|
|
продолжение рассказа Светлая комната и темноволосый мальчик
Девять раз "прости" и два раза "извини"
"Коротаем мы ночи длинные -
Нелюбимые с нелюбимыми…"
Отвратительнее чувства и придумать нельзя. Какое гадкое ощущение. Серёжка несколько часов ломал голову, в поисках нового ощущения, любой мысли, которая бы притупила осадок, оставшийся после визита к Владу. Серёжка прошёл пешком не меньше десятка километров, прокручивая в голове дурацкую историю их взаимоотношений и свою собственную жизнь. Пройденные километры и пыльный салон попутки ничего не изменили. Чем больше Серёжа думал, тем больше хотелось плакать. Водитель, поначалу затеявший разговор с молчаливым попутчиком, оставил свои попытки, когда заметил влажную дорожку на его гладкой щеке и мокрые подрагивающие ресницы. Серёжка прижимался лицом к грязному, помутневшему от его дыхания стеклу машины, и ему были безразличны косые любопытные взгляды невольного свидетеля.
Серёжка часто плакал, обычно так, чтобы никто не видел, просто любил посидеть дома в одиночку и поплакать. Это была своего рода терапия. Скорее даже странная необходимость. Сергей списывал это на свою необычайную чувствительность. Да, он считал себя чувствительным - человеком с тонкой душевной организацией. А мир вокруг с детства показал себя грубой субстанцией, на которую Сергей взирал со страхом, презрением и любопытством.
Слёзы уже высохли и страдания как будто притупились, когда Сергей распахнул дверь своей квартирки. Это была совсем небольшая квартира, но зато это была Сережкина территория, обставленная по его вкусу и вполне даже уютная, насколько может быть вообще уютной съёмная жилплощадь. Самой любимой комнатой была ванная, в которую Серёжа направился, едва сняв куртку и кроссовки. А через десять минут он уже лежал в тёплой ванне с белыми клубами ароматной пены. Здесь всё было в нежных карамельных тонах; даже всевозможные баночки, скляночки и тюбики Серёжа старался подбирать под цвет. Единственным дисгармонирующим пятном был красный игрушечный спасательный круг на полке рядом с шампунями. Это был старая резиновая игрушка, подаренная ему Владом на день рождения. Когда Серёжке исполнилось тринадцать, Влад преподнёс ему этот дурацкий подарок в красивой упаковке. С тех пор они несколько лет дарили друг другу всякую ерунду на дни рожденья. Это было что-то типа игры. Сломанные зажигалки, тетрадки с детскими каракулями, пустые бутылки… И чем глупее и нелепее был подарок, тем было лучше и смешнее. Как всё изменилось с тех пор!
Глядя на резиновый круг, Серёжка вспомнил сегодняшний разговор с Владом и почувствовал, что у него опять засвербило в носу, и к горлу подступили слёзы. Ну и пусть.
Все плачут когда-нибудь и из-за чего-нибудь. Серёжка помнил только три раза, когда плакал Влад.
В детстве в лагере был живой уголок с белками, попугаями, ящерицами и канарейками. Так, ничего особенного. Но как-то раз туда принесли ёжика. С того момента Влад часами просиживал в живом уголке рядом с ежом. Что было такого особенного в этом маленьком колючем зверьке не ясно, но Влад так к нему привязался за несколько недель, что когда закончился сезон, хотел забрать его с собой в Москву. Однако ёж принадлежал какому-то питомнику, и зверька пришлось бы оставить. За день до отъезда обнаружилось, что ёжик умер. То ли съел что-то, то ли задохнулся… Когда стали расспрашивать детей о том, что же могло случиться, Влад, до этого угрюмо сидевший в углу, вдруг расплакался навзрыд.
Всё бы ничего. Сергей бы давно забыл и не вспоминал бы никогда этой истории, если бы он не знал, что случилось со зверьком на самом деле. В день отъезда Серёжка заметил, что у Влада исколоты все ладони. Серому казалось невероятным, что Влад мог задавить ежа, но по взгляду, который Влад бросил на него, пряча воспалённые руки, Серёжка всё понял. Пожалуй, именно из-за этого взгляда, от которого у Серёжки тогда по спине пробежал холодок, он и не стал рассказывать вожатой о своей догадке. Кстати сказать, с тех пор Влад стал сторониться животных. Странная история. Да в детстве Влад вообще был странным. Молчаливый, поглощенный своими мыслями Влад всё-таки вылезал из своего "панциря" и тогда превращался в смешливого торопыгу с заплетающимся от волнения языком. Зато в такие моменты с ним было весело. А ещё Серёжка помнил, что именно в детстве начались Владькины взгляды на него. В детстве это невероятно забавляло. Было приятно постоянно чувствовать на себе этот взгляд. Как будто Влад был зрителем, а он, Серёжка, был актёром. И тогда всегда и во всём хотелось быть самым удачливым, самым быстрым, самым ловким, самым красивым… А ещё во Владе было приятным то, что он никогда не отказывал Серёжке в просьбах. Иногда Серому казалось, что он может попросить Влада о чём угодно, и тот исполнит.
Как-то раз на гастролях детского ансамбля по югу Серёжка попросил намазать его обгоревшую спину кремом. Влад мазал, и у него дрожали руки. Дрожь Владькиных осторожных рук тогда отдавалась у Серёжки щекоткой где-то в животе. А в следующий раз Влад делал Серёжке уже массаж - после волейбола болели плечи и спина. Опять дрожащие пальцы, судорожные сглатывания и напряженное сопение. Такие вечера массажа практически превратились в ритуал: Влад садится на Серёжкины ноги, дрожь и сопение повторяются, Владькино шумное дыхание рядом за плечами, и щекотка у Серёжки в животе. Через некоторое время это стало надоедать, и после очередных Владькиных стараний Серый не без насмешки спросил:
- Влад, а ты можешь сделать мне завтра массаж… целиком?
Влад тогда отвёл глаза и тихо, словно по инерции, ответил: "Могу…" А на следующий день он пришёл совсем поздно и спешно завалился спать, натянув одеяло на себя с головой.
Через несколько лет, когда у Сергея уже была своя комната во Владькиной квартире, когда они пытались вбить в себя и в других идею их родства, был ещё один "сеанс массажа". Серёжка подставил Владу свои плечи после спортзала. Ощущения были совсем другие. Да и Серёжку волновала тогда скорее реакция на просьбу, чем сами ощущения. Тем не менее, теперь это были спокойные, сильные движения пальцев. Прежней осталась только старательность. А когда Серёжка спустил свою рубашку ниже, получил простой, маловыразительный отказ: "Хватит".
Серёжка уже полтора года, как не жил в квартире Влада. Каких-то полтора года сейчас, когда Серёжка лежал в ванной своей квартирки, казались пропастью. Пропастью между сладкими, многообещающими временами тогдашней ещё юности и сегодняшним лишенным иллюзий, суровым и совсем взрослым настоящим.
В тёплой ванне с пеной хорошо вспоминалось. А ароматные масла хорошо успокаивали. После ванны Серёжке засыпалось быстрее и почти без тревожных мыслей.
***
Золотая, солнечная осень стояла не долго. Серёжка, спасаясь от дождя, прыгал от одного навеса под другой. Сергей не любил дождь, а ещё больше ненавидел мокнуть под ним. Такая погода всегда рождала упаднические мысли и хандру. Сидя в один из таких серых дней в маршрутке и наблюдая, как выходят и заходят люди, занося с собой в салон грязь на ботинках, Серёжке показалось, что и его жизнь сейчас что-то вроде такой маршрутки - заходят и выходят люди, оставляя после себя только грязь. И эта маршруточная грязь вызывала в Сергее смешанные чувства. С одной стороны он не терпел грязи, но наступали моменты, когда он настолько уставал поддерживать чистоту у себя в жизни, что ему хотелось просто изваляться в этой грязи, чтобы слиться с миром и не страдать оттого, что кто-то всегда сможет "занести грязь в маршрутку" даже против его воли. За последние полтора года Серёжа хорошо прочувствовал все стороны жизненной "грязи". Кроме того, она даже таила в себе странное очарование. Первый раз Сергей ощутил её притягательную силу полтора года назад, когда перед ним открылся целый мир. Когда Владькиному отцу удалось заинтересовать группой американскую компанию, одного из китов мирового шоу-бизнеса. Тогда у Серёжки в жизни опять появились большие аэропорты и бурлящие чужеземные мегаполисы. А ещё он прикоснулся к роскоши стеклянных небоскрёбов с услужливыми метрдотелями и богатых фуршетов с красивыми дамами и холёными мультидолларовыми боссами. Что значило для восемнадцатилетнего мальчишки из России приглашение в люксовые апартаменты отеля после бокала шампанского на одном из таких фуршетов? Сергей на всю жизнь запомнил, как в голову ударил бешеный адреналин от предвкушения чего-то в высшей степени особенного, а предчувствие, скорее даже привкус недозволенного и неизвестного пугал и манил. Несколько часов, проведённых в номере с людьми, среди которых знакомыми оказались только один менеджер и его ассистентка, оказались даже более грязными, чем он мог себе представить. Тогда Серёжка понял, что красота, роскошь и грязь всегда идут где-то рядом. На следующее утро Серёжка не смог поднять себя с постели, и дело было даже не в болезненном дискомфорте и не в содранной на пальцах коже и синяках на запястьях. Просто он долго привыкал к себе такому, потому что знал, что обратного пути нет, да он ему и не нужен. Серёжка уже знал это точно, когда сидел в самолёте рядом с Владом, и Влад не сводил с него глаз. Серёжке тогда подумалось, а заметил ли Влад в нём какую-нибудь перемену:
- Что-то не так, Влад? - тихо спросил Серёжка.
- Что? - переспросил Влад, будто очнувшись от своих мыслей.
- Во мне что-то не так? - повторил Сергей, - Скажи, какой я сейчас? Я изменился?
Влад пожал плечами.
- Нет, я сегодня лучше, хуже, красивее… чем обычно? Влад… - настаивал Серёжка.
- Красивее.
Серёжка кивнул головой на такой ответ, лукаво улыбнулся и отвернулся к окну самолёта, за которым под облаками растянулась огненная паутина вечернего Лос-Анджелеса.
***
В офисе Серёжка с первых секунд понял, что Влад постарался возвести между ними невидимую стену, как он и ожидал. Влад уселся подальше от Серёжки, не смотрел, не разговаривал с ним и даже не стал брать листок с расписанием городов из Серёжкиных рук. Зато было странно смотреть, как Влад метался по комнате, ища укромный уголок, когда в офис пришел ещё и Леонид. Да Серёжка и сам опасался сейчас какого-либо контакта с Владом. Серый чувствовал, что любой резкости или обидного выпада со стороны Влада стало бы достаточно, чтобы он не смог сдержать слёзы.
Когда все расходились из офиса, Леонид остановил Серёжку за локоть и шепнул: "сегодня заеду…". Сергей обернулся и столкнулся глазами с Владом, всё ещё сидевшим в своём углу. Серый дёрнул локоть и побежал на улицу, на ходу натягивая на себя капюшон. Мокрые улицы, сгорбленные под зонтиками фигуры и хмурые лица навстречу. Такие же, как сам Серёжка.
Лишь позже, дома, когда Серёжка стягивал с себя мокрую одежду озябшими руками, к его слезливому обессиленному состоянию стала примешиваться злость. Стоя под горячим душем, Серёжка уже совершенно уверил себя, что уж чего-чего, а такого взгляда он не заслужил! Час назад в офисе Сергей прочитал во Владькином взгляде не отчуждение и равнодушие, к которому он был готов. Нет. Там была неприязнь, скоре даже ненависть…и презрение. На него ещё никогда не смотрели с презрением.
И он не понимал, почему?
Серёжка вытер голову полотенцем, вздохнул, подумал, что ему-то этого, наверное, никогда не понять.
Да и как вообще можно понять Влада? Угрюмый и мрачный субъект с тяжелым взглядом, со странными перепадами настроения, а последнее время ещё и просто невыносимый. Из таких, наверное, и получаются маньяки. А ещё сильно задевало, что непробиваемый Влад, который всегда, тем не менее, был Серёжке ближе других, сейчас вот так вот не разобравшись, легко и просто возненавидел и отгородился. И презирал.
- Ты голый? - сходу спросил Леонид, перешагивая порог Сережкиной квартиры и отряхивая капли с воротника куртки, - Под халатом голый, спрашиваю?
- Я сегодня не настроен… - недовольно ответил Серёжа, отворачиваясь.
- А я тебя про это спрашиваю что ли? Давай, поставь-ка кофе побыстрее….
Серёжка с мрачной миной поплёлся в кухню, поймав себя на гадкой мысли, что он сейчас выглядит, как домохозяйка, встречающая благоверного у дверей. Сейчас будет кофе, потом что-нибудь покрепче, а потом супружеские обязанности. А может, сначала обязанности, а потом что-нибудь покрепче...
- Не нужно только таких недовольных мин…Ты знаешь, я не люблю, - сказал Леонид, придвигая чашку с кофе и доставая сигареты.
- Не кури здесь, я тоже это не люблю, ты знаешь… - ответил Серёжа, поёжившись под обнявшей его рукой.
- Что это мы такие сегодня несговорчивые? А? Кто нам настроение испортил? - спросил Леонид сюсюкающим голосом и стряхнул пепел в блюдце, - А где у тебя пепельница? Серёжка молча достал пепельницу с полки и поставил перед Леонидом.
- Голый, всё-таки…- Леонид с ухмылочкой приподнял край Сережиного халата.
Серёжка резким движением одёрнул полу халата, высвобождаясь из крепких объятий Леонида.
- Ой, ну ладно-ладно…Не строй из себя девочку-то…
- Я не строю… - недовольно процедил Серёжка и направился в другую комнату.
- А ты зря одеваешься, - с иронией произнёс Леонид, появившись с чашкой в проёме двери, когда Серёжка натягивал на себя джинсы. - Не получается разговаривать, тогда будем сразу поднимать друг другу настроение…
- Я не хочу…
Леонид обхватил Серёжку за талию, когда тот пытался проскользнуть мимо него на кухню. Отставив чашку в сторону, Леонид по-хозяйски притянул его к себе. Серёжка, прикрыв глаза, отогнулся назад.
- Ну не ломайся - не барышня… - Леонид прижался губами к Серёжкиному уху и проскользнул языком внутрь, - Сергей, настроение это одно, а секс это совсем другое. Знаешь не хуже меня… Ну давай, попробуй расслабиться.
Серёжка опустил голову и от запаха кофе, сигарет и терпкого одеколона ему стало ещё тоскливее. В памяти всплыл Владькин презрительный взгляд, и Сереже показалось, что он опять окунается в грязь.
Леонид сделал шаг к кровати, и Серёжка покорно последовал за ним. Ложился и думал, что хоть грязь, зато не одиночество.
- Говорю же, расслабься…- шепнул Леонид, скользнув рукой по пояснице вниз, - Расслабь, а то сам знаешь, как будет…
Пусть уж лучше будет больно, подумал Серёжка, чувствуя, как чужое тело протискивается внутрь его, и закусил губу. А потом уткнувшись лицом в подушку, отдался ритмичным движениям под тяжестью чужого горячего тела…
- Знаешь, давай-ка поднимайся, поедем щас в клуб к моему другу. Он давно зовёт… Заодно посмотришь, наконец-то, на мою новую машину.
Серёжка, обнимая руками подушку, устало смотрел на дым сигареты, которую курил Леонид, развалившись в кресле. Было так пусто на душе, пусто и хорошо. Хорошо было, потому что от такой огульной пустоты не хотелось плакать, не было больно и даже не было скучно. Необычно приятное состояние для последнего времени.
***
Подъезжая к вокзалу на машине вместе с Лёней и любуясь разукрашенными осенью деревьями, Серёжка пытался угадать, какой будет встреча.
Он увидел Влада, только когда укладывали багаж и инструменты по купе. Бледный, взъерошенный, с кругами под глазами Влад даже не взглянул на Серёжку. Он стоял перед вагоном и смотрел на Леонида и его новую красную машину так, как смотрит бык на красную тряпку. И Серёжке подумалось, как хорошо, что Влад смотрит не на него.
Начинался осенний тур по России и Серёжка предчувствовал все сложности и проблемы, которые его ожидают в грядущие месяцы, бок о бок с Владом и с Лёней. Прошедшее лето было каким-то насыщенным и скучным одновременно. От этого тура Сергей тоже ничего не ждал, кроме усталости, дискомфорта и нервотрёпки, которая не заставила себя ждать, едва они вселились в первую гостиницу.
Влад кричал в вестибюле гостиницы, как никогда раньше. Проблема была понятна, наверное, ещё только Серёжке. Потому что им светила ночь в двухместном полу-люксе. В тот момент Сергею показалось, что это какое-то провидение сталкивает их. И видел в этом почти киношный драматизм, который так любил.
После концерта Сергей до последнего сидел в баре, оттягивая момент своего появления в номере.
Вставляя ключ в скважину, он почувствовал странное волнение, как перед выходом на сцену. Открыл дверь и ощутил заметное облегчение, какое испытывает ученик, когда переносится экзамен. Влада не было.
Серёжка остановился в нерешительности у кроватей, пытаясь угадать, какую из них выбрал Влад. Наверняка ту, что в углу. Поднял свою сумку и включил ночник. Можно было бы поскорее принять душ и лечь спать.
Сергей достал необходимые вещи, вытянул полотенце из комплекта…и застыл перед дверями ванной.
В ванной горел свет… похоже, "экзамен" перенесли всего на пару минут.
А ещё смущало отсутствие шума воды. Потихоньку приоткрыв дверь ванной комнаты, Сергей был уже почти уверен, что Влада там нет.
…Сначала Серёжке показалась странной поза Влада. Ванная была в пару. Сгорбленная фигура Влада на краю ванны с закинутой назад головой. А когда Серёжка заметил Владькину трепещущую внизу живота руку, оторопел и остановился в дверях.
- Пошел на х*й, - злой, хриплый Владькин голос расставил всё по своим местам.
Серёжка отшатнулся назад, смутно чувствуя, что увиденное совсем не поспособствует спокойной ночи.
Сев на край кровати, Серёжка принялся судорожно продумывать возможные варианты поведения. Он сидел, смотрел на дверь ванной, и минуты казались ему вечностью. А ещё он вдруг ощутил, насколько он устал от всего, что наполняло его жизнь, от всех обстоятельств, преследовавших его вопреки всем законам здравого смысла. Серёжке надоела эта пустая "заполненность" его жизни. Есть такое понятие, как одиночество в толпе. И Серёжке показалось невероятным, что кто-то ещё испытывал такое же состояние, раз есть даже такое понятие.
Появился Влад, в джинсах и футболке с мокрыми разводами. Принялся ходить по комнате, раскурил сигарету, потом долго копался в сумке, пока не выудил оттуда бутылку водки. А Серёжка сидел в каком-то оцепенении на кровати с банными принадлежностями в руках, наблюдал за Владькиными передвижениями и никак не решался зайти в ванную, где только что "расслаблялся" Влад. Не покидало чувство какой-то абсурдности и нелепости своего положения.
Влад был занят своим делом, включил телевизор, устроился на кровати, и похоже, решил опустошить сегодня всю бутылку. Серёжка чувствовал себя лишним в этой комнате. А ещё не давала покоя тревожная мысль, что злой и трезвый Влад гораздо лучше, чем злой и пьяный. И чем дольше Серёжка сидел, тем невозможнее ему казалось теперь вдруг встать и пойти в ванную. Прошло, наверное, не меньше получаса. Бутылка на столике у Владькиной кровати стремительно пустела. Влад всё это время пристально всматривался в экран телевизора, и Серёжку это сильно напрягало. Потому что это означало, что мысли Влада крутились где-то в пределах этой комнаты. Иначе бы Влад выбрал что-нибудь более занимательное, нежели дебаты парламентариев.
Парламентский час кончился, и начались мультики. Влад снова закурил.
Серёжка кое-как заставил себя подняться. Встал и замер на месте в нерешительности. Серёжа смотрел на Влада и у него крутилась мысль, что может быть, Влад, уже битый час напряженно вглядывающийся в совершенно неинтересный экран и роняющий пепел на простыню, - этот непонятный Влад в этот момент гораздо несчастнее, чем он сам. У Влада, наверное, тоже есть какие-то свои никому не видимые причины.
- Влад… - произнёс Сережка, и сам не узнал своего голоса, - …Почему ты меня так ненавидишь?
Серёжа сказал и тут же подумал, что глупее вопроса нельзя было и придумать. Влад молчал и по-прежнему смотрел телевизор. Вопрос повис в воздухе и через некоторое время Серёжа уже засомневался, сказал он это вслух или просто подумал. Владькина сигарета дотлела до самого фильтра, Влад оглянулся в поисках пепельницы и скользнул глазами по Сережке, прижавшемуся к стене рядом с кроватью:
- А почему бы тебе не свалить к своему уроду в номер?
Серёжка даже не понял, что его больше покоробило: сам вопрос или тон, которым он был произнесён.
- Влад… почему это тебя так задевает? Тогда я тебе…наговорил столько. Извини.
Влад повернул голову, но из-за света ночника Серёжке было плохо видно его лицо. А через секунду Влад опустил голову и закрыл лицо руками.
Что это значило и как реагировать, Серёжка не знал. Минуты опять шли. Серёжа сделал шаг к Владу и потихоньку присел на край его кровати.
- Влад… я знаю … Ты знаешь…я всегда был готов тебе помочь… по-дружески… - Серёжка протянул руку к Владькиному плечу, но так и не решался коснуться плеча рукой.
- Лучше б тебя вообще не было, - прошептал Влад, не отнимая ладоней от лица.
Серёжка прикрыл глаза, и его протянутая рука опустилась на простыню.
А через мгновение Влад резко схватил его за запястье и дернул на себя.
- Скажи, он… это, да …и давно? ...часто ты это делаешь… ему?... - хрипло и сбивчиво шептал Влад, обдавая Серёжку спиртным дыханием, а Серёжка второй рукой пытался разжать больно впившиеся Владькины пальцы.
- Ты просто ответь и вали…
- А ты всё-таки ревнуешь…
Влад разжал пальцы и зажмурил глаза. Серёжка отпрянул от Влада, потирая затёкшее запястье и собираясь встать. А потом почувствовал тёплую руку у себя на шее, заскользившую вниз по спине. Серёжка оторопел, и у него из груди вырвался нервный смешок. Потом вторая рука снова легла на запястье. У Серёжки мелькнула мысль, что он откуда-то уже знал заранее, что так всё и будет. Владькино сопение над ухом и дыхание с запахом сигарет и алкоголя. Влад обнял Серёжку сзади, и его руки принялись шарить по бокам и спине. Потом вдруг замерли, отпустили и вновь легли на шею, освобождая Серёжкины плечи от рубашки. Верхняя пуговица рубашки натянулась, рискуя оторваться. Руки снова остановились, и Серёжке было щекотно от Владькиного дыхания на затылке. Дыхание скользило по спине вниз до края рубашки и опять поднималось к затылку. А потом присоединились и руки. Затрещала ткань и пуговица отлетела и упала на колени. Серёжка смотрел на пуговицу, и в голове почему-то всплыло, а что подумают фанаты, если он появится в этой рубашке с вырванной пуговицей. Больше ничего подумать он не успел, потому что Влад потянул его на себя и Серёжка упал навзничь на Влада, а потом Влад рывком перевернулся так, что Серёжка оказался подмятым под него. Влад просунул руки под Серёжку, продолжая дышать ему в затылок. Это было неудобно, и Влад повернулся на бок, прижимая к себе Серёжку. Свет ночника неприятно резанул Серёжке по глазам, и он повернул голову, прижавшись вдруг щекой к Владькиному лицу. Влад чуть приподнялся, переворачивая Серёжу лицом к себе, и Серёжка подумал, что у Влада просто мания какая-то кататься с ним по кровати. А Влад опять навалился всей массой на Серёжку и замер. Серёжка почувствовал, что давно возбудился от всех этих барахтаний и объятий. А потом понял, что у Влада дела обстоят точно так же. Владькино же дыхание щекотало Серёжке шею, а руки стягивали несчастную, трещавшую по швам рубашку. Расправившись с рубашкой, Влад впихнул руки в задние карманы Серёжкиных джинсов и прижал Серёжку к себе с такой силой, что у того перехватило дыхание.
- Влад, ты меня решил задушить? - прошептал Серёжка, прижавшись губами к уху Влада.
- Прости…
Влад, опустив голову, прижался лицом к Серёжиной груди и на ощупь принялся расстёгивать его ширинку. И Серый заметил, что у Влада всё-таки опять дрожат руки.
- Давай, я сам…там просто болты…
- Нет, я сам…
Джинсы всё-таки поддались и были стянуты к коленкам вместе с плавками. И Влад принялся медленно исследовать все изгибы Серёжкиной наготы.
- Владя… снимай тоже, а то мой уже стёрся о твои штаны, - зашептал Серёжка, пробираясь к Владькиной ширинке.
- Не…не надо…
- Чего ты боишься…приспусти хоть…
- Нет.
- Тогда я тоже оденусь…
- Нет…
И Влад, отстранившись, принялся расстёгивать свою ширинку.
- Ниже спускай…
Влад приспустил штаны, высвободив своё ноющее тело. А потом обнял Серёжку и прижал к себе. И Серёжка практически проглотил его хриплый стон, потому что накрыл своим ртом Владькины приоткрытые губы. Влад отпрянул и замотал головой:
- Нее…нет. Давай просто…
- Куда же проще?...
- Просто… - Влад нашарил рукой одеяло и старательно укрыл им себя и Серёжку.
- Влад, хоть футболку сними…
Влад торопливо стянул с себя футболку, опять обхватил Сережу руками и замер.
- Ты…ты спать собрался что ли?
- Да…
- Ты шутишь… уснуть, прижавшись друг к другу стояками?! - спросил Серёжка с ошарашенной улыбкой.
- Пусть так…
- Влад, да у тебя он вообще уже дымится…
- Пусть.
- Ну ты придурок совсем, - Серёжка попытался высвободиться от Владькиных объятий.
Влад напряг мышцы и сильнее прижал Серёжку к груди.
- Ладно… тебе же хуже…- прошипел Серёжка с отчаянием.
Серёжка, уткнувшись носом во Владькино плечо, постарался не думать о своём несчастном теле и о Владе, сопевшем ему на ухо. В паху начинало болезненно ломить.
- Влад, у меня рука затекла…
- Извини…
Серёжка выдернул свою руку из-под Влада и попытался натянуть на себя плавки. Кое-как ему это удалось. И так было гораздо легче забыть о своём положении.
- Серёж, …извини, пожалуйста… - пробормотал Влад и убрал руки.
- Мне уже лучше…а у тебя стоит.
- Подожди…ладно? - с этими словами Влад соскочил с кровати и скрылся в ванной. Серёжка лежал на кровати и просто поверить не мог, что Влад сейчас по-быстренькому дрочит в ванной, а он ждёт его в постели, борясь с эрекцией.
Через какие-то мгновенья, Влад уже был снова рядом, и Владькины руки опять взяли Серёжку в плен. Через некоторое время Серёжка почувствовал, как спадает напряженье в обнимающих его руках и выравнивается владькино дыхание. Серый поражался тому, как Владу всё-таки удалось вот так вот уснуть, притом не выпуская его из рук.
Серёжке не спалось, он лежал, слушая Владькино мерное дыхание и глухой стук его сердца. Поразительно, но здесь, сейчас, во владькиной постели Серёжке было легко и спокойно. Проблемы казались далёкими и несерьёзными, и как в детстве вдруг захотелось, чтобы поскорей наступил завтрашний день.
***
Пять уральских городов пролетели незаметно. Без проблем и без особой радости. Влад по-прежнему молчал и с мрачным видом часто витал в облаках. Он стал вдруг опять чужим и та ночь с объятиями, так ничего и не изменившая, казалась просто далеким сном. Но зато Влад опять смотрел на Сережку.
Напрягало только находиться с Владом и Лёней в одной комнате, потому что Серёжке казалось, что он даже физически начинал ощущать ненависть и презрение, которыми вмиг наполнялась комната. Влад напоминал комок жалящих нервов, а Леониду, казалось, было всё равно.
А ещё Серёжка стал избегать Лёниной компании, избегал уединения, избегал намекающих взглядов. Это не было неприязнью или чем-то вроде этого. Просто Серёжка оттягивал, переносил… и было ощущение, что просто сейчас не время. Как будто он просто чего-то выжидал…
***
Собрание было опять посвящено какому-то важному делу, а Серёжка опять чувствовал себя просто актёром, которому объясняют основные моменты его роли в новом сезоне. Можно было и не приходить. Влад по обыкновению сидел в своём углу, грыз пальцы и задумчиво смотрел в окно, залепленное мокрыми хлопьями первого снега. Вносили некоторые изменения в райдер, музыканты о чем-то спорили. И Сережа начал скучать. Новая светловолосая секретарша принесла кофе на подносе.
После ранней осени наступала ранняя зима, ещё только начинался ноябрь, а пришлось достать меховую куртку. Серёжку совсем не грела мысль о холодных поездах, несущихся по заснеженным сибирским дорогам. Владькин отец принялся зачитывать новый райдер. Настроение было какое-то тихое и ленивое…Серёжка взял чашку и придвинулся к столику рядом с Владом.
- А да, тут надо пункт вычеркнуть… новому директору это не понадобится…- говорил монотонный мужской голос, - …Лучше давайте, знаете что добавим? - продолжал Владькин отец, что-то отмечая карандашом на листочке.
- Новый директор?! - воскликнул Серёжка, словно очнувшись от забытья.
- А да…Сергей, вместо Лёни у нас теперь Юра … - небрежно объяснил Михаил Генрихович, поднимая глаза на Серёжку.
Сергей от удивления даже рот открыл и повернулся к Владу, который сидел рядом и с невозмутимым видом помешивал ложкой кофе.
- Ну, ничего…И к этому директору привыкнем - отличный профессионал, - с улыбкой успокоил Владькин папа и опять вернулся к райдеру.
Как? Когда? Почему? - У Серёжки было столько вопросов. Почему никто не сказал? Серёжка сидел в полной растерянности, а вокруг всё было по-прежнему, тихо и спокойно. Влад рядом за столиком с чашками, продюсер, музыканты, секретарша… Мокрый снег за окном. А Сереже стало вдруг так плохо, тоскливо и одиноко.
Собрание закончилось, музыканты расходились, и Серёжка в задумчивости натянул на себя куртку, попрощался и вышел.
- Влад, наверное, я зря пошел у тебя на поводу…- сказал отец, закуривая сигарету и откидываясь на спинку кресла.
- Нет…всё правильно… - отозвался Влад из своего угла.
- А мне не понравились ваши красноречивые взгляды… - Михаил Генрихович выпустил струйку дыма, и его внимательные глаза остановились на сыне.
- Они такие с детства… Тебе сейчас всё кажется подозрительным… - небрежно ответил Влад.
- Вот только объясни…раз он тебя не интересует, чем тебе тогда Леонид не угодил…
- Просто…нелюбовь, - ответил Влад с тенью усмешки на губах.
- Ну, в любом случае, мы с тобой всё выяснили, и ты знаешь, что от твоих глупых прихотей будет только хуже и ему, и тебе…да и мне… Ты понимаешь?
- Я сказал, что больше не будет. И не надо мне это об этом без конца повторять… - вдруг взорвался Влад, и ложка звонко брякнула по блюдцу.
- А ты не ори… Там где один раз - там и второй. Но я предупредил…
- Сказал же, что это просто глупость была…
- Ладно…сколько можно об этом - оборвал Влада отец, - Иди..
Влад поднялся, накинул пуховик, зажег сигарету и вышел…
Серёжка только пришел домой и не знал, что ему сейчас делать. Конечно, надо было обязательно позвонить Лёне… но Серёжка никак не мог собраться с мыслями и опять просто оттягивал время. Достал завалявшийся молотый кофе и приготовил турку… Вспомнил, как варила кофе его мама, и думал чем же можно заменить листики ванили, чтобы напиток тоже приобрёл приятный мягкий вкус…
Раздался звонок в дверь. У Серёжки забилось сердце - вот так без предупреждения мог быть только Лёня…. Серёжка торопливо сдвинул турку с плиты и побежал к двери.
Открыл дверь и осторожно выглянул в темноту лестничной площадки:
- Лёня?
- Это я…- раздался мрачный Владькин голос и из темноты появился сам Влад в расстёгнутом пуховике и с мокрыми от снега волосами.
- Что ты здесь делаешь!? - воскликнул Серый, вдруг чего-то испугавшись.
- Серёж, поехали со мной…- сказал Влад, переминаясь с ноги на ногу.
- Куда это? - совсем опешив, спросил Серёжка.
- На дачу…
- Что-то случилось? - Серёжка в полном недоумении всматривался во Владькино лицо, скрытое полумраком.
- Я тебе там всё объясню…
- Нет…объясни сейчас, что случилось? - Серёжку охватило какое-то неприятное тревожное чувство, и он распахнул дверь, предлагая Владу войти.
- Ничего. Я просто тебя прошу… Только сегодня…
- Там какая-то вечеринка? - всё ещё недоумевая, Серёжка на автомате отряхивал джинсы от невидимого мусора.
- Нет…только ты…ну и я… - тихо произнёс Влад, опуская глаза.
- Ты мне предлагаешь поехать с тобой на дачу, на ночь глядя, вдвоём? …И зачем? Чем там заниматься будем? - спросил Серёжка, оторопело улыбаясь.
- Чем захочешь.
- Влад…нет…знаешь, я занят - забормотал Серёжка, отрицательно качая головой.
- Серёж, поехали… пожалуйста…
- Я не знаю, что ты там задумал, но думаю, что я всё-таки никуда не поеду…
Всё происходящее, странный Влад, сама ситуация - всё это сильно будоражило, и у Серёжки почему-то странно засосало под ложечкой.
- Мы просто посидим, выпьем, поговорим…мы давно не говорили…просто как в детстве…
- Не знаю, Влад… - Серёжке вдруг подумалось, что вот пару недель назад, он сам об этом мечтал: посидеть, поговорить, как когда-то …
Влад повернулся, снял с вешалки куртку и протянул её Серёжке.
Серёжка в растерянности уставился на протянутую куртку.
- Всё-таки, знаешь, Влад…как-то это не так…
- Обувайся…
- А…а может, надо что-то взять с собой?
- У меня всё есть…
Серёжка, растерянно наматывая на себя шарф, прошел на кухню, выключил плиту…
Ехали молча. Влад сосредоточенно всматривался в размытые контуры ночной дороги. А Сережка, кутаясь в куртку, задумчиво смотрел на монотонную работу дворников и на бликующие от встречных фар струйки воды на стекле.
Подъехали к большому дому с тёмным фасадом. Влад, взяв пакеты с заднего сиденья, вылез из машины.
Серёжка, закрываясь воротником, от хлещущего по лицу ветра с мокрым снегом, плёлся за тонущей в темноте фигурой.
Влад включил свет, и огромный дом ожил. Серёжка, взяв у Влада пакеты, стал подниматься на кухню.
Коньяк, мартини, сигареты, нарезка, батон, масло, икра, конфеты, кофе…- Влад, похоже, решил тут перезимовать. Серёжка доставал продукты и сам до конца не верил, в происходящее.
- Я принёс батарею наверх, а то замёрзнем… - появился повеселевший Влад и положил на стол перед Серёжкой ветку рябины в комочках мокрого снега.
- Это что? - от неожиданности воскликнул Серый.
- Это тебе подарок на будущий день рожденья…
- Владька, он у меня в апреле… - сказал Серёжка и его губы растянулись в улыбке.
- Я щас дарю, потому что потом я не найду больше такого дурацкого подарка…
- А заранее дарить нельзя…
- А ерунда…- сказал Влад, беря со стола бутылку коньяка.
- А твой вот недавно прошел….и я так ничего и не подарил…- тихо сказал Серёжка, отрывая с ветки замёрзшую ягоду.
- Ну…можешь, подарить мне обратно эту же ветку… - улыбаясь, сказал Влад, достал штопор и принялся открывать бутылки.
- Нет, это мой подарок…- ответил Серёжка, отряхивая рябину от снега.
- Серёж, давай выпьем… первый тост, - сказал Влад, протягивая Серёжке пустой бокал.
- Мартини, давай… - Серёжка взял бокал, и Влад откупорил бутылку.
- Ну… выпьем…давай выпьем за то, что ты сюда не побоялся…, что согласился приехать…- сказал Влад, всматриваясь в глаза Серёже.
- Почему не побоялся? - спросил Серый, удивлённо вскинув брови, и ему стало не по себе от того, как заблестели уставившиеся на него тёмные глаза.
- Ну просто… я бы на твоём месте не поехал, - с усмешкой сказал Влад, стукнувшись бутылкой о Серёжкин бокал и отхлебнув мартини прямо из горлышка.
- Ты так говоришь, как будто у тебя в спальне топор лежит… - озадаченно хмыкнул Серёжка, и ему на самом деле стало совсем неуютно в пустом огромном доме, наедине с Владом.
- А почему в спальне? - спросил Влад, покосившись на Серого.
- Ой, ну не знаю…где…
- Нету у меня топора…Серёж… - небрежно ответил Влад, запихивая в рот кусок колбасы, - Кстати, пошли в спальню, там уже нагрелось, наверное…
Влад сгрёб обратно в пакет продукты и посуду.
- Возьми бутылки…- сказал Влад и направился наверх по лестнице.
В спальне было тепло. Расположились на полу рядом со столиком, который Влад притащил из гостиной. Включили музыку. Влад, облизывая пальцы, намазывал хлеб маслом и икрой. И Серёжке от этой Владькиной старательности стало смешно.
- Давай тогда ещё какой-нибудь тост поднимем, - предложил Серёжка, - Только не такой дурацкий, как первый…
- А чего это он был дурацкий? - удивился Влад, протирая стаканы.
- А того - с усмешкой ответил Серёжка.
- Ну тогда вот другой дурацкий тост: За мою глупость… - предложил Влад, заглянув Серёжке в глаза, и его лицо приняло вдруг совсем серьёзное выражение.
- Нет…я не хочу пить за такое…- забормотал Серёжка, которому совсем не понравились ни Владькин взгляд, ни тон…- Да ну тебя, Влад, с твоими заходами…Знаешь ли…
Серёжка сделал глоток и заёрзал на месте. Потом поднялся с ковра и подошел к окну.
Влад молчал. И облокотившись на край кровати, наблюдал за Серёжкой.
- Может спуститься телевизор посмотреть тогда? - тихо спросил Серый.
- Да ну…
Сергей, отодвинув край шторки, всматривался в ночную мглу и попивал мартини. Серёжка ждал, понимая, что Влад нарочно сводит разговор на нет. Тишину разбавляли только тихие звуки музыки.
- Ну…и что? - прошептал Серёжа, не отрывая глаз от окна. На самом деле Серёжка всё понимал, были понятны Владькины взгляды, его молчание и вся эта затея. Все эти игры в тосты и рябину были не важны…И он просто ждал… Спокойно и без радости, как ждут от осени дождей и непогоды. Было слышно, как Влад поднялся, совсем рядом зашуршали шаги. В отражении стекла размытая Владькина фигура на секунду нагнулась и потом опять распрямилась. Потом Влад снял футболку. Серёжка провёл рукой по стеклу, словно желая стереть с него отражение.
Когда Серёжка, наконец, повернулся от окна, Влад, стоял обнаженный в метре от него.
- Что предлагаешь? - тихонько спросил Серый.
- А ты сам не видишь? - глухо ответил Влад и сделал шаг к Серёжке.
Через мгновенье Серёжка стоял зажатый между холодной стеной и горячим Владом. Влад осторожно касался сухими губами Серёжкиной шеи и тяжело дышал.
- Сереж… это вместо топора, - прошептал Влад, сжимая в руке свой напряженный член и упираясь им Серёжке в живот.
- Дурак, - ответил Серый севшим голосом, прикрыв глаза.
Влад, не сводя с Серёжки глаз, шагнул к кровати, сдёрнул с него покрывало и сел на край.
- Иди сюда… - прошептал Влад.
Серёжка медлил, глядя на обнаженного Влада на фоне бледных простыней на огромной кровати в полумраке комнаты. Влад с тяжелым дыханием, приоткрытыми губами и лихорадочным блеском в глазах. А потом Сергей шагнул в пропасть холодных простыней и горячих Владькиных губ и рук. Какое-то странное забытье с лихорадочными поцелуями, торопливыми движениями, неосторожной болью, со стонами и растекающимися по ладоням следами экстаза.
А потом снова от откровенности ласк начинала кружиться голова и учащался пульс, грязные бесстыжие слова, срывающиеся с губ, жесткие толчки навстречу друг другу, внутрь друг друга, с такой нетерпеливой страстью, страстью до конца, как будто раз и навсегда.
И после, наконец, тихие остывающие ласки переплетенных тел.
Серёжка открыл глаза и лежал, бездумно уставившись в потолок. От свежего воздуха остывшей спальни замёрз нос, а под одеялом от сплетения тел было настоящее лето. Жаркое и влажное. К утру ударил морозец и на окнах теперь вместо мокрых дорожек красовался хрупкий ледяной узор. Влад сопел рядом - из-под одеяла выглядывала его лохматая макушка. Было не хорошо и не плохо. Было как-то абсолютно тихо. Думать о прошлом не получалось, а о будущем не хотелось. И ещё было такое странное ощущение, как будто вчера наступил новый год. Серёжка просто лежал с приятным чувством внутреннего покоя, слушал своё дыхание и холодную тишину комнаты.
Пока рядом не заворочался и хрипло не закашлял Влад. Нарушилось влажное тепло под одеялом, и по телу пробежали мурашки. Влад выбрался из постели и быстро нырнул в холодные джинсы, выдернул из кучки одежды на полу свои вещи, а оставшееся сгрёб в охапку и кинул на постель.
Без Влада под одеялом стало как-то сразу неуютно. Захотелось принять горячий душ.
Влад принёс большой чёрный мешок и принялся собирать туда мусор и остатки еды.
- Собирайся, - хмуро сказал Влад, не отрываясь от своего дела.
- А я бы в душ…
- Дома помоешься, - оборвал его Влад с раздражением.
От Владькиного хмурого вида и странного тяжелого взгляда, у Серёжки внутри сразу всё опустилось. Серёжка молча надел на себя свою холодную одежду, налил в стакан соку, и оторвал от ветки красную ягоду, от которой потом неприятно горчило во рту.
Снова молча собрались, вышли, Влад выбросил в контейнер мешок с мусором и рябиновой веткой, сел в машину, и поехали.
Город за прошедшую ночь словно обновился, лужи замёрзли, а дома и деревья покрылись белой изморозью. Никто так и не обмолвился и словом. Подъезжали к Серёжкиному дому и Серый понимал, что если сейчас не спросить и не сказать ничего - они так и разойдутся, Влад поедет дальше один. А так трудно было подобрать слова. Вот уже было видно дом.
- Влад… может, ты зайдёшь тогда сегодня…- сказал Сережа и попытался непринужденно улыбнуться.
- У меня дела, - сухо ответил Влад, не поворачивая головы..
- Мы так и не поговорили толком…- тихонько сказал Серый, опустив голову.
- Значит, просто не о чем было.
- Знаешь, Влад, у меня тоже вчера дела были…- с вызовом произнёс Серый, заглядывая Владу в глаза.
- Да? - произнёс Влад с иронией, подняв брови и вытянув лицо.
- Ты хотел поговорить…не я…
- Ну и что… Всё. Приехали… - громко сказал Влад, остановив машину у подъезда и повернувшись к Серёжке.
- То есть в следующий раз тебе вдруг захочется, так я, думаешь, сразу всё брошу, да?
- Нет, не бросишь.
Серый внимательно вглядывался во Владькины глаза и пытался понять…
- Просто никакого раза не будет, - открыв дверь, небрежно сказал Влад…
От холодного воздуха, ворвавшегося в машину, Серый невольно поёжился.
- Можешь делать свои дела…или что там, - сказал Влад спокойным обыденным голосом, доставая из пачки сигарету.
- Ааа… то есть считаешь …Тебе не кажется это ненормальным? а? - спросил Серёжка, стараясь придать твёрдость неслушающемуся голосу.
- Мне ничего не кажется…- хмыкнул Влад, беря в рот сигарету, -…Ааа...а ты себе не кажешься шлюхой?
- Что? - Серёжка округлил глаза и закусил губу, пытаясь удержать себя в руках.
Влад хмыкнул и отвернулся.
- Что…Откуда ты эту чушь взял? - спросил Серёжка дрогнувшим голосом.
- Просто я спросил, что чувствует человек, каждый раз…который со всеми, и которому всё равно с кем…
- Мне не всё равно, я, может, люблю…
- И что… всех?
- А ты сам что чувствуешь, ты же тоже со всеми…
- Я нет…
- Аааа… ты, значит, только по любви?! - иронично воскликнул Серый.
- Почти…- кивнул Влад с натянутой улыбкой, - …Сейчас я просто попробовал. Это не считается.
- Ненавижу…
***
Одно время, наверное, в каждом втором журнале можно было прочитать историю про детскую драку на заднем сиденье и сломанный Сережкин нос. Несколько лет назад Серёжка на самом деле подрался с Владом, по-настоящему, в первый и последний раз. И Серёжка потом даже не мог вспомнить причины, помнил только, как по рукам и коленям вдруг стали растекаться большие алые пятна, и потемнело в глазах. А в памяти стояло перекошенное Владькино лицо с растерянными глазами, полными слёз.
Больно стало в больнице, в которой Серый очнулся после операции. Ужасно болела голова, и из-за повязки трудно было дышать. Оказалось, что в комнате был Влад, который сидел здесь с самого утра. Серёжка помнил его лицо с красными воспалёнными глазами и подрагивающие губы, когда он подошел к кровати. Цветы были отправлены в вазу на стол. Влад тогда так ничего и не сказал, постоял рядом, всунул Серёжке в руку сложенный тетрадный лист и ушел.
Это была записка, которую Серёжка потом столько раз перечитывал. Наверное, там было написано то, что Влад никогда бы не смог произнести вслух. Серёжка потом даже специально подсчитал: девять раз слово "прости", два раза "извини". Извини за драку, за причинённую боль, прости за всё, что сделал и чего не сделал… И ещё одно коротенькое слово "люблю", приписанное маленькими буквами рядом с подписью…
Серёжка никогда не говорил об этой записке, никому не показывал и хранил в коробке с грамотами и важными бумажками.
- Сергей, ты там что, застрял? что ты там читаешь?
Серёжка свернул маленький тетрадный лист, и положил его на дно коробки.
- Иди быстрей, золотой мой… без тебя холодно.
Серёжка закрыл коробку и юркнул под одеяло.
напишите Крыше
|
|