг занят решением загадки - что это за группа...
Сергей с интересом и удивлением смотрел на странное представление.
- Ты это видишь по фотографиям? – спросил он.
- Конечно, - она указала на одно и то же пятно на разных картах. - Вот это - восприятие мелодии, и сам мелодический рисунок, ноты и ритмика. Чем ярче пятно, чем больше радиус, тем внимательнее человек вслушивался в мелодию. Единственная причина, по которой он станет вслушиваться, - потому что мелодия приносит ему удовольствие. Нужно заметить, что восприятие мелодии происходит той же частью мозга, что и восприятие зрительных образов. Поэтому мы просим наших слушателей закрыть глаза... Тональность воспринимается совсем другой частью мозга, не «фронтал», а правой, где расположена память. Темп расшифровывается частью мозга, которая ответственна за восприятие времени. И наконец, ритм – он воспринимается всем мозгом. Никакой другой вид искусства, кроме музыки, не способен воздействовать на весь мозг. Но чтобы влиять, нужно заполучить поддержку мозга, которую он даст, только если конкретная музыка приносит ему истинное наслаждение. А самое прекрасное, что всё-таки правая часть является доминантной для восприятия, она ответственна за интуицию, то есть обратная к логике и лингвистике. Значит, можно беспрепятственно воздействовать, не вдаваясь в споры. Ну, поехали дальше. На сороковой секунде первого прослушивания мозг наших подопечных начинает сдаваться, так и не разрешив загадку, что это за группа, и готов заняться прерванными делами, у кто чем: обдумывать куда лучше пойти обедать или почему сегодня всего лишь среда. И вот как раз на сорок восьмой секунде начинается припев - врывается новый голос.
В ряду карт, на которые указала Холли, Сергей увидел похожие на вспышки яркие красные пятна.
- Мозг, как ты видишь, распознал нечто нестандартное и приятное, а ведь он всегда голоден до новых ощущений. Он, наш мозг, обожает приятные сюрпризы. И в чём сюрприз – в твоём тембре, не в диапазоне голоса, а именно в силе. Ощущение такое, что ворвавшийся тембр подхватил и как на скоростных горках утащил мелодию за собой. Мозг любит «халявку», чтобы кто-то другой создал и контролировал его удовольствие, - в нас всех сидит мазохист... И здесь, прямо на пятьдесят первой секунде происходит самое интересное... итак, сорок восьмая секунда, - она запела, ритмично делая отмашку, - «I didn't hold you the way that I could» – could – это пятьдесят первая секунда. Фраза, начатая довольно высоко, на could пикирует в низкий, сильный, вибрирующий баритон, который бьёт будто материальным потоком в грудь - и тут же взлетает обратно. От этого пируэта слушателей захлёстывает восторг и дыхание на сотую долю секунды прерывается. Видишь импульсы от мозга к лёгким? А эту вспышку восторга? Спросишь меня, знают ли слушатели, что «это» с ними произошло? Конечно, нет. Слишком быстро, чтобы логически зарегистрировать. Зато испытав подобное, у них фиксируется связка «мелодия – удовольствие». Каждый раз, когда они будут слышать звуки песни, неважно будет ли это вступление, или тот, первый, голос – они будут ожидать повторное удовольствие. То, что они не осознают, в чем источник удовольствия, только подогревает ответственный и ищущий наслаждение мозг. Беспокойство - его двигатель, ему бы только разгадать загадку: может, если он послушает ещё раз, то...
Холли замолчала.
- Так значит, всё хорошо? – поспешил удостовериться Сергей.
- Что хорошо? Что ты спел песню, которая стала хитом? Но это и так было известно, правильно? Я же пытаюсь га-ада-ать на твоё будущее. Итак, это баритон с тремоло, покоряющий слушателей, словно харизматичный обольститель. Давай я тебе объясню ещё одну важную деталь: человек не любит однообразия, а моногамность это не конёк его мозга, поэтому чтобы быть по-настоящему соблазнителем, особенно в нашем веке, когда этой наукой владеет любой мало-мальски успешный агент по продаже мобильных телефонов, певцы должны уметь манипулировать сознанием в нескольких стилях.
- Есть разные стили? – Сергей автоматически начал искать бумагу с ручкой, чтобы законспектировать.
- Я тебе книжки дам, – усмехнулась Холли, - ты пока вникай... Первый тип, «харизматичный» обольститель, - тот от которого веет самоуверенностью, сексуальной энергией, sense of purpose, удовлетворением, - то чего многим не хватает, и что многие хотят. Пятьдесят первая секунда вызывает именно подобные эмоции. Далее, соблазнитель «Ребёнок» – он играет на том, что люди хотят простоты. Они устали от сложностей жизни, нарастили панцирь, а тут приходит такой вечный ребёнок, который говорит, моя жизнь прекрасна, айда со мной. Кто сможет устоять? Твой высокий с хрипотцой голос, которым ты пользуешься в подголосках, неизменно уводящий за собой внимание от остальных голосов, это как раз Ребёнок. Есть еще соблазнитель «Звезда» – ну, тут ничего объяснять не надо. Звезда она и есть звезда. Где я его в тебе видела... А! – Холли взяла новую папку. – Фривей. Свободный, сильный и бесконечно плавный. Взлетает с места и... как реакция на высокие голоса Queen, Робертино Лоретти, Иглесиаса, - большинству женщин кирдык... Это твоя визитная карточка.
- А как же голос из третьего припева в первой песне, там-то я типичный соблазнитель?! – разволновался Сергей.
- В Should have loved you more? С 2:31 по 2:44, – она посмотрела на ряд карт, - ага, соблазнитель. Просто Дон-Жуан. Соблазнитель малолетних, вот ты кто! Я называю это “ах, какая лапочка”, – высоким голосом с придыханием сказала Холли и ткнула пальцем в пятно на одной из карт, - типичная эмоция у юных девочек. А вот у большинства взрослых слушателей подобное не вызывает никакой реакции. Зато у мальчиков, - теперь она указала на ярко-синее пятно в правой фронтальной доле на другой фотографии, - презрение. В наше время дон-жуановский метод обольщения устарел. Есть похожий тип соблазнителя, «Денди», – твой мягкий с хрипотцой голос в Talk to me, - с моей точки зрения, наименее оригинальный. Но всё-таки большинству нужен соблазнитель Денди, человек, который не просто машинально подчиняется социальным рамкам, а скорее наоборот, изначально излучает абсолютное их приятие, он в них как рыба в воде. То есть женщин ты очаровываешь со всех сторон, если не мытьём, так катаньем. Посмотри-ка, как интересно... Belle воспринимается на «ура» мужчинами. Одна из редких песен, когда ты задействовал только «один» голос, и поэтому задействована одна эмоция. Может быть, именно поэтому мужчинам он и нравится? – задумалась она. - А ты знаешь кто твои самые ярые поклонники? – она сделала широкий жест, обводя все снимки. - Дети. Дети до семи лет, самые искренние и преданные слушатели.
- Так если я такой замечательный, почему ты…
- …вздыхала?
Сергей кивнул. По правде говоря, он хотел спросить напрямую – поставит ли она ему печать, но Холли лишь улыбнулась той улыбкой, которую так ненавидел Сергей, улыбкой, которая говорила «ты в моих руках». Именно поэтому он и не задал вопрос о печати.
- Завтрак! – громко произнес некто прямо над их головами.
- Вот и славно, - сказала Холли, как будто неожиданное появления Майка было в порядке вещей.
Как Майкл умудрился так неслышно подкрасться? - удивился Сергей.
- Ответы на эти и другие вопросы, - Холли самодовольно оскалилась, - во второй серии, в смысле второй сессии, после завтрака...
Гостиная преобразилась, доска исчезла, а посередине теперь стоял стол, напоминающий обилием блюд шведский стол в пятизвездочном отеле.
Все семеро уже миролюбиво, как будто и не было утреннего инцидента, оживлённо накладывали на тарелки яства и обсуждали футбольный матч. Имена игроков слетали с их губ, не цепляясь ничем - ни фамилиями, ни названиями команд - за голодное сознание Сергея.
- Они решили меня извести! Это они нарочно? – обратился к Холли курчавый. - Зачем было со мной спорить?
- Ты со всеми знаком? – спросила Холли у Сергея, проигнорировав обращенный к ней вопрос.
- Только со мной, - перебил Майкл.
- Да, это Майк, наш директор по продажам. А этот параноидный молодой человек, – она указала на курчавого, - Билли, начальник Ар энд Ди – отдела исследований и разработок, и вот это наши гениальные программисты - Смитти, Алехандро...
Пока Сергей пожимал руки, все шесть имён беспрепятственно вылетели из его головы. Майк, Билли (какие-то начальники), Холли, ну и, конечно, призрачный и разыскиваемый Майком Джек. Остальные имена ему явно не понадобятся на этой вилле.
- А почему вы так рано начинаете работать? – спросил он.
Жующие ребята синхронно посмотрели на курчавого Билли:
- Футбол, - объяснил тот.
- Это не просто футбол, это обсессия! – гордо пояснила Холли.
- Вы смотрите футбол? – догадался Сергей.
- Нет, - в унисон ответили ребята и опять обратили взгляды на Билли.
Интересная картина: смешанная радость детей, накопивших горсть монет и спускающих их в луна-парке, соревнуясь на «спортивных» машинках; радость взрослых, пришедших в тот же луна-парк, у которых полный кошелёк, все во главе с заводилой, не обращающим внимание на условности, который заказал зал на пару часов...
- Мы играем в лиге. Сейчас у нас период тренировок, - со смущённой улыбочкой сказал заводила Билли, улыбочкой, которая совсем не вязалась с курчавым парнем из утренней сцены с глазами, красными от гнева из-за каких-то там настроек.
- Тренировок? – взвыл его, видимо, извечный противник итальянец. - Это не просто тренировки! Можно подумать, мы не в любительской лиге играем, а минимум на кубок Европы!
Вокруг зашумели, жалуясь на «утром-днем-вечером» тренировки, массивные синяки и болезненные травмы, а главное, на одержимость Билли.
- Всё в компании подчинено футболу, - сокрушенно пожаловалась Холли, - тренировки, матчи, просмотры матчей, составление стратегий и прочее, прочее, прочее...
Все с неописуемым удовольствием замерли, слушая приведенный ею перечень.
- Мы даже Майка взяли из-за его вратарских способностей, - сострила она, - не дают мне девушек нанимать! Я бы чирлидерскую команду возглавила, а?
- Ага, после того, как нападающего найдём... – сказал Билли, и парни на мгновенье погрузились в обдумывание проблемы, - Слушай, как тебя, – Билли оглядел Сергея оценивающим взглядом, - а ты в футбол, того... играешь? Пошли к нам в нападающие.
- Не морочь! – возмущённо сказала Холли, - Он Артист с большой буквы «а»!
- Ну и что?
- А то!
- Я играю в футбол, – отказался от защиты Холли Сергей. Хотя все и относились к Холли, как к младшей сестре, с подчёркнутой нежностью и заботой, но на вилле безусловно главенствовал тестостерон.
- У неё теория, - выступил теперь уже в защиту Холли Майк, - что если ты хочешь стать настоящим артистом, певцом, исполнителем, ты должен стать гурманом жизни. Гурманом-ценителем всех пяти ощущений – вкуса, слуха, зрения, осязания, и обоняния.
- А пинание мячика по полю не входит в этот список, - вступила Холли.
- И что вообще все переоценивают свои нетренированные и не обученные способности, - продолжил Майк, - ошибочно думают, что умеют пить, слушать... даже любить.
- Полная чушь, - со смешком перебил его Билли.
- А как же срезы мозга? Статистика реакций? – Сергей был удивлён, но ещё больше встревожен тем, что все положительные отзывы он получил от «неправильного» человека.
С первой минуты её появления он предположил, что она «гадалка». Она делала ему «анализ», да и вообще она единственная женщина в компании. Она что, не «гадалка»? Не начальница этой лавочки, а что-то вроде секретарши? Получается, что Билли – «гадалка»?
- Срезы мозга, статистика реакций, это всё правильно, но у Холли страсть к обобщениям, теоретизированию, она же у нас учёная – должна яркие объяснения находить, - Сергей, к своему удивлению и вящей радости, уловил нотки уважения, которые сквозили в Биллином подтрунивании.
- По-настоящему, всё просто, - вступил голубоглазый итальянец, - у нас по всему миру стоят машины fMRI, functional Magnetic Resonance Imaging, технология функционального магниторезонансного отображения, которая позволяет определить, в каких областях активизируется мозг при прослушивании музыки. Каждая машина стоит около тридцати лимонов!
Сергей присвистнул, и от этой реакции Майка, мгновенно перехватившего инициативу у итальянца, понесло на цифры.
- Для каждого артиста мы выбираем и приглашаем на сканирование мозга не менее десяти тысяч из зарегистрированных слушателей, иногда доходит и до миллионов...
- А сколько их у вас, зарегистрированных?
- Около ста миллионов, и эта цифра растёт, – провозгласил Майкл.
- Почему, ты думаешь, появились рекордные продажи дисков на первых неделях выпуска, исчисляемые миллионами? – самодовольно хмыкнула в тарелку Холли. - Их скупают наши клиенты, после того как услышали на сканировании.
- А почему люди соглашаются на сканирование? - Сергей не мог представить себя, ложащимся в гробообразную машину.
- Люди-эксгибионисты. Им только дай выставить себя, особенно собственный мозг. Дневники стали одним из самых популярных изобретений в интернете, а повсеместные анкеты вообще наркотик, плюс, они задаром получают возможность послушать новинки и похвастаться друзьям.
- И сколько таких компаний, как вы? – Сергей поглощал цифры.
- Пока мы одни... – сказала Холли и добавила, - поэтому и проводим всё свободное и рабочее время на футбольном поле.
Это был камень в огород курчавого.
Значит, всё это правда, то что она говорила о его способностях к обольщению голосом... Так кто же «гадалка»? Холли или Билли? Явно не программисты или Майк. Кто ему выдаст печать? Она сказала, что будет три сессии. А может, это загадочный Джек? Он ведь совсем забыл о Джеке.
Последовавшие несколько секунд Майк внимательно следил за Сергеем, и будто уловив его внутренний монолог, он воспользовался наступившим молчанием.
- Мы одни, потому что редко собираются три таких неординарных человека как Билли, Холли и Джек, и им приходит подобная идея.
Сергей встрепенулся.
- А чем они неординарные?
- Их неординарность даже не в их отдельно взятых личностях, а в способности работать вместе. Всё началось пять лет назад, когда на концерте встретились эти трое. Джек…
- Фантом Джек, - подсказал Билли.
- Да, Фантом Джек, обладающий множеством талантов от артистических до сугубо технических. В двадцать два он попал «под колёса» схватки между Каспаровым и Дип-Блю, IBMовским супер-компьютером. В тот год, девяносто седьмой, Каспаров проиграл. Гарри утверждал, что причиной столь сильной игры компьютера был мухлёж, и что решения принимал не только сам компьютер, но и закулисный шахматист. IBM замяли обвинения, и благодаря «победе компьютера над человеческим разумом» поменяли имидж с производителя компьютеров на имидж мега-прогрессивной компании, с легко предсказуемыми денежными последствиями... Джек был тем закулисным шахматистом. После матча IBMовцы щедро заплатили за оказанную услугу, подписали договор о неразглашении и сфабриковали его исчезновение с лица Земли...
- У Холли к двадцати одному году была более яркая «карьера», - помог ему Билли, он явно был рад рассказать о ней, - она успела отсидеть год за нелегальную мед-практику, нелегальную, потому что закончила медицинский факультет по книжкам и не могла похвастаться дипломом.
- Я же не собиралась оперировать людей, - отмахнулась Холли, - я просто люблю колбы.
- Она впадает в транс при виде колб! – расплылся в улыбке Билли, - Даже годичное заключение её не остановило. Уголовница!
- Да, это её не остановило и она продолжила заниматься всевозможными исследованиями, - гнул свою линию Майк, - и печатать статьи в научных журналах под псевдонимом Доктор Нарик.
- Единственный приличный человек в этой тройке – это я! – подытожил Билли, - У меня была к тому времени законченная степень в университете, по искусственному интеллекту, карьера, мега-зарплата за мега-проект. На что я всё это променял? На партнёрство с фантомами и криминальными элементами.
Реплики и реакции Билли выдавали интеллигента в третьем поколении, который при проезде на красный свет чувствует себя крутым преступником.
Но Майк, сгусток динамичной энергии, стремился закончить представление коллег, не особенно обращая внимание на тот факт, что говорил о присутствующих...
- Ты часто видел, чтобы подобные люди находили общий язык? Когда они встретились на концерте Стинга, который открывали N’Sync, то именно тогда и возникла идея использования биомузыки в коммерческих целях. С тех пор они стали самой преуспевающей тайной монополией среди музыкальных агентств.
- А где сейчас Джек? – спросил Сергей.
Глаза Майка сверкнули. Правильный я задал вопрос, похвалил себя Сергей.
- Так, - перебила Холли, обращаясь к нему - Я готова! А ты готов ко второй сессии?
Взгляд Майка потух, он разочарованно выдохнул.
Комната была полной противоположностью первого, белого и пустого, кабинета. Стены были не только раскрашены во всевозможные цвета, от ярко-пастельных до пасмурно-тёмных, но и покрыты изображениями ландшафтов с различной текстурой, как на картинах импрессионистов.
Вот такая шизофреническая комната. Теперь стало понятно, почему поляна, на которой приземлился вертолет и всё остальное вокруг было таким однотонным – казалось, что все краски щедро израсходованы на покраску этой комнаты, по размеру больше напоминавшей музейный зал.
По-центру в ряд стояли огромные аквариумы, два на четыре метра, и в них плавали разноцветные рыбки.
- Будем изучать влияние музыки на рыб? – со смешком спросил Сергей, глядя на Холли, у которой на носу опять появились красные очки в клеточку, а с ними вернулся к ней и вид ученой крысы. Он уже успел заразиться заботливо-подтрунивающим отношением ребят. Её пижамный наряд и босоногость теперь способствовали добродушному и снисходительному отношению.
На самом деле, он просто устал гадать по поводу того, кто будет ставить печать, и что такого преступного ребята сделали с Джеком, что за ними следит агент ФБР.
- «Будем изучать влияние музыки на рыб», – передразнила его Холли. - Услышал пару добрых слов и сразу расслабился? - она посмотрела на него с упрёком. - Так ты хочешь знать, почему до сих пор не богат?
Для Сергея вопрос был далеко не риторический.
- Как мы выяснили на первой сессии, твой самый сильный голос и тембр - тот, который воспринимается фронтальным кортексом, что расшифровывает символы и воспринимает визуальные образы.
Она выразительно смотрела на него, как будто открыла ответ на загадку.
- Ну и? – он пожал плечами.
- Что «ну»? Видишь эти очки? – он внимательно посмотрел на шахматные стёкла в красной оправе. - Для чего, ты думаешь, я в них хожу, клоуна из себя строю.
Он опять пожал плечами.
- Ты слишком хорошо выглядишь, – устало сказала она.
Сергей победоносно заулыбался.
- И когда я говорю «хорошо», я не имею ввиду «плакатную красоту», а ту же, с «seduction quality», внешность. И теперь перестань улыбаться, как будто тебя назвали мисс Вселенная, и вникни в проблему.
- Какая может быть проблема? – Сережа невинно, нарочито-широко, раскрыл глаза.
- А такая: любовь к внешности более хрупкая, чем к голосу, потому что любовь к внешности ассоциируется с самим человеком, и как любая влюблённость, первоначально приносит счастье, но потом отсутствие твоего физического присутствия начинает приносить страдания, начинается ломка. Тебя начинают ненавидеть, потом опять мечтать о тебе и опять ненавидеть, пока, наконец, переболев, тебя не выкинут из сознания, при этом заблокировав дверь в сердце. А вот любовь к голосу совсем другая, это любовь будто к собственному ребёнку. Голос певца каждый лояльный слушатель воспринимает как свою собственность, потому что его нельзя потрогать, его нельзя отнять, поэтому тебя будут любить за то наслаждение, которое приносят воспроизводимые тобой звуки, и тобой будут восхищаться, и твоего возвращения будут ждать, даже если ты исчезнешь на долгие годы. И при твоём возвращении не появится и капли той горечи, которую всегда вызывает появление на сцене любимого, но, увы, постаревшего актера.
- Не верю, что, во-первых, не было успешных певцов с хорошей внешностью, а во-вторых, не настолько я красив, чтобы это испортило мою карьеру, - возразил Сережа.
- Не было. Актёры были, певцы – нет. Вспомни Beatles, Queen, Elton John, тот же George Michel в молодости, все они не были красивыми.
- А Джастин Тимберлейк?
- У него была похожая проблема, и мы с ним долго работали, чтобы с ней справиться. Хотя в особенности в Штатах, где процесс раскрутки начинается с радио, потом выступления в камерной обстановке ток-шоу, и только потом клипы и концерты, внешность играет вторичную роль, сначала слушатели влюбляются именно в голос, в песню. Ты в Штатах и Европе, новичок, всем будет любопытно посмотреть как ты выглядишь, после первого же прослушивания. Твоя же внешность, по впечатлению, производимому на зрителей, перекрывает ту часть мозга, которая ответственна за восприятие твоего «самого сильного тембра». Да и вообще поклоннику всегда проще относиться к кумиру несколько свысока, любить «несмотря на»: недостатки во внешности, промахи в интервью, и прочее.
Сергей занервничал.
Она была права.
Он не раз заходил на сайты, посвященные Smash. Эмоции, которые испытывали по отношению к нему его половина девочек-фанаток, были всегда настолько маниакальными, что часто, будто устав от них, они переключали внимание на Влада, его партнера по дуэту. Они начинали болеть за Влада, сочувствовать ему, радоваться его хорошему настроению... как за ребёнка. Это была простая любовь, хотя и немного свысока.
Очнувшись от размышлений, он взглянул на Холли и обмер: у неё в руках была огромная железная чёрная бита. Вот что произошло с Джеком - его замочили! – внезапно пришло озарение.
- С прежним носом ты имел шанс на мировую известность, - ухмыльнулась Холли.
- Я ничего не решил! – вскрикнул Сережа.
Холли удивлённо посмотрела на него, потом на поднятую, будто в замахе, биту и залилась истерическим хохотом.
- Ты... ты... думал... я тебе битой по….
Сергей недоверчиво стоял на безопасном расстоянии. С носа Холли, из-за того, что она резко дернулась от хохота, на пол слетели очки.
Она посмотрела на Сережу и неожиданно замолчала. В тишине, вместо того, чтобы поднять и надеть очки, она положила биту на пол и сделала к нему пару шагов, подойдя вплотную. Видимо, раньше, глядя на него сквозь стекла в клеточку, она не находила его таким уж привлекательным, потому что без очков снова стала разглядывать его лицо, будто увидела впервые. Почти лаская взглядом, она присматривалась: сначала лоб, брови, потом глаза, ресницы, потом рот, родинка в уголке губ, подбородок.
Холли слегка отстранилась, зачарованно оценивая, и как бы воплощая вековую мечту мужчин о взгляде, имеющем силу прикосновения, слегка касаясь руками, продолжила исследование: плечи, грудь, торс, талия... Внезапно тень озадаченности легла на ее лицо, она остановилась и отошла, будто ничего особенного не произошло, подняла очки и биту.
- Извини, редко такой экспонат попадается... – промолвила она.
Сергей не знал, как реагировать на подобное объяснение и наименование «экспонатом».
- Может, стоит переквалифицироваться, с моделями начать работать, - тихо проговорила она, и нацепила шахматные очки.
Повисла тишина. Каждый думал о своём.
- Так что же мне делать? – первым от озадаченности очнулся Сергей.
- Ничего... – она всё ещё еле заметно улыбалась, представляя себе работу в альтернативной профессии. - Если хочешь, могу этим помочь, - мрачно хихикнула она и похлопала битой по ладони, - я ведь клятву о «не навреди» не давала. Если серьезно, то единственный выход, это мега-песни. Твоя внешность всегда будет проблемой. Но, например, на мужчин, она не будет отрицательно влиять, так что...
- Мега-песни, - все, что услышал Сергей в ее реплике, - да где их взять?!
- А это что плавает, по-твоему, окуни? – спросила Холли, указав на рыбок в аквариумах.
Сергей пригляделся. Рыбки были странными: будто резиновые, игрушечные, детские рыбки.
Холли поймала и вытащила одну.
- Материал, из которого они сделаны, способен симулировать работу мозга. Это нейронные системы, обучённые воспринимать музыку. То, что ты видел на картах, на бумаге, в прошлой сессии, закодировано в этих рыбках. Каждая рыбка создана из материала, настроенного на восприятии какой-то определённой части населения. Например, вот эти, маленькие, розовые – это американские девочки до 10 лет, зелёненькие – европейские мальчики до 15 лет. В зависимости от восприятия, они либо радуются и резвятся, значит, песня им нравится, либо мотают головами и хвостами, плавая на одном месте, значит, не нравится.
Костяк, то есть скелет, это сама песня – мелодия, вместе с аранжировкой, внесенная в формате midi. Не хватает, только пищи... а пища – это голос. Посмотрим, каким людям, - она усмехнулась, - рыбам и песням понравится твой голос.
При этом она опустила биту в один из бассейнов, в котором плавали три косяка рыб. Первый косяк озабоченно, но медленно фланирующих золотых рыбок (женщин бальзаковского возраста), на различных «скелетах» песен - от попсы до хип-хопа. Вторая, бурно резвящихся сине-стальных, гоняющих камни по полу (пацанов-студентов), тоже словно гудящих различными стилями, и наконец, третья стайка, шаловливая и хихикающая мелюзга розовых и жёлтых цветов.
Опущенная в воду бита открылась на конце и оказалась сложным скворечником с массой секторов. В каждом отделе лежало странное на вид, переливающееся жемчугом вещество.
- Это вещество, твой голос. В каждом разделе свой тембр. Посмотрим, кто накинется... ути-ути-ути, - деловито позвала она...
- Рыбок ловим? – раздался голос Майка.
Как он так незаметно подкрадывается? опять удивился Сергей.
- Да. Смотри-ка, весь аквариум набросился! – удивлённо воскликнула Холли. Для неё неожиданное появление Майка как будто было нормой.
- И какие же мы ему отдадим? - спросил Майк.
- Тех, что первыми нажрутся. Будем дарвиновские законы блюсти... – рыбки толкались, пихались, толпились и нервничали, как будто видели в ватообразном веществе смысл их белково-резиновой жизни. Наконец штук пятнадцать, видимо, напихавшись до сытости, всплыли наверх и начали выскакивать из воды, прокручивая двойные сальто, как мини-дельфинчики, и издавая победные звуки.
Холли вытащила биту из аквариума.
- Сходите за пакетом, - кивнула она.
Майк и Сергей прошли мимо белого кабинета, через парник, обратно в гостиную.
- Ты узнал про Джека? – шёпотом спросил Майк.
- Как я узнаю? Не могу же я в лоб спрашивать?
- С ним связана третья сессия!
- Ну, так ты и подслушай! Ты же спец по подкрадыванию!
- Я пробовал. Вы как будто сквозь пол проваливаетесь. Одна секунда вы здесь, другая - и вас уже нет. Это меня с ума сводит. Я обследовал комнату самыми новейшими методами, ничего!
Сергей вспомнил, как в детстве, на даче, они играли с Владом и группой ребят в «двенадцать палочек». Игра проста: на самодельные качели выкладывают двенадцать палочек, потом разбрасывают, и пока водящий собирает и складывает их обратно на качели, играющие врассыпную разбегаются и прячутся. Если водящий замечает кого-нибудь из прячущихся, то он должен назвать его имя и дотронуться до качелей. Зато если кто-то умудряется проскочить и разбросать палочки до того, как до них дотронулся водящий, то игра начиналась заново.
Сергей в одно лето был почти бессменным водящим, иногда целыми днями, по многу раз, и это сводило его с ума. По периметру двора росла малина, не просто отдельные кусты малины, а плотный забор, настоящие заросли, каждый более метра в ширину. Этот малиновый забор рос вплотную к деревянному забору, и только с одной стороны - то ли забор поставили неправильно, то ли промахнулись с не так сильно разросшейся малиной - но между ними, забором живым и забором из досок, оставался метровый прогал. Сережа готов был поклясться, что Влад проскальзывал в этот прогал. Но потом, когда тот выбегал героем, чтобы разбить заветную конструкцию под улюлюканье раскрытых Сергеем прятавшихся, то вылетал он с любой стороны дачного двора, но только не со стороны того прогала. Сергей не раз пытался разглядеть хоть дырочку в малиновом заборе, но плотная малина только болезненно колола пытливо протянутую руку. Лето, короткие футболки, непроходимая малина...
Вспоминая это, он искренне сочувствовал Майку.
Они вернулись в комнату с аквариумами. В трёх из них, посвистывая и повизгивая от восторга выскакивали довольные голосистые рыбёшки.
- А почему рыбы? – спросил Сергей.
- Говорят, что деньги на деревьях не растут, а песни в аквариумах не плавают, - пояснила Холли, - Майк, собери рыбок, а я пока подготовлю документы. Пошли, - просигналила она Сергею.
Сергей последовал за на ходу пританцовывающей Холли. В следующей комнате, похожей как две капли воды на предыдущую, он вдруг почувствовал резкий рывок в сторону, как будто из стены выросла рука и потянула его к себе. Он с ужасом увидел стремительно приближающуюся стену со всеми её замысловатыми узорами, и уже представил, как красно-зелёный орнамент в стиле Пикассо отпечатывается на его лице.
Все-таки она размозжила мне фейс! - успел подумать он, как вдруг провалился сквозь стену и упал на мягкий ковёр.
Сергей быстро огляделся по сторонам: рука принадлежала итальянцу, на лице которого даже в сумеречной комнате выделялись светло-голубые, как у Мела Гибсона в «Смертельном Оружии», глаза, выражавшие кипящие эмоции, граничащие с сумасшествием. За столом, во время обеда, и даже перед доской, во время спора внутри группы, он явно не проявил всей полноты своей сущности.
Оказалось, что Холли уже почти полностью в комнате, только рука всё ещё была на той, другой, стороне, будто застряла в стене. Единственным приемлемым объяснением было то, что стена являлась зрительным обманом.
Голограмма.
Ничего сверхъестественного.
Но вот появилась и ее рука, и уже плоские раздвижные двери неслышно захлопнулись за ней.
- Джек, - протянул лежащему Сергею руку итальянец и помог ему встать.
Сергей оглянулся.
Мягкий сумрак. Необъяснимо, но ему показалось, что стены издавали мягкие, еле-уловимые звуки. По полу и по потолку медленно плавали пятна света, как на дискотеке для престарелых тусовщиков. Одна из стен служила баром, в котором была добрая сотня вин. Достаточно просторная комната. Единственной мебелью были стол и кожаное кресло внушительных размеров.
- Вот он, зашкаливший гурман, - сказала Холли и ласково похлопала Джека по плечу.
Тебя же не Джеком зовут! - хотел сказать Сергей, но почувствовал неловкость из-за того, что за столом, во время обеда, не запомнил имени итальянца.
Джек, гурман жизни, сидит в безоконной комнате, глушит вино, наверное, это он ставит печати, надо перенаправить свои силы, - подытожил Сергей.
- Садись, - кивнул ему Джек.
Сергей неуверенно поглядел на кресло. Вроде обычное, с виду не опасное кресло.
- У нас мало времени, - услышал он и почувствовал, как ноги послушно сами повели к креслу. Это Джек подтолкнул его в спину.
Что за дела! У всех нет времени, у Майка от Джека, у Джека от Майка, а меня всё время дёргают, толкают, руки выкручивают... последнее он никак не мог простить Майку. Он сел на кресло, и вдруг его возмущение исчезло, как будто автоматические дворники смели его с заснеженного окна, а за окном он увидел летнее солнце и ту первую зелёную поляну....
Из стен исходила приятная музыка. Она пронизывала его насквозь волнами, придающими ощущение невесомости, эйфории и безмятежного счастья. Он обернулся на Джека и Холли, и вдруг увидел, что они застыли... это показалось ему более чем странным, тем более что они стояли с приоткрытыми ртами. Да и вся комната как бы застыла. Пятна света на полу, пятна света на потолке.
Только он и музыка продолжали своё движение.
Хотя ничего, кроме «времени» вокруг него, не изменилось, но ему казалось, что его жизнь приняла новый оборот, как когда во сне обнаруживают, что могут летать, и никаких проблем - сплошное счастье. Появилось естественное желание проверить новую способность, захотелось заглянуть в будущее, недалёкое, хотя бы секунду вперёд.
И тут он увидел, как рот Холли дрогнул.
Ага! - обрадовался Сергей, - ещё раз.
Рот Холли ещё раз дрогнул.
А ну-ка... на пять секунд вперёд.
Как будто у него в голове был пульт управления временем с кнопкой «пауза». И рот Холли послушно закрылся и опять закрылся, при этом он услышал «щ-е-н-о-к».
Где щенок?
Контроль временем, был пожалуй даже более приятным, чем контроль полёта во сне.
Интересно, а я могу встать и обойти их?
Вдруг как будто кто-то вырвал у него пульт управления. Он тут же потерял контроль над временем, которое потекло-понеслось с привычной скоростью. Прошла и эйфория, задержавшись на неконтролируемую долю секунды.
- Насладился? – спросил Джек, вскинув брови и вперившись в него голубыми глазами.
Обычно, в таком случае восторга, Сергей закатил бы пулементную тираду о том, как это было круто, да и вообще, что это такое было, и можно ли это состояние воспроизвести, но количество шока полученного с утра зашкалило, и он только кивнул.
- Это был героин, - безразлично сказал Джек, довольный молчаливым ответом, и, повернувшись к Холли, уже более эмоционально, но все же неопределенно, сказал, - а ты говоришь, вино не пьёт!
Между тем Холли вынула из кармана небольшой пульт управления, похожий на iPod, и стала крутить колёсико. Наконец, она сказала нечто вроде ага!, и Сергей услышал свой последний сингл. Стены пели его голосом. Холли и итальянец смотрели друг на друга, и единственная интерпретация их взглядов была – это круто!
- Нам повезло, – не удержался Джек, забрал пульт себе и начал гонять отдельные отрывки.
- Я не хочу героин! – сумел вычленить дельную мысль из заваливших его сознание пустых и суетных вопросов Сергей.
- Похвально, - одобрительно пожал плечами Джек, - никогда не начинай. Все наркотики, названия которых оканчиваются на «-ин», как героин, кокаин, и даже кетамин, что колят роженицам, да и не только те, что на «-ин», - смертельны. Привыкание почти у всех с первого раза, а сколько за один сеанс клеток мозга убивают. Прямо таки не мозг, а решето становится, правда, через, примерно, полгода сеансов. А потом еще наркоманы удивляются, почему у них беспричинные галлюцинации и пропадает координация движений, ха!
- Так зачем ты мне героин вколол? - в отчаянии и ужасе перебил Сергей.
- Никто тебе ничего не колол...
Сергей посмотрел на Джека как на сумасшедшего. Да он же сам наркоман, у него бред, он же только минуту назад сказал «это был героин».
Холли поняла, что доверие к словам Джека у Сергея резко пошатнулась и хладнокровно объяснила.
- Ты получил альтернативный наркотик, у которого те же эффекты, что и у героина, только «наркотиком» его сложно назвать: нет ни привыкания, ни вреда для здоровья – никакого побочного влияния.
- Никакого вреда? - переспросил Сергей, опасливо осматривая вены на обеих руках.
- Абсолютно никакого, - подтвердила она.
- Если вы мне ничего не кололи, то... – Сергей начал усиленно вдыхать, принюхиваясь.
- Не через нос, Сережа, - через уши, - Холли улыбнулась на его щенячьи замашки.
Сергей тут же вставил в уши мизинцы, пытаясь вытащить проклятые капсулы или любой инородный предмет, но ничего не обнаружив, он понял смысл ее ответа.
- Музыкальный наркотик?
- Бинго! - подтвердила Холли, довольная его дедуктивными способностям.
- Каким образом музыка может так действовать?
- В смысле, создавать иллюзию контроля времени?
- Иллюзию?
- Конечно, иллюзию. Как ты думаешь, мы воспринимаем время? – взялась за старое Холли, снова превратившись в учёную крысу. - У нас в мозге есть образные встроенные часы. И, как обычные механические, они работают на шестерёнках. Если шестерёнки крутятся быстрее обычного, то наши внутренние стрелки идут быстрее, и нам кажется, что ход времени вокруг нас замедляется. Каждый, кто попадал в автомобильную катастрофу, расскажет тебе, как считанные доли секунды растянулись для них на минуты. И это вовсе не красивые слова... у человека выделяется внутренний, для простоты назовём, «наркотик», который ускоряет наши внутренние часы. А можно, для той же цели, принять внешний наркотик, как, скажем, героин. Музыка способна действовать напрямую на мозг, минуя сознание. Мозг синхронизируется с ритмом. Знаешь, что люди начинают отбивать ритм ногой в такт понравившейся песне? Если этот ритм слишком быстрый, около миллиона битов в секунду, как в нашем «музыкальном героине», то мозг синхронизируясь получает возможность контролировать время, либо считая секундой один бит музыки, либо два, либо три...
- И эйфория, и это ощущение невесомости? – недоверчиво спросил Сережа.
- Конечно, иллюзия. Мой конёк - невесомость, я её сама вычислила. Шесть месяцев было потрачено на сканирование летающих во сне...
- Но это нечестно! – почему-то сказал Сергей.
- Нечестно позволять тебе контролировать свои ощущения, получать удовольствие?
Слово «удовольствие» спровоцировало новую просьбу.
- А можно на минутку этот безопасный героин получить? – с надеждой попросил Сергей, аккуратно подбирая слова, как будто Холли была дьяволом и могла, поймав его на неправильной формулировке желания, сыграть с ним злую шутку.
- Нет, - вдруг вступил Джек, - хочется, да перехочется.
- Но это же не опасно, - намекая вопрошал Сергей.
- Мы тебе не бесплатный луна-парк. Эти муз-наркотики больших денег стоят, - отрезал Джек.
Мозг Сергея вдруг пронзила мысль: вот почему здесь Майк и здесь же ФБР. Это компания только прикрывается тем, что они консультативное агентство. Агентство это ПЗ. По-настоящему, они создают и продают наркотики.
- Ослаб Майк. Видимо, устал гоняться. А может, ему просто понравилось вратарём быть? - Холли без труда читала мысли Сергея, - обычно он предупреждал «жертв», что если им повезёт, то из них наркотик сделают.
- Это значит, и из меня? – вырвалось у Сергея.
- Я оговорилась... из их голоса. А ты, ты потрясающий будешь наркотик, из тебя не один, а целый десяток можно наклепать, даже детские, как муз-марихуана!
- А если я не соглашусь? – Сережа закусил нижнюю губу.
- Ты хочешь получить печать от нашего агентства? – устало спросил Джек и жестом показал на формуляр.
Сергей задумался, щелкая шариковой ручкой с инициалами JB на боку, он все думал: может, это ручка Джека и скрывает она его фамилию, а может, просто Jim Beam, кто его знает.
Моральная дилемма не на шутку: собственная карьера, с одной стороны, и потакание дилерам наркотиков, с другой. Да ещё связываться с ФБР.
- Так это что, шантаж?
- Да, - синхронно и спокойно кивнули оба в ответ.
Сергей опять замолчал. Карьера, это, конечно, то, за чем он сюда приехал и чем жил последние годы. Но совесть, напоминающую о том, что он может стать ответственным за распространение наркотиков и растление всего человечества, на рынке не обменяешь на незапятнанную, а главное, попасть в тюрьму за потакание нарко-дилерам точно не входило в его планы.
- У нас времени нет, – опомнился Джек, и взяв со стола договор, сунул его под нос Сереже – Подписывай!
Сергей не зря провёл последние полгода, советуясь с адвокатами.
- У вас договор на русском есть? – его лицо выражало полную сосредоточенность.
Ага, съели?! - подумал он.
Джек посмотрел на договор,
- Так этот же на русском, ты думал, мы лохи, не подготовились?
Да, лохами их было тяжело назвать.
- А зачем вам моя подпись, у вас и так есть мой голос?
- Ты давай, прекращай тянуть. У нас времени нет.
Сергей не реагировал.
- Настраивайся на мой голос, - сказал Джек, - Я тебе вмиг твою моральную проблему разрешу.
Сергей опять услышал приятную героиновую музыку, и увидел застывший рот Джека. Эйфория и невесомость захлестнули его мягкой волной. Они воруют время!
А как настраиваться на голос? - подумал Сергей, - Значит так, у меня скорость внутренней секунды равняется одному биту музыки, то есть одной миллионной настоящей секунды.
Он начал ускорять внешнее время, замедляя внутреннее, пока не услышал что-то новое. Это и был голос Джека. Видимо у Джека скорость внутренней секунды приблизительно равнялась сотне миллионных внешней секунды, сотне битов музыки.
- Ответь, когда подстроишься, ответь, когда подстроишься, - повторял голос Джека.
Сергей же не мог поверить своим глазам – вместо Джека перед ним стоял фантом, скорее висел в воздухе. Огромный, полупрозрачный, дымчатый фантом висел, раскачиваясь, меняя очертания и цвета.
Сергей ткнул в него пальцем.
- Не балуй! – сказало подобие рта. Фантом шлёпнул Сергея подобием ладони по пальцу и захихикал. Сергей почувствовал, как захотелось смеяться, но было странно, что он именно почувствовал, что хочется смеяться, просто открывать рот и хохотать. Абсолютно без причины. Тут он услышал хлюпающий высокий хохот, он взглянул на его источник, и вместо ожидаемой Холли увидел – крысу... учёную крысу в очках с шахматными стёклами и красной оправе.
Неужели у меня галлюцинации? – подумал Сергей, - Нееет... она и есть крыса!
Фантом, видимо, взял себя в руки (где у него руки, было сложно определить), и опять повторил:
- Ответь, когда подстроишься!
Сергей нежился в охватившей его эйфории, и неописуемом чувстве невесомости, и поэтому не намеревался прерывать блаженство разговорами. Вместо этого он заливисто хихикнул.
- Щас двину! Больно! – пригрозил фантом, заметив, что они были в одной скоростно-временной зоне.
Улыбка осталась на Сережином лице, но в глазах застыла вина котенка, выпившего молоко прямо из стакана на столе.
- Я слышу, - виновато прошептал он и икнул от сдерживаемого смеха.
- Так вот, несколько причин, - фантом вошёл в образ наставника и начал плавно говорить и раскачиваться в такт словам, - Во-первых, настоящие наркоманы. Для них это билет из ада. Они легко переходят с настоящих нариков на муз-нарики. И у них появляется шанс выжить.
- Наркоманы - это р-р-яя-з! – рявкнула крыса, подняв указательный палец. Она с удивлением посмотрела на собственный палец и начала озабоченно грызть на нём ноготь.
- Во-вторых, нам нужна твоя подпись, потому что лет через пять эти наркотики могут стать законным товаром, - фантом был в восторге от собственной театральности и глухо ухал на каждом слове, - а ты нас засудишь за роялтис, в смысле, за авторские права.
- Роялтис - э-хто два! - опять вступила крыса, подняв указательный палец второй лапы, не вынимая первый изо рта. Она опять удивилась поднятому пальцу, а осмотрев его, начала озабоченно посасывать.
- В-третьих, - ухая, продолжил фантом, - эти наркотики больше как вино, они лечат, а не калечат.
- Мммм, – промычала в панике Крыса с двумя пальцами во рту.
- Холли на их основе лекарства разрабатывает.
Крыса гордо выпятила грудь колесом.
- Она только строит из себя равнодушную, - ухал фантом, - а после выдачи бумаг рок-группам, весь день ходит как убитая.
Крыса вынула правый палец изо рта и приставила его к виску.
- За детей переживает, для них эффект такой музыки, как стоять рядом с курящими...
Крыса затянулась невидимой сигаретой в левой лапе, не убирая правую от виска.
- Поэтому мы для рок-музыки специальную технологию разработали... что-то я отвлёкся. А в четвёртых, это просто кайф!
- Кайф – это пять! – провозгласила крыса, подняв оба указательных пальца, а потом быстро заменив их на большие.
- А в-пятых, - это деньги! – сказал Сергей, выставив оба указательных пальца вперёд, как президент. Потом он задумался буквально на мгновение, и добавил третий палец, и уже как стюардесса при взлёте начал размахивать руками.
Все трое явно запутались в числах. Крыса растерянно рассматривала свои поднятые вверх большие пальцы, фантом ухал, а Сергей усиленно размахивал руками.
Тут пальцы крысы стали расплывчатыми.
Она, наверное, перешла на более высокий скоростной уровень, - неожиданно для себя догадался Сергей.
Видимо, сил у мозга хватало только на одну деятельность, потому что его руки сразу остановились.
- Мнё-го, мнё-го денег, - сознался фантом, потом он себя хлопнул подобием руки по лицу и опять медленно заухал, - большинство за-за-за... за-регистрированных клиентов агентства, так же покупают наши му-му-мууз-нарики. Мы создали, наверное, самую большую, нарко-сеть во всём мире.
- А как же Майк? – вспомнил Сергей, и в его глазах возник ужас.
- Поня-ятное дело, за нами следят.
- Но мы не попадаем ни под какую категорию! – быстро затараторила «вернувшаяся» крыса, крепко скрестив шальные указательные пальцы, - и поэтому являемся Красной точкой.
- Красной точкой? – гыкнул Сергей, глядя на сцепленные лапы крысы. Его руки решили похвастаться своей свободой и опять пустились жестикулировать, как стюардесса при взлёте.
- Красной точкой. Местом торговли наркотиками с ведома сотрудников милиции, - крыса явно чувствовала себя «на высоте».
Вот почему Холли не обращала внимание на подкрадывания Майка! – Сергей замер с поднятыми к верху руками. Слишком сложный дедуктивный вывод...
- Так вы с Майком в кошки мышки играете?
- Главное, понять кто тут кошка, а кто мышка! – ухнул фантом и выразительно посмотрел на крысу.
Сергей нахмурился, как мог, чтобы следующий вопрос к облаку прозвучал серьезно.
- И Майк не знает, что ты Джек?
- Нет, - ухнуло облако.
- Нет! – взвизгнула крыса.
- Пока он бегает за фантомом, - продолжило облако, - и у него есть хотя бы одно неизвестное, как эта комната, то они нас не арестуют.
- А потом, ему у нас нравится, – самодовольно взвизгнула Крыса.
- Вы всех артистов шантажируете? – сурово нахмурившись, как следователь на допросе, спросил Сергей.
- Нет, - ухнуло облако.
- Нет! – взвизгнула крыса, зачем-то опять подняла указательный палец и тут же спрятала его за спину.
- Не все пригодны для наркотиков. Так ты подпишешь?
- А если я Майклу про тебя и дверь расскажу? А? – прищурившись, как младший брат, обещающий пожаловаться родителям на старшего, он обратился к фантому, - А?
- А? – Сергей начал тыкать пальцем в облако...
- В смысле, выдашь нас? Тогда нас всех арестуют, агентство объявят нелегальным, - облаку было на всё наплевать на данном этапе и оно медленно распевало ответ, - и печать от нас ничего не будет стоить в глазах того, кто тебя к нам посла-ал.
Сергей тоже полностью отключился. Какие там проблемы: и прошлые, и будущие, они давно улетучились прочь... жизнь казалось безмятежной и безоблачной – кроме, конечно, этого облака перед носом...
- Какая у меня дилемма? – спросил он фантома.
- Не знаю, - искренне расстроившись, что не может помочь, ответил тот.
- Тогда давай, подпишу! – патетично-героически сказал Сергей.
- А мы те-бе-е рекомендацию подпишем, - пропело облако, и Сергей почувствовал себя бывалым бизнесменом - хорошую сделку сделал...
При этих словах, время сорвалось с цепи и понеслось в нормальной, секунда-в-секунду, скорости...
Сергей взлетал над зелёной полянкой и смотрел на удалявшееся лицо Майка. Ему было жалко бедолагу.
Одновременные присутствие и отсутствие Джека на вилле сводило Майка с ума. А погоня за исчезающими на вилле певцами была изнуряющей даже для такого оптимистичного агента ФБР.
Сергей не представлял себе, как бы он жил, если бы в последний день того «малинового» лета Влад не открыл ему секрет.
- Ну? - спросил его Сергей тогда, стоя перед стеной малины, - Не понимаю!
Влад стянул футболку на голову, прикрывая, таким образом, локти и шею.
- А ноги?
- Плевать на ноги!
И Влад ломанулся через малину на другую сторону двора. Сергей тогда так и не смог преодолеть себя и пройти через колющиеся кусты. Встретив Влада, он посмотрел на его исполосованные коленки и радость охватила его – он раскрыл фантастический секрет внезапных исчезновений и появлений. Героический секрет исцарапанных коленок и исколотого пуза...
Майк же будет всегда мучиться в поисках таинственной двери.
Сергей увидел несколько фигурок в желто-белой униформе, к которым бегом приблизилась фигурка Майка.
Я правильно поступил, что не выдал секрет Майку, - вдруг понял Сергей.
Ему представился глобус с ярко-красной точкой где-то посередине Ирландии, от которой расходилась паутина наслаждения, опутывая всю поверхность.
Но он отчётливо понимал, что принял решение не из-за глобальности проблемы и не из-за собственной карьеры, а только ради счастливого выражения лиц ребят, когда они разговаривали за столом. Они умели спорить до посинения и принимать решения, каждый оставаясь самим собой. Они сумели вырасти, оставив в жизни все прелести детства – доверие друг к другу, радость общения и даже игры. Почему он сам так не смог?
Нет. Вопрос был не о прошлом, и не о его желании в настоящем снова остаться на денёк и поиграть нападающим, а о будущем – как приобрести такой дом.
Сергей смотрел на удаляющуюся виллу и прижимал к себе полиэтиленовый пакет с разноцветными поющими рыбками. В кармане у него лежало сложенное вчетверо рекомендательное письмо с подписью Билла и печатью, которое жгло ему кожу сквозь джинсы, будто ключи от первой машины... А в сумке лежала пара толстых книг и бутылка коллекционного вина.
beta-readers и
|
|