|
|
| |
| |
| |
|
|
…Я не люблю убивать своих героев. Ненавижу убивать тех, кого люблю, но когда в моей жизни случается что-то страшное – я становлюсь садисткой. Свои переживания и эмоции выплескиваю на них. Плохо мне – плохо им. Именно тогда рождаются самые мрачные и жестокие рассказы…
Жизнь прекрасна…
«Жизнь прекрасна» - любил повторять он. И он действительно так считал. Он вдыхал эту жизнь полной грудью, брал от нее все и пытался научить этому тебя. Ты не такой как он. И никогда таким не станешь. А он никогда уже не сможет измениться. Ему это незачем было тогда, а сейчас незачем и подавно.
Он сильный, искренний, добрый и целеустремленный. Он лучше тебя. Лучше всего человечества вместе взятого. Он – твой брат, твой друг, твой единственный и лучший друг, он – часть твоей жизни, твоей души, твоего сердца. Он – часть тебя. Так было всегда. Так есть и так будет...
Вертишь в руках стопку с водкой, тупо вглядываясь в прозрачную жидкость, словно пытаешься отыскать ответы на мучившие тебя вопросы. На самый главный, самый сложный, самый жестокий и самый бессмысленный вопрос «Почему?». Почему так, а не иначе? Почему время не остановилось? Почему мир не рухнул? Почему можешь дышать и говорить, тогда как он уже никогда не сделает этого? Почему ты Здесь, а он Там? Почему твое сердце все еще бьется, хотя не должно? Почему?.. Почему, мать вашу?!
Глотаешь алкоголь, как воду, не чувствуя вкуса. Достаешь из пачки очередную сигарету. Затягиваешься. Дым врывается в легкие, заполняя до краев, течет, струится по венам, обволакивая внутренности как яд. В голове шумит. Закрываешь глаза и выпускаешь тонкую струйку этой отравы. Когда-то тебе это нравилось, а сейчас тебя тошнит от этого, но прекратить не можешь. Как не можешь перестать думать...
Бутылка почти пуста, лишь на дне осталось немного этой жгучей дряни. Выливаешь остатки в стакан. Одним махом выпиваешь. Дерьмо… Легче не становится. Наоборот, тупая, тянущая боль все сильнее. Она заполняет, закипает с каждой каплей алкоголя.
Почему ты не пьянеешь? Еще одно «почему» к списку прочих.
Закрываешь глаза, ощущая бурлящие в них слезы. Черт бы все побрал. Не сметь. Не здесь, не среди всех этих циничных лицемерных ублюдков. Им плевать на все и всех, на него, на тебя, даже на себя. Зажравшиеся уроды. Лживые скоты. Продажные «друзья».
Сострадание на нарисованных лицах, сочувствие в фальшивых голосах, жалость в бесстыжих глазах. «Ненавижу…»
Чьи-то голоса, похлопывание по плечу, виноватая и от этого еще больше раздражающая улыбка. Что-то говорят. «Держись… Мы с тобой… Всегда можешь рассчитывать на нас…» К черту! Пошли все прочь! Убирайтесь!
Не замечаешь, что кричишь в голос. Не замечаешь испуганных взглядов и перешептываний. Они думают, что ты сошел с ума. И пусть. Плевать. Сейчас тебе на все плевать.
Бросаешься вон из квартиры. Мчишься по улице, не разбирая дороги, не чувствуя холода, не замечая льющихся по щекам слез. Останавливаешься в какой-то подворотне, обессилено падаешь на землю и рыдаешь. Рыдаешь в голос, задыхаясь и захлебываясь слезами. Кричишь от боли, сжимая руками голову. Нет, это даже не крик, это вопль, безумный, отчаянный, надрывный. Какое счастье, что никто тебя не видит.
Мозги трещат и взрываются. Боже, помоги…
Твой дорогой костюм от «Dolce & Gabbana» похож на черта. Грязь на пиджаке и брюках. Белоснежная рубашка в крови – бившись в истерике, ты ударился носом об асфальт. Галстук ты сорвал с себя и бросил в той грязной подворотне. Сейчас тебя раздражали эти фирменные тряпки. Если бы на улице не было так холодно, ты бы сорвал с себя всю эту роскошь. К чему все? Кому это надо?
Серый любил дорогие вещи. Ты иногда посмеивался над ним, но сам был таким же.
«Всех шмоток не купить», – говорил ты. «Но можно попробовать», – смеясь, отвечал он.
В гроб его положили разодетого, как жениха. Черный как ночь костюм. Черные как смоль волосы. Легкая улыбка на устах. И румянец, как у живого. Казалось, он просто заснул. Казалось, он вот-вот проснется, посмотрит на всех собравшихся ошеломленным взглядом и скажет: «Вы чё все, сдурели?»
А потом потянется, зевнет и встанет: «Блин, народ, я в натуре с вас фигею. Хотели избавиться от меня? А вот хрен!» А потом, схватив тебя за локоть, потянет в какую-нибудь забегаловку, на ходу болтая, что весь этот балаган пробудил в нем зверский аппетит.
Лишь коснувшись его лба в церкви и ощутив ледяной холод, ты избавился от наваждения.
Нет, он никогда больше не встанет, никогда не улыбнется, а если это и произойдет, то ты не увидишь, потому, что это будет в другой жизни.
Говорят, бог забирает к себе лучших. Это правда, он лучший. Ему сейчас легко, нет больше боли и страданий, нет мучений, физических и душевных. Он освободился от всего. Вместе с земной одеждой сбросил земные проблемы. Ты знаешь, что ему сейчас хорошо, но от этого не легче. Ведь тебе плохо и больно. Наверное, ты слишком эгоистичен, но ты бы все отдал, чтоб прервать его фантастический полет, вернуть его на землю. Здесь хуже, чем Там, но Здесь он настоящий, осязаемый, теплый и живой.
Ты бы мог обнять его, прижаться к его плечу, вдыхая немного резкий аромат его парфюма. Как в детстве рассказать о том, что тревожит, ища в нем поддержку и защиту. А он, как всегда, выслушал бы тебя, предложил свою помощь или дал совет, а потом шутливо взъерошил твою челку и с улыбкой сказал бы: «Не переживай, мелкий, все будет путем».
Ты до сих пор не можешь поверить, что его больше нет.
Ты не поверил в это, когда его мама позвонила тебе.
Не верил, мчась, как сумасшедший в больницу, нарушая все правила движения, сигналя и ругаясь.
Ты не поверил в это, увидев его бледное лицо на таких же белых простынях больничной кровати.
До конца не верил, следуя за траурной процессией.
Отказывался верить, слыша глухие удары земли о полированную поверхность гроба. Этот звук… Ты не забудешь его никогда, потому, что вместе с Серым была похоронена твоя прежняя жизнь.
Это дико и жестоко, когда в самом расцвете молодая жизнь обрывается. Чудовищная несправедливость.
Ты не думал, что обычный вирус гриппа может убить. Вы болели оба. Оба валялись с температурой, корчась от ломоты в теле и рвущего легкие кашля. Потом вы поправились, стали выступать. Серый не долечился, отсюда и осложнение, но он никогда не жаловался на плохое самочувствие, ото всех скрывая свое состояние, частые головные боли. А однажды он просто упал на сцене, потеряв сознание. Суета, крики, «скорая», больница. Врачи поставили диагноз – менингит. Тебе стало плохо, когда ты услышал это слово, слишком страшной была эта болезнь, слишком жуткими последствия.
Сутки напролет ты проводил у его постели, и кажется, ему даже стало лучше.
Врач сказал, что состояние стабилизировалось, и посоветовал тебе поехать домой поспать
Ты послушался. Едва твоя голова коснулась подушки – уже спал мертвым сном, слишком устал, перенервничал и измучился. А через несколько часов тебя разбудил разрывающийся мобильник. С трудом продрав глаза, рассмотрел имя звонившего: тетя Валя, мама Сережки.
- Владик… – хриплый срывающийся голос. – Сережи больше нет…
Удивляешься, как выдержал погребальную церемонию, удивляешься, что не сошел с ума и не бросился вслед за ним в могилу. Ты просто застыл на месте, как статуя, лицо каменное, никаких эмоций, ни единой слезинки, лишь сердце грохотало на все кладбище.
Дома с трудом терпишь собравшихся почтить память Серого, глушишь алкоголь, куришь сигарету за сигаретой, игнорируя взгляды присутствующих и мамы. Да, мамуля, я курю, ты удивлена? Говоришь это вредно? А что сейчас не вредно? Жить вообще вредно, от этого умирают.
В конце концов, натянутые как струна нервы не выдерживают и ты взрываешься… Кричишь… Плачешь… Куда-то бежишь… ЕГО БОЛЬШЕ НЕТ…
«Сережки больше нет», – шепчешь себе под нос, пытаясь сжиться с этой мыслью. Не можешь. Не хочешь.
Когда ты возвращаешься домой, там уже никого нет. Все разошлись, лишь тетя Валя и твоя мама тихо говорят о чем - то. Услышав твои шаги, встревожено поднимают головы.
- Сынок, где ты был? – встревоженный мамин голос. – Мы беспокоились…
Взволнованный взгляд ощупал лицо, скользнул по испачканному в грязи пиджаку.
- Иди сюда.
Подходишь и обессилено опускаешься рядом на диван. Нежное прикосновение теплой ладони, поцелуй в лоб. Мамочка…
Черная зияющая дыра в мозгу. Пустота в душе, пустота в сердце, пустота везде. Ее ничем не заполнить. Ничем не унять боль, которая раздирает тебя. Ты оглох и ослеп от горя и кажется, что жизнь кончена. Так и есть, ты умер вместе с Серым. Твоя душа покоится на дне могилы под слоем земли, а тело вынуждено мучиться.
Взгляд падает на фото Серого в рамке. Озорные глаза и немного грустная улыбка. Он смотрит прямо на тебя, словно хочет что-то сказать и ты уже почти слышишь его голос: «Братишка, я всегда буду рядом».
Братишка… Изображение поплыло. Ты закрыл глаза, чтоб не дать слезам снова хлынуть, но они, просочившись сквозь веки, заструились по щекам.
… Он говорил, что жизнь прекрасна… Он радовался каждому ее мгновению, жадно вдыхая воздух свободы и перемен. Сильный, жизнерадостный, открытый он смело шел вперед, улыбаясь миру. Как ребенок радовался всему новому, мечтал, фантазировал и надеялся.
Он говорил, что жизнь прекрасна… И верил в это…
напишите Stasey
|
|
|
| |
| |
| |
|
|
|
|
|