|
|
Игрушки
Он играет в любовь, говоря, часто мы
Соблюдая все правила новой игры
Он плачет, смеется, переживает
Ну а я - вроде то, с чем сейчас он играет
Умирает любовь, начинается скука
У новой игры имя - разлука
И капают слезы, смывая веснушки
Лишь только бы были эти игрушки
Вздох. Ощущение, что свежий воздух рвет легкие на части. Слезы. Глотаю их и чувствую мерзкий соленый привкус. Как же так, почему…все плывет, я нечего не вижу, из клуба несется музыка, господи, почему это со мной…не хочу ничего помнить…не хочу, но перед глазами вновь его лицо…он смеется и говорит:
«Ну, неужели ты думала, что все всерьез? Я ведь ничего не обещал», - он ухмыляется, держа в одной руке стакан с коктейлем, а другой обнимая пьяного Серегу.
«А с ним – всерьез?» - спрашиваю я, впиваясь ногтями себе в ладонь, чтобы не зареветь, больно, но боль физическая затмевает душевную.
«Ты не поймешь, он – это другое» - и он уходит, уводя за собой Сергея.
Дальше я помню только кадры, как нарезку из кинофильма…хватаю куртку, пробегаю два проходных зала, бегу вниз по лестнице, мчусь мимо охраны и вылетаю из этого клуба. Все.
Слезы, застилающие все. Я забегаю за стену, чтоб не видели посетители и охрана, реву беззвучно, задыхаясь, и медленно сползаю спиной по стене…
Господи, мне говорили, что ничем хорошим это не закончится, и что девушки у него долго не держатся, но я отмахивалась, тешила самолюбие, о нем ведь мечтают многие, и я урвала кусок этой мечты. Мне казалось, что это так потрясающе - пройтись по красной дорожке с ним под руку, чувствовать их взгляды, чувствовать их зависть буквально спиной, чувствовать их беспомощность. А сейчас он вот так, легко и просто поставил меня на место. «Кто ты и кто я». И растоптал все… дура, он кроме себя и этого смазливого, темноволосого мальчишки никого не любит. Ты – для отвода глаз, чтоб слухов не было, ты – банальное прикрытие, ты – ширма. Ты –ничтожество, которое выбросили, как только отпала необходимость. И что делать дальше? Как выбросить его из своей памяти и все то, что он принес с собой, как уничтожить частички его мира, которые вошли в мою жизнь с его появлением…господи...зачем…
Пытаюсь встать, опираюсь на стену… как теперь домой добраться - метро закрыто, а приехала я на черном мерине - кабриолете, у которого вместо номеров написано: «VLAD», иду ловить машину, вспоминая, сколько денег у меня в кармане, 200 рублей доехать до дому хватит. Какие у него глаза были… пустые и абсолютно спокойные, страшные… невыражающие никаких эмоций, он как-будто смотрел сквозь меня, ему все равно, есть я или нет... Я попалась как идиотка, придумала себе, что он может меня полюбить... Заметила, что слез уже нет, просто судорожно вдыхаю воздух… машинально поднимаю руку, видя приближающиеся «Жигули», машина останавливается, водитель спрашивает куда, а я не могу вспомнить улицу, на которой живу. В голове из адресов только Левашовский, 33 - адрес Влада, адрес, который надо теперь забыть…
Я вспомнила. Яблочкина улица, 5 кв. 7, сажусь, говорю адрес.
Машина срывается с места. Я не хочу ничего, ничего… утыкаюсь лбом в боковое стекло и думаю, что все кончено, все так нелепо, внутри пустота, и Владькины слова только верхушка, только маленькая часть того айсберга, что образовался у меня в душе.
Радиоволна,
Через стены, даль
Донесет до тебя мою печаль.
Город, безумно красивый, потрясающий своими огнями и неоновыми вывесками, он живет, дышит толпами людей. Проезжаю мимо большой, светящейся афиши - надпись: «Лучшая группа России, 22 июня, в концертном зале «W»
И два портрета, два лица, смотрящие так, будто весь мир принадлежит им. Мальчишки, пробивающиеся к вершинам шоу-бизнеса и красивой жизни. Хорошая картинка, с фотосессии в Италии, Влад в черной рубашке похож на божество, сошедшее с небес… Я вдруг почувствовала, что по щекам опять поползли маленькие соленые дорожки, откуда они..
Финал. Как можно было надеяться, что он в моей жизни надолго? Стекло стало мокрым, все в прозрачных каплях, чертящих косые дорожки, пошел дождь, хоть кто-то плачет вместе со мной.
Влад… как теперь научиться жить без него…закрыла глаза. Он любит его, он мечтал о нем, а я? Недоразумение – пиар-ход, отвлекающий внимание от шумихи в прессе об их нетрадиционной ориентации. Я – средство. А я удивлялась и думала, почему он таскает меня за собой везде, ведь экранные принцы всегда должны быть свободны, чтоб любая из девушек могла надеяться и ждать, одновременно скупая все их диски. На банкетах, презентациях, пати в клубах он охотно представляет меня друзьям и во всех интервью трепется, что у него есть девушка. Я не могла понять - почему, ведь меня, следуя логике, нужно было бы прятать, не показывать публике или представлять как нового концертного администратора. А что, если бы какая–нибудь истеричная фанатка плеснула на меня серной кислотой? Да ему все равно было, лишь бы имидж не страдал, дорогих и любимых берегут, а я не была ни той, ни другой… Интересно, а они все вместе это решили,- что Владу нужна спутница? Наверное, за рюмкой коньяка или кинули карты, и выбор пал на меня, а ему было наплевать, с кем быть пару-тройку месяцев. «Нанимать» звездную спутницу слишком дорого и накладно, можно просто найти дуру, которая будет преданно смотреть в глаза, и ей не нужны будут деньги. Я близко дружила с их хореографом Наташей, которая поставила все до единого их танцы. Она отточила все движения ребят до безупречности, отполировала все жесты, научила «ставить точки», т.е. чтоб движение было законченным. «Поворот головы, точка, поворот корпуса, точка», - так часто она повторяла им. Все поставлено отлично, и смотрелось легко и изящно, и только мы знали, какая работа стояла за этим. Я часто была на их репетициях, в то время я писала большую статью о «жизни в танце», сама некоторое время занималась танцами, и интерес у меня был свой, не только профессиональный. Я как-то обмолвилась, что пишу статью о хореографии и попросила Наташу провести меня на прогон танцевальных номеров её «подопечных». Наташа согласилась помочь, договорилась с администрацией группы, что я на репетициях буду присутствовать, а за это пару раз упомяну их в моей статье нашего журнала с кристальной репутацией. Я долго была негласным присутствующим, они относились ко мне с подозрением. Профессия «журналист» ни у кого не вызывает доверия, конечно, если ты не пишешь о войне, не выезжаешь в горячие точки - этим почет и слава, а остальные - не в счет. Постепенно мы начали общаться в паузах между репетициями, я была на всех их выступлениях вместе с Наташей, которая поставив им новые номера, безумно волновалась за них и поэтому приходила посмотреть на свою работу со стороны, высматривала недочеты, а потом исправляла ошибки.
Работу в редакции я почти всю брала на дом и ночами корпела над ней, а днем была поглощена этими обаятельными мальчишками, которые умели и шутить и работать.
Я не заметила, как начала сближаться с Владом. Сначала оказалось, что мы слушаем одну и ту же музыку, мы говорили часами о каких-то пустяках, и нам не казалось это тратой времени, а потом я вдруг поняла, что между нами много общего, что этот парень интересен и представляет собой намного больше, чем то, чем он является на сцене.
Мы начали общаться, независимо от того, были ли у них репетиции в этот день…
Статью дописала, она вышла, была масса хороших откликов, и все должно было вернуться на свои места, но нет…все закружилось с еще большей силой. Я тянула кое-как универ, училась два раза в год, только сдавая сессии, работала, как и прежде, несколько часов в день, благо, график свободный, только вовремя сдавай материал, ночью писала статьи и с утра несла на одобрение, все проходило хорошо. Тогда всё было уже по-другому.
А сейчас? Еду домой, заплаканная, униженная, в заляпанном «жигуленке», и впереди у меня мрак. Машина вдруг вздрогнула и остановилась:
«Приехали, Яблочкина улица», - улыбнулся мужчина.
«Спасибо, вот возьмите», - я протянула ему две сотни.
«Ты слишком много даешь, тут ведь рядом», - и он протянул мне одну сотню назад. В первый раз в моей жизни водитель сказал, что я много даю.
«Возьмите, пожалуйста», - сказала я шепотом, вышла из машины и пошла в сторону своего дома. Это не мои деньги, это остатки сдачи с коктейля, пятисотки, которую дал Влад, мне не нужны его деньги, мне вообще больше он не нужен, только как научиться жить без него?
Я подошла к скамейке возле своего дома и присела, оны была старая, почти сгнившая, но, тем не менее, бабульки с удовольствием сидели на ней по утрам. Я заметила, что совсем вымокла, джинсы прилипли к телу, темно, льется дождь. Ну вот, Золушка, от чего ты уходила, к тому ты и вернулась.
Что дальше? Вот я и достигла того, чего хотела, но разве этого дало мне сейчас что-то, кроме боли и разочарования? Ничего. Я достигла Олимпа, и Влад собственными руками сбросил меня с него, и я лечу в Тартар.
Странное чувство… я не нужна, но нужно было начинать как-то жить заново. Я поднялась и тихо пошла домой, вспомнила код от подъезда, достала из заднего кармана ключ и открыла дверь.
Посмотрела на себя в большое зеркало возле входной двери, волосы висят сосульками, глаза зареванные, тушь черными дорожками растеклась по лицу, впервые за этот вечер я рассмеялась своему отражению в зеркале…смешная..
Смыла make-up и, запихнув две таблетки снотворного в рот, легла спать. Я не заснула бы без них. Мысли не хотели отпускать меня, и я решила отпустить их.
***
Проснулась в три часа дня с опухшими глазами и тяжелой головой, надо жить дальше, ведь я дала себе обещание - не плакать. Сегодня суббота, и я решила навести, наконец-то, порядок в квартире, а то я ее совсем забросила, а ведь уже скоро должна была прийти хозяйка и проверить, в каком виде я содержу снимаемую мной жилую площадь.
Валяюсь в кровати и не могу заставить себя встать, не хочу, не могу, тело ноет и не хочет двигаться. Господи, я была слепа и глуха, а они вместе ездили по городам, наверняка трахались, точно трахались. Меня променяли на мужика. Я всю жизнь очень лояльно относилась к би и геям, но когда заявляют, что он – это другое, а ты - маленькая игрушка для мальчика, становится страшно. Была бы женщина, я, может, и поняла бы, но ведь это мужик, да, чертовски красивый мужик, с теплыми, карамельного цвета глазами и потрясающей, солнечной, белозубой улыбкой. «Уроды несчастные», -сказала я тихо и уткнулась в подушку. Хотя почему «несчастные», у них все нормально, и не они лежат в кровати, оплакивая уход засранца-Влада. Хмм, вернулось чувство юмора, уже хорошо, хотя какой-то это юмор, дохлый сарказм, потому что мне больше ничего не осталось.
Блуждаю взглядом по постели, теперь здесь свободно, можно развалиться, как хочешь, хоть поперек кровати. Мы здесь иногда ночевали, Влад вечно ворчал, что кровать маленькая и неудобная, ну конечно, совсем не то, что в доме у папочки. А мне просто нравилось смотреть, как он спит.
Нет нечего удивительней и притягательней, чем сон любимого человека. Он был похож на ребенка, сложив трогательно руки под подушку и что-то бормоча во сне, неуложенные волосы в беспорядке торчали ежиком, он ровно и глубоко дышал, я обожала его таким, беззащитным и маленьким, обожала потому, что мало кто его видел таким, потому что такой он только, когда спит. Интересно, а Сергей тоже так смотрит на него, спящего? И тоже любуется естественностью и беззащитностью, тоже исследует его взглядом, начиная от подрагивающих ресниц, которые похожи на крылья бабочки, и скользя ниже и ниже по переносице, по губам, которые мы оба целовали, теперь-то я знаю, что мы оба? А иногда мне безумно хотелось, пока он спит, покрыть его лицо легкими, скользящими поцелуями, но я всегда боялась его разбудить и вместо этого чмокала его в волосы, осторожно выбиралась из постели, боясь его потревожить, и шла в ванную. Мы не обсуждали наши планы на будущее, у нас не было будущего, я понимала, что мы в любой момент могли расстаться. С его работой вообще нельзя что-либо загадывать. Я просто спутница, сегодня есть, завтра нет. Надоела? Ну, так можно выбросить, как маленького паршивого котенка, за шкирку – и за дверь, и забыть о его существовании. Паршивый котенок – это я. Он выбросил меня из свой жизни, просто выкинул за борт, а я, как оказалось, плохо плаваю.
Для меня это боль, для него лишь тоска
Для меня это жизнь, для него лишь игра
Надо занять себя чем–нибудь, уборкой, например, и не вспоминать ничего, ни вчерашний вечер, ни Влада. Я усмехнулось, как его можно не вспоминать?
Пошла на кухню, пустой чайник, как всегда. Надо выпить кофе. Влад тоже по утрам любил пить кофе, хотя о каком это я утре? Днем. Иду в ванную, щелкаю выключателем, в зеркале – я. Жутко похудела за последнее время, какая-то болезненная худоба, а под глазами результат бессонных ночей - два темных полукруга, синеватые белки. Плохо выгляжу, как снаружи, так и внутри. Хотя, слава Богу, никто не видит, что внутри. Я не реву, ведь пообещала себе. И вообще, как-будто это не со мной было, может быть, и вправду это не со мной произошло, может, приснилось? Сейчас я наберу номер и услышу в трубке: «Привет, как дела?» Хотя зачем себя обманывать... Кукла - маленькая игрушка, у меня все кукольное, не серьезное –работа, друзья, квартира, любовь и я сама. А моей судьбе - капризной девочке с кудряшками, надоело со мной играть, и она отдала моего Кена соседке, а точнее, соседу. Я повернулась боком к зеркалу, на мне футболка, серая с британским стягом. Влад привез ее из Англии. Ему она нравилась, а я ее сейчас просто ненавижу, серый цвет, какой-то безликий, непонятный, в таком цвете, наверное, ему виделись и я, и моя жизнь. На полке куча маленьких баночек, кремы, гели, духи, некоторые из них я никогда не открывала, и они так и стояли закупоренные и нетронутые. Я не знаю, зачем они здесь. Просто был период времени, когда все скупалось в магазинах. Я не думала – зачем, ведь под рукой была Владькина кредитка, хотя дело не в деньгах.
А вот на краю ванны маленький стеклянный флакон, грушевое молочко, он любил этот запах. Когда я выходила из ванны с мокрыми волосами, за мной тянулся этот тонкий шлейф сладкого грушевого запаха, ему нравилось, когда я ложилась под одеяло, а он утыкался носом мне в предплечье и говорил: «Вкусно пахнешь..», и мне становилось тепло и спокойно от близости человека, который лежал рядом, маленькие мурашки бегали по всему телу. И мне не важно становилось то, что утром он уходил в другой мир - мир его работы. А сейчас он так же утыкается в него, в Сергея, и говорит то же самое, а может, и что-то другое, он ведь с ним искренен, а со мной нет. А может быть, он ненавидел грушевый запах, а говорил все это просто так и трахался со мной просто так «для удовлетворения своих, человеческих потребностей». Я взяла баночку за крышку и швырнула ее в маленькую голубую корзинку в углу, нет Влада, нет этого идиотского грушевого запаха, ничего нет и не было. Почувствовала, как к горлу подступил комок и в глазах все поплыло, я обещала - не плакать, обещала..
Что тут у нас еще, духи? Все в помойку, все, а к чему оно теперь? Схватила три банки и швырнула в мусорку, они с грохотом упали на дно. Да не нужно оно мне все, куплю новое, - и цветные флакончики, гремя от резкого движения рукой, посыпались на пол…А вот «Woman». И это в помойку, я не люблю теперь их, ненавижу …полка стала чистой ..ну вот, купим все новое, заставим полку, и жизнь пойдет нормально. Щелкнула выключателем.
Чайник вскипел, из носика шел пар, выпьем кофе, а потом будем убираться. Ведь все нормально. Все хорошо. Разлила. Ничего, сейчас все вытрем. Горький привкус, как-будто пережженные зерна, наплевать…На подоконнике моя фотка, я с идиотской улыбкой, фото «времен Влада». Так теперь я буду это все называть. На фотке я радуюсь в каком-то клубе на их концерте, в помойку…черт…На холодильнике магнитики - буква “S”, переставляем, да и вообще надо снять их. Не хрен- устроила тут себе фан-клуб, понимаешь. Душно что-то, открываю окно, скоро пойдет дождь, и нечем дышать, духота без малейшего движения воздуха, серые тучи сгущаются и затмевают все. Закрыла окно - не легче.
Так, убираемся дальше, протрем подоконник тряпкой, а то пыли столько, что скоро можно будет письмена писать… А это что? Записка на половинке листочка. «Уходя, захлопни дверь, люблю тебя». Я это писала ему, а он, наверное, позвонил тому, другому, и они долго смеялись над словом «люблю». В помойку…
Теперь в гостиную пойдем, вымоем все. Полированный столик, гладкая поверхность, провела пальцем…два билета в клуб, тоже выбрасываем, он теперь в клубы с ним ходит, я вообще больше туда не пойду, никуда…потому, что я уже не с ним, я не нужна там никому. Пока была с ним - ты в центре, без него - с тобой даже долбанный охранник, который вчера улыбался, не поздоровается, такие законы …правила…везде.
Господи, здесь все его! Все: кружки, записки, флаконы. Можно выбросить пол-квартиры, можно вымыть её, даже поменять мебель, но ничего не изменится, он тут…все равно, он оставил следы, невидимые, на каждом предмете к которому прикасался, здесь всё дышит им.
Здесь все твое, и небо, и земля
И все, кто здесь, живут ради тебя
Здесь все жило им, все..Сажусь на пол в центре гостиной, пытаюсь привести мысли в порядок. Я одна, он ушел и унес часть меня и часть моей души и жизни, я не хочу ничего… Что со мной будет дальше? Где найти силы продолжать все и улыбаться, несмотря ни на что? У меня нет сил улыбаться, у меня даже нет сил просто заплакать, чтоб соленые ручейки смыли обиду и боль с моей души, нет, я не хочу… Москва, она дала мне многое, но забрала еще больше, факин город. Я уеду в Питер, зачем я вообще перебралась в Москву? Ну конечно, работа хорошая, деньги, а сейчас мне не нужна ни работа, ни деньги, мне нужен он…В Питер, там спокойней, там тише…не хочу тут ни жить, ни работать, ни учиться. Поднимаюсь, напяливаю джинсы и куртку сразу на фуболку, вытаскиваю сотовый. Ни одного звонка со вчерашнего утра, ни одного…выключаю его, достаю симку и выкидываю в помойку. Ни хочу ничего из того, что было при нем. Сполоснула лицо холодной водой, раздраженные глаза защипало от хлорки, собрала волосы в хвост, достала из шкатулки сложенные деньги, взяла паспорт и вышла из квартиры. На вокзал…Это единственное, что можно сейчас сделать, чтоб дальше суметь развернуться на 180 градусов и пойти по другому пути.
Толпы людей, спешащих куда-то, лето, сезон отпусков, все едут на юг, у них есть мечта, есть цель, есть смысл жизни. У меня нет ничего, он вчера забрал это все. Хватит вспоминать и жалеть, хватит, взяла билет в Питер, купила место в двухместном купе, спальное, хорошее, в два раза дороже, чем обычное купе, наплевать, у меня - другая жизнь.
Мчусь домой собирать сумки, только самое необходимое, уеду пока на месяц, мне ведь положен законный отпуск, вот и уеду, отправлю факсом заявление на отпуск. Черт, надо позвонить маме и сказать, что я завтра приеду. Чтобы наврать такого? Не хочу, чтобы она переживала.
Набираю номер, другой город, а все как-будто рядом. Мам, будь, пожалуйста, дома, пожалуйста:
- Алло, - мамин голос, тихий и уставший.
- Привет, мам, - чувствую, что сейчас разревусь, закрываю трубку рукой и сглатываю.
- Привет, котенок, как дела? - мама защебетала, услышав меня.
- Мам, да все, как всегда, - закрываю глаза и откидываюсь на спинку дивана.
- У вас все нормально? - спрашивает она. Видно, мой голос звучит неоптимистично.
- Угу, - отвечаю я.
- Как у него дела? -спросила она. Она никогда не называет его по имени, Влад всегда был - «он».
- Мам, да все хорошо, и у Влада, и у меня, я вот что хочу, у меня отпуск, можно я приеду, поживу в бабушкиной квартире, она пустая? - спросила я.
- Ну, чего ты спрашиваешь? Конечно, а чего не на юг? Ты с ним приедешь? - спросила она, обрадовавшись, что блудная дочь приедет хотя бы на время отпуска домой.
- Да, нет у него турне, он занят, я одна приеду, взяла билет, завтра в 7 утра буду в Питере.
- Тебя встретить? - забеспокоилась она.
- Не надо, я сама доберусь, - ответила я.
- А, может, все-таки.. - она не отставала.
- Мам, я прошу тебя, не надо, - почти шепотом сказала я.
- У тебя точно все нормально? - переспросила она.
- Конечно, мам, ну все, до завтра, - я бросила трубку и поняла, что будет очень тяжело рассказывать обо всем маме и всем остальным. Тяжело выдерживать взгляды и терпеть чужую жалость к себе, тяжело слушать: «Ой, ну мы же говорили!».
Так, надо отправить на работу факс, черт, меня уволят, когда приеду, но какая уже разница, 28 дней впереди. Надо найти работу, снять новую квартиру и с осени поступить в новый институт. Что за идиотизм - переводиться в другой универ на последнем курсе, но надо, если останусь здесь, я его вообще не закончу.
Так, вещи, вещи, потом приеду - соберу чемоданы и отправлю в Питер, кроме компа и мелких принадлежностей типа фена и прочего, у меня ничего нет. Потом соберу. Потом заберу документы с работы, поезд через три часа. Господи, ведь завтра хозяйка придет, оставлю деньги Кисе, она ей отдаст. Набираю знакомый номер:
- Привет Киса-Кит
- Приве-е-ет, ты дома, наконец? Что у тебя с сотовым? - недовольно говорит она
- А, сломался. Слушай, у меня дело к тебе, я тут уезжаю на месяц, а завтра надо квартирной хозяйке деньги отдать, можешь утром приехать, ключи я у соседей оставлю, а?- спрашиваю я.
- Приехать-то могу, а ты куда намылилась? С Владом куда-нибудь? Ты прям, как жена декабриста, куда он, туда и ты.
- Да, к маме, в Питер, отдыхать - говорю я и вздыхаю, опять слезы подбираются.
- А Влад где? - ну зачем она спрашивает? Надо правду говорить, все равно узнает.
Я выдохнула.
- С Владом – всё, - я шмыгнула носом.
- Епрст, как – все? Этот, мать его, урод, тебя кинул,- догадалась она.
- Угу, - я начала озираться в поисках платка.
- Ублюдок, из-за чего? Хочешь, приеду и привезу мартини? - спросила она
- Нет, кис, не приезжай, я вечером уезжаю, я, возможно, останусь там жить, а через месяц вернусь за вещами, - выпалила я.
- Я тебя убью, ты чего надумала, какие такие «останусь там жить»! - возмутилась она
- Кис, я все решила, мне сейчас очень больно, мне надо уехать. С работой и учебой я разберусь, и не надо приезжать на вокзал, а то я до самого поезда прореву у тебя на плече, -попросила я её совсем уже плачущим голосом.
- Ключи где, у тети Любы, а деньги в маленькой шкатулке, да? - вздохнув, спросила она.
- Угу, она где-то в 12 приедет, там 250$. Ты ей не говори, что я не буду больше снимать, а то она заставит съезжать, а я ей потом приеду, сама скажу, хорошо?
- Блин, зачем ты убегаешь от всего? - спросила она
- Мне сейчас это необходимо.
- Ладно, дождусь твою хозяйку, ты там глупостей не делай, - строго, как мама, сказала она.
- Хорошо, я тебя люблю, спасибо тебе.
- Да ладно, завтра позвоню твоей маме домой, узнать, доехала ты или нет?
- Кис, да что со мной будет, я же не Анна Каренина, под поезд не брошусь, -попыталась улыбнуться я - У меня все изменится, будешь ко мне в гости приезжать - я сама не верила в то, что говорила.
- Буду, буду, - мне показалось, что она до конца так и не поверила, что я уеду из Москвы.
- Если что позвоню тебе, спасибо.
- Не грусти, я тебя люблю.
- Спасибо, - я положила трубку.
Три часа спустя. Захожу в купе, очень комфортно, только бы соседнее место было свободно, не хочу никого видеть и разговаривать не хочу, не хочу, чтоб они видели моё лицо. Не хочу.
Зашла какая-то старушка. Хорошо, хоть не мужик. Начала распаковываться. Я отвернулась к стенке и заснула, я слишком вымотала нервы за эти два дня.
Проснулась уже под размеренных грохот колес, открыла глаза и соображала, где я. В купе. Мягкий свет. Напротив старушка смотрит в окно, смотрю на нее, а она на мою бабушку похожа, маленькая, сухонькая. И лицо такое же доброе. Как жаль, что бабушка умерла. Смотрю на нее, не отрываясь. Как долго мне придется отвыкать от него и забывать его, как трудно это.
Как больно всё это.
- Плохо тебе, милая, -сказал она и глазками в морщинах-лучиках посмотрела на меня.
- А как вы догадались? - спросила я.
- А ведь глаза все выдают, у тебя взгляд такой…знаешь, когда у собаки щенков забирают, несут топить, потому что девать их некуда, у нее такие же глаза, грустные и страшные, с такой немой тоской,- сказала она.
Да, только у меня не щенки, а Влад забрал кусок жизни и меня и утопил в своем безразличии и лжи.
- Я не знаю, как дальше жить, - и я в первый раз почувствовала, что говорю это спокойно, без слез.
- Сердце тебе подскажет, оно всегда верное решение знает, только слушай его, - сказал она и улыбнулась.
- А если я не умею?- растерянно спросила я.
- Научишься со временем, все научишься, только не позволяй играть с собой, и все в твоей жизни наладиться, - она улыбнулась с каким-то тихим светом в глазах.
- Не буду больше.., - подумала я.
Московская квартира, оставленная три часа назад, пугает своей пустотой. Тикают часы неустанно и громко. Словно все так и надо. Незаправленная постель. На столе пузырек со снотворным. Телефонный звонок, включается автоответчик:
«К сожалению, сейчас меня нет дома, оставьте сообщение после звукового сигнала, и я вам обязательно перезвоню», - голос хозяйки, вещающий, что ее сейчас нет. Короткий звуковой сигнал. И тихий мужской голос:
«Привет, это Влад. Что с твоим сотовым? Глупо, наверное, спрашивать как дела, поэтому не буду. Ты знаешь все, и я думаю, что ты достаточна умна, чтобы никому ничего не рассказать. Позвони мне, я больше тебе названивать не буду . Ты ведь меня знаешь, мне и то, что я делаю сейчас, нелегко далось. Если хочешь поговорить без обид, то мой номер у тебя есть.»
Короткие гудки, и на автоответчике загорелась маленькая зеленая лампочка, указывающая на то, что есть свежее сообщение.
Прошел еще час.
В московскую квартиру подруги она решила приехать с вечера, переночевать, чтобы не приезжать утром. Нажала кнопку пальчиком с накрашенным ярко-красным ноготочком, ей открыли, она взяла ключи и подошла к дверь напротив. Повернула ключ. Вошла и подумала: «Боже, какой беспорядок, надо хоть чуть-чуть прибрать, а то хозяйка упадет в обморок. Так, автоответчик, лампочка мигает, ну что такое с ним? Наверное, переполнен сообщениями, надо удалить, и пусть резерв будет свободен, а то мало ли чего, пока она в Питере, с работы ей позвонят или этот засранец – Влад одумается, кретин, и что у них случилось ?» - и она, нажав красную кнопку, освободила телефон от всех «ненужных» сообщений....
_______________________________________
Стихи:
Дельфин «Игрушки» (исправления – мои)
Дельфин «Радиоволна»
Дельфин «Игрушки»
Дельфин «Дядина песня»
напишите MaLena
Beta-reader Zolana
|
|