На грани

Продолжение – и надо сказать достойное – известного фика Мэган «Нарочитая близость взглядов». Как бы развивая тему… что все-таки могло бы получиться из их дальнейшего общения.

На грани

You’ve many reasons
To tell me a lie
I cannot believe in
That I should be for you and you for me
The only one

Войдя в свою квартиру, Сергей Лазарев почувствовал незнакомое ему раньше облегчение и радость от того, что он, наконец, дома. Когда-то его манила заграница, а теперь вот его манит дом. Когда он недавно заявил своим приятелям, что предпочел бы жить богато в Москве проживанию за границей, ребята чуть ли не пальцем у виска покрутили: «Ну, ты и приколи-и-ист…» Их реакция его ничуть не задела. Он дома, в родной своей квартирке, в которой чисто, потому что во время его отъездов в ней убирается добрая тетенька, здесь хорошо, все по-родному, и плевать он хотел на Туманный Альбион. Сергея хватило только на то, чтобы бросить чемодан и разуться, и он сразу плюхнулся на диван. В принципе, есть и недостатки у родного дома: готовить нужно самому, если не хочешь умереть с голоду. Ну, ничего, он немного полежит и отправится на кухню творить шедевры кулинарии. Надо бы подумать, чем занять ближайшие три дня абсолютно свободного времени. С кем бы он больше всего хотел встретиться?… Оп… От этой мысли неприятно отдалось в животе. Сергей прекрасно знал, что он хочет, очень хочет встретиться с одним только единственным человеком, чьё имя Олег Меньшиков. Хочет уже очень давно и всячески старается каждый раз отгонять от себя это желание. Получается не очень хорошо. В последний месяц Лазарев стал все чаще отмечать за собой, что почти каждую свободную от других дел и мыслей минуту он думает об Олеге. Это ему не нравилось. Он понимал, что в его ситуации Олег – совсем не тот человек, о котором нужно так много думать. Их первая встреча была, конечно, одним из самых необычных и, пожалуй, (теперь Сергей это осознал) самым ярким событием в его жизни. То, что произошло между ними, так и просило продолжения, какого-то разрешения, но Олег впоследствии ни полусловом не намекнул на дальнейшее развитие. Они несколько раз виделись, часто даже созванивались, но общались уже совсем по-другому, будто бы и не было ничего в ту их первую встречу. Поначалу Сергей решил, что это хорошо и единственно правильно. Он счел все слова и поступки Олега мудрыми, поучительными и зрелыми, радовался от самого факта их знакомства и тешил себя мыслью: «Ну а что ещё могло быть между нами? Ничего! Не те мы люди!» Но в последние пару месяцев появилась другая мысль: «А почему, собственно, НЕ ТЕ? А какие мы, ЭТИ? Почему не могло? И кто виноват в том, что НЕ МОГЛО и что НЕ СЛУЧИЛОСЬ?» По идее, никто не виноват. Тут вообще не может быть даже понятия ВИНЫ. Они, видно, оказались в ситуации, когда одной похоти мало, и одной симпатии тоже недостаточно. Была ли одна похоть? Никак нет, грязно даже думать так. Была ли одна симпатия? Тоже нет, маловато ее для ТАКОГО. Эта было какое-то подобие дуэли, когда у одного из дуэлянтов вдруг сердце заболело, а у второго настроение испортилось, и поэтому они порешили разойтись, едва достав пистолеты. Теперь Сергей все прокручивал и прокручивал в памяти их встречу, расстраивался даже, что не все реплики помнит, потом злился на себя, что забивает голову этими неуместными воспоминаниями. Но отогнать их было почти невозможно. Как ни силился Сергей начать думать о чем-то другом, все равно в какую-то секунду ловил себя на том, что перед его мысленным взором – снова Олег. Он вспоминал глаза Меньшикова, не утонуть в которых нельзя, его едва уловимую улыбку, почти ухмылку, от которой не веяло негативом, которая притягивала, увлекала. Тот момент, когда Олег поцеловал его, так властно, так рьяно, был, теперь Лазарев понял, самым эротическим в его недолгой жизни. На фоне ТАКОГО поцелуя ничего ровным счетом не стоят все многочисленные ухаживания и романы, случавшиеся с ним. Да, это была страсть, но не рожденная исключительно ниже пояса. Это был какой-то порыв. Сергей теперь начал винить себя в его угасании. Наверное, нужно было сказать «да», нужно было настоять… Но не испортило бы это мнение Олега о нем? Или об этом вообще не может идти речь? А может, Олег просто играл, не было никакой страсти, все это – плод фантазии его, Сергея Лазарева? Боже, сколько всяких «может» и «почему». Как распутать этот клубок? По дороге домой Сергей видел на театральных афишных тумбах анонс закрытия «Игроков». Значит, Меньшиков, будущий новый Остап для масс, уже должен был приехать из Одессы. А что, если просто взять и позвонить? Спросить, как дела, а потом шутливым тоном предложить встретиться? Кто сказал, что так нельзя? Но есть большой тормоз: кто есть Акакий Акакиевич Лазарев и кто есть Олег Меньшиков – гордость русского театра и кино, занятой бизнесмен и вообще звезда? Но ведь Меньшиков все-таки обронил как-то раз фразу, что Сергей может рассчитывать на его ДРУЖБУ. Что он имел в виду? Если ничего необычного, то друг может просто взять и позвонить и предложить встречу. Да, так он и сделает. Сергей решительно вскочил, побежал в прихожую, схватил с тумбочки мобильный и набрал заветный номер. Гудки… Тут-то Лазарев и ощутил, что ноги подкашиваются, а сердце бьется где-то очень низко и очень громко. Во время прошлых звонков такого не случалось, потому что он не собирался предлагать встречу. А теперь… Все, пути назад нет, Олег снял трубку, и его вечное: «Н-н-нда?» «Это Лазарев, здравствуй, Олег», – голос какой-то неестественный получился, сразу подумалось Сергею. «Понял, привет! – голос Олега звучал бодро, по-боевому. – Из каких ты краев? Чем обязан?» Ну вот: чем обязан. Получается, что Лазарев может звонить Меньшикову только по какой-то причине, необходимости. Ладно, рано падать духом. «Я в Москву вернулся из Лондона, а ты?» «Я тоже вернулся, но не из Лондона, а из Одессы-мамы. Бендера добили, чтоб его. Теперь я снова театрал, пока. Езжу, утрясаю всякое. Как ты?» Как он, Сергей и сам не знал. Что отвечать? «Да нормально, в строю. Вот решил узнать, приехал ты уже или нет. Подумал даже, что неплохо бы нам встретиться да поболтать…» Все, Рубикон перепрыгнут, причем с закрытыми глазами и фигой в кармане. «Ну да, можно. Можно сегодня». Что??? Ему это снится? Или слышится? Или мерещится? «Да, я свободен. Три дня целых свободен. Ужасно буду рад тебя видеть. А когда мы встретимся?», – сердце Сергея билось ошалело. «В общем, я тут еду кое-куда. Это ненадолго. Я позвоню тебе через часика два, как освобожусь, и потом за тобой заеду. Куда, кстати, заезжать?» Сергей назвал улицу и номер дома расплывающимся от улыбки голосом, Олег это должен был заметить. «Хорошо, малыш, до вечера». Малыш!!! И гудки. Вот так все просто и лаконично.
Сергей швырнул телефон на диван и сделал примитивнейшую вещь: подпрыгнул с воплем «Йе-э-э-эссс!!!» И тотчас же бросился в ванную, где стал набирать воду, потом помчался на кухню и «накрутил» себе некие бутерброды-сандвичи по лондонским рецептам, конечно же. Быстренько все это умял и погрузился в горячую ванну с лавандовой пеной. Лежа в ванне, словил себя на мысли, что обычно так готовится к долгожданному сексу. Но есть ли хоть малейший повод надеяться сегодня на секс с Олегом? Да никакого. А если что, то только в случае инициативы со стороны старшего. Но это уже неважно. Важно, что они увидятся, а помыться никогда не повредит. Так Сергей и пролежал в ванне почти два часа. Потом спохватился, завершил все душевые процедуры, высушил и даже уложил гелем волосы, тщательно «напырскался» HUGO BOSS и стал выбирать одежду по случаю. Остановился на дорогущей рубашке с сине-голубыми разводами и синих джинсах в тон. Получился эдакий синий (голубой?) мальчик. Вертясь перед зеркалом, Лазарев был доволен собой вдвойне: за внешний вид и, конечно же, за звонок. Взглянул на часы: прошло уже два с половиной часа после звонка, значит, Олег вот-вот позвонит. Сергей сел на диван, включил телек, выбрал музыкальный канал – это был лучший способ убить время. За этим бесполезным занятием провел Лазарев ещё час – Олег не позвонил.
Не позвонил Олег и ещё через час, и через два. Прошло уже пять часов. Почти десять часов вечера. Надеяться на звонок уже, наверное, бессмысленно. Сергей слонялся по квартире, источая всюду аромат HUGO, распаковал чемодан, съел ещё несколько бутербродов. Потом сел на диван и… заплакал. Можно сказать, зарыдал. Слезы текли в два мощных ручья, Лазарев понимал, что это ему наказание за то, что не выдержал и позвонил. Ведь сразу же думал, что в его ситуации это неуместно. Вот и получил. Слезы не смыли воспоминания об Олеге. Он сидел на полу, обхватив колени, как маленький и очень обиженный ребенок, которого отец, живущий отдельно от матери и приезжающий только на выходные, и то не всегда, не взял в обещанный зоопарк. А в мыслях был только Олег. Как назло. Даже злость и обида на Меньшикова не помогали вычеркнуть его из памяти хотя бы на вечер. Сергей вспоминал его на удивление крепкие руки, холодные пальцы на своей горящей спине, его тяжелое дыхание на своей незащищенной шее, ставший в интимном порыве низким голос, вспоминал, как Олег закидывал голову, переводя дыхание, как даже в полутьме блестели его дьявольски черные глаза. Лазарев готов был истязать и бичевать себя за то, что он ТАК хочет, чтобы это повторилось, повторилось не с таким финалом, как тогда. Он позорно жаждал ощутить Олега в себе, с такой силой, как никого и никогда. Он бы сделал все ради Олега. Но… Меньшиков его «кинул», уже ничего не поделаешь. Поток мыслей эротического толка в конце концов вызвал у Сергея совсем уже не мысленное возбуждение. Лазарев вытер слезы, взял телефон и набрал номер Артема Суханова. С этим простецким малым он познакомился перед отъездом в Лондон, познакомился банально, на дискотеке. Артем был двадцатидвухлетним мачо, сынком богатых родителей. Сергей уже толком не помнил, где тот учится, кажется, что-то юридическое. Они переспали два раза. Секс был довольно средним, но активным, хорошо сжигал калории. «Серый, приветули!!! – громогласно проорал в трубку Артем. Было слышно, что он в ночном клубе, возможно, в «Шансе». – Ты приехал?» «Да, приехал, - безрадостно ответил Сергей. Опустошение в его душе распространялось и на голос. – Не хочешь приехать ко мне?» «Хочу!!! Кидаю всё на х** и сейчас же буду! До скорого!» «Валяй», - отбой. Вот так все просто с этими артемами. Позвонил – он уже здесь. То ли Сергей ему и вправду нравится, то ли сыграла в очередной раз популярность. Скорее всего, последнее.
Артем явился через двадцать минут, около половины двенадцатого, значит, был не в «Шансе». Он был пьян, от него разило потом вперемешку с колхозным каким-то парфюмом, и ещё он был безумно рьян. Прямо в прихожей набросился на Сергея с поцелуями и сразу же запустил правую руку ему между ног.
- Эй-эй, подожди, - вырывался Сергей. – Пошли, что ли, выпьем.
- Ой, мне и так, в принципе, хватит, но с тобой – святое дело. И вообще, такой тяжелый день был сегодня, так устал, - Артем уже направился в зал к дивану, - твой звонок – ну просто как подарок. Ты такая киска, Серый, я скучал.
Артем плюхнулся на диван и сразу же схватил пульт, а Сергей принес из кухни бутылку коньяка. Он знал, что выпивка ненадолго поможет ему отвлечься от мыслей об Олеге. Главное, чтобы не вспоминать его во время секса с Артемом, иначе, Сергей это знал по опыту, станет до невозможного противно этим самым сексом заниматься. В зале Артем уже что-то подпевал модной группе на МузТВ, было видно, что пьян он основательно. Сергею было уже все равно. Он приземлился на диван рядом, закинул правую ногу на колено Артему и принялся пить коньяк из горла большими глотками. В желудке сразу же стало тепло и очень приятно.
- Ты плакал или мне кажется? – спросил Артем и сразу же продолжил подпевать.
- Кажется-кажется, - Сергей передал ему бутылку. – Как у тебя дела?
- Уже прекрасно, ведь я с тобой! – Артем сделал два глотка, поставил бутылку на журнальный столик и снова накинулся на Сергея с поцелуями. Он действовал, как профессиональный жиголо, у которого очень много заказов, и поэтому времени на прелюдии у него нет, но качество работы, в принципе, не хромает.
Гормоны Сергея засуетились… Парни бешено посрывали друг с друга одежду. Артем извивался на нем, как уж, и уже через две минуты начал умолять перевернуться на живот. Сергею оставалось только повиноваться. Артем своим телом распластал его по дивану и в течение минут пяти энергично поимел. После чего кончил с громкими стонами и обмяк. Сначала его богатырское дыхание было тяжелым, потом стало ровным. Лазарев понял, что тот попросту заснул на нем. Он аккуратно выполз из-под Артема, чтобы не потревожить сон полуплебейского мачо. Некоторое время Сергей сидел на полу, разглядывал свою разбросанную одежду и думал, как бы снять сексуальное напряжение, от которого Артем своими кроличьими фрикциями не смог избавить. В итоге Сергей, пошатываясь, побрел в ванную, где и завершил дело собственными усилиями, совершенно безрадостно. После чего обдал тело холодной водой и решил поесть чего-нибудь.
Едва он вернулся в зал за одеждой, как услышал странное гудение, напоминающее полет шмеля. Уж не спящий ли голышом Артем издает эти звуки? М-да, до утра его теперь не выпроводить. Но нет, это звонит мобильный, брошенный на кресло. На часах почти час ночи. Кто бы это мог быть? Сергей взял в руки вибрирующий аппарат и уставился на мигающий дисплей. Его как током дернуло – горела надпись: «Меньшиков. Ответить?» Остатки опьянения как рукой сняло. По телу пробежала дрожь, и с нею вновь пожаловали слезы. Лазарева колотило от досады и обиды. Снять или нет? Он ринулся в темную кухню, помедлил ещё несколько секунд и ответил на звонок.
«Ты чего так долго не снимаешь?» – услышал он в трубке явно недовольный голос Меньшикова. «Я не один», - прошипел Сергей как можно более холодно, но при этом ему приходилось делать нечеловеческие усилия, чтобы голос не дрогнул, чтобы просто-напросто не зареветь в трубку. Он по-детски, кулачком левой руки, вытирал слезы. «И как это понимать? – в голосе Олега были уже нотки ярости. – Я вымотался, еду к тебе. А ты там уже с любовничком!». «Ты не позвонил. Я весь день прождал. Теперь уже не жду, мне есть с кем провести время», - Сергей чувствовал, что голос сдает, и очень сильно. «Крысенок, избави мя господи оправдываться перед тобой. Я занятой человек, позвонить я не мог. Я уже подъезжаю». «Ты что, оглох??? – вскипел Сергей, и голос его стал уверенным и злым. – Повторяю: я не один! Езжай домой! Пошел к черту вообще!» Тут голос Меньшикова резко сменился, стал тихим и мягким: «Сережа, мне так хреново сейчас, и я так устал. Я правда хочу видеть тебя, так давно тебя не видел. Я… - Лазарев готов был поклясться, что Олег хотел сказать «скучал». – В общем, ты просто спустись ненадолго во двор, хорошо? Просто хочу поговорить. Недолго. Пожалуйста». «Нет, - процедил Сергей, и слезы почему-то подступили вновь. – Я не могу. С меня хватит». «Послушай, - говорил Олег спокойно, - я сейчас позвоню и в два счета узнаю номер твоей квартиры, она ж на тебя записана, так что это не проблема. И если ты не спустишься ко мне, я поднимусь к тебе. Может, мне твой дружок тоже понравится». Тут Сергей увидел в кухонное окно, что во двор въезжает до боли знакомый джип. Он инстинктивно присел на корточки. В трубке была тишина, а мотор машины во дворе стих. «Хорошо, я сейчас спущусь», - бросил Сергей. Он ринулся в зал, схватил так тщательно подобранную вечером одежду, быстро оделся в коридоре, засунул в карманы джинсов мобильный и ключи, потом вернулся в зал и захватил начатую бутылку коньяка. Пока спускался по лестнице, сделал несколько жадных глотков. Неудивительно, что опьянение не возвращалось: волнение – злейший враг алкоголя.
Едва Сергей вышел из подъезда в освещенный одним-единственным и очень далеким фонарем двор, как увиденное заставило его вздрогнуть: Меньшиков сидел на скамейке прямо у его подъезда, в пяти шагах. Угадал? Или уже позвонил и узнал квартиру? Сидел Олег, сгорбившись, широко разведя бедра и как-то забавно опершись ладонями о скамейку. Лазарев решил держаться неприступно и медленно направился к нему. Но с каждым шагом неприступности в нем становилось все меньше и меньше, потому что сам факт присутствия Олега действовал на него со страшной силой. КАК действовал, Сергей и сам не мог понять. Он остановился перед Олегом, отпил ещё коньяка и бросил на него как бы ироничный взгляд. Вид у Меньшикова был крайне уставшим, даже подавленным. Одет он был во все черное, за исключением шарфика на плечах непонятного из-за полутьмы цвета, судя по всему, темно-синего или фиолетового. Волосы у него разметались по лбу, а глаза блестели. Да, глаза Меньшикова снова блестели в темноте, это какая-то мистика. Ну прямо, как у оборотня. Эта промелькнувшая мысль показалась Сергею забавной, и он с трудом сдержался, чтоб не улыбнуться. Олег молча взял из его руки бутылку, сделал два больших глотка, сильно запрокинув голову, потом протянул бутылку обратно и достал сигарету.
- Как, кстати, коньячок… - нарушил, наконец, тишину Меньшиков. Он затягивался сигаретой так красиво и заразительно, что Лазареву нестерпимо захотелось закурить, но брать сигарету не входит в схему действий неприступного мужа. Олег продолжил: - Как у вас тут вообще соседи? Не любопытные? Я пока через твой двор ехал, не заметил, как ни вглядывался, ни одного корреспондента «ЭГ» в кустах. Даже странно…
Сергей вновь с трудом сдержал улыбку. Нет, улыбаться нельзя ни в коем случае. Да что вообще себе позволяет этот Меньшиков? Какое право имеет играть с ним?
- Ты приехал, чтобы сказать мне это? – Сергей глотнул еще.
- Нет, я приехал поболтать, тебя увидеть, - Олег стал пускать дымовые колечки, Сергей невольно залюбовался.
- Так что у тебя случилось? – холодно спросил Лазарев.
- А что у меня случилось? – иронично прищурившись, спросил Олег в исключительно своей манере.
- Ну, ты сказал по телефону, что тебе хреново. Или мне показалось? Может, я что-то недослышал, как недослышал твои извинения.
- Ты что, так на меня обижен? Сядь, - Олег схватил Сергея за руку и потянул к себе. От этого по телу Лазарева побежало три тысячи электромурашек. Он гневно вырвал руку.
- Не командуй! Я не позволю командовать! – в завершение – эффектный глоток коньяка с закидыванием головы а-ля оппонент Меньшиков.
- Послушай, ты знаешь, что я эгоист, и тебе советую – так жить проще. Я вымотался за день, безумно устал, меня целый день бесили. Я ехал к тебе, я думал о тебе. Я хотел к тебе, черт возьми, а ты вот пригласил к себе дружка для траха. Вот скажи мне, кому из нас обиднее? И, пожалуйста, сядь.
Сергей повиновался. Он чувствовал, что злость проходит. В нем рождалось что-то другое, что-то новое, и он не мог понять, что именно. Когда Сергей сел, Меньшиков придвинул бедро к нему вплотную, что усилило бег мурашек по тренированному молодому телу. Олег курил и смотрел куда-то вдаль, а Сергей его как можно более незаметно разглядывал. Какой красивый профиль. Он вдруг глупо пожалел, причем, впервые в жизни, что не родился художником или поэтом. Пальцы Олега хаотично двигались на фоне черной ткани брюк. Совершенно невозможно было догадаться, что сейчас у него на душе. Вдруг Олег повернулся к нему и пододвинулся ближе, прижавшись плечом.
- Да, Сережа, мне очень хреново, - тут рука Олега заскользила по спине Сергея, и ему тотчас стало очень стыдно и противно оттого, что он только что так примитивно трахался с этим потным Артемом. Подумалось даже, что оскверняет Олега, когда тот прикасается к нему.
- Сережа, - продолжил Меньшиков почти шепотом, - и тебе будет так же хреново, если пойдешь по моим стопам.
Тут Олег буквально уперся лбом в плечо Лазарева, ладонь его левой руки тяжело легла возле шеи – он словно повис на Сергее, дыхание его стало громким. Не знай Лазарев Меньшикова, подумал бы, что тот готов заплакать. Потом Олег поднял голову, развернул правой рукой лицо Сергея к себе, сделал это аккуратно, кончиками пальцев, не применяя силу. От его запястья повеяло терпким мускусным запахом туалетной воды. Их взгляды встретились и словно вросли друг в друга. Как кролик перед удавом, Лазарев понял, что уже не сможет отвести глаз. Боже мой, как чертовски красив Олег, даже когда устал, даже когда подавлен, даже когда обижает и злит его! Сергею смешно уже было даже думать о неприступности и прочих минус-приемах, он осознал одно: помани его Олег сейчас хоть одним словом, одним жестом – и он отдастся. Отдаст ему себя без остатка. Впившись в Сергея взглядом, Олег продолжил:
- Сережа, мне хреново, потому что я одинок. Я сам себя не понимаю: я хочу быть одинок, но в то же время одному мне плохо, и с другими мне тоже плохо, и другим плохо со мной. Я демон, я энергетический вампир. Я порчу людей. А ты… Ты такой чистый, боже, ты даже сам не знаешь, насколько ты чистый. И даже если будешь развлекаться с мальчиками-девочками до безобразия, травку курить, коньяк пить – все равно останешься чистым. Потому что ты чист душой. А в моей душонке – грязи по колено. Я демон, грязный демон, сволочь, и все же еду к тебе посреди ночи, а ты меня принимаешь. Пусть на улице, но принимаешь. А я только и могу, что сделать тебя таким же грязным. Я уже делал такое с другими, и не раз. Мне не привыкать. Но я так не хочу тебя портить. Однако же, я здесь, ты тоже здесь. Поехали ко мне.
Сергей вздрогнул от неожиданного финала монолога. Этот Меньшиков и вправду монстр! Его совершенно не волнует, что Сергея в квартире ждет любовник.
- Ты думаешь, что говоришь? – Сергей в гневе попытался отстраниться, но рука Олега крепко держала его плечо. – Я не один, ты забыл? Интересно мне, что бы ТЫ ответил предложившему такое?
- Я? Если бы хотел поехать, поехал бы. А ты хочешь, я это вижу по твоим красивым детским глазам.
- Ты думаешь, что видишь всех, - сказал Сергей невыигрышным пафосным тоном, - но и тебя тоже видят. Ты не бог.
- Возможно, - Олег снова взял у Сергея бутылку, немного отпил, после чего пальцы его вновь заскользили по спине Сергея, на этот раз словно массируя ее или прощупывая позвонки. Сергей чуть не закрыл глаза от приятного ощущения, по телу разлилась истома, пришедшая на смену неприятным мурашкам.
- Олег, тут люди могут ходить.
- Люди? А что мы такого делаем? Я вообще твой дядя.
- Ну-ну! – тут Сергей, наконец, дал волю смеху. – А лучше – тетя из Киева.
- Нет, я дядя, - в глазах Олега забегали долгожданные в этой ситуации чертики. – Да и что люди, пусть ходят. Главное, чтоб не корреспонденты «ЭГ», начиненные камерами, как камикадзе взрывчаткой. Так поехали?
Сергей уже знал, что поедет. Олег решительно встал, зашвырнул в кусты горящий окурок и скомандовал:
- Давай звони своему. И поехали.
- Он спит, - смущенно сказал Лазарев.
- Ну, крысенок!!! – улыбка озарила лицо Меньшикова, с улыбкой это был совсем другой человек. – Я так и знал, что ты водишь меня за нос! Не один он, ждут его. Пусть спит! Поехали!
Олег бросился к машине, и Сергей последовал за ним. Неужели сегодня ЭТО все-таки случится? Лучше не думать, главное, что они едут к нему. Внутри салона Сергей снова увидел знакомую рыбку со стразами. Машина тронулась, черепашьим ходом проехала по двору, после чего помчалась по магистрали на опасной для ночной Москвы скорости. Как бы лихач Меньшиков не нарвался на «ночные дозоры». Но все это уже не важно, с ним Сергей ничего не боялся. На душе стало невероятно легко и хорошо, даже петь хотелось. Это была компенсация за неприятнейший вечерок. Они ехали молча, и Сергей просто любовался Олегом. Время от времени Олег поворачивал голову и подмигивал Сергею, что выглядело слегка наиграно, наверное, но Сергей находился в состоянии всепрощения этого загадочного брюнета. Как же ему повезло, что с ним сейчас рядом этот талантливейший и красивейший мужчина. В этом королевском джипе на большой скорости посреди ночной Москвы Сергею, наконец, пришло в голову, что он влюблен в Олега. Нужно ли радоваться этому? Да, непростой объект он выбрал для влюбленности. А может, чушь все это? Может, просто увлечение, симпатия? Но почему тогда хочется полностью, до последней клеточки отдать себя этому человеку? Это какая-то неведомая ранее эйфория, гипноз. Хочется слиться с ним, утонуть в нем. Хочется продаться ему, нет, продать ему душу. Хотя Сергей понимал: что бы с ними не происходило далее, Олег всегда будет главенствовать, подавлять его, диктовать свою волю. Но играть с ним Сергей не даст, не позволит, даже если это любовь. Справедливо, наверное, сказано, что другим со стороны проще определить, кто в кого влюблен, а вот сами «влюбленные» часто могут ошибаться. Находясь рядом с Олегом, Сергей впервые решил, что счастлив на все сто. Полчаса дороги пролетело незаметно. И вот уже впереди знакомый коттедж. Неожиданно Меньшиков бросил Сергею ключи.
- Поди открой, только сигнализацию чипом сними. Знаешь, как? Я загоню машину.
- А как же я домой? – смутился Сергей.
- Ну, выгоню обратно, - ответил Олег тоном строгого папаши, - не хочу, чтобы тут стояла, порядок люблю, знаешь ли.
Лазарев побрел открывать дверь, это не составило труда. Как ни странно, включатель он по старой памяти тоже нашел очень быстро. Оставив ключи на тумбочке и для комфорта разувшись, он пошел в гостиную, и уже там пришлось повозиться в поисках включателя. Хлопнула дверь, и появился Олег, без пиджака и шарфика, с почти пустой уже бутылкой в руках.
- О-па! – пропел он ехидно. – Что за иллюминация? Мы что, тут сидеть будем? Неромантично-с. Иди-ка наверх, в каминную залу. Помнишь же? А я пока бокалы принесу.
Сергей пошел наверх, в гостиную. Опять долго искал включатель. Во второй уже раз оценил составленные квадратом посреди комнаты два дивана и два кресла. Очень удобно для бесед в большой компании. Сергей погрузился с ногами в кресло, лицом к двери, стало очень уютно. В голове было почти бессмысленно. Вскоре явился Олег с двумя отнюдь не коньячного размера бокалами в одной руке и бутылкой до слез дорогого коньяка в другой. На лице его снова просияла ехидная улыбка.
- Ну ты даешь, парень? Что ты верхний свет везде повключал? Мы что, собираемся блох гонять?
Меньшиков поставил бутылку и бокалы на пол возле дивана, красивой походкой направился к светильнику в углу, увенчанному розовым абажуром. Потом направился в другой угол выключать свет. Пастельно-бежевая атмосфера, установившаяся в комнате, была поистине киношной. Олег ходил по комнате как истинный барин, высоко подняв подбородок.
- Ты сейчас так на Фандорина похож! – не удержался Сергей и хихикнул.
- А ты на крысенка, мяу! – сказал Олег и плюхнулся на диван, после чего в забавной позе, нагнувшись, налил по полбокала коньяка. Доза, конечно, не для светских раутов. Протянул один бокал Сергею.
- Чего ты сел так далеко, мне тебя плохо видно, - возмутился Олег и залпом выпил половину налитого.
- А разве у тебя проблемы со зрением? – съехидничал Лазарев.
- Проблем со зрением нет, зато вот есть язва. Но все равно ты очень далеко.
- Ну, зато ты меня слышишь хорошо, - Сергей стал цедить коньяк, как горячий чай. Появилось долгожданное опьянение. Он устроился в кресле поудобнее и решил для себя, что его ещё долго клещами не выманишь из этого богатого гнездышка.
- Музычку? – предложил Меньшиков.
Сергей кивнул. Олег резво вскочил, подпорхнул к стереосистеме, которая тотчас же заискрилась-замигала сотнями разноцветных огоньков. Олег перебрал несколько дисков, и в результате зазвучала старая медленная вещица PET SHOP BOYS «The only one». Это было очень кстати, Сергея даже обуяла ностальгия по концу девяностых. Подумалось также, что лирический герой этой песни – гей, и к тому же все время мучается вопросом: «Так один я у тебя, мой дорогой, или как?» С досадой Сергей подумал, глядя на вновь севшего по правую руку от него Меньшикова, что уж у него-то Сергей Лазарев точно не один. Есть Татаренков, в конце концов, есть ещё это недоразумение в юбке. Почему-то стало обидно, хоть и была до смешного очевидна нелепость подобной обиды. Неожиданно для самого себя Сергей спросил:
- Как Настя?
Лицо Меньшикова перекосило то ли гневом, то ли презрением, то ли отвращением. Но в любом случае это было совершенно нешуточно, отчего внутри Сергея похолодело. Зачем он это ляпнул???
- Ты приехал, чтобы вывести меня?! – яростно спросил Олег, метнув пару молний своими дьявольскими черными очами.
- Ты привез меня, а не я приехал.
- Ты согласился, значит, приехал. Прошу тебя, не спрашивай меня о ней никогда.
- А она влюблена в тебя? – Сергей не узнавал себя.
- Понятия не имею. Мне плевать. Тема закрыта.
Меньшиков откинулся на спинку дивана, устремив взгляд в потолок. Достал из кармана брюк сигареты и зажигалку, закурил, видимо, не задумываясь, куда будет стряхивать пепел. Вспомнил об этом через минуту, встал, принес откуда-то сзади пепельницу, поставил на диван, снова сел, откинувшись. Сергей наблюдал за ним и думал, КАК же все-таки бесконечно одинок и несчастен этот человек. Вокруг него постоянно плетутся интриги в лучших традициях Мадридского двора, он все время должен защищаться, воевать с кем-то. Почему? Ради чего? В чем он провинился перед этой безжалостной толпой? Сергей ощутил непреодолимое желание сесть рядом с ним, погладить его по волосам, по лицу, ощутить колкость его щетины, поцеловать его в шею, прошептать что-то очень-очень нежное. Но он ни в коем случае не сделает первый шаг.
- А этот твой дружок спящий, он кто? – спросил вдруг Олег как бы без интереса, пристально разглядывая коньяк в бокале. Но все-таки ведь спросил.
- Просто мальчик для времяпрепровождения, - махнув неопределенно рукой, ответил Лазарев. Он был недоволен вопросом, но прекрасно понимал, что Олег мстит за его вопрос.
- И что заставляет тебя встречаться с подобными мальчиками? – последовало от Олега.
Сергей снова стал злиться на Меньшикова. Ему жутко хотелось гневно бросить: «А что тебя заставило жениться?» Но он вспомнил, во-первых, недавнюю гримасу ярости Олега и, во-вторых, еще раз о том, на каких все-таки разных уровнях они находятся.
- Гормоны, молодость, наверное, - небрежно бросил Сергей, довольный ответом. Как ни крути, намек на свое преимущество в возрасте.
- О, да-а! – протянул Меньшиков. – И хороший был у вас сегодня секс?
Сергей моментально смутился и опустил глаза. Он что, провидец?
- Ясно! - Олег рассмеялся незло. – Трах-пах и заснул?
- Вроде того, - сжимаясь внутри от стыда, ответил Сергей и какого-то черта откровенно добавил: - Пришлось самому потом завершать…
- Бедный мой мальчик! С такой интимной жизнью можно дожиться до невроза и в двадцать два, поверь мне! Иди сюда, я тебя пожалею.
Сергей для приличия выдержал паузу, но внутри уже все ликовало. Он очень хотел Олега. Но больше всего хотелось сказать ему что-то в особой интимной атмосфере, возможно, признаться в любви даже. Хотя… Нет, лучше сказать: «Я, кажется, влюблен». А где гарантия, что его, Меньшикова, это порадует? Лазарев подошел к Олегу и сел рядом, повернувшись и заглянув в его глаза, которые улыбались независимо от спокойных в тот момент губ.
- Ты сядь мне на колени лучше, - как всегда полуприказным тоном попросил Олег и устроился на диване эргономично, как усаживают в кресло парикмахера. Сергей сел на его колени, а Олег не дал ему развернуться и сразу же опустил лицо на его спину, прижался к ней так, что даже через шелк Сергей почувствовал его щетину и влагу дыхания. Сергею хотелось прижаться к нему поплотнее, но пока не получалось.
- Как я жалею, Сережа, - шептал Олег в синий шелк, - что лет двадцать назад, когда вилось вокруг столько баб, не заделал с одной из них ребенка. Какой я все же хренов эгоист! А так бы был у меня сын. Я хотел бы сына, как ты, который не станет сукой и не скатится.
Сергей не понимал: то ли Олег просто мыслит вслух, то ли клонит к чему-то. Чувствуя странные покалывания внутри, Лазарев спросил:
- Ты хочешь сказать, что ты видишь во мне своего неродившегося сына?
Олег крепко обхватил его талию руками и ответил:
- Да, наверное, да…
Сергею это не понравилось. Да, он сам думал, и не раз, о том, как хотел бы иметь такого отца, как Меньшиков. Но это были скорее абстрактные мысли. Прекрасно понимая, что секс и дружба несовместимы, Сергей все же жаждал близости с Олегом. Жаждал подсознательно и сознательно, сильно и не очень – когда как. А тут эти разговоры об отце и сыне…
- Но зачем ты тогда все это делаешь? – Сергей инстинктивно напрягся, Олег, видимо, это почувствовал и прижал его сильнее.
- А что я делаю?
- Что за манера у тебя эта – переспрашивать? – Сергей стал раздраженным. – Ты что же, хотел бы переспать с собственным сыном?
Руки Олега мгновенно разжались, а сам он откинулся на спинку. Вставать с его колен Сергей не спешил, к тому же ему нравилась ситуация полного отсутствия контакта глаз при таком сложном диалоге. Он смотрел на противоположную стену, которая стала вдруг расплываться. Кажется, снова подступают слезы. Ну что за напасть?!
- А с чего ты взял, что я хочу с тобой переспать? – голос Олега опасно зазвенел.
- Зачем ты привез меня сюда? – ответил вопросом на вопрос Лазарев, и по щеке его сбежала первая слезинка.
- Мальчик мой, - бил его в спину красивый голос, - если ты думаешь, что один человек может пригласить другого человека к себе только для того, чтобы заняться сексом, то я всерьез опасаюсь за твою будущую жизнь. Так до панели недалеко.
Еще одна слезинка, потом еще одна. Если встать или повернуться, Олег заметит слезы. А он не должен их замечать, иначе подавит Сергея окончательно.
- Ты хочешь сказать, что не хочешь меня? – спросил Сергей.
- Нет, и не хочу, чтоб ты меня хотел. Иначе будет грязь, опять грязь, я уже говорил.
Повинуясь непонятному порыву, Сергей подался всем телом назад, словно желая раздавить собой Олега, и в следующий же миг ощутил чуть ниже своего копчика его сильную эрекцию. Сергей почувствовал себя победителем.
- Значит, не хочешь? – спросил он с улыбкой.
- Нечестная игра, - рявкнул Олег и со всей силы толкнул Сергея вперед. Он едва не упал на колени перед диваном. Неуклюже вывернувшись, он тотчас же бросился к Олегу, как обезьяна в опасности на дерево, прижался плечами к его плечам, схватившись крепко за верх дивана. Их глаза оказались на расстоянии пяти сантиметров, дыхания смешались.
- Кто бы говорил об игре? – шипел Лазарев, задыхаясь. – Я не играю, я честен. Играешь ты. Мы хотим друг друга. Неужели ты скажешь мне сейчас, что у тебя в эту минуту стоит на одного из твоих Никит, от одних мыслей? Или что это еще за мистика такая?
- Эрекция может случиться с каждым, - до противного спокойно сказал Меньшиков, - мы же взрослые люди.
Сергей все ждал, что Меньшиков вот-вот снова оттолкнет его, но этого не происходило. Руки Олега безвольно лежали на стыке дивана, одна – под бедром Сергея. Это давало надежду.
- Олег… - Сергей уткнулся лицом в горячую шею так и не ставшего ни на йоту понятным мужчины, источающую мускусный запах. – Я хочу, наконец, признаться в том, в чем не признался в нашу первую встречу. Я хочу, чтобы ты взял меня. И я…
- Думаю, - перебил его Олег режущим слух тоном Фандорина, вот-вот скажущего «это – раз», - что это из-за неудачного секса с твоим дружком.
Да, это был холодный душ. Но Сергей уже сгорал от желания, он готов был стерпеть все. Даже игру, хоть и клялся себе полчаса назад. Он уже не сомневался, что влюблен… Сергей стал исступленно, влажно целовать шею Олега, кожа его казалась сладковатой, немного шершавой и до умопомрачения мужской. Какое может быть удовольствие от атласной женской кожи? Волосы Олега забивались в рот, но не было противно, губы подобрались к его уху, и когда Сергей горячо выдохнул и обхватил губами мочку, откуда-то из недр тела Олега громко вырвался выдох, переходящий в тихий, боящийся выдать себя стон. Сергей ликовал. Олег же по-прежнему не шевелился, отвернул лицо. Сергей не сдавался. Меньшиков не давал завладеть губами, тогда ладонь Сергея скользнула под его рубашку, ведь тот всегда носил расстегнутыми верхние пуговицы. Он расстегнул и третью, четвертую. Нет, Олег Евгеньевич, не удается вам дышать спокойно! «Не ровно вы дышите на меня!» – ликовал про себя Лазарев. Сергей дотягивался губами до его подбородка, нежно ощупывал языком его изгибы, потом скользил вниз по шее, и все это, он чувствовал, заставляло грудь Олега вздрагивать под его пальцами. Он чувствовал, что тот на пределе. Когда же он сдастся, прекратит играть? Тут до него, витающего в блаженстве, донесся голос:
- Прекрати, ты же унижаешься. Не хочу делать тебе больно, но…
- Я хочу тебя… - прошептал Сергей, не вникая в смысл слов Олега. – Возьми меня…
- Хочешь? – вскрикнул Олег совершенно непонятным, яростным тоном. – Значит, хочешь? – и тело его вдруг вздрогнуло, как в агонии.
Все произошло в течении нескольких секунд. Олег подался вперед, обхватил Сергея и заломил ему руки назад. С нечеловеческой какой-то силой он оттащил парня от дивана, потом развернул к дивану лицом и больно опустил на колени. Удар по кости был ужасным, а в следующую секунду Сергей врезался лицом в обивку дивана. Вырваться было невозможно, сила Меньшикова оказалась неожиданной. Одной рукой он держал вывернутые предплечья Лазарева, а другой стал стягивать с него джинсы. Сергей завыл в ставший адским диванный бархат и закашлялся, ибо подавился собственными слезами и немым воплем. Он не верил в происходящее, но боль заставляла верить… И вдруг Олег отпустил его. Несколько секунд Сергей боялся поднять лицо. Он услышал глухой звук. Поднял голову и увидел, что Олег сидит на полу, прислонившись к дивану, повесив локти на согнутых коленях… В следующую секунду Меньшиков запрокинул на диван голову, на лбу его блестел пот, он прошептал:
- Прости меня… Боже…
Просил Олег прощения у бога или у него, Сергей не понял. Он был так унижен, что ему стало в эту минуту стыдно жить на свете. Не своими, дрожащими руками он натянул и застегнул джинсы, потом встал на колени, взглянул на уставившегося в потолок Меньшикова и со всей своей мужской силы, со всего возможного размаха ударил Олега по левой щеке. Звук пощечины заглушил на мгновенье музыку, заглушил поток мыслей обоих. На щеке остался алый след, сначала веки Олега задергались, потом он зажмурился, и по правой щеке из-под сжатых черных ресниц стекла тонкая струйка слезы. Меньшиков обхватил голову руками.
- Мр-разь, - отчетливо произнес Лазарев.
- Да, я мразь, - услышал в ответ. – Справедливо. И я предупреждал.
Сергей ринулся вон из комнаты. Сбегая по лестнице, два раза оступился, чуть не полетел вниз кубарем. «Сдохнуть бы», - пронеслось в воспаленном сознании. В темной прихожей он стал судорожно искать на ощупь туфли, найти не мог. Наконец, нащупал их, спешно обулся. Услышал за спиной шаги. Ему подумалось, что сейчас человек, которому он всего несколько минут назад готов был искренне признаться в любви, завершит незавершенное в гостиной. Сергей замер, потом почувствовал, что теряет равновесие и беспомощно приник к стене. Олег подскочил к нему, тяжело дыша, схватил за плечо.
- Маленький… Прости меня… Я очень виноват, прости меня… - голос Меньшикова захлебывался.
Сергей сделал над собой невероятное усилие и посмотрел ему в лицо, чтобы подтвердить догадку. Слабые полоски света, идущие из кухни, давали увидеть, что Олег плачет. Да, плачет. А сколько он плакал в кино! Где гарантии, что ЭТИ слезы – искренние? Сергей стал всхлипывать, ком в горле душил так, что стало страшно.
- К-какой же ты уб-блюдок… Как ты мог… - заикаясь, произнес Лазарев. Он еще полностью не осознал свою боль, свое крушение. Но был близок к этому. Он мечтал поскорее уйти, исчезнуть из этого адского особняка, но чувствовал, что сил нет, что голова кружится, что тошнит и ноет в сердце. Чувствовал себя куклой, набитой ватой, которую окунули в воду. Его словно тянуло к земле.
И снова в полузабытьи… Руки Олега мягко разворачивают его, притягивают к себе. Он погружается в его объятья, как в омут. Ладони, как змеи, скользят по спине, по шее, истово ласкают, пальцы забираются в волосы, на шее горячее дыхание, холодные капельки слез орошают плечи. Меньшиков плачет. И Сергей тоже плачет, всхлипывая в мягкий ворот черной рубашки. Олег раскачивает его из стороны в сторону, как обычно успокаивают в объятьях на руках маленьких детей. И шепот: «Прости меня… Успокойся, маленький… Прости меня…» Тишина, полутьма… Сердце Олега стучит бешено, он слышит этот стук, а собственный отдается где-то в районе горла. Олег прижимает все сильнее, дышит все чаще, они оба возбуждены до предела. Меньшиков поднимает ладонями заплаканное лицо юноши, а Сергей совершенно безволен, потому что прощает то, чего бы никому больше не простил. Губы Олега мягко ложатся на его губы, потом сливаются с ними, потом впиваются в них, начинается борьба их языков, дыхание спирает, дыхания не хватает. Обеими руками Сергей сжимает почти яростно черный шелк рубашки Олега, потом крепко обхватывает желанное тело. Никому не отдам… Никому… Поцелуй такой долгий, невероятный… Они переводят дыхание…
- Зачем ты ЭТО сделал?… Зачем?… - горячим шепотом спросил Сергей, обжигаемый горячим дыханием Олега, опьяненный его близостью.
- Но ты сам виноват… - ответил шепот. – Ты приехал сюда, и… Я ведь предупреждал… Ты говоришь, что я играю… Но играешь ты…
- Я виноват? – спросил Сергей почему-то совсем спокойно, безразлично.
Олег ослабил объятья, потом и вовсе опустил руки по швам, отступил на полшага.
- Да, ты виноват. Ты играешь, и ты слаб. А я тоже слаб, устал бороться.
- Бороться? С кем? С собой?
- Наверное. И ты меня не понимаешь.
- Не понимаю?
- Да.
Сергей ощупал карманы своих джинсов – ключи и телефон на месте. Спокойно подошел к двери, повернул замок и вышел из дома. Едва спустившись с трех ступенек особняка, бросился бежать к автостраде. Через три секунды услышал позади себя нечто, похожее на крик. Но это был вопль: «Сережа, Вернись!!! Сережа!!!…» Лазарев не обернулся, не замедлил шаг. Он уверенно шел к автостраде, а от недавнего головокружения не осталось и следа.

__________________________
Эпиграф – PET SHOP BOYS «The only one»