СТЕРВА
Казалось, что прошла вечность - оргазм всегда длится вечность - когда дверь резко открыл Стейтс. Я не знаю, был ли умысел хитрюги Sergio в незапертой двери, но Стейтсу увиденное явно не понравилось, выражение мордашки моментально сменилось, это было видно даже в темноте, как только его глаза привыкли к ней и он узрел наши сплетенные обнаженные телеса.
Ни мне, ни Blacky он не сказал ни слова и постарался максимально совладать с собой, пока я второпях одевался. Blacky же был невозмутим, казалось, такие приколы для него в порядке вещей, он лишь прикрылся простыней, не меняя позы, потом протянул руку к тумбочке, ловко подхватил кончиками пальцев сигаретную пачку и закурил, блаженно улыбаясь. Когда я оделся, он попросил меня выйти и остальное я узнал со слов успокоившегося впоследствии Стейтса.
Необходимость подышать свежестью ночи и покурить пахитоску выгнала меня во дворик. Стройный поток любовных клятв, виртуально обращенных к моему конфетке, прервала мысль о цели нашего пребывания здесь. Скоро утро, надо будет заниматься выкупом, шухериться и шифроваться, бояться подставы и вообще испытывать целый спектр неприятных ощущений. Как всегда мой мозг не дал самому себе получить оргазм от только что содеянного божественного перепихона.
Мой мозг – настоящая стерва, я вам точно говорю, он меня периодически достает в реальность из грез, хотя я предпочитаю большую часть времени проводить в своем замкнутом мирке иллюзий. Вот и теперь он выдал самое отстойное из всего, что роилось в моей голове. Я попытался отогнать дурные мысли и предчувствия. Фантазии прочь, все равно пришлось бы делить Blacky со Стейтсем, так я подумал в тот момент, и влюбиться было бы явно не к месту, ведь ревность - почти что самое отстойное чувство из всех, что мне знакомы.
Оказалось, что я был не прав, Стейтс оказался не таким голимым собственником, как я, и «всего лишь разозлился за расслабуху и перепихон», пока он носится в одиночестве в поисках настоечки для черноволосого baby. Он шепнул мне на ухо, что не в обиде, что Vladdy вполне в его вкусе, и что он, видя мою внезапную неземную страсть, так и быть, отдает мне Sergio в полное пользование, ибо свинг хорош, но не теперь. Причем разговор произошел на кухне в присутствии моего маленького бога, который сам так рассудил между нами тремя, даже четырьмя, в мое отсутствие в спальне.
Жизнь сделала мне подарок, а ведь она, сестрица моего мозга, тоже стерва та еще. Это же словечко пришло на ум, когда я услышал продолжение стройных рассуждений Sergio на тему «поделимся на парочки вот так». Стерва, какой стерва этот Blacky, конфеточка, ангелочек, мой пропуск в гейский рай, теперь он мой и только мой…
В процессе этого мысленного «yes!» мне вспомнилась дурацкая история нашего со Стейтсем нерешительного кореша, который больше всего любил две вещи: девок и выпить. Однажды он созвал компашку отметить birthday, и мы преподнесли ему в подарок ящик дорогущего бухла и двух шикарнейших телок, издевательски предложив выбрать, но только что-то одно. Бедняга мучился, мы угорали над ним до упора, пока он не решил-таки надраться от безысходности. В человеке всегда побеждает самый страшный из пороков, ему свойственных. Не буду цитировать умные книги, просто надеюсь, что намек понят. Я был более решительным парнем, не то что наш кореш, и окончательно выбрал Blacky, а Snowy мысленно оставил на попечение Стейтса.
Кстати в процессе беседы выяснилось, что спящий котик мужской любви не знал и что, оказывается, Sergio никогда не имел ни его, ни даже видов на него. Я был ошарашен таким исходом. Почему-то, со слов Стейтса, мне четко представлялось, что second lover принца и есть его second lover, помимо коматозника. Выбытие такого конкурента, как Vladdy, вознесло меня на вершину блаженства, ведь я резонно рассудил, что коматозник-то уж точно не представляет на данный момент опасности в качестве претендента на сердце и тело Sergio.

УТРО
Ближе к утру, пока Стейтс возился на кухне, готовя завтрак - бедный мой boyfriend так и не отведал плотской любви со Smash и снова был невероятно смурной - я спросил у Sergio, не кажется ли ему теперь безумной затея с похищением, и не стоит ли все отменить, пока не поздно.
Он только протянул мне новенький простенький мобильник и sim’ку, чтобы сделать звонок папеньке Vladdy, диктануть, куда доставить денежки за сынулю и после выкинуть в придорожную траву. Честно говоря, вся моя сущность восстала против продолжения истории в таком ключе, но отказать baby я не мог, после всего, что случилось, я был влюблен в него от макушки до самых кончиков пальцев на ногах. Он успокоил меня тем, что мы быстренько отъедем вдвоем на десяток километров, чтобы сделать звонок, и что все будет в порядке, пока Стейтс «покараулит» малыша, который так и не проспался. Задумавшись о теперешних муках моего boyfriend’a, я без вопросов согласился дать ему возможность интима с Vladdy.
Итак, мы вновь пустились в путь. Учитывая, что хоть деревенька и была еще какой заброшенной и глухой, три с половиной дома на пол-улицы и ни одной местной рожи, но наша свежевымытая иномарочка сияла слишком богато для такой местности и не могла не привлечь внимание. Я пошутил, что лучше бы нам взять заляпанный грязью трактор, чтобы не ошарашивать колхозников, но Sergio моей шутки не оценил, сосредоточенно настраивая магнитолу. Радио не ловилось категорически, он врубил диск, и снова зазвучала песня про шестнадцать лет, что не могло не радовать меня воспоминаниями о прошлой ночке.
Мне снова досталось рулить, Blacky же, мрачноватый от недосыпа, пытался, несмотря на ухабы, сделать себе маникюр – он где-то умудрился зацепить обгоревшую головешку, отчего под ногти плотным слоем забился уголь, что его сильно возмущало.
Я спросил, как он себя чувствует и почему грустит, не представляете даже, меня это действительно сильно парило. У малыша потрясающая улыбка, и как только он стал угрюм, захотелось повеситься на соседней березке от тоски, что не вдохновляло лично меня. Он ответил, что все пучком, только вот голова болит и во рту пересохло опять. Я с готовностью вынул из бардачка бутылку минералки без газа – то, что нужно ухоженным котикам. Как ни странно, это его сразу взбодрило и он проглотил полбутылки залпом, а после закончил бесплодные попытки почистить ногти и положил голову мне на плечо.
В этот момент я стал охренительно счастлив, мне казалось, что я схватил свою удачу за хвост и держу крепко и навсегда. Честное слово, никогда, ни до, ни после, не был я так влюблен, как тогда. Конечно, как все внезапно втюрившиеся, я загадал, чтобы это длилось вечно: я, мой красивый конфетка, пролетающий мимо ландшафт и восходящее солнце… старый дурак.

ЗВОНОК
Sergio попросил тормознуть на опушке и свернуть в глубь леса по заросшей травой просеке. Мы протряслись по кочкам пару минут и, наконец, он решил, что место подходящее. Я сказал ему, что позвоню, как только он чмокнет меня для храбрости. Почему-то ангелочку мне было не стыдно признаться в своих опасениях, не то что Стейтсу.
Он подбодрил меня, притянул к себе и обнял за плечи, стало спокойно и кайфово, этот малыш сводил меня с ума, погружая в себя и не отпуская мои мысли. Простояв несколько минут обнявшись, он отстранился от меня и велел, наконец, звонить. Я вставил sim’ку, настроил телефон и набрал номер, написанный на большом листе бумаги рядом с текстом, который я должен был произнести, следя за временем разговора. Впрочем котик сильно напрягся на этот момент и сам встал в боевую стойку с секундомером наготове.
Восемь гудков спустя раздался недовольный голос daddy, я продиктовал, что именно и с кем случилось и что нужно сделать, чтобы избежать нехороших последствий для любимого сынули, включая описание места, где нужно оставить N-ную сумму денег. Когда отче попросил все это повторить, хотя говорил я очень медленно и вполне можно было успеть въехать, опасливый котик возбужденно замахал у меня перед носом таймером, показывая, что осталось пять секунд, и чтобы я сказал папане, что скоро перезвоню. Я подчинился и отключил телефон. Котик был недоволен. Конечно, не мной, я все сделал правильно, но и мне перепало: для ухоженного красавчика с нежным голоском трехэтажный это очень sexy. Он топал ногами, махал руками и на весь лес ругался, какими же тормозами бывают люди.
Я успокоил Blacky, сказав, что утро ранее, человек не проснулся и вообще, может, трудно запомнить сходу такую охерительно длинную и красноречивую текстовку, включая координаты места для доставки выкупа. Он скоро пришел в себя, посмотрел на часы и велел мне перезвонить. Я вновь подчинился, на этот раз трубу сняли сразу, голос был взволнованный и папаня явно конспектировал весь мой базар. Sergio определил dead-line выкупа до двух часов сегодняшней ночи, после чего нужно было сказать, что «понимаете, всякое может случиться, бывает, что люди внезапно пропадают в никуда».
Я спросил у него после, откуда он сдул такую фразу, он ухмыльнулся и сказал, что часто смотрит кино. Чертовски прав был старина Стейтс.

НОВАЯ ПАРОЧКА
Кстати о нем, о моем верном боевом друге, которого я совсем позабыл в порыве нахлынувших любовных чувств к черноволосому принцу. Стейтс не горевал в одиночестве, он сообразил скромный завтрак для his own private beauty, как он сам высказался после, и тактично разбудил парня запахом горячей еды. Тот оголодал не на шутку, и даже не сразу стал разбираться, где он и что вообще происходит в его юной жизни.
Стейтс вновь проявил чудеса изобретательности и выдал умопомрачительную историю о вчерашнем бухалове в этом загородном домике, которое Snowy благополучно проспал, благодаря невоздержанности возлияний. Тот поверил и париться перестал: уплетал за обе щеки, пока Стейтс суетился вокруг, прибирая ночной бардачок и застилая кровать пледом прямо поверх Vladdy.
Я никогда не мог этого понять, но по себе знаю, уж коли с тобой случаются приступы амнезии от опоя, то даже проснувшись в абсолютно незнакомом месте, почему-то довольно быстро успокаиваешься, лишь только добрые люди скажут, что ты вчера надрался и уснул. Доверие к таким словам возникает моментально, в этом была главная ошибка Vladdy. Вторую ошибку он совершил позже, согласившись похмельнуться божественным ледяным пивком из многолитровой бочки, которую Стейтс запас еще до отъезда из Москвы. Третьей же ошибкой было повторно попытаться выяснить, что же все-таки вчера случилось, на уже не совсем трезвую голову.
Прозондировав воспоминания своей новой лапуськи, Стейтс уяснил, что последнее воспоминание Vladdy - наш поцелуй в тот момент, пока сам Стейтс копался у машины. Отлучившись на секунду на кухню и взяв, таким образом, time-out на сочинение продолжения байки, Стейтс вернулся и прильнул к Snowy с банальным, но точным и недвусмысленным вопросом: «разве ты не помнишь, что между нами было».
Малыш не помнил, по задумался глубоко, нахмурив бровки. Стейтс обнял его, сидящего на кровати над подносом с завтраком, и поцеловал в висок. Опять же, как ни странно, котик не сопротивлялся, только с видимым трудом пытался вспомнить то, чего не было. В итоге ему так и не пришло на ум ничего дельного, он запихнул в рот большой кусок яичницы и вдоволь напился пива: у обоих котиков желудки бездонные, до сих пор удивляюсь, как им удается залпом в себя столько всего заглатывать.
Захмелев от опохмельного, то есть продолжив вчерашний zapoy, Vladdy, видно, решил, что если что-то было, то почему бы не выяснить теперь, как все это было. Чего, собственно, и добивался коварный Стейтс. Окончательно Snowy сдался легко, стоило только сделать ему расслабляющий массаж спины и поцеловать в поясницу - коронный трюк моего boyfriend’а.
По словам Стейтса, ему было с невинным котиком ни на йоту не хуже, чем мне с Blacky. Не буду пересказывать всех его вздохов восхищения и восторгов, скажу только, что я был несказанно рад узнать, что мой друг finally получил свою толику Smash. И хотя как ясно из моего повествования, мы произвели небольшую рокировку, все были вполне довольны произошедшим.
Проблемы начались позднее. Когда мы с Blacky вернулись, предварительно закопав для надежности злополучную мобилу в стороне от дороги, то произошла невероятно расстроившая меня, да и Стейтса тоже, сцена.

SHIT CAN HAPPEN
Каким боком не угодил Snowy моему страстному принцу за те пару минут, что мы оставили их наедине, ни один из нас точно сказать не может до сих пор. В наших мозгах плотно засела лишь версия о запоздалой мести за коматозного милашку.
Мы делились со Стейтсем впечатлениями о наших похождениях, поглощая фирменные стейтсевы бутерброды, когда за стенкой раздался несусветный крик. Ворвавшись в комнату, мы еле разняли резвых самчиков, совершенно озверевших и молотивших друг друга что есть сил. Я оттащил Blacky, помешав ему подпортить face блондинчика, причем держать его пришлось крепко, заломив обе руки за спину. Сначала я пытался успокоить его словесно, что не помогло вовсе, тогда я применил нехитрый болевой прием, поскольку брыкался он уж слишком энергично.
Кстати Vladdy, проспавшись и похмельнувшись, оказался значительно бойчее, чем вчера, началась «откачка прав», как прокричал ему Sergio в порыве гнева. Это было мило. Мы со Стейтсем переглянулись и одновременно подумали, какое счастье, что мы никогда не ссоримся даже по серьезным поводам.
Растащив мальчишек, мы провели перекрестный допрос на предмет причин такого возмутительного поведения, но ни один расколоться не захотел. Заныкав их в разных комнатах, мы со Стейтсем устроили летучку на все той же кухне.
Выяснилось, что поскольку мобила, по которой можно было держать связь с папашей, была благополучно закопана на метровой глубине в лесочке, нам не оставалось других вариантов, кроме как смотаться ночью к месту доставки выкупа и проверить его наличие или отсутствие.
Впрочем, Стейтс справедливо заметил, что вряд ли daddy стал бы слать нам SMS о доставке, черт подери. В ту же секунду меня осенила мысль о полном идиотизме ситуации: мы не обсуждали до сих пор, почему Sergio пришло в голову просить наличные, ведь логичнее было перевести всю сумму на офф-шорный счет и проверять спокойно через банк время поступления бабла, к тому же налик не проблема отследить по номерам купюр.
Нда, мы влипли. Здоровые лбы, одуревшие от ласк двух сладких мальчиков, потеряли разум настолько, что даже не скорректировали скопированные с америкосовских, любимых Стейтсем, фильмов совершенно не подходящие для Russian reality идейки Sergio.
Мы занервничали совсем по-взрослому, когда Vladdy заколошматил в запертую дверь с такой силой, что на секунду от грохота заложило уши. Бунт на корабле. Учитывая, что он не знал настоящих причин своего нахождения в этой трущобе, то мог бы спокойно оттопыриваться, но как всякая уважающая себя pop-star, даже такая малолетняя, он теперь требовал к себе внимания и исполнения всяческих желаний. Черт бы его побрал, не до него было, не до его сладких конечностей и прочих нежностей. Нам грозил полный крах, и я почти завидовал коматознику baby, который лежит сейчас в бессознанке и не знает, как ему повезло вовремя дисконнектиться от реальности. Я вытолкал Стейтса из кухни в сторону опочивальни его птахи, решив, что будет проще, если мы разделим сферы деятельности по интересам, так сказать.
Пока он должен был напоить чем-нибудь покрепче Vladdy, чтобы тот наконец заткнулся и не мешал нам вляпываться в наше общее дерьмище, я собирался провести воспитательную беседу с Sergio, закатав ему мозг обратно в хорошенькую голову, которая и заварила всю эту заплесневевшую кашу. Целью нашей было одно – найти, наконец, решение.

ГОРЯЧИЕ ГОЛОВЫ
По непонятной причине приготовившись к наихудшему, мне было вовсе не удивительно застать Blacky чернее тучи, со взъерошенными волосами, сидевшим свесив ножки с подоконника в сторону улицы и мирненько покуривавшим. На счет чернее тучи, если вы не так поняли, я не о состоянии души и выражении лица. Он просто с ног до головы был в черном, переоделся в процессе. Ему чертовски шел этот цвет, даже мне он никогда не шел так, как ему, просто красавчик, загляденье, sorry, отвлекся.
Итак, я сразу обратился к нему с просьбой изложить мне свои планы на ближайшие тридцать шесть часов, на что Sergio нагло ответил мне, ослепительно улыбаясь во весь рот, что ему на все плевать и чтобы мы сами разбирались. Сначала я не сразу въехал в причины стрема, но, кинув быстрый взгляд на пальчики принца, все понял.
Солнце где-то раздобыл травы, полагаю, именно ее Стейтс притаранил вчера вместо настоечки, и теперь, успев основательно укуриться за время одиночного заключения, Sergio действительно все стало по фиг, а еще «дико смешно и хочется сладкого, и байки, и всего на свете, даже мороженого с кефиром». Речовку он выпалил громким шепотом, не переставая хихикать и вешаться мне на шею. Такая уж у него была манера - вешаться на шею - милая манера, которая доканала меня окончательно.
Я поставил его напротив себя, цепко держа за плечи, злой как черт, с очевидным желанием задать трепку, а он извивался, как ужик, и истерично смеялся, подергиваясь и потирая раскрасневшиеся глаза. Посмотрев в них, я понял, что отчитывать и пытать его в таком состоянии совершенно бесполезно, силой вытянул из его пальцев самокрутку и затянулся как следует. После второго затяга жить стало проще и забавнее. Я отпустил веселящегося принца, который без сил рухнул на кровать, беспрерывно гогоча, и сам упал рядом.
Последующие часы мы провели совершенно бестолково: в полнейшем бездействии и тупейших беседах об окружающих нас предметах: занавесочках и цветочках на них, о смысле пейзажика не стеночке, о шкафчиках и прочих глупостях, о собачках и кошечках на тумбочке, о существовании боженьки на небесах и полнейшем отсутствии разума в наших башках.
Стейтс вошел в который раз не вовремя. Мы уже, было, перешли к поцелуйчикам и массажику, когда нарисовался он, мрачнее тучи, теперь я говорю именно о выражении лица и состоянии души.
Smash решили свести нас обоих в могилу. Один укурился до бессознанки, подспудно подтолкнув меня к тому же, а второй вновь устроил себе интим с Джонни-Пешеходом. Стейтс был настолько зол, что я даже не могу припомнить, видел ли я подобное озверение на его лице до теперешнего случая. Учитывая, что я недалеко отстал от своего baby в деле отупения по укурке, то Стейтс попал окончательно. Я понимал его проблемы, но мне было по фиг, ведь я тоже хотел всего на свете, байки и мороженого с кефиром. Именно это я и выдал грозному мачо, который застыл в дверях, полируя нас свирепым взглядом. Стейтс не церемонился со мной на этот раз, вытащив в коридор и больновато дав по уху, но я простил его, как только он показал мне на часы.
Время «Ч», время «Х», время «черт знает какое», но охерительно позднее, чтобы успеть докатиться до места доставки «налика за Владика». Из нас четверых трое были не в лучшей кондиции, включая меня, посему порешили следующее.

ПРАВИЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ
Итак, собрав три четверти нашей буйной компании в кухне (Vladdy пока что оставили смотреть какой-то боевик наедине с Пешеходом, так было спокойнее, ведь он продолжал игнорировать причины нашего нахождения здесь), мы порешили выдвинуться всей толпой к месту дислокации денег. Другого варианта наши обалдевшие головы придумать не смогли, даже этот прошел с трудом, учитывая нашу с Blacky отвлеченность от темы. Мы не особо стеснялись, Sergio разлегся на моих коленях и, задирая голову, норовил укусить за нос каждый раз, когда Стейтс начинал говорить серьезным голосом дельные вещи. Я предательски поддерживал настроение своего baby, мне тоже было весело и абсолютно фиолетово, а учитывая, что мы к тому же слопали на двоих большую пачку кокосового печенья, то радости и довольства в нас было не занимать.
Стейтс зверел с каждой секундой, Sergio предложил угостить его дурью, чтобы не парился, но он бросил такой злобный взгляд на нас обоих, что мы побоялись доводить дело до физической агрессии с его стороны. В итоге мне, естественно, пришлось быстро приводить себя в форму, потому что одному Стейтсу было со всем не управиться. Я еще некоторое время хихикал в сторону, кляня отличнейшую дурь моего ангелочка последними словами, потому что, если честно, предпочел бы скорее валяться на солнышке в обнимку с красавчиком, чем переться в холодную даль за большими проблемами.
В общем, на этом troubles не закончились: оставался сам виновник торжества, который тихо посапывал в обнимку со своим Джонни перед орущим TV. Будить его было грехом, но деваться некуда – оставить мальчонку в одиночестве в этой дыре было равносильно самоубийству. Видок у него был изрядно помятый, посему Стейтс велел нам с Sergio оттащить пьяненького котика в примитивный душ, имевшийся на первом этаже, и окатить с ног до головы ледяной водой, авось сердце не остановится.
Мы постарались выполнить приказ старшего по палате с максимальной тщательностью, но парочку раз долбанули-таки бедняжку о выступающие углы шкафов, так не к месту расставленных по всему дому. Повеселились на славу.
Раздевать Vladdy было выше наших сил, истощенных спусканием его бездыханного тела по узкой и темной лестнице. Мы поставили его прямо в одежде под свисавший с потолка шланг, и Sergio поддерживал его изо всех своих укуренных сил, не переставая веселиться, пока я включал воду. Улыбались мы друг другу недолго. Крик, раздавшийся в ту же секунду, как первые капли воды достигли ушных раковин моментально протрезвевшего котенка, отрезвил нас. Vladdy орал круче всех самых голосистых баб, которые только орали при мне за всю треклятую жизнь. На вопли прибежал Стейтс, обматеривший всех и вся во всей, мать ее, округе.
Промерзшего до костей мармеладку-алкоголика завернули в махровое полотенце и посадили отогреваться чаем в постели, не хватало только воспаления его легких, чтобы дополнить перечень бед. Он пришел в себя довольно быстро и, надо же, первым делом спросил, какого хрена он здесь делает. Ну, тут я лично был бессилен, вопросительно посмотрел на Blacky, вроде бы оклемавшегося, который скромненько отвел глазки в сторону Стейтса. Определенно, моему boyfriend’у сегодня везло в сочинительстве небесно красивых врак, так что я легонечко подтолкнул черноволосого красавчика к выходу и предоставил Стейтсу продолжать врать.
Кто надоумил Sergio вернуться в комнату со словами «Стейтс, скажи ему правду», бес или ангел, я не знаю, но именно это он и сделал, после чего пулей вылетел в коридор, сбежал по лестнице и исчез во дворике. Я кивнул оторопевшему Стейтсу и развел руками, все-таки кто заварил кашу, тот ее и хлебает. Бросив ему: «раз он так решил, пусть будет, говори», я отправился на розыски принца, исчезшего в ночи.
Нашелся тот быстро, особенно заморачиваться не пришлось: он присел на лавку под яблоней, росшей позади дома. Его Высочество курил свою сигариллу, положив голову на скрещенные на коленях руки. Я сел рядом, глубоко вдыхая прохладный ночной воздух. Просидели молча довольно долго, я пару раз украдкой глянул на часы и убедился, что раз мы еще не уехали, то можно сделать это и позже, а поскольку за нами еще никого с обрезами не прислали, то вполне можно оставаться и дольше.
Sergio вздохнул и, наконец, заговорил. Сказано было немного. Буквально, он не знал, что дальше делать и, типа, глубоко сожалел о содеянном. Впрочем, это меня не удивило, я потрепал его по плечу и сказал, что все сейчас само решится. Я, конечно, врал. Ничто из этого дерьма не могло рассосаться само собой. Но никогда нельзя терять надежду, все это знают. Я предложил ему «пакт о забвении», а точнее забыть на пятнадцать минут о наших проблемах и попробовать насладиться поздним подмосковным вечером, пусть и не таким теплым, как на флоридском побережье.
Я обнял его и прижался к щеке, на которой за день проявилась не очень колючая и не очень густая щетина. Он повздыхал и, кажется, приободрился. Конечно, я понимал, что раскисать не время, но кто-то же должен был успокоить депрессивного baby. Я наговорил ему на ушко всяких нежностей о том, какой он замечательный и как позитивно он изменил меня за одни сутки. Он ответил, что ему хорошо со мной, но очень тоскливо от усталости и безысходности. Это было совершенно естественно, подумалось мне, чего я, конечно, говорить ему не стал…
Итак, «минутка грусти» подошла к концу, часики тикали, и тикали не в нашу пользу, я живенько представил себе тех бойцов, что отделали коматозника моего baby, и когда мозг в красках нарисовал мне образ зеленого Плотти, лежащего в бессознанке, неподвижного овоща, подключенного к аппарату жизнеобеспечения, одной ногой в могиле, то даже мысль о горюющем у больничной койки Sergio не смогла унять вновь проснувшиеся тревогу и страх.

ТУДА-СЮДА
Вернувшись в дом, мы обнаружили наших молодцов, самозабвенно играющих в домино. Было довольно забавно наблюдать, как они «забивают козла», забив на все остальное. Ровно через четыре минуты я оторвал их от веселухи и вывел Стейтса в кухню. В конце концов, настала пора узнать новости с фронта, полночь на дворе, и время не ждет.
«Да что рассказывать, нормально все, не заморачивайся. Он все просек и заценил сразу, умница, только покричал слегонца да поругался на Sergio за подставу, но потом признал, что сам же первый был не прав, что виноват за милашку и готов сделать все, чтобы поправить наше хреновое положение. Ну, я так обрадовался его понятливости, что расцеловал во все места и так далее со всеми вытекающими…
Короче, дело к ночи, я думаю, что можно сделать так: поедем в лес, на могилку мобилки, выроем ее, звякнем папане, что типа у нас телефон сперли и кто-то звонил с него, а теперь мы трубу вернули и его номер последний набранный, потом по-быстрому подкинем Vladdy до дома и на том расстанемся до новых встреч в эфире.
Единственное, что меня колышет, это полное отсутствие папашиных отморозков, я, там, попросил кое-кого отследить звоночки по его рабочему и мобиле тоже на всякий случай. Да не удивляйся, надо знать, с кем спать для пользы дела. Так вот, никаких признаков местных и неместных cops и прочих силовых структур, тебя не напрягает такой расклад?
Есть у меня другое решение. Я тебе вот что скажу: надо махнуть за наликом и уже потом откопать мобилу. Согласен? Тогда пойдем поделимся этим с котиками, и пусть решает большинство, они оба достаточно безбашенные, чтобы согласиться, за мной же дело не станет».
Мы объединились с конфетками, на этот раз бучи не устроившими, и я предложил Стейтсу и Snowy привести себя в порядок поскорее и не терять лишнего времени, что они и осуществили в процессе обсуждения.
Стейтс выложил свое предложение поехать вначале за баблом. Vladdy уморил меня, театрально раскланявшись, типа, благодаря за идею, которую ему совесть не давала обнародовать самому. Sergio помялся, но подумав, тоже согласился. А мне не оставалось ничего, кроме как подчиниться. Хотя предчувствия плохенького меня не оставляли, я решил, что один раз живем, а с моим baby и помирать не грех, на крайний случай у котика будут два коматозника вместо одного, велика беда. Вот до чего довели меня безумные похождения и шелковистая кожа принца - я буквально забыл о ценности собственной красы и жизни.

Мы вчетвером покидали вещи и припасы в машину, Стейтс сел за руль, машину Sergio решили пока оставить и вернуться за ней позже, Snowy был радостно возбужден, отмачивал корки и пытался вызвать улыбку на наших хмурых рожах, что было непросто, доложу я вам.
Некоторое время заняли поиски карты с планом местности, где была назначена стрелка с наликом: пока мы катались с Blacky на похороны мобилы, планчик вроде как приделал себе ноги. Впрочем, тут же оказалось, что чьи-то шаловливые ручки, а именно Sergio’s, и чьи-то забывчивые мозги, а именно Plotty’s, виноваты во всех смертных грехах, включая и этот, план нашли, двери захлопнули, любимых обняли, газанули, покатили в ночь.
Мы отъехали от деревеньки на несколько километров, когда Sergio крикнул, чтобы Стейтс тормозил. Ну и видок у нас всех был, даже мне захотелось придушить котика, который снова портил всю мазу, но он тормознул нас не зря, в его раскрасивую головушку пришла сумасшедшая идея об упущенном шансе.
Логика принца была такова: если мы все едем за наликом, а там нас берут cops, то как отмазаться? С другой стороны, если мы откапываем мобилу и нас берут бойцы, то как, черт побери, отмазаться?
Конфетка мой был прав: нельзя было делать два дела по отдельности, надо было сделать оба одновременно, таким образом мы получили бы отходной. В случае засады «на бабле» мы должны были позвонить по мобиле заранее и предупредить о злостном розыгрыше или о чем-то подобном, но не раньше чем налик окажется на месте, при этом не теряя времени, поскольку не успевали заехать в оба места по порядку.
Хитрый план, наши одуревшие мозги восприняли его как гениальный. Естественно, мы вернулись к домику, который уже был нам как родной, черт бы его побрал со всеми святыми, переложили часть вещей в машину Sergio, который, по-моему, совсем ошалел к тому моменту, но гладко разъехаться не вышло, встал еще один стремный вопрос: в каком из двух мест нас не запалит появление на машине Blacky, которую «в лицо» знал не только daddy Vladdy, но и cops, и еще миллион фанаток Smash по всей стране, а дурные девки на все способны и могли бы нам здорово подпортить ночку.
Решили, что в лесочке тачка будет смотреться наименее приметно, к тому же похороны аппарата все-таки мы с Blacky устраивали и нам же выпала честь прокатиться в темно-зеленую глушь. Я сел за руль, великодушно предложив Sergio поспать на заднем сиденье, сил не было смотреть на его сгорбленную спину и потухший взгляд, котик порядком подустал от всех треволнений. Он чмокнул меня в щеку перед собственным сном, я иронично пожелал ему спокойной ночи и газанул. По нашим со Стейтсем расчетам, мы по двое должны были быть на местах ровно через час, то есть за полчаса до dead-line, как раз достаточное время для изучения обстановки.

BAD TRIP
Признаться честно, я думал, что и сам усну от истощения и нервотрепки, мне не помогла сигарета, даже две не помогли, я включил радио, но волна не ловилась, я вставил диск - снова та же песня про шестнадцать лет и трудности секса в период полового созревания. Я улыбнулся своему отражению в зеркале заднего вида и поправил его так, чтобы видеть лицо моего baby, который свернулся клубочком и блаженно улыбался, лежа с закрытыми глазами. Я бросал на него взгляды в течение всего пути, не забывая следить за дорогой, которая, слава богу, хоть и была ухабистой, но практически не сворачивала в сторону. Все-таки мне было чертовски хорошо, не могу этим с вами не поделиться. Я ни на секунду не пожалел, что ввязался в аферу, хотя еще не знал, чем она окончится и окончится ли вообще.
Параллельно этим мыслям я обнаружил за нами слежку. Ну, вы понимаете, я по всем правилам вырубил габариты, старался резко не тормозить и вообще не отсвечивать. Но какая-то падла уже семь минут, я специально засек, кралась в темноте по нашим следам с точно такой же маскировкой. Наконец, я окончательно убедился, что это не глюк, протер глаза для верности и, естественно, тут же стукнул Стейтсу. Тот нисколько не удивился, а когда я, слегка взбесившись от его спокойствия, нервно спросил его, не гонятся ли и за ними, что было бы значительно херовей - мы-то с принцем на его тачке еще сошли бы за корешей, развлекающихся колесной прогулкой в два часа ночи на окраине Московской области, но вот Стейтс с краденным Vladdy с бочку, едущие в сторону бабла, явно вызвали бы нехорошие подозрения - выяснилось, что за ними хвоста нет, но что он задницей чуял, что такое произойдет, тем более мы с принцем на машине, которую все знают, помнят, ценят, любят, твою мать.
Слегка оторвавшись от бэтмена, севшего нам на хвост, я досчитал до трех и резко свернул в первую узенькую просеку направо, сразу же выдернув ключ зажигания, чтобы не париться с живущими самостоятельной жизнью освещением и прочими слишком умными прибамбасами тачки Blacky, которого так неслабо тряхнуло при моем маневре, что он звонко ударился затылком о крышу нашего потенциального гробика.
Sergio собрался взвыть, но я молниеносно дернулся и со всей силой и скоростью, на которую были способны вытянутые до предела руки, зажал ему рот. Он что-то промычал, я же велел ему, мать его, заткнуться, за что потом попросил прощения. В тот момент меня интересовал только бэтмен, который через секунду должен был на всех парах проскочить в темноте. Я вновь мысленно помолился, чтобы треклятая луна, светившая весь вечер, не смела даже носу казать из-за туч хотя бы пять минут.
Мои молитвы были услышаны: черное пятно, не тормозя, с визгом промелькнуло в стороне от нас, и я отнял руки от лица ошарашенного принца, облегченно выдохнув. Sergio, конечно, все уже понял и был не в обиде, спать больше не мог, разволновался, решил перебраться ко мне вперед, я запретил ему вылезать из машины, чтобы не запалиться, и мы кое-как перетащили его общими усилиями. Пока он курил, дрожащими пальцами держа сигарету за самый кончик фильтра, я отзвонил Стейтсу, пытаясь унять собственное сердцебиение. Стейтс сказал, что у них все пучком, я же не представлял, что теперь делать. В любом случае дорога единственная в округе, переться по просеке куда глаза глядят не было перспективным, на карте же это место вообще никак не отмечено, а темень вокруг жуткая.
Я был расстроен, просто какая-то безвыходная ситуация, ведь бэтмен мог вернуться за нами в любой момент, ехать вперед было опасно, ехать назад - просрать все шансы, неизвестно, что делать…
Помог Sergio, вовремя вспомнив, что помимо совершенно бесполезных цветомузык, его авто оснащено бортовым навигатором, простоватым, но не таким уж ненужным в нашей ситуации. Единственная проблема, как всегда, нашлась сама: он не умел им пользоваться. Ему несказанно повезло, что мы со Стейтсем старые хакеры, любой софт не проблема, главное, чтобы было много пива - я разобрался по-скорому с авто-примочкой и выбрал окольный путь через колхозное поле.
После я расcпросил Sergio на предмет неземных штучек в его тачке, что живут собственной жизнью, он ткнул пальцем в места, в которых для веселухи загораются стремные лампочки; половину мы перебили вдвоем, на остатки забили, посчитав, что нам повезет, и они не зажгутся по пути, черт бы их драл.
Бэтмен не возвращался, прошло пятнадцать минут, я решил, что пора уже попробовать прорваться, вышел из машины и заляпал номера самой грязнущей грязью, что нашлась под колесами, благо в колее была дождевая вода. Руки я запачкал по-свински, пришлось отмывать той же минералкой, что хлюпал с утра мой baby. Наконец, мы тихонечко выехали с просеки, открыв все окна, чтобы слышать малейший шум со стороны. Конфетка навострил ушки и имел такой сосредоточенный вид, что я в очередной раз умилился.
На самом деле, мы не тупили и курнули слегка для расслабону, пока парились с лампочками, за предусмотрительность, в плане ношения с собой травы, я был благодарен Blacky по гроб жизни.